Под снежным куполом счастья

Это было такое странное чувство. С заместителем главы Клана Чан она была знакома не слишком хорошо, но с первого взгляда он ей совсем не понравился. Возможно дело было в слишком пристальном и недобром взгляде, а может быть и в том, что Князь Аньлэ явно в чем-то ее подозревал и заместитель, верой и правдой служа ему, подозревал ее так же. Точного ответа у Дэль не было, но это было неприятное чувство и разговор, который он слышал, сделал выводы, что за ней явно стоит следить. Глава клана Чан был в хорошем расположении духа, видимо поэтому он отпустил ее на гору Тайцан. Глава не спрашивал причину, да и судя по всему ему было все равно, он был слишком увлечен женщиной, сидящей у него на коленях, которая явно не стеснялась скромной, но наготы. Дэль узнала от других членов клана, что глава женат и у него было трое детей. Однако та женщина была далеко не его женой и заместитель, который явно это знал, едва сдерживал гримасу отвращения, которую Дэль успела краем глаза уловить на его лице. Оно и неудивительно : заместитель главы был человеком скромным, к работе относился ответственно, возможно поэтому в глубине души Дэль уважала его. Может к ней он испытывал те же неприятные чувства, но все же... Человеком он, возможно, был не таким плохим, как говорило о нем первое впечатление. И все же причина, которую выбрала Дэль для отсутствия на собрании стала отправной точкой. Заместитель, имя которого практически никто не знал, упрямо продолжал твердить, что отпускать Дэль одну, так ещё и на гору Тайцан — слишком рискованно в первую очередь для клана Чан. Дэль хотелось наконец-то сбежать от сюда. Да, ее отпустили, но она продолжала стоять в кабинете Главы и хмуро наблюдать за стоящим рядом мужчиной, который все ещёпытался вразумить Главу не делать этого. И если Глава оставался непреклонным, то женщина на его коленях начинала злиться, бросая на них, полные неприязни, взгляды. — У меня нет причин держать ее здесь, — спокойно отвечает в который раз Глава, — Напомни-ка мне, по какой причине она здесь? — в ответ послышалось отчётливое : — Рекомендательное письмо Императора. — Именно! — мужчина ухмыльнулся, притягивая полуголую женщину поближе, — Если она сказала, что ей надо на гору Тайцан, значит она туда пойдет. Тем более, причина весьма веская, пусть даже она и отказалась от помощи в виде других адептов — это не значит, что ты должен подозревать ее в чем-то. Напомни-ка, кто занимался архивом последние два месяца? Кто привел в порядок счета клана и восстановил порядок заказов? — ответом послужило молчание и темный взгляд, которым Дэль наградил мужчина, монокль кего опасно блистел в полутьме комнаты, — Молчишь? Вот и хорошо. Можете быть свободными. И, да, госпожа Вэй, — мужчина, который до этого сидел к ним спиной, слегка обернулся, — Я надеюсь, после вашего возвращения вы продлите контракт с нашим кланом. Будет больно потерять столь талантливого заклинателя. Дэль поклонилась, чувствуя раздражение Заместителя всей кожей. — Конечно, господин Чан, — богиня улыбается, наигранно и фальшиво, как по мнению самой Дэль, — Это значит, что вы уже официально примите меня в клан? — Ты показала себя с хорошей стороны, я думаю, отказать тебе будет весьма неуместно. Князь Аньлэ хвалил тебя, — глаза главы слегка сощурены, — Этого уже достаточно, чтобы прекратить твои испытания. Ру Нин, утром жду полный отчёт о западных вратах Юнъаня. Заместитель поклонился, делая вид, что не замечает заинтересованный взгляд девицы сбоку и то, как женщина на руках Главы громко хмыкнула, обнимая мужчину за шею, когда тот сжимает ее грудь, совсем не стесняясь находящихся в кабинете