«Девушка»-ромашка

      Вэнь Чао:       — Молодой хозяин!.. Зовёт!.. — за плечо потрясли — Вэнь Чао открыл глаза.       — Иду!..       Отец ждал, полулёжа на постели: как всегда теперь, бледный, с ввалившимися щеками и мелкими каплями пота на лбу.       Кивнул на стул — сын сел.       — Что… — серые губы едва приоткрывались, слова то и дело цеплялись за щерившиеся зубы и заплетавшийся язык и рвались на части. Обрывки терялись, — с… шно… Цзиня…       Этот вопрос задавался изо дня в день и с каждым днём всё сильнее злил.       — Ничего! — глаза Вэнь Жохань полыхнули холодной яростью — сын потупился и торопливо прибавил, — Отец, нужно дождаться избрания! Это уже скоро…       Вэнь Жохань хлопнул рукой по постели. Негромко — не хватало сил…       …когда, после устроенной им бойни, ублюдок Сюэ Яном выволок свою едва живую шлюху вон из комнаты, Вэнь Чао — впервые в жизни — прошипел отцу: «А я же говорил…» — и тот — впервые же — тяжело кивнул, признавая: «Говорил…»       Какое-то время стояла звенящая тишина — было отлично слышно тяжёлый и торопливый шаг на лестнице…       Почти сразу шаги раздались опять, но быстрые и лёгкие — кто-то бежал снизу.       В дверь сунулся один из людей отца, увидев трёх мертвецов на полу, охнул, но встретившись глазами с хозяином, тут же очнулся и доложил:       — Там… мистер Си Лу и…       — Хорошо. — говор у отца был как всегда неспешный и ровный. Только нижняя губа кривилась, — Спустись и проводи их в весёлый дом… И скажи Мадам, пусть прикажет подать напитки. Ступай!.. А-Чао!..       — Что, отец? — родное лицо показалось бледным, но взгляд был цепок и суров.       — Ступай с ним!.. Наш любезный друг Гуаншань должен быть тоже у голубок — скажи ему, что приехали…       — Да, отец.       Вэнь Жохань кивнул и повернулся к своим людям:       — Вы двое — приберите здесь…       В дверях Вэнь Чао обернулся — отец стоял, непривычно ссутулившись. Подрагивавшая правая рука тянула ворот рубашки…       Люди из Денвера оказались холёными и обрыдлыми.       Когда в гостиной борделя был подан ужин — неплохой, даже с дичью и фруктами, крепким бурбоном и виноградным вином, Мадам клялась, аж привезённым из Европы — они жрали и выжирали каждый за троих и говорили с отцом и Цзинем — последний, когда за ним явился Вэнь Чао, ахнул: «Что такое? Ах! Мистер Вэнь Чао, на вас лица нет!..» — но его стенания остались без ответа… — о нудном и пустом: письмах от секретаря губернатора, ценах на сталь и древесину, колодцах, расплодившихся койотах и вспышках дизентерии среди чернорабочих в паре соседних округов…       Вэнь Жохань лишь прикоснулся к дичи и вину, говорил мало, а дышал тяжело — с зажатого в зубах окурка на костюм сыпал пепел — и то и дело медленно подносил руку груди, но на встревоженные взгляды верных людей и гостей только усмехался в усы:       — Что взять со старого человека?.. Года… Устаю…       Вэнь Чао было неспокойно: однажды ему уже вышло видеть отца таким «усталым» — когда тот узнал, что старший сын погиб…       — Отец…       В этот самый миг Вэнь Жохань вытащил изо рта и раздавил о подлокотник кресла остатки сигары. Одними глазами подозвал к себе пару старичья из ближнего круга — те подошли и склонились почти к самому его лицу:       — Я хочу, чтоб он сдох… Скоро… Долго и в муках… И чтоб сначала видел, как подыхает его девка… Не важно, как это будет…       Ближние люди кивнули и отошли. За считанные минуты людей отца в гостиной осталось вполовину…       Наконец, мистер Дун — тип совсем скучный и сухой, просто глядя на него можно было вывихнуть челюсть — кивнув Вэнь Жоханю, его сыну и Цзиню, объявил:       — Джентльмены, полагаю, наше дело можно считать решённым! — и подали шампанское…       Отец кивнул Вэнь Чао, подзывая.       — Что, отец?       — Я… подустал. Пойду… Последи тут… Завтра надо будет… сказать, чтобы сразу землю посмотреть… — и, не дожидаясь ответа, тяжело поднялся…       Потом пара голубок по очереди пела, играя друг для друга на пианино… Одна была очень даже ничего — не хуже Цзяо-Цзяо, но второй гость — мистер Си — прилип к ней, как слепень к лошадиной шее, а изрядно захмелев, подтащил к окну, распахнул шторы, махнул рукой на ночной городишко и картинно, как зазывала на ярмарке, воскликнул:       — Будущее, мисс А-***! Оно ворвётся в эти прерии гудком паровоза! И мир изменится!.. Навсегда! — Вэнь Чао не сумел подавить ухмылку…       Но в целом всё шло недурственно — стоило сказать «спасибо» девкам и бурбону. Сам, как изволили выражаться гости, «молодой мистер Вэнь» тоже позволил себе, после всего пережитого, опустошить пару стаканов…       И, может быть, ещё пару…       На середине ночи, выйдя подышать, Вэнь Чао от благости духа расщедрился переброситься парой слов с усталым и, насколько подсказывала память, непривычно пьяным Цзинем: и о денверских гостях, и самой дороге, и — пришлось в строку — о сучьем сыне Сюэ Яне и его полудохлой… полу — ненадолго… шаболде…       А утром Вэнь Жоханю стало худо… хуже, чем было вчера!       Бледный, тяжело, с усилием делая каждый вдох, он всё повторял:       — Да отворите… ж окно… Точно ножом… — и не отнимал правой руки от груди, а левая повисла плетью…       В поганом городишке не было доктора. Среди людей Вэнь Чао, среди людей его отца — не было тоже. Люди, поджавшие хвосты и протрезвевшие, не сводили глаз с Вэнь Чао, а тот не знал, что предпринять…       Теперь, конечно, было уже не до земли.       Опомнившись, один из старичья предложил послать людей узнать о враче в соседний город — молодой мистер Вэнь поддержал.       Гости проснулись к обеду — пришлось приказывать опять накрывать.       В конце, когда к кофе уже подали ликёр, вонявший ванилью и апельсиновой коркой, Вэнь Чао, как велел отец, пообещал им, что завтра решиться дело с землёй.       Но назавтра оно не решилось. Вэнь Жоханю всё ещё было дурно — боль в груди и левой руке почти сошли на «нет», но дурнота и слабость не отпускали. Молодой мистер Вэнь собрался было объявить гостям, что отец не здоров — тот, каким-то непостижимым чутьём угадав намерение, запретил.       Тогда сын рассудил, что пока гостям будет довольно и ужина. И виски…       После ужина Вэнь Чао собирался было пойти проведать отца, но на пороге гостиной его подловил мистер Цзинь.       — Мистер Вэнь Чао!       Молодой мистер Вэнь отмахнулся:       — Что? Не сейчас! — но его бесцеремонно придержали за локоть, — Да я тебе, старый ты!..       Рожа Цзиня сморщилась, но он тотчас же убрал это дерьмовое выражение и тихо и неожиданно серьёзно произнёс:       — Мистер Вэнь Чао, вы же умный человек… и теперь — замена своему отцу. Вы не можете не видеть, что положение…       От того, как это было сказано, с Вэнь Чао слетели злость и хмель.       — Говори!       — Давайте выйдем. На улицу. Подышим воздухом… Тут уже надышали… от бурбона…       На улице было по-ночному холодно. Ёжась, Вэнь Чао повторил:       — Говори!       Цзинь, чуть прищурившись, обернулся на окна борделя и покачал головой:       — Я скажу прямо, мистер Вэнь Чао: без вашего отца… я не был у него, кто же пустит… но, насколько могу судить по тому, что слышал… это какая-то сердечная болезнь. Возможно, приступ. Нужен врач, но его здесь нет и в соседних… Ах! Я, к сожалению, даже не знаю, где в округе ближайший доктор… — от этих стенаний Вэнь Чао застило глаза. Цзинь, подметив это, вскинул руки, как под дулом револьвера, — Простите, молодой мистер Вэнь! Я… лишь хотел сказать… Давайте о делах… без вашего отца мы в скверном положении! Эти господа… вы ведь знаете? Конечно знаете!.. что они пытались сперва договориться с соседним округом?..       Об этом Вэнь Чао знал мало. Пожалуй, даже не знал почти ничего: тогда отец ещё не посвятил его в подробности дел с Денвер Пасифик Рейлроуд, но отрезал:       — Ясное дело, знаю!       Мистер Цзинь кивнул:       — И, значит, знаете, как много они там хотели получить… Ну конечно, знаете!.. И знаете, скольким вашему отцу пришлось поступиться, чтобы склонить этих двурушников в свою пользу…       Вэнь Чао почти уверенно кивнул. Цзинь заиграл бровями. Наверное, это обозначало какой-то намёк, но у молодого мистера Вэня не было ни сил, ни желания гадать.       — Так в чём дело?       Мистер Цзинь потоптался на месте…       — Я… скажу прямо, мистер Вэнь Чао: эти люди во всём ищут выгоду! Такова уж их природа — капитал! И сейчас, когда ваш отец слаб и… простите меня, со стороны может казаться, что его жизни есть угроза… они могут взять это как повод… повод нажиться на нас с вами! — Вэнь Чао, не понимая, нахмурился, мистер Цзинь продолжал, — Повод… пользуясь тем, что сейчас… всё… слегка… не… неблагополучно… выторговать себе и своей конторе новую уступку! Такие люди видят во всём только деньги — деньги, которые могли бы положить в свой карман — и думают лишь о деньгах!.. Простите меня за прямоту, но я нутром чую, что они… не сегодня, так завтра заведут речь о том, что сейчас дело вдруг сделалось опаснее, предвидятся трудности и им теперь, конечно же, нужны дополнительные… гарантии! А мы… Я скажу вам прямо, мистер Вэнь Чао: я сейчас… пока!.. на пределе… У меня нет… пока, до избрания… никаких новых… ресурсов… возможностей… Я даже не знаю, что сейчас мог бы им предложить. Но мы должны… должны что-то…       Не договорив, он уставился Вэнь Чао в глаза — во взгляде читались мольба и щемящая тоска. Молодой мистер Вэнь, передёрнул плечами, словно хотел отпихнуть от себя этот взгляд:       — Отцу станет лучше — разберётся!       Но старый дурак-Цзинь не хотел отвязаться:       — Ведь об этом я и говорю! Время! Прежде, чем мистеру Вэню станет лучше, эти люди могут…       Вэнь Чао не стал слушать:       — Ему станет! Или, может быть… Цзинь… сомневается?..       Цзинь выпучил глаза:       — Я? Ах, что вы! Конечно, нет!..       На этом разговор и закончился.       К полуночи Вэнь Жоханю опять стало хуже, а поздним утром мистер Дун в своей дерьмовой, скучной и сухой, манере спросил, отчего мистер Вэнь второй день не находит времени на дела, куда уехал мистер Сюэ, который обычно был ему заменой, и когда же можно будет поглядеть землю?..       Едва справившись с желанием вцепиться ему в глотку, Вэнь Чао ответил, что обо всём будет объявлено к ужину.       Мистер Цзинь объявился к обеду. Его рожа была ещё более скорбной, чем вчера.       — Мистер Вэнь Чао, давайте посмотрим правде в глаза: мы с вами не можем больше ждать, отдавая это дело на откуп случаю! Ваш отец… слишком много вложил в него… — Вэнь Чао был готов вцепиться в горло и ему, но мистер Цзинь продолжал в прежней манере, — Ах, не смотрите на меня так! Хотите сказать: что тебе до дел моего отца? С чего вдруг ты заделался радетелем?.. Ах, бросьте! Всё проще, всё куда проще!.. Я многое поставил на это дело! Я много в него вложил! Я многим рискую… Даже просто находясь здесь сейчас… Одним словом, всё зашло уже так далеко, что дела вашего отца и мои дела уже неразделимы! Их ждёт успех — в нём будет доля и моего старания! Они рухнут — их обломки похоронят под собой и меня… Так что, вам не стоит искать в моих речах двойное дно: я лишь пекусь… пекусь и о себе!..       Примерно так думал и сам молодой мистер Вэнь.       — И что хочешь?       — Хочу не дать этим делам пойти прахом! — Вэнь Чао брезгливо поджал губы. Мистер Цзинь опять скорчил страдальческую рожу, но, так и не дождавшись в ответ ни слова, спросил деловито и с его рожи пропала всякая слезливость, — Вы… поедете с господами из Денвер Пасифик смотреть землю?       — По-твоему, это сейчас возможно? Мистер Цзинь склонил голову: — Думаю, нет. Но, — он понизил голос, — если сейчас не решить это дело… мы всё потеряем… Ваш отец… и я… всё потеряет… Вы должны — ради него — взять, наконец, дела в свои руки! Если нужно… я сделаю всё, что смогу в нашем положении…       Слышать это было смешно. Молодой мистер Вэнь скривил уголки губ:       — И что же тут может сделать мистер Цзинь?       Мистер Цзинь покачал головