Сын одетого в красный

Трое сидели в одной из не многих более-менее целой комнате. Не учитывая многочисленных дырок в стенах, разных размеров, покрытых копотью стен и отсутствующих дверей и ставней на окнах, она была целой. Мебель там вполне годилась для использования, поэтому для «переговоров» выбрали именно её. Хотя назвать то что царило сейчас в этой комнате переговорами было слишком весьма громко, на деле двое глав ордена Цзян ошарашенные предложением демона который только что с такой лёгкостью и будничностью уничтожил напавший на них и уже начинавший перетягивать на себя победу клан. А когда он ещё и подлатал раненных на Поле боя супругов Цзян и молча повёл за собой в эту самую наиболее уцелевшую комнату словно живёт тут всю жизнь и знает территорию Юнмэна как свой ятаган, что опасно поблёскивал у него на поясе. Да и к всему прочему прекрасно осведомлён что уцелело, а что нет и где лучше всего будет поговорить без посторонних ушей. Это не только сбивало с толку, но и неимоверно пугало. Но не смотря на всё этот демон дал главам ордена время подлатать себя и раздать указания поданным. Мало было этой щедрости, он ещё и самолично вылечил самые сильные ранения абсолютно всех, а в особенности Цзян Фенмяня, поскольку тот потерял одну конечность и получил пару ран что грозили его жизни как заклинателя, да и впринципе нормальной жизни. А сейчас они сидели друг напротив друга в тяжёлой тишине, что хоть мечом руби. Двое в пурпурных одеяниях запятнаных кровью и порванных в пылу сражения в некоторых местах из-за всех сил пытались несмотря ни на что держатся при этом существе достойно, ничем не выказывая ни свой ужас, ни свой страх. Третий же в свой очередь с мрачным выражением лица сверлил тяжёлым взглядом сидящих напротив. То-ли кого-то ожидая, то-ли выжидая чего-то. Вдруг лицо демона слегка разгладилось, приобретая более дружелюбный (?) вид, и буквально через пару феней давящую на барабанный перепонки тишину нарушил нежный и тёплый как весенний погожий день, голос. Это был голос юноши и звучал он как у влюбленного паренька который окликает свою возлюбленную, с которой для всех остальных они разлучились на жалко мизерный промежуток времени, но для них он был велик как высота башни Кои. Как только этот нежный и мелодичный звук достиг сидящих в комнате лицо того что был в красных одеждах в один миг разгладилось окончательно и на губах заиграла лёгкая улыбка и единственный глаз утратил былые демонично-хишные искры. Вскоре показался и владелец этого волшебного голоса. Это был слегка худощавый юноша лет 18-21 в белых даосских одеждах. Его черные как вороново крыло волосы водопадом струились за спиной, а две аккуратные прядки обрамляли лицо. Остальные же верхние волосы, дабы не лезли в глаза, были убраны в аккуратную причёску, а точнее хвост, который был перевязан элегантной белой лентой которая была расшита золотыми нитями. Юноша был настолько красив что простого этого слова было не достаточно чтобы описать насколько тот прекрасен, элегантен и утончён. Его красота была почти женственной, но всё же было понятно что это мужчина, в первую очередь из-за не хрупкого телосложения. Толи из-за восходящего солнца, а может из-за белых одежд расшитых золотыми нитями, но казалось что он прямо-таки светился изнутри, озарённый небесным благословением. Одежды на нём выглядели довольно просто, но только на первый взгляд. Хорошо разбирающийся в качестве и удобстве человек сразу бы подметил что эти одежды довольно дорогие. Дорогая мягкая ткань, не натирала и ничего не мешало, не сковывало движения. А золотые нити которыми был расшит наряд приближающегося даоса словно были сделаны не из драгоценного металла, а из лучей восходящего солнца, как того что сходила на небосвод за его спиной. Хоть походка и была быстрой для простой не принужденой ходьбы, но это и не был бег. Таинственный юноша шёл уверенно, элегантно, быстро и тихо, да так что если бы он не подал голоса, привлекая к себе внимание, заклинатели и не заметили что кто-то ещё решил присоединиться к их «разговору». Это пугало, так мало этого, судя по реакции демона на появление этого юного господина, именно его тот и дожидался. Хоть по ощущениям духовной силы у новоприбывшего было не больше чем у простого среднестатистического даоса, каким-то шестым или седьмым чувством заклинатели ощущали что это далеко не всё и этот молодой господин не так прост как кажется на первый взгляд и имеет своих скелетов в шкафу и парочку уловок в больших рукавах его даосских одеяний, а один его козырь уже сидел перед ним, но что-то подсказывало что это далеко не все его тузы. Да чтоб его, один факт того что кто-то зовёт невероятно могущественного демона «муженьком», а тот при его появлении воодушевляется как собака за слышавший шаги хозяина за дверью и ещё чуть-чуть и тот отрастив хвост начнёт им вилять от счастья, не то что настораживал, а приводил в первобытный ужас. Не меньший чем от силы самого демонического создания. Все взгляды были прикованы к Се Ляню и это было немного неловко. Он же пока ничего такого даже не успел сделать, просто окликнул Сань Лана. Хоть он и отлучился буквально на меньшую половину ночи, дабы уладить некоторые неприятности, Се Лянь по нему безумно соскучился и поэтому завладев вниманием супруга махал тому одной рукой, а на губах играла нежная улыбка, которую он мог дарить только Хуа Чэну. Вторая же рука была за спиной и ей он держал А-Луна за руку. Тот явно очень нервничал, поэтому чтобы немного его успокоить и показать что он рядом чтобы поддержать, поглаживал, почти невесомо, того по тыльной стороне ладони большим пальцем руки которой и держал сына. От взора опытных заклинателей конечно не укрылась фигура другого человека, если это был он, а не очередное непонятное существо как-то что сидит перед ними или то что в белом. Хоть и фигура на первый взгляд милого и дружелюбного даоса и внушала доверие и тепло, но то что он няшился с таким опасным демоном заставлял хорошенько задуматься, стоит ли ему вообще доверять. Оставив фигуру монаха на время в покое, заклинатели переключили своё внимание на юношу что шёл за ним с опущенной головой. Так что его шелковистые пряди струящимся черным водопадом закрывали его лицо полностью. Одет он был в черной ханьфу с тёмно красными вставками, а также ярко красную накидку расшитую серебряными и золотыми нитями. Словно свет луны и солнца запечали в этих нитях специально для того чтобы расшить эту красную как клён накидку с большими и широкими рукавами скрывающих руки неизвестного заклинателя. Серебряными нитями были вышиты бабочки, а золотыми нежные цветы у подола и рукавов. Тонкую и изящную для мужчины талию подчёркивал широкий пояс, посредине из черной и мягкой кожи, а по краям бордовый. Все его одежды выглядели не тяжелее пёрышка и мягче ложа императора. На сапогах из кожи неизвестного зверя были серебряные цепочки с хрустальными колокольчиками, которые при каждом шаге заклинателя издавали мелодичный: «цзынь», «цзынь-цзынь». Точно такие же как и у демона в красном перед ними. На шее красовалась изящная серебряная цепочка с призрачной бабочкой и такими же колокольчиками что и на сапогах из чистого словно вода горного родника хрусталя. Уши незнакомца были украшены поблёскивающими в лучах восходящего солнца серёжками из серебра с красными рубинами. Его черные как вороново крыло волосы были никак не собраны, не учитывая тоненькой косички возле уха. Что позволяло им свободным водопадом спадать на плечи и спину юноши, а также при наклоне головы вперёд скрывать и его лик. Что не был виден даже когда двое подошли к заклиналетям на расстояние вытянутой с мечом руки, но не смотря на это он казался смутно знакомым, даже слишком знакомым. Что складывалось впечатление, ещё одна