заклинателей. — Как прикажете, господин. — Отлично, — Глава Чан откидывается на кресло, утягивая женщину за собой, — Можете быть свободны. Не теряя ни секунды, двое заклинателей покинули кабинет. И если Дэль была слегка румяной от той развратной картины, то Ру Нин был в бешенстве. Дэль всегда думала, что подобное было очень интимным, и поэтому могла позволить себе касаться Му Цина вот так только когда они наедине. Другое было бы весьма... Некрасиво. С одной стороны она понимала чувства Заместителя, имя которого она узнала только что, а с другой... Такого бешенства она явно не ожидала увидеть. Он явно сдерживался, что бы не побить кого-нибудь. А по счастливой случайности рядом была только Дэль. С одной стороны она с лёгкостью могла дать отпор этому заносчивому мужчине, а с другой — она не бьёт людей, особенно тех, кто поклоняется ей. Да, этот мужчина был одним из ее последователей. Запах благовоний, которые зажигают в ее храмах, отчётливо исходил от его души, окутывая тело лёгким лазурным светом. Каждый бог видел своих последователей, различал их по-своему. Дэль делала это так : ощущала ауру человека, чувствовала запах благовоний, с лёгкой морозной ноткой, и искристый лазурный свет, окутывающий человеческую душу. Ей хватало этого, когда как некоторые небожители клеймили своих последователей духовным клеймом, как, к примеру, делал это Цинсюань. Дэль считала это расточительством. Потому что вера в бога не навсегда. Человек может разочароваться, а то и перестать верить в богов. В такие моменты клеймо разрастается, принося богу и самому обладателю далеко не лёгкую душевную боль. Конечно, со временем она пройдет, но шрамы останутся. И Дэль подобной участи не желала. Слишком жестоко, на ее взгляд. Дэль уже собиралась уходить. Ей нужно было переодеться и встретиться с остальными на постоялом дворе, когда ее довольно грубо схватили за плечо, тем самым останавливая. Ру Нин смотрел так, будто действительно ещё немного — и он вонзит в ее спину меч. И как бы сильно рука не сжимала плечо, взгляд заставлял съеживаться сильнее. Что было с этим парнем не так? Дэль не знала, но отчаянно хотела уйти от сюда. Он слегка пугал тем, что следил за ней те два месяца кропотливой работы в клане, пытаясь найти что угодно, что доказало бы ее плохую работу. Но, нет. Дэль сотню лет пробыла на Небесах, имела прекрасный каллиграфический почер, знала много всего, да Дао же дзин она могла рассказать ему наизусть и ко всему прочему добавить вдобавок собственные, написанные ей же когда-то давно, мемуары по совершенствованию. А сейчас он смотрит на нее, как на предателя. Будто она собирается передать его клан, а то и хуже — перебить всех здесь вместе взятых. Почему? Почему он так смотрит? — Что? — Дэль хмурится, пытаясь выдернуть плечо из чужой хватки, но нет, ничего не выходит. Держат крепко, Дэль бы даже могла сравнить это с хваткой Му Цина, но у последнего она была в сотни раз мягче и сильнее, не принося ни капли боли, но и не отпуская. А тут... Целый спектр всего. И это напрягало. — Ты кто такая? — прямой вопрос, который явно интересовал его. Дэль приподнимает бровь, устало отвечая : — Ты знаешь мое имя. — Нет, — мужчина буквально плюется, как ядовитая змея, вновь спрашивая : — Кто. Ты. Такая? — По-твоему, кто я? — в ответ шипит Дэль, вновь пытаясь вырваться. Не получается. Ее толкают вбок, тем самым пряча их двоих за габилен, искусно вышитый лучшими швеями Юнъаня, — Что, черт возьми, ты делаешь? Отпусти меня! — Ты можешь говорить Главе все, что угодно, путать ему последние мозги, но мне, слышишь, мне, — он сжимает ворот ханьфу, прижимая девушку к изогнутым рамам окна, дерево которых больно