После войны, по ту сторону мыслей

Сакура

Сколько бы мы с Саске ни старались найти хоть какое-то весомое доказательство в кабинете лекаря, всё оказалось бесполезно. «Может быть, кроме этого…», — я мельком взглянула на вырванный откуда-то лист с формулой на тумбочке возле постели, и решила разобраться с ним с самого утра. «Однако, Учиха запретил говорить госпоже о том, что мы осматривали кабинет, пока не найдётся что-то стоящее. К тому же, мы сделали это без её разрешения. Но какая разница, если этой ночью он и так достанет из доктора всю информацию?» Я подтянула к себе одеяло, постепенно засыпая. Где-то на границе сознания почувствовалось, как лёгкий ветер с моря приподнял шторы, врываясь бесшумно в комнату. Солёный запах океана усилился. Следом за этим ощущением возникло новое — Его присутствие. Я приоткрыла глаза. Надо мной склонился Саске. Крепко сжимая мою ладонь, он тихо произнес: — Просыпайся, Сакура. Я сонно взглянула на брюнета, сомневаясь, не сон ли это. Но его голос стал громче. — Возникла проблема, — он отпустил мою руку и выпрямился. — Что-то случилось? — поднимаясь на ноги, хрипло спросила я. Саске молча подобрал с кресла накидку. Накинул на мои плечи. — На месте объясню, — глухо отозвался брюнет. — Я переоденусь? — бросив на него сонный взгляд, я остановилась возле двери. Но он отрицательно покачал головой: — Нет времени. Сложно было сходу разобраться: подавлен Саске или зол, но он перенёс нас к вольерам за считанные секунды. А это могло означать лишь одно — проблема серьезная. Белая одежда лекаря почти до пояса окрасилась кровью, которая сочится струёй из его рта. Вой боли заглушил, кажется, все остальные звуки в округе. Корчась на земле, он больше не похож на того надменного человека, который ещё недавно с таким презрением смотрел на нас. Однако меня удивило, что лекарь до сих пор был в сознании. — Засранец откусил себе язык, — мрачно проговорил Саске, но я поняла это сразу, стоило увидеть зрелище в целом. Я опустилась рядом. Едкий запах, подсыхающей бордовой субстанции на его одежде, ударил в нос. Обхватив ладонью массивный подбородок лекаря, я мельком заглянула в рот, выпачкав руку в его свежей крови. — Черт, — вырвалось у меня, как только я разглядела место надкуси. Очевидным оказался и другой факт: мужчина перекусил артерию, и кровь, не переставая, теперь льётся струёй. — Что там? — тихо спросил брюнет надо мной, вероятно, наблюдая за чаркой вокруг моих ладоней. — Обычно, недостаточно прокусить себе язык, чтобы скончаться от этого, — я услышала над собой облегчённый вздох, и поспешила добавить. — Но он знал где кусать. Учиха промолчал. — Как это вышло? — я принялась залечивать рану. — Не знаю, я нашёл его уже таким, — как будто злясь, отчеканил брюнет. — А охранники? Почему не помешали? — громче спросила я, тоже разозлившись, может из-за отсутствия достаточного освещения, а может из-за того, что ситуация вышла из-под контроля. — Я забрал ключ, поэтому они могли только доложить мне. Как и ожидалось от первой помощи уже толку оказалось немного. Остановить кровотечение из такой артерии для меня не самая тяжелая задача, но она затекла и в горло. К тому же выяснилось, что у старика расширены сосуды и плохая свёртываемость крови. «Он мог бы лишь навредить языку и потерять способности говорить. Однако, похоже, доктор понимал, что такое Саске не остановит, и решил покончить с собой, не дожидаясь допроса». — Слишком много крови потерял, я попробую… — не успела я договорить, как брюнет обхватил мое плечо и оттянул назад. — Достаточно. Дальше я сам, — сухо отрезал Учиха и двинулся к лекарю. — Что ты хочешь сделать? — я в недоумении вскинула голову и тут же отвела взгляд, не желая сталкиваться с разрушительной силой его глаз. — То, что должен был с самого начала. Саске опустился рядом с лекарем на колени и крепко сжал рукой его плечо, отчего тот взвыл сильнее, выпучив глаза и тут же замер под влиянием шарингана. Мужчина, наконец, замолчал, но состояние его лишь ухудшилось. Он недолго продержался, вскоре потеряв сознание, чтобы больше не очнуться. Саске отпустил плечо доктора и поднялся на ноги. — Пойдём, — отстранённо произнес брюнет и прошёл мимо меня. Позади задребезжала решётка вольера и только тогда я, словно очнувшись, дёрнулась следом. Вытирая испачканные ладони о свою ночную одежду, я вышла за брюнетом. Чёрное пламя поглотило клетку, стоило нам покинуть периметр. Оно уничтожило все следы и запахи, оставив лишь обугленную землю. Несколько охранников Рури всё ещё в недоумении осматривались по сторонам и провожали нас рассеянными взглядами, когда мы вышли из псарни. В эту ночь лекарь госпожи канул во тьме безжалостного пламени Аматерасу.

