«Девушка»-ромашка

      Вэй Усянь:       — Кто увёз?!       — Сюэ Ян…       Братья Цзян-Вэй переглянулись — гримаса Цзян Чэна не предвещала ничего хорошего.       — Куда?       Бандит только выпучил глаза:       — Да кто ж его, крысёныша, знает? — а поймав взгляд Вэй Усяня, верно жуткий: держать себя в руках и вновь не пересчитать вэньской мрази рёбра шерифу удавалось из последних сил — затараторил, — Ему ж под каждым камнем лёжка! В любом углу, сучёныш, место найдёт! Вот и поволок свою шаболду…       Вэньский скот осёкся и зашёлся хрипом: кулак Вэй Усяня всё-таки выбил воздух из впалой груди.       — Что?! — в грозном окрике шерифа потонул надсадный, с хлюпающим кровохарканьем — удар был хорош — кашель.       Но проперхавшись побитый упрямо повторил:       — Девка эта — его… крысы этой, шаболда… Он эту шлюху сразу как назыркал, приметил… и она сразу перед ним хвостом мела… вот и снюхались… Оно-то и ясно: когда больше вокруг да никакой другой, будь ты хоть с медвежьей рожей, а при манде, всё найдётся охотник тебя на свой херок посадить…       Продолжение этой словесной мерзости потонуло в новом сипящем, с плевками кровью, кашле, а потом крепкие руки шерифа Вэя встряхнули горе-рассказчика так, что почти вытряхнули душу:       — Что?.. Что этот подлец сделал… делал с ни… с ней?!       Бандит мотал головой как тряпичная кукла — снедаемый гневом на всю эту вэньскую падаль и больше всего — на упыря: эта проклятая тварь, которую неизвестно почему ещё носила на себе земля, оказалась жадной не только до крови; это лишённое совести и стыда отродье, не побрезговавшее бы ради собственной выгоды или услады своих хозяев лишить жизни и дитя, было не только изувером и убийцей… можно ли было сомневаться после встречи с этим подонком?.. — и отчаянием за кузена Сяо, Вэй Усянь добавил: отвесил пару затрещин…       Перестарался — болтливая мразь то ли лишилась чувств, то ли решила околеть: повалилась на землю…       — Я желаю знать… — голос шерифа Вэя дрогнул, — что вышло… Что это мерзавец сделал…       В редкой толпе вэньских скотов кто-то тихонько — но чуткое ухо поймало — гаденько присвистнул:       — Ты ж подумай: шерифова блядь… Не поделили два ублюда подстилку…       В глазах потемнело:       — Я желаю знать…       — А я желаю, — взревел голос Цзян Чэна рядом, — знать, где мисс Цзян Яньли!       Названные братья опять переглянулись — не осталось сомнений: вопль, от которого в ухе зазвенело, предназначался ему, Вэй Усяню.       — А-Чэн…       Лицо названного брата налилось кровью. Сверля Вэй Усяня взглядом, исполненным дикой яростью, он повторил:       — Я желаю знать, где мисс Цзян Яньли! — а не услышав тотчас же — от внезапно столь дурного обхождения шериф Вэй на миг опешил — и, не желая ни на мгновение дольше дожидаться ответа, повернулся к парочке помощников, махнул рукой на вэньское отребье, а потом на двери дома греха, — Найдите место, я сам всех допрошу!       — А-Чэн!       — Что? Ты всё-таки знаешь, где её искать? Нет?!       — Мы её найдём…       Лицо Цзян Чэна побелело. Задрожавшие губы скривились:       — Интересно как?       Кто бы смог сходу предложить достойный план?       Но его, по всему выходило, и не ждали: названный брат шагнул вплотную и, сверкая глазами, выплюнул прямо в лицо:       — Это всё — результат твоего вмешательства!       Вэй Усяня передёрнуло, но он постарался не растерять хладнокровия: А-Чэна можно было понять… да что там «понять»! У самого при одной мысли о злой доле сестры щемило сердце, а рука искала рукоять револьвера!       А рядом ещё и торчали две пары цзиньских ушей…       — Ты прав, А-Чэн, я должен был предвидеть что-то подобное. Но давай спокойно…       Цзян Чэн дёрнул головой, как конь, закусивший удила:       — Спокойно? Ты предлагаешь мне быть спокойным?! Сейчас?.. Где Яньли? Не знаешь? Нет?! А может быть, — его пальцы вцепились Вэй Усяню в ворот, — ты хотя бы знаешь, жива ли она? Или, может быть, хотя бы знаешь, у кого об этом можно спросить? Кто ответит? Кто может ответить?! А? Ну, отвечай?..       Вэй Усянь опустил глаза. Хватка на воротнике ослабла.       — У тебя, — голос Цзян Чэна сделался тише. Почти сполз на шёпот и шериф Вэй был за это благодарен — не было желания тешить спором чужие уши, — был план. Я — поверил. Я доверился ему… Я доверился тебе. И доверил судьбу моей сестры твоему… твоей родне! И что же вышло? Где Яньли? Где твой?..       К горлу подкатил ком.       — Ты же слышал… — шепотом начал шериф Вэй.       Цзян Чэн отозвался тоже шепотом:       — Да, — Вэй Усянь поднял взгляд — в ресницах названного брата блеснула злая слеза, — я слышал. Слышал, что ничего не вышло… А ещё я слышал, как тебя тут хвалят! Бубнят, пялясь на вэньских мертвецов… Да и как не хвалить: шериф Вэй свалил самого Старого Вэня! Герой! Герой, — трясущиеся руки вновь впились шерифу в одежду и почти задушили, — убивший Вэнь Жоханя! Герой, давший сбежать Вэнь Чао! Перестрелявший почти всю банду!.. Ну, скажи-ка мне теперь, герой, у кого спросить, где Яньли? На кого её сменять? Ну!.. Молчишь? Не знаешь?..       Страх за сестру рвал душу в клочья, но Вэй Усянь упрямо повторил, не желая сдаваться отчаянию:       — Мы найдём её…       Названный брат замер. Потом его плечи и спина медленно распрямились — ни дать ни взять проглотил доску — и он отчеканил:       — Нет! Ты сделал довольно и вот результат! Ты и твои люди больше не будут… Семья Цзян больше не нуждается…       — А-Чэн!..       На висках и шее Цзян Чэна вздулись вены, казалось, голос сорвётся в крик, но вместо этого обратился шипением:       — Довольно… Я сыт по горло твоим мнением… твоими гениальными планами… и твоими надеждами… твоей помощью… и твоей роднёй…       Шериф Вэй не успел ответить — названный брат с брезгливой гримасой оттолкнул и спешно зашагал прочь…