впивается в кожу спины, — Не смей врать. Я знаю, что у господина Вэя никогда не было детей, его жена погибла шестнадцать лет назад при родах, так и не родив ему наследника, — Дэль смотрит на него, замечая, как в его светлых глазах появляются искры злости и раздражения, — А теперь появляешься ты, — она чувствует, как ткань ханьфу едва ли не рвется под чужими ладонями, — С этим рекомендованным письмом, представляясь его дочерью, — усмешка на губах мужчины, ой, какая не добрая. Дэль думает, как ей лучше поступить, чтобы выйти из всей этой ситуации без каких-либо проблем. Хотя, теперь Дэль понимает недоверие с его стороны, — Как странно получается, не так ли? Поэтому я спрошиваю ещё раз : Кто ты такая? — Мое имя Вэй Чжан, — Дэль пытается говорить спокойно, игнорируя ноющую боль в спине, — И господин Вэй действительно мой отец. Можешь сам в этом убедиться, — Дэль обхватывает чужие запястья, пытаясь хоть немного ослабить хватку. — Прекращай устраивать этот балаган, — ее встряхивают, а лицо мужчины становится запредельно близко. Убийственная аура, исходящая от заклинателя, пробивает, кажется, насквозь. Дэль шипит, но сдерживается из последних сил, чтобы не сдать себя своими же духовными силами. Используй она их сейчас, подозрения Ру Нина станут только сильнее, — Как твое имя и кто подослал тебя? Если ты мне не ответишь — я заставлю тебя это сделать. Дэль молчит, продолжая смотреть в разъяренные миндальные глаза.Что же, настало то самое время, чтобы притвориться полной дурочкой. — Я действительно не понимаю о чем ты говоришь, — Дэль отводит взгляд в сторону, слегка наклоняя голову в бок. Понимание ошибки происходит сразу же, когда взгляд мужчины опускается ниже, где его ладони все ещё сжимают ее ворот одежды. Ухмылка на лице Ру Нина становится только шире. Му Цин и его чёртовы пятна. — В нашем клане запрещены любовные отношения любого рода незамужних девушек, — миндальные глаза смотрят на нее так, будто только что поймали ее на чем-то ужасном, на чем-то, что так жаждал этот херов Заместитель, — Это серьезное нарушение. — Я замужем, — шипит Дэль, поздно вспоминая, что Вэй Чжан была незамужней, — Помолвлена. Бровь мужчины возлетает, а вместе с этим Дэль замечает, как глаз под моноклем, сужается, явно подозревая ее во лжи. Дэль пытается спрятать синяки, ругая себя за то, что ее гребаное сердце не позволило ей стереть пятна на коже. Му Цин был слишком нежным, когда делал это. Блять, она просто не смогла бы, даже сейчас. — Мы возвращаемся к Главе, — хмуро отзывается Ру Нин, быстро хватая Дэль за руку, явно намереваясь сдать ее с патрохами. — Что? Серьезно? — Дэль шипит, ощущая боль на запястье. Синяки явно останутся, — Отпусти! Я действительно помолвлена, и ничего и никому доказывать что-либо не собираюсь! — хватка на запястье усилилась, однако в этот раз не сдержалась уже Дэль, пользуясь тем, что на нее не смотрят, она быстрым движением приперла Заместителя к стене, — Да что с тобой? За эти чертовы два месяца я так пыталась стать частью вашего клана, отдавая всю себя работе, пока ты искал любой способ унизить меня! Ты даже не знаешь меня! Что я тебе сделала, что заслужила твою неприязнь? Да, ты прав, я не замужем, но это пока. У меня есть человек, которого я люблю и я не собираюсь отсчитываться за свое сердце перед тем, кого даже не знаю! Вот ты, — Дэль облизывает пересохшие губы, сдерживая тем временем ярость внутри, — Любил когда-нибудь человека так сильно, что даже взгляд от него отвести не можешь, да что та взгляд? Сердце! — руки дрожат, но Дэль отмахивается, наблюдая за потемневшим взглядом напротив, — Вот я люблю этого человека так сильно, что готова отдать ему свою