Саске

Мы тайком выбрались к центральной дорожке в поместье, беззвучно шагая в предрассветной тишине. «Я измотал себя впустую», — только это и крутится в моей голове, после того как лекарь обставил меня, пусть и ценой собственной жизни. Меня так беспокоило, что кто-то, может быть, с ним в сговоре и позволит убежать, что я решил не доверять ключ охране. Но именно из-за этого никто не смог остановить доктора или оказать вовремя помощь. Я внимательно взглянул на Сакуру. Всё это время она хмуро смотрела под ноги, не разбирая дороги, и, возможно, думала о том же. Под щебетание ранних пташек из сада госпожи, мы вышли по той же тропе к главному зданию. Вдыхая свежесть поздней зелени, я слегка успокоился и решил поговорить с Сакурой, прежде чем придётся отчитываться перед Рури. — Я сам всё объясню ей. Куноичи безразлично кивнула, продолжая смотреть перед собой на дорожку. — Что с тобой? — не выдавая эмоций, обыденно спросил я. Девушка покачала головой и тихо ответила: — Ненавижу это гадкое чувство. — Какое? — я посмотрел в зелёные глаза, изучая этот угрюмый взгляд. — Когда упускаю шанс спасти чью-то жизнь, — она подняла на меня глаза. Взглянула совсем без укора, скорее с грустью, но я почувствовал за этим свою вину. — Вряд ли все те женщины в борделе разделят твою печаль, — не удержавшись от сарказма, я тут же пожалел о сказанном, заметив, как она напряжённо сжалась. «Зря я втянул её во все это…» Я рассчитывал, что наш разговор разрядит обстановку, но получил обратный эффект. Госпожа дожидалась нашего возвращения в своей спальне, но вряд ли спала, судя по измученному волнением взгляду. Она лишь вскользь обвела меня глазами, но замерла, как только из-за моей спины показалась Сакура. — Так это правда? — тут же громко спросила брюнетка, с опаской посматривая на окровавленные ночнушку и руки куноичи. — Он покончил с собой? Девушка безрадостно кивнула, и госпожа, шокировано прикрыв ладонью рот, опустилась в кресло. — Я бы не стал его так жалеть, — холодно отозвался я, и тут же почувствовал на себе взгляд обеих девушек. — У тебя нет сердца! — в расстроенных чувствах, грубо вскрикнула Рури. — Кем бы он ни оказался, он всё же был человеком. Я едва сдержал язвительную усмешку. — Ты будешь и дальше бросаться этими глупыми словами, даже если он причастен к смерти твоего отца? Брюнетка замолчала. Внимательно посмотрела на меня синими глазами и тише спросила: — Что ты сказал? Я подошёл ближе. — Это одна из моих способностей. Я могу заглянуть в воспоминания. — То есть, копаться в мозгах? — в недоумении спросила госпожа и осторожно спрятала взгляд. — Называй, как хочешь, — я присел на стул напротив кресла госпожи, чувствуя утомление после такого непрактичного использования техник. — Продолжай, — настороженно отозвалась брюнетка, больше не сталкиваясь со мной взглядом. — Этот человек был не просто связным между борделем и твоим домом. Он мог организовать убийство твоего отца. — Какие у тебя доказательства? — голос девушки задрожал, хотя виду она не подала. — Пока что, только это, — я достал из кармана сложённую в несколько раз записку лекаря. Брюнетка аккуратно взяла лист из моей руки и мельком пробежалась глазами по тексту. Вопросительно посмотрела, словно, сквозь меня. — Как бумага относится к борделю? — Тот, о ком идёт речь в записке — мой информатор, он работает там. Ты узнаешь почерк? Она молча кивнула. — Лекарь собирался сжечь листок, до того, как заметил меня. Госпожа ещё раз в упор взглянула на записку: — Неужели, он так легко мог лишить кого-то жизни? — разочарованно произнесла брюнетка. — Но как это доказывает его причастность к отравлению отца? — Это? — я тоже посмотрел на бумажку. — Никак. Если хочешь доказательств, нужно их найти, в его вещах… Девушка промолчала, похоже, обдумывая ситуацию, и я решил слегка надавить. Поднялся на ноги, снова поймав растерянный взгляд брюнетки и посмотрел сверху. — Что прикажешь? — Переверни верх дном эту чёртову теплицу! — наконец произнесла госпожа и нетерпеливо добавила, — я хочу знать всё об его грязных делах. Я одобрительно кивнул и, собираясь уходить, посмотрел на Сакуру. Она слегка оживилась и взглянула в ответ. — Задержись ненадолго, — Рури обхватила куноичи за локоть. Девушка удивлённо обернулась, но ничего не ответила. Я покинул комнату, как и несколько личных служанок госпожи.