деталь и они его узнают. Цзян Фенмяню никак не давал спокойствия ещё один звон колокольчика при каждом шаге заклинателя (?), если это был он, который отличался от тех что были у него на ногах и шее. Не успел он об этом как следует подумать, как его жена толкнув его в здоровое плечо, головой указала на пояс юноши. Глаза главы ордена вмиг стали похожи на два блюдца, ведь там весело украшение, уж больно выделяющееся своей расцветкой от всего остального наряда. Это была подвеска с круглым серебристым колокольчиком и элегантной гравировкой лотоса на нём, и свисающей ниже него нежно лавандовой кисточкой. Как же мог Цзян Фенмянь не узнать эту подвеску, ведь это он когда-то самолично подарил её сыну своего погибшего друга, который стал новым членом их семьи. Наличие этой подвески у незнакомца могло означать только два варианта, либо он и есть Вэй Ин, либо он как-то причастен к его исчезновению. В первое хотелось верить больше, но второе было более реальным, что заставило лица заклинателей потемнеть ещё больше чем прежде. Когда же новоприбывшие сравнялись с демоном в красном присели рядом, так что юноша в красно черном оказался между тем что в красном и тем что в белом. Ситуация могла стать ещё более напряжённой если бы новоприбывший даос, не начал наконец хоть какой-то разговор. — Что ж… Я полагаю вы обезкуражены всем произошедшим, поэтому я постараюсь всё разъяснить… Увидев что заклинатели напротив внимательно его слушают, Се Лянь дружелюбно улыбнулся и слегка почесав шею, продолжил. — Сразу хочу сказать что у нас нет никаких дурных намерений, мы наоборот вам очень благодарны за то что вы и ваш орден все эти годы приглядывали за моим с Сань Ланом сыном. При последних словах брови заклинателей изумлённо взмыли вверх. Как они могли не замечать сына столь… необычных людей у себя в ордене, так к тому же и не один год. Они благополучно отмели на задний план то что даос говорил о том что у него и демона был сын, при том что они оба были мужчинами, ну на первый взгляд так точно. У сильных тварей свои тараканы и лучше уж их принять, если не хочешь отойти в мир иной раньше положенного срока. Даос сидя сделал элегантный полупоклон, сложив впереди руки. В этот момент демон впервые за всё время, кроме того раза когда он избивал наследника клана Вэнь, подал голос. — Я тоже бы хотел высказать свою признательность вашему ордену, за опеку и заботу над моим с гэгэ сыном и в качестве благодарности могу предоставить всё что нужно до полного восстановления и после. Сказав это почтительным, но довольно скучающим тоном, словно молодой господин из обеспеченной семьи предлагает своему другу из не очень богатой семьи купить что-нибудь поесть из уличной еды что они проходят, а не обеспечить целый орден, так ещё и после почти полного уничтожения. Этот демон был явно не из бедных… Цзян Фенмянь уже не мог держать при себе все накопившееся за время их недолгой беседы вопросы. Поэтому всё же осмелился спросить. — Простите за мою бестактность, но… Кто ваш сын? Я просто не припоминаю у себя в ордене столь одарённого ученика… Даос тут же встрепенулся и неловко улыбаясь успокаивающе погладил сидящего рядом юношу по спине. Тот при словах главы клана тут же заметно дрогнул у ещё больше съёжился, как будто чего-то боялся с такими-то родителями. — Я совершенно забыл про это, вы его уж извините, он довольно молчалив сегодня, но вы с ним хорошо знакомы. А потом добавил, обращаясь уже к сыну. — Ну давай, А-Лун, смелее. Тебе нечего бояться. Наконец, после этих слов юноша в красно черных одеждах медленно поднял голову, раскрывая свою личность сидящим перед ним заклинателя. Цзян Фенмянь ожидал чего угодно, но стоило ему увидеть лицо сидящего перед ним как его глаза обрели форму блюдца, а язык как будто отсох вовсе. Поэтому вместо звуков или слов глава ордена беззвучно открывал и закрывал рот как рыба. Перед ними сидел никто иной как Вэй Ин, Вэй Усянь. Тот кого они уже окрестили мёртвым. Цзян Фенмянь даже не знал что ему чувствовать. Он был в растерянности. С одной стороны он был безумно рад видеть своего названного сына невредимым, а главное живым. А с другой он оказался сыном этих чудовищ, по другому глава ордена Цзян не мог их назвать, и это… Он уже даже не знал что чувствует. Всё было как-то сложно. Слишком запутанно. Слишком сумбурно… Но всё же это надо было как-то принять… Но как? Как ты себя должен чувствовать когда человек которого ты считал самым близким и родным, думал что знаешь его как свой меч, оказался не то что другим человеком, а совершенно иным существом… Он выглядел таким чужим в этих дорогих тряпках. Ещё и сердце сжалось, а в горле засел ком. Цзян Фенмянь окончательно запутался в себе и уже был не уверен даже в том насколько хорошо знает собственную руку, что уж говорить об остальном. Он бы так и утонул в омуте своих мыслей если бы тихий и неуверенный голос, такой знакомый и в тоже время совершенно чужой, не выдернул его из той пучины, что затягивала мужчину похлеще черных вод. — Дядя Цзян… Мадам Юй… Я… Это було единственное что смог выдавить из себя юноша. Так и не закончив, он так и застыл с открытым ртом, не закончив предложение. Закрыв рот он поджал дрожащие губы, со всех сил стараясь скрыть дрожь. Вэй Ин не мог выдавить из себя больше ни звука. Поперёк горла встал не глотаемый огромный ком… Столько хотелось сказать, но в тоже время сказать то было нечего. Голова была совершена пуста. Он столько пережил за эти несчастные две недели, что описать словами было просто напросто невозможно. Язык как будто прирос к нёбу. Все слова забылись в одночасье. А эмоции накрыли словно цунами, которое уже было не сдержать, ослабшему и ментально, и физически юноше. Раньше всё казалось таким простым, таким понятным, а теперь… Он ничего не знал, ничего не понимал, всё казалось огромным и пугающим… Он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, загнанным стаей больших и страшных уличных собак в глухой тупик, откуда не видно ни одного выхода… Так хотелось чтобы опять пришел кто-то большой и сильный, чью спину освещал бы небесный ореол лучей какого-нибудь светила как настоящее божество добродетели, и спас, помог, выручил, подсказал, объяснил. Почему никто не приходит? Почему он снова один? Всё вокруг ощущалось таким чужим… Он был потерян. Он был напуган. Он… Он… Он больше не мог сдерживать свои эмоции в себе. Цзян Фенмянь пристально всматривался в лицо юноши которого принял когда-то в свою семью как родного… Его ясные и чистые глаза цвета безоблачного неба, прямо как нежные весенние цветы голубой гортензии… Он мог говорить всё что ему бы взбрело в голову, но правда всегда была в этих глазах. Они стали такими яркими и нежными, по сравнению с тем какими были когда глава ордена Цзян забрал его из подворотни… Тогда они были совсем серые, но отнюдь не грязными. Они были цвета чистейшего серебра, а слёзы были столь же чисты как самый дорогой хрусталь. Но их хотелось видеть меньше всего. Ведь когда плакали глаза этого юноши, то плакала в первую очередь его израненная душа. Его слёзы никогда не были фальшивыми, вот почему Цзян Фенмянь так не хотел их видеть на лице этого солнечного ребенка. Однако по воле случая или судьбы он и стал причиной беспрерывного и тихого потока чистейшего хрусталя из двух прекрасных и таких честных глаз. Вэй Ин и сам не заметил как из его глаз двумя тонкими ручейками потекли слёзы. Он даже и не мог толком вспомнить… Когда же он в последний раз видел свои собственные слёзы. Он не мог их контролировать. Они просто взяли и потекли… И это… И это пугало. Когда же наконец он заметил влагу на своих щеках, то заметно вздрогнул и наконец разжал губы, больше не по своей прихоти, а от банального удивления. «Он что… плачет? Да как такое вообще возможно? Почему? От чего?» Много вопросов в ту же секунду переполняли до этого пустую голову и гудели там как рой пчёл чей улей ты случайно сбил с ветки. Как только слёзы были замечены, юноша вышел и из вакуума в котором находился. Он услышал что-то помимо белого шума в ушах. Оказывается вокруг них жизнь кипит, все что-то делают чем-то заняты… А те что сидят возле ожидают от него чего-то… Но чего именно? Он уже ничего не знает, ни в чём не уверен, даже в том кто он! Когда всю жизнь считаешь себя обычным человеком, обычным заклинателем, ну пусть чуть-чуть лучшим чем среднестатистический… Но всё же! А тут резко в один миг оказывается что он что-то среднее меж богом войны и князем демоном! ДА ЭТО ЛЮБОГО СВЕДЁТ С УМА! Пусть сначало это и не было так заметно ведь он прибывал как будто в зале, как нимой зритель, что наблюдает за развернувшимся перед ним спектаклем. Сейчас же это ощущалось совершенно по другому! Его как будто затащили на сцену посреди выступления и сказали заменить главного героя незнакомой прежде пьесы! И что делать? Как себя вести? Что говорить? Что чувствовать? Он был совершенно без понятия! Хотелось снова стать маленьким и спрятаться за большой и надёжной родительской спиной. Когда ты маленький тебе всё равно кто твои родители, ведь они тебя любят и этого достаточно. А сейчас… Он вздрогнул когда ощутил чьюто руку которая нежно, почти невесомо поглаживал его круговыми движениями по спине. Это… Это успокаивало и давало какую ни какую опору, уверенность. Вэй Ин на какое-то время закрыл глаза и глубоко вдохнул… Он должен успокоиться, привести мысли в порядок. На тот короткий миг вдоха все звуки вокруг в одночасье затихли. Он как будто окунулся в приятную своей прохладой толщу воды и вновь вынырнул с холодной головой на которую уже можно было вести хоть разные беседы, хоть серьезные разговоры. Выдохнув он открыл глаза которые уже обрели зрелую и серьёзную ясность. Что в совокуплении с его внешним видом создавало вид молодого господина переступивший уже второй десяток и уже унаследовавшего состояние семьи и не просто, а знал как этим самым не малым наследством распорядиться правильно. Когда взрослые увидели что теперь перед ними не пугливый маленький кролик которого загоняли по подворотням дворовые собаки, а взрослый и зрелый лис готовый к охоте. Уголки губ всех четверых на миг приподнялись в гордых полуулыбках, но потом на лица вновь вернулось серьезные выражение. От прошлой растерянности юноши напоминали только подсыхаюшие влажные дорожки на щеках Вэй Ина, да то что Се Лянь не отняв руки со спины сына продолжал почти невесомо поглаживать того по спине, приободряя и придавая большой уверенности. — Дядя Цзян, мадам Юй, вы и ваш орден для меня за всё это время стали второй семьёй. Вы приняли меня, заботились, воспитывали, давали всё в чём я нуждался, а порой и больше. Мне вовек не забыть вашей доброты, к тому же шидзе и А-Чэн взаправду стали мне как брат с сестрой что расстаться с ними мне будет практически невозможным… — Это всё конечно замечательно, но можешь перейти ближе к сути своей долгой речи, к чему эти томительные прелюдии. Довольно грубо, но весьма в своём стиле перебила монолог юноши Юй Цзыюань. Вэй Усянь осёкся, но быстро опомнившись, кашлянул и продолжил. — Кхм, к чему я это виду… Я не так давно узнал что… Опустив глаза он шумно вдохнул и выдохнул, а на следующих словах его голос был сипким. — Те кого я до этого считал родными по крове не мои настоящие родители, а лишь приютившие меня потерявшегося в лесу, подумав что меня бросили там… Снова вдохнув и выдохнув Вэй Ин почесал слегка затылок и из его голоса вновь пропали нотки робости, пусть он до сих пор был довольно тих. — А мои настоящие родители на долгие годы потеряли меня и искали денно и ночнно. Мне тогда было немного меньше четырех, так что я плохо их помню… Но они очень благодарны вам за то что вы приняли