чёртову душу! Если в вашем клане есть такие херовые запреты, то мне действительно жаль вас. Ни один человек не заслуживает быть наказаным за свои чувства! Ни один человек не смеет лезть в душу и сердце другого! Это унизительно! И я никому не позволю залезть в мое сердце! И это, — она указывает на свою шею, — Только мое дело! Только я имею право распоряжаться что мне с этим делать, но никак не кучка идиотов, думающих, что могут все! Разве ты бы допустил такое, — она встряхивает его, замечая, как губы того сжались в тонкую линию, — Разве ты бы допустил, что человека, которого ты действительно любишь, накажут за твою любовь? Допустил бы?! — Нет! — Дэль отталкивают, да так сильно, что она едва ли не падает на пол, — Не допустил бы! Поняла?! Но я не доверяю тебе! Явилась непонятно откуда, так ещё и суешь нос не в свои дела! Откуда мне знать, что ты не замышляешь ничего ужасного?! — он делает шаг вперёд, — У господина Вэя нет никаких детей, кроме ребенка от первого брака! — Да откуда тебе это... — Дэль хотела выкрикнуть что-то ещё, но Ру Нин быстро перебивает ее, буквально крича : — Да потому что он мой отец! Дэль так и застывает на месте, когда ее снова швыряют к стене. Кажется, не будь она девушкой, затерялась бы нешуточная драка. Силы у этого мужчины, или юноши, если можно было бы так сказать, было немало. — Представь мою реакцию : заявляется в орден девица, представляется его дочерью, а я, твою мать, как дурак не знаю, что мне делать! — ладонь сжимает ее горло, когда тяжесть чужого тела наваливается на нее, — Так кто ты, черт возьми, такая? И не мечтай, что после всего я доверяюсь тебе! Слышишь меня? Да будь ты даже демоном, — пальцы на коже сжимаются, надавливая на то место, где бьётся сонная артерия, — Мне все равно. Я хочу знать, что самозванка, вроде тебя, не разрушит орден, который веками создавали великие заклинатели! — Да ты... — дышать действительно было трудно. Дэль уже собиралась использовать духовные силы, чтобы оттолкнуть того, но это не понадобилось. Яркая голубая вспышка пронзила темный коридор, отбросив заклинателя на достаточно большое расстояние. Вздохнув полной грудью, Дэль из последних сил ухватилась за стену, рассматривая в темноте то, что только что спасло ее от чужих убийственных рук. — Ты в порядке? — взволнованный и такой родной голос донёсся сбоку, когда шершавые лапки с беспокойством прикоснулись к бледному лицу, лишённого красок, — Я думал он убьет тебя, — голос дрожит и Дэль, не раздумывая прижимает его к груди. — А-Шунь. Слезы скатываются по щекам, а ладони все сильнее прижимают чешуйчатого к груди. Внутри все болит. Сейчас ей плевать на то, что Ао Шуня назвали "предателем", ей действительно все равно. Потому что тот, кто предал, не может быть рядом, потому что тот, кого называют "предателем", — никогда бы не тревожил так душу. — Пушистик, пойдем отсюда, пока этот не очнулся. И, ты... — дракон слегка взмахивает хвостом, после чего обхватывает лапками щеки Дэль, и девушка только тогда, когда его глаза поднимаются к ее, замечает слезы в синих глазах, — П...прости меня. Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, — ушки чешуйчатого опускаются, — Я действительно не хотел, чтобы все обернулось вот так вот... Я хотел сказать, но ты пропала и я... Я... — Прекрати, — Дэль улыбается, вновь прижимая друга к груди, — Ты сейчас здесь. И это важно. Остальное... Давай потом поговорим. Я обещаю, — она аккуратно стирает слезы с глаз А-Шуня, не замечая своих собственных, — Что выслушаю тебя. Недолго думая, А-Шунь снова тянется лапками к ней, едва ли не плача снова. — Обещаешь? Дэль улыбается. — Обещаю. — Тогда валим от сюда, Пушистик.