Сакура

Как только Саске вышел и спальни, Рури недоверчиво взглянула на дверь и спросила меня: — Скажи честно, он и правда на такое способен? Пробираться в чужую голову? — Способен, — не раздумывая, отчётливо повторила я. Рури понимающе кивнула. Устало провалилась в мягкую обшивку кресла, прикрыв глаза ладонью. — Значит мои кошмары в ту проклятую ночь — это он… Я молча посмотрела на брюнетку, сразу сообразив, о какой ночи идёт речь. «Вот, что Саске тогда сделал. Поэтому была попытка самоубийства». Рури взглянула в ответ, сначала в глаза, потом снова на мою грязную одежду и небрежным движением руки подозвала служанок. Те торопливо рассеялись по комнате, потом за дверью. Через несколько минут одна из них поднесла мне влажное полотенце для рук, другая принесла свежую комбинацию. Полотенце я благодарно приняла и сразу же начала вытираться, а одежду попросила оставить в моей спальне. Служанка в недоумении взглянула на госпожу, но та лишь безразлично пожала плечами, и ночнушку унесли. — Могу я тоже кое-что узнать? — с трудом решившись, украдкой спросила я. Она утвердительно кивнула, что-то пробормотав. Я глубоко вдохнула, занервничав ещё сильнее, и на одном дыхании спросила: — Зачем ты пыталась завладеть им? Это ведь не симпатия? — Нет, в определённой степени, симпатия, — девушка усмехнулась и указала мне взглядом на стул. — Меня поразили его способности. Сочетание внешности и таланта — это лотерея, но этот парень точно сорвал куш. Я подумала, если бы мой ребёнок мог получить все это. Он стал бы повелителем этого убогого мира… — её улыбка стала шире, словно она рассказывает какую-то шутку. Мой взгляд замер на лице госпожи, я пропустила конец фразы, провалившись в собственные мысли. «Надо же, какой удачный билет я потеряла», — присаживаясь на предложенный стул, рассеянно подумала я. «Мне никогда не приходило в голову мыслей о генетике и способностях Саске. Я всего лишь думала, что делаю всё для него. Я видела себя жертвой обстоятельств. Но как это было на самом деле?» Она поднялась с бархатного кресла и подошла к растению, похожему на кактус с яркими пурпурными цветками, аккуратно отломила шип с плотного ствола, из него закапал сок. Брюнетка выдавила несколько капель себе в рот и выбросила шип. — Что это? — я напряжённо посмотрела на неё и тоже поднялась на ноги, на всякий случай. — Не волнуйся, оно не ядовитое, — девушка улыбнулась, заметив мой озадаченный взгляд. — Зачем это? — Больше не могу говорить об этом парне без страха. Это меня нервирует. А это что-то вроде успокоительного, — она раздвинула легкие шторы, запуская яркое солнце в комнату и вернулась к креслу. — Ты говорила, что ничего не принимаешь, — я заглянула в синие глаза, морского цвета. — Так и есть, — это не лекарство. У растения сладкий сок, думаю, это меня и успокаивает. Она снова мельком посмотрела на приоткрытую дверь, откуда недавно вышел Саске вместе со служанками. — Может у него и не было намерений убить меня, но заставить испытывать ужас удалось однозначно. Я усмехнулась, отводя понимающий взгляд. — Смеёшься надо мной? — брюнетка нахмурилась, присаживаясь обратно. — Нет, — я покачала головой, — я и сама часто не представляю, что от Саске можно ожидать. Госпожа подняла удивлённый взгляд и мягко спросила: — Что же на самом деле между вами? — Я не знаю, — на мгновенье мы пересеклись взглядами, — но было, наверное, всё. Брюнетка заинтересовано посмотрела в упор: — Я не понимаю, в чем проблема? — Сложно объяснить, слишком долгая история, — я дёрнулась, чтобы развернуться к выходу, но девушка напротив ухватила меня за запястье. — У меня много времени, — настойчиво произнесла госпожа. «Я не хочу говорить об этом с ней, и не рассчитываю, что кто-то вроде неё сумеет понять меня». — Тебя он только припугнул, а меня и правда собирался убить, — раздражённо отозвалась я, надеясь скорее закончить разговор. Мягкий бриз с моря зашевелил шторы и длинные тёмные локоны госпожи. Она посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. — Но он ведь любит тебя. — Любит? — я усмехнулась. Но ощутила другое: словно клинок, полоснувший по сердцу. «Тогда, что это за любовь такая?» — Откуда тебе знать об этом? Разве ты когда-нибудь любила? — я укоризненно посмотрела в её синие глаза сверху. — Никогда, — брюнетка улыбнулась своей привычной легкой ухмылкой, — если мы говорим о той самой любви, что заставляет людей менять мир. Но может, именно поэтому мне так хорошо видно со стороны? Я рывком отодвинулась от неё, выдернув своё запястье из руки госпожи. — Между нами с Саске слишком многое случилось, чтобы просто так всё перечеркнуть и начать с чистого листа. Брюнетка вопросительно посмотрела на меня, ожидая продолжения. — Знаешь, почему я хочу разобраться с твоей проблемой? Она хихикнула, приподняв брови: — Потому что я заплачу больше, чем любой из ваших ничтожных феодалов? Я тоже улыбнулась: — Может и так, но, если забыть ненадолго о миссии, я тебя понимаю. — Ты говоришь о детях? — ухмылка сползла с её лица, Рури в миг стала серьезней. — Да, я сама потеряла такую возможность и потеряла ребёнка из-за своих чувств. Можешь догадаться, кто был ему отцом… Госпожа кивнула, поджав алые губы, и тихо произнесла: — Ты проиграла лотерею. Я остановилась над её креслом, собираясь покинуть комнату и невзначай с горькой усмешкой спросила: — Что теперь ты думаешь о любви? Это был риторический вопрос, я никогда не искала на него ответ. Ведь для каждого из нас он будет разный. Тем не менее брюнетка холодно произнесла: — Любовь — это слабость, — но тут же смягчилась и добавила. — Поэтому выдержать её способны лишь самые сильные. Я удивлённо посмотрела на девушку сверху: — Мне казалось, это чувство равнозначно счастью. Госпожа покачала головой с таким лицом, словно я сказала что-то действительно глупое. — То, о чём ты говоришь — лишь часть пути, до которой не каждый в силах добраться. Может, поэтому люди так часто одиноки? — она пожала плечами, вытянувшись в кресле.