меня и так хорошо заботились, поэтому в знак благодарности… Снова запнувшись, Вэй Усянь потупил взгляд, но прочистив вновь горло, продолжил. — Господин Хуа, а также его супруг господин Се, готовы предоставить Пристани Лотоса любую помощь, финансовую или физическую. А так же господин Хуа настаивает на заключении контракта на подобии покровительства… — ему всё ещё было не по себе называть их как своих родителей… Вэй Ин замолчал, а заклинатели пытались хотя бы держать лицо, пока мозг лихорадочно пытался переварить полученную только что информацию. Вскоре молчание из напряжоного стало неловким и Се Лянь ощутил сильное желание разрядить обстановку хоть как-то. К тому же его уже какое-то время интересовал один весьма шипитильный вопрос. — Я бы хотел спросить у достопочтенных один вопрос, который мучает моё любопытство уже какое-то время… Стоило наследному принцу заговорить как взгляды заклинателей тут же прикрывались к нему. — И какой же это вопрос интересует достопочтенного господина? С слегка натянутой лёгкой полу-улыбкой всё же ответил даосу Цзян Фенмянь. — Кто покровитель вашего ордена? Этот вопрос немного обескуражил заклинателей, но они предпочли не показывать виду и в один голос ответили как заученную фразу. — Генерал Наньян. — Генерал Сюаньчжэнь. Услышав имена своих старых друзей, во всех смыслах этого слова, Се Лянь встрепенулся, а потом с плохо скрываемым интересом переводил взгляд с Цзян Фенмяня на Юй Цзыюань и назад. Те в свою очередь стали глазами метать друг в друга почти видимые молнии, ну прям вылитые покровители своих семей. Хоть и у главы ордена чья семья поклонялась Фен Синю был более спокойный и дружелюбный нрав, это, как понял Се Лянь, не мешало ему постоянно сталкиваться со своей супругой в пассивных стычках. Это вызвало у Се Ляня приятную ностальгию и лёгкую улыбку на губах. «Думаю всё пройдёт замечательно» Пронеслось у него в голове. — Что ж, оба этих достопочтенных генерала мои давние приятели, поэтому я думаю, что они будут рады помочь. Выражение полнейшего изумление отпечаталось на лицах заклинателей в тот же миг как слова вылетели из уст такого невинного даоса в белых одеждах, на первый взгляд так точно. «ДА КТО ЭТОТ ДАОС, ГУЙ ЕГО ДЕРИ, ТАКОЙ?!» Не произвольно вскрикнули про себя главы ордена Цзян одновременно переглянувшись. Не заметить шок заклинателей было сложно, увидев их реакцию Се Лянь неловко засмеялся. «Что ж наверное пора представиться…» — Извините мою забывчивость, Я совершенно забыл представиться. Я… — Се Ляню стало жутко неловко, он очень стеснялся говорить о себе как о наследном принце или боге, слава небесам что стушевавшемуся принцу пришёл на выручку его супруг. — Его королевское высочество наследный принц древнего государства Сяньлэ, бог увенчанный цветами, правая рука нынешнего владыки небес и по совместительству сильнейший бог войны на небесах, а так же мой законный и любимый супруг, отец лучшего сына во всей поднебесной — Се Лянь, — Хуа Чэн говорил размеренно и спокойно, но в его голосе были слышны не утаёная любовь, уважение, обожание и своеобразная гордость. При последних словах он приобнял Вэй Ина за плечо слегка поглаживая и с нежнейшей улыбкой которая была не только на его устах, а и читалась во взгляде посмотрел на того кого только что без стеснения и утайки чего либо, но и без преукрашивань, представил хозяевам Пристани Лотоса. Они ожидали много, но бог… Вот это действительно было убедительным. Сын демона это ладно, но сын БОГА, вот это действительно вызывало мурашки то коже. Поистине удивительный дует. Как сын столь могущественных… существ? Они уже не были уверены что их можно было назвать людьми. Как Вэй Ин умудрился затеряться в мире смертных на столь длительное время, вот это поистине оставалось загадкой. Но в данный момент их больше интересовало как ему угараздело провести почти всё это время у них, в Юньмэне?!

