«Девушка»-ромашка

      Сюэ Ян:       — Ян-Ян?.. Я… я что-то… не то делаю?.. Не так?..       — Нет. Не… не ты. Это… — аккуратно освободившись — руки Синчэня скользнули прочь тихо и покорно, точно лишившись сил — Сюэ Ян сел на колени и, тяжело дыша, прохрипел, — это я… я не то… и не так… делаю…       За щёки кусал стыд: как?.. КАК?!. можно было оказаться таким…       — Не так? Ты… — голос рядом: тихий, ровный, так не похожий на тот, что только что дразнил и обжигал — дрогнул, — Прости меня…       Ночь была уже черным черна, но Сюэ Ян всё равно вытаращил глаза:       — За что?       — Я… я не п-п… не понял… не понял, когда ты… захотел остановиться…       — Я?!       — Ты… всё правильно… — показалось или в темноте шмыгнули носом? — Не нужно, если не хочешь… И мы решили подождать…       От этого «подождать» в затуманенной похотью башке трепыхнулась-таки догадка. Да такая, что досадой на себя впору было захлебнуться!       Сэю Ян сжал кулаки.       Рыкнул:       — Сука! — рядом раздалось приглушённое ойканье, — Я — тупая сука!       — Ян-Ян! Ты… ты что?! — ласковые пальцы попытались опасливо потрепать по руке — юноша поймал их и запер в своей ладони, — зачем ты так?.. Не надо! Если ты не хочешь… чего-то… это…       Синчэнь не понимал — это Сюэ Ян понял. Но как? Как же можно было?.. Сердце заметалось, как ручонка вороватой шлюхи по карманам пьяного клиента…       — Блядство! — язык и глотка деревенели, дыхание снова рвалось, а слова терялись, — Я… я хочу! Но — не так! Понимаешь? То есть так, но… — и опять выходило погано — Сюэ Ян взбесился сильней, — Ах ты ж-ж-ж… сука! Я хочу, но…       Слов не осталось, а новых — не нашлось. Давясь яростью, юноша впился ногтями: в свою ладонь… в чужую руку… Эта рука дёрнулась — без единого слова вскрикнула.       Без слов…       В груди и висках заколотило яростней: «А ведь можно!.. Можно! Вот я олух! Сука!.. Не подумал сразу! Полудурок!..»       Свободной рукой — трясущейся — Сюэ Ян быстро скользнул Синчэню по бедру:       — Я хочу… — и остановился там, где… Остановился на члене. Вполне… немаленьком и уже… готовом.       От мысли, что елдак в чужих штанах разбудили его, Сюэ Яна, поцелуи, было немного жутко…       И вместе с тем это будоражило.       И возбуждало: его сладкая сучка тоже хочет! Хочет его, Сюэ Яна! Хочет так, что, поди, уже тесно!..       Чувствуя, что вот-вот опять не останется слов, юноша погладил:       — Хочу — ВОТ ТАК!       — Т-так?..       Лицо запылало.       — Я… тебя. Я… я же не один… Понимаешь?..       — Да…       Сюэ Ян погладил ещё: почти не касаясь и не нажимая. Приноравливаясь. Не выпуская из другой руки руку Синчэня — эта рука вдруг вцепилась и голос, уже с придыханием, позвал:       — Ян… Ян-Ян, если ты… если решишь, что не хочешь…       Уже очень хотелось заняться чужим членом.       Юноша перебил:       — Если я передумаю… эм-м-м… Ха! твой елдак гладить, моя сладкая, я скажу! — под конец, подавившись-таки, нервным, прячущим вдруг накатившую робость, смешком, и потянул к губам чужую пугливую ладошку.       Поцеловал раз, другой… широко лизнул от запястья до кончика мизинца — сорвал разгорячённый шёпот:       — О, Ян-Ян… — и почувствовал, как под рукой дёрнулось.       Погладил сильней — выходило неловко, но было безумно — до комка сердца, бьющегося в глотке, и дрожи в разведённых коленях — приятно… Приятно знать, что ему хорошо… И приятно трогать… трогать его!.. — а языком прошёлся по пальцам.       — Я-я-я-ян… — шёпот обернулся стоном. Громким, но ещё томным.       Собственный член потяжелел — захотелось услышать стон яростный, дикий, почти плач… Да, заставить свою сучку стонать и извиваться!.. Этого горячую, сладкую сучку!..       Трепещущий язык очертил на ладони круг…       Ещё…       — Ещё!.. Я-ян… — новый его стон разлился теплом в груди…       Не отпуская изласканной ладони, Сюэ Ян торопливо нащупал на Синчэне пояс. Но прежде чем пуститься расстёгивать, кусая губы, прохрипел:       — Да, сладкая?       — Ес… — ответ тонул в сбивавшемся дыхании, — ес-ли… хоч… хо-чешь…       — Хочу!       — Да-а…       Одной рукой битва с поясом и пуговицами на штанах была проиграна — опять костеря себя сукой, теперь — безлапой, юноша отпустил чужую и взялся обеими…       Но управиться с проклятыми шмотками удалось только вдвоём, в четыре руки…       Руки Синчэня легли Сюэ Яну на ляжки и неторопливо гладили: до коленок… выше… между ног… То, что они могли бы прихватить и за зад, уже не пугало.       Своей рукой Сюэ Ян провёл по горячему, вздымавшемуся в резком дыхании животу.       Огладил косточку на бедре.       Под сладострастный всхлип скользнул ближе…       Пощекотал пальцы о жёсткие завитки на лобке…       И — взялся…       Это было странно: чужой член в твоей руке: крепкий, горячий, от смазки уже шершаво-нежный, как старый шёлк…       …большой… немаленький! елдак, вставший потому, что твоя… твой сладкая хочет тебя до одури…       …твёрдый, мечтающий излиться…       Кольнуло страхом — перед всем разом: не смочь сделать хорошо, не суметь правильно сказать… перед собственной голой задницей… и желанием. Юноша сглотнул.       Начал сразу быстро и крепко — Синчэнь приглушённо вскрикнул — ладонь тотчас разжалась.       — Ничего… — одна ласковая рука придержала за бёдра, а другая привлекла ближе — Сюэ Ян опёрся рукой о землю и почти лёг на свою сла… своего сладкого, — Возь… ми! Толь… ко… послабей…. Ты… ты же у меня… сильный. Очень… — обжигающий шёпот глотал слова и перемежался беглыми поцелуями: в ухо, щёку, шею…       Сюэ Ян поймал губы Синчэня, подразнил языком — ему ответили со всем жаром…       Ладонь юноши вернулась на сучкин член. Взялась понежней. Начала неторопливо. Не спеша. Аккуратно.       Поцелуй стал напористей и слаще, а мягкие пальцы прихватили Сюэ Яна за бедро. Отпустили, нежно погладили и тут же прихватили сильней…       Юноша ответил сдавленным рыком и рука, баловавшая сладкую сучку, сделалась наглей.       Быстрей!..       Быстрей и резче!..       Задыхаясь восторгом от обжигавших ухо стонов — его стонов!       Быстрей и резче! По всей длине! От основания до самого нежного!..       Уже почти сводило кисть и от сладостного:       — Ещё!.. Ян-Ян, ещё!.. — горели уши…       Задев собственный член, Сюэ Ян приглушённо цыкнул…       И со стоном уткнулся Синчэню в плечо, когда почувствовал на изнывавшей плоти родную, ласковую руку:       — Да! — в висках закипела кровь, а во рту пересохло, — Да, моя сучка! Да!..       От крепкой хватки и порывистых движений сердце зашлось сильней, заколотило о рёбра точно сумасшедшее. Из глотки вырвался стон.       Горячее, буйное и яростное, желание захлестывало. Руки и ноги ходили ходуном, дыхание сбилось и сбивалась ладонь, теребившая…       На эту ладонь легла вторая рука Синчэня — Сюэ Ян до солоноватого привкуса крови прикусил губу.       «Сейчас… сейчас-сейчас… — каждая мысль, каждое слово отдавались во взбудораженном мозгу оглушающе гулко, — Ему… ему будет хорошо и… и я тоже…»       Ключицы прижёг жадный поцелуй и, не отрываясь, губы влажно скользнули вверх по задрожавшей шее…       «Сейчас-сейчас… только чуть-чуть…»       Откинувшись на одеяло, Синчэнь протяжно застонал, его член в руке Сюэ Яна дёрнулся… и ещё… — животу стало мокро — а родная, мягкая ладонь сжала крепко и вздрочнула быстро…       Всё тело сотрясла дрожь. По-звериному яростное упоение пронзило разом от изливавшегося члена до макушки, до отчаянно хватавших воздух губ и до почти подогнувшихся коленей. Испепеляюще сладкое, наполнило целиком и разлилось тягучей и ласковой, до дрожи в каждом суставе вмиг обессилевшего тела, негой…       А в голове было пусто, волшебно пусто…       Тяжело дыша, Сюэ Ян наощупь торопливо вытер рукавом себя и Синчэня, и с дрожащим счастливым смешком повалился в его — своей безобразно страстной сладкой сучки — объятья…