***

      Мэн Яо:       После тихой и оттого жуткой ссоры шериф Вэй и мистер Цзян не подходили друг к другу до самого вечера. Мистер Цзян занялся расспросами уцелевших людей Вэнь Жоханя — Мэн Яо постарался всё время быть подле него: мало ли что те могли сболтнуть, наевшись досыта оплеух — и упустил из виду ещё одну беду…       — Ваньинь, — на пороге комнаты, где прежде клиенты публичного дома играли в карты, а теперь шёл расспрос, возник Цзинь Цзысюань. Увидев разбитые лица допрашиваемых, вздрогнул, — Вань… инь, я с твоими людьми поговорил с шерифом Яо. И с жильцами, что живут и снимаю комнаты… и с работниками… в домах на краю города…       Мистер Цзян резко обернулся, а Мэн Яо почудился клинок возле собственного горла:       — И? Что-нибудь узнали?       — Видели, как уезжали младший… Вэнь Чао и его люди!       Цзян Чэн заметался по комнате — взгляд Цзинь Цзысюаня и взгляд Мэн Яо заметались за ним.       — Ваньинь, а что здесь?       — Ничего!       Брат и жених мисс Цзян Яньли переглянулись…       Сборы были недолгими — мистер Цзян объявил, что в погоню выступят ещё в ночь.       Само собой, новость добралась и до шерифа Вэя — стоило тому объявиться, между ним и мистером Цзяном грянула буря! Итог её был дурён: взять сопровождать себя Цзян Чэн согласился только молодого мистера Цзиня — это значило, что объясняться с мистером Цзинем старшим будет кто-то другой.       В ушах этого кое-кого уже зазвенел знакомый брезгливо-недовольный голос…       — Мистер Цзинь Цзысюань! — Мэн Яо поймал того возле лошадей, — Вы не можете никуда сейчас ехать! Ваш отец приказал… требовал, что бы вы скорей вернулись! Он боится за вас! И ваша матушка тоже! И… обещал прогнать меня взашей!.. Вы должны вернуться! Должны объяснить ему…       — Мистер Мэн, вы же понимаете, что я не могу! Вы и сами всё слышали: мистер Цзян не готов сейчас принять помощь мистера Вэя, а кто-то должен его сопровождать…       Мэн Яо заломил руки:       — Так поручите это мне, мистер Цзинь Цзысюань! — и мысленно выбранил себя: не перестарался ли?       Цзинь Цзысюань отвёл глаза и ответил тихо:       — Вы… вы же должны понимать, мистер Мэн… речь ведь идёт о судьбе… о судьбе мисс Цзян… Простите меня, мистер Мэн…       Мэн Яо опустил глаза — а когда их поднял, на лице было самое кроткое и сердечное участие:       — Я понимаю, мистер Цзинь Цзысюань. Но, надеюсь, вы не откажетесь посылать нам весточки обо всём, что будет выходить в пути? И о настроении мистера Цзяна? Я, пока мы с шерифом держали сюда путь, свёл дружбу с кое-кем из баунти хантеров… Возможно, сумею уговорить их отправиться вам на подмогу… как только мистер Цзян будет готов её принять…       Молодой мистер Цзинь благодарно кивнул:       — Это отличная мысль, мистер Мэн! Конечно же, я постараюсь не оставлять вас в неведенье!       — Но, прошу вас, пишите лично мне! — Мэн Яо мог бы поклясться, что собственное сердце на миг остановилось. Эта просьба была непозволительной дерзостью: слуга просит сына хозяина…       Но Цзинь Цзысюань только опять кивнул:       — Хорошо! Я обещаю, мистер Мэн!       — Благодарю вас!       Всё ещё могло сложиться хорошо: зная — единственный — где будет обретаться молодой мистер Цзинь, Мэн Яо и правда мог послать ему помощь… или — послать своих людей по его душу!..       Главное теперь было, чтобы названные братья Вэй и Цзян не вздумали помириться… До самого отъезда последнего Мэн Яо не спускал с обоих глаз, а когда кони потянулись в ночь, мысленно возблагодарил небеса: «Кажется, обошлось…»       Но уже на следующий день покоя опять не стало: допросив снова, с — говорили, ибо самого Мэн Яо нелюбезно попросили не присутствовать, а найти себе другое дело — ещё большим пристрастием ещё чудом живых людей Вэней, шериф Вэй послал в прерии — а возможно и следом за названным братом — множество своих людей, в том числе и помощников.       Что именно было им поручено, вызнать, к своему немалому, старательно скрытому за понимающей улыбкой, раздражению, Мэн Яо не удалось…