Саске

Я вышел следом за служанкой, решив дождаться Сакуру в коридоре, чтобы сообщить о том, что эту миссию ей придётся закончить в одиночку. «Тех данных, что мне удалось выудить из сознания лекаря в последние минуты его жизни, конечно, могло быть и больше, но стоит воспользоваться хотя бы этим. Сложно сказать, зачем я за это взялся. Можно было бы остановиться и на том, чтобы разложить на щепки бордель, но почему-то я, более чем уверен, что этим дело не закончится». Меня выдернули из размышлений приглушённые голоса из спальни госпожи. Я обернулся на приоткрытую дверь, которую вероятно забыл за собой закрыть. Шагнув к комнате, я собрался захлопнуть дверь, но услышал в разговоре своё имя и остановился. «Надо же, ещё недавно они друг друга терпеть не могли, а теперь дружно обсуждают меня». Тем не менее разговор зашёл дальше, чем я мог ожидать, и я, наконец, услышал, что на самом деле Сакура обо мне думает. И те проблемы, которые казались мне давно решёнными, всплыли на поверхность вновь. «Я не хотел усложнять ситуацию ещё сильнее, поэтому давно оставил попытки объясниться с ней. Мне казалось, что достаточно дать ей время и всё разрешиться само собой. Но теперь очевидно, что я понапрасну тянул». В конце концов, они заговорили о любви, и я напрягся ещё сильнее. «Самая сложная и неопределенная тема, в которой я никогда не был уверен». Однако меня поразило, с какой легкостью госпожа закончила мою давнюю мысль об этом странном чувстве. «Я не хотел иметь слабость. Ведь именно из-за такого изъяна мой брат когда-то позволил выжить тому, кто в итоге его и убил. Но видимо я не настолько силён, раз так боялся быть уязвимым. Мне казалось, лучше избавиться от любви, чем защищать её». Я вернулся в спальню с намерением, для начала, хорошенько выспаться, а вечером поговорить с Сакурой обо всём, что нам стоило выяснить очень давно. С такими мыслями я принял душ и переоделся, но стоило лечь в постель и сон снова отошёл на второй план. «Слишком светло или слишком мягко, может слишком тепло?» Я раздраженно оторвал голову от слишком удобной подушки, посмотрев на входную дверь «Она должно быть уже спит».