***

Цзян Чэн не мог оторвать глаз от того направления куда улетел отец, хоть его уже давным давно не было видно на горизонте ночного небосвода. Благодаря языкам пламени он до сих пор мог видеть Пристань Лотоса, но это было таким себе преимуществом. Лучше вечность плыть в неизвестном направлении в кромешной темноте чем видеть как горит твой дом, а ты сам как ничтожный червяк не можешь ничего сделать. Так его ещё и как слабого щенка выставили за двери чтобы не мешался под ногами. Всё это словно огромный сгусток вязкой жижи скопилось у него в горле и пристало липкой горькой смесью к голосовым связкам, не давая издать что-то помимо беспомощтного хрипа. Поэтому всё что оставалось это как рыба бестолково открывать и закрывать рот, не издавая никаких внятных звуков. Это был безмолвный плач и Цзян Ванинь был уверен что со стороны он выглядел ещё более жалко чем выставленный за порог дома в проливной ливень щенок. Его пробивала уже не скрываемая крупная дрожь, слёзы предательски никак не останавливались, тело не слушалось как не родное. Ему вообще казалось что его поместили в какую-то сопливую девицу, главную героиню какой-то слёзной романтики, которые время от времени почитывала цзецзе. Обычно героини таких романов при любой хоть маломальской проблеме сразу начинали плакать и толком ничего не делали. Так что Цзян Чэну для полного комплекта не хватало какого-то «всесильного» красавчика который прийдёт, всё решит и подотрёт слёзы, укрыв от всего мира в своих объятиях. На самом деле юный член семьи Цзян сейчас даже себе ни за что в мире не сможет признаться что на самом деле ему было по душе в тайне от всех почитывать эти книжонки. В них всё было таким простым. А Цзян Ваньинь не мог заставить себя не завидовать людям, даже если они были персонажами книг, которым любовь доставалась без причин, просто так, за то что они просто есть… Он бы так и погруз в своих далёких размышлениях, если бы его от туда не выдернул не естественный призрачный свет. Он довольно быстро приближался и это, мягко говоря, настораживало. Долго терзаться в раздумьях не пришлось, ведь вскоре Цзян Чэн узрел воочию что же излучало этот свет. То были, невинные бабочки, сотканные из чистой духовной энергии, но пусть одна одинокая особа и выглядела безобидно, но не огромная стая, такая огромная, что смогла бы накрыть не маленький орден целиком, как будто никогда его и не было на этом свете. Так в добавок к этому, все эти потусторонние существа неслись с бешеной скоростью… СТОП! ОНИ ВСЕ НЕСЛИСЬ С БЕШЕНОЙ СКОРОСТЬЮ В ЮНЬМЭН! ЕЩЁ ЭТОГО НЕ ХВАТАЛО ИХ НАСТРАДАВШЕМУСЯ ОРДЕНУ! Самое досадное в этом то что Цзян Чэн был вынужден наблюдать за всем этим со стороны, просто смотреть как уничтожают его дом, где он рос. И он был не силах что либо сделать. От этого хотелось выть раненой собакой, но он не стал… Не прошло и пары мгновений как вся эта туча достигла того, чего он боялся больше всего. Его надежды не оправдались, они не пролетали мимо, а целенаправленно в Юньмэн. Стоило стае этих серебряных существ, Цзян Чэн толком даже не рассмотрел что они такое, то были явно не бабочки, как они накрыли его гигантским одеялом. В этот короткий миг мир Цзян Чэна рухнул как карточный домик. Вот только не более нескольких сяоши назад он был дома, всё было в порядке… Ему казалось что эти призрачные создания, кажущиеся такими хрупкими и невинными, стоит ему только моргнуть и они подобно саранче сметут его обитель. Это было страшнее нападения псов из клана Вэнь, они были людьми и ты знаешь чего от них ожидать. А то что понимаешь можно победить. Вот к примеру как огонь, хоть он и беспощядный и яростный противник, но уж больно заметный, да и улик много оставляет после себя. Так что после битвы можна будет хоть собрать обугленные остатки и похоронить с почестями. Да и в добавок, каким бы ужасным он не казался, но не всё ему по зубам. К примеру, камень, или метал… А от неизвестности можно было ожидать чего угодно и это редко оказывалось чем-то хорошим… Несмотря ни на что Цзян Чэн не мог оторвать глаза от того места где ели виднелся его орден, уж слишком далеко его отнесло течением, а путы Цзыдяна так и не спадали. Схоже было на то что боги сжалились над ним не томя его в терзаниях неизвестности хотя бы немного. Те призрачные создания не долго накрывали его орден и вскоре начали слетаться в одно место. Лучше уж один сильный враг перед тобой чем уйма маленьких, но послабее. Пламя исчезло, да и призрачное сияние тоже… Настала почти что кромешная тьма… Теперь уже ничего нельзя было разглядеть в дали, но Цзян Чэн продолжал смотреть в одну точку. «Если всё хорошо, то меня обязательно заберут. Меня обязательно заберут. Меня обязательно заберут…» Как какую-то мантру стал повторять самый младший член семьи Цзян. Ему и правда хотелось чтобы это было правдой. Он не знал сколько времени прошло, но он всё сидел в медленно покачивающейся лодке и сверлил глазами то место, где скорее всего находился Юньмэне, ну или хотя бы то что от него осталось… Он не знал сколько так просидел, но уже начало светать, медленно, но верно. Всё вокруг ещё спало, было так тихо и это уже начинало давить на барабанные перепонки. За ним так и никто не приходил, да и оковы Цзыдяна не торопились спадать. Когда солнце уже полностью вышло из-за горизонта и осветило остатки до сих пор великого ордена. Послышался мирный плеск воды, кто-то плыл к нему. Стоило этой мысли дойти до Цзян Чэна как в то же мгновение его лицо просияло, а в глазах словно искры засверкала надежда. Губы невольно расползлись в робкой улыбке. «За ним пришли» И этим будет всё сказано. Вскоре за звуком показалась и небольшая лодочка, от которой по воде расходились круги, что шевелили золотые отблески солнца на водной глади. В ней сидел обычный адепт ордена Цзян, слегка потрёпанный, но в остальном целый. И о боги, как же Цзян Чэн был рад его видеть…

***

Новости разлетаются с весьма поразительной скоростью. Стоило только солнечным лучам показаться миру и о нападении на Юньмэн знала чуть ли не вся поднебесная. — Молодая госпожа Цзян, вам лучше остаться здесь. Для вашей же безопасности. Цзян Янли нервно ходила взад в перёд по комнате, нервно перебирая в руках длинные рукава одежд. Как она могла спокойно сидеть в безопасности когда на её орден напали?! Нужно срочно туда выдвигаться и искать раненых! Но проблема была в том что её весьма настойчиво просили не ехать туда. Да и в глубине души она и сама понимала что толком да и не сможет помочь, лишь под ногами путаться будет. От этого на глаза наворачивались слёзы, а сердце сжимала неведомая до этого сила. Какой же от неё прок как от старшой в семье, если с ней все обращаются как с маленькой принцессой. Не допуская ко всему опасному. Она ведь будущая глава ордена и старший ребенок в семье, почему она должна сидеть тут сложа руки и ждать пока всё само уладится?! Нет уж, она сейчас же выдвигаться! Никто насильно не мог удержать Цзян Янли, поэтому она послав одного из своей личной охраны вперёд, чтобы разведать обстановку, выдвинулась домой. Вернее туда где он когда-то был… Оба наследники клана Цзян направлялись домой…