***

Се Лянь стоял у окна, наблюдая, как Мин Дэль и Ао Шунь покидают дворец. Внутри у Его Высочества было так странно тепло, что он не мог сдержать улыбку. Однако, как бы он не старался, она была пропитана горечью. Почему? Слова Дэль действительно зацепили его. Он прекрасно слышал все, что было в коридоре, но не посмел вмешаться. Фан Синь в его руках дрожал, будто бы жаждал крови, но Се Лянь ловко успокаивал его, продолжая слушать все то, что лилось из уст двух молодых людей. Се Лянь был знаком с Ру Нином. Юношей, которого бросил собственный отец, после смерти его матери. Вторая супруга тоже погибла, так и не родив ребенка, а уважаемый некогда господин Вэй сошел с ума, каждую ночь умоляя сына вернуть ему его жену. Но разве он мог? Се Лянь покидает кабинет ближе к ночи, собираясь прогуляться. Ру Нин игнорирует все, что касается его отца, он даже взял фамилию матери, желая избавиться от ноши в виде человека, внимание и любовь которого некогда ждал и хотел. Сейчас же все было по-другому. Се Лянь не вмешивался. Он знал, что не должен. Это было бы... Несправедливо. Мин Дэль сама того не ведая, раскрыла глубокую рану на душе юноши, которому едва исполнилось двадцать три. Снег был мелким и редким, как раз то, что ему нужно было. Безусловно, погода радовала и Се Лянь приподнес в храм Дэль небольшую благодарность за спокойствие и то, что ей удалось успокоить бурю. И сейчас, он думал о предложении зажечь там благовония. Вечер был мирным и он надеялся, что таким он и останется. Храм находился неподалеку. Местные жители украсили его красными фонариками, свет которых зажигали заклинатели, дабы он горел целую ночь. Так делали не во всех храмах. В храмах генерала Наньяна, то есть Фэн Синя, такого не было. И его последователи такое не делали. Такое было только в храмах Повелительницы снега. Это Се Лянь заметил сразу, да и отличались ее храмы особой чистотой и уважением со стороны ее последователей. Монахи всегда просили у Повелительницы снега счастья своим близким и удачи им в совершенствовании. В храмах хранились старые трактаты по самосовершенствованию, которые часто переписывали адепты сдешних кланов. Вид самосовершенствования, что позволял обойти обеды, которые нес на себе Се Лянь. Он читал их, порой задаваясь вопросу : написала ли она это сама или взяла у кого-то подобную идею? Он не знал, но то, что самосовершенствование было удивительным — однозначно. Обычный человек не смог бы так точно описать свойства Ци и развитие духовного ядра. Мин Дэль сделала это весьма хитро. И, Се Лянь, пожалуй, когда-нибудь назовет ее истинным гением, если это действительно не идея самосовершенствования. Обычно ночью храмы пустуют. Но точно не сегодня. Се Лянь замедляет свой шаг, как только его взгляд замечает фигуру, стоявшую возле курильницы для благовоний. Что замечает Се Лянь, делая несколько шагов вперёд, так это то, что это мужчина. И, Небеса, Се Лянь впервые видит человека, одетого во все красное, за исключение брачных церемоний. Он изучает его не так долго, как хотелось бы. Пусть он и стоит к нему боком, этого хватило, чтобы отметить, что мужчина удивительно... Красивый. Се Лянь бы подошёл. Но сейчас он не Се Лянь. Он Советник Фан Синь. И это многое меняет. От этого внутри становится как-то пусто. Под ребрами начинает ныть. Ему кажется, что ему надо подойти, спросить. Что спросить? Он не знает. Но он стоит, смотрит и думает, что что-то не так. Мужчина не оборачивается, по движущимся губам было понятно, что тот молится, вставляя палочку благовоний в курильницу. Се Лянь молчит, ощущая что-то совершенно странное. Он не сводит взгляда с чужих рук, которые аккуратно кладут на стол розу. Розовую розу. Се Лянь не знает, но уверен, что эта благодарность, которую этот мужчина в красном, предоставляет Повелительницы снега, исходит от чистого сердца. Это выглядит так... Прекрасно. Се Лянь стоит на месте, даже тогда, когда мужчина разворачивается. Он не смотрит на него, проходит мимо, не удосужив никаким вниманием. Он снова один. Посреди запаха цветочных благовоний и мягкого света храма. И лишь серебристая призрачная бабочка, которая до этого сидела на статуе, взлетает вверх, улетая через окно. И Се Лянь, не скрывая горькой улыбки думает только одно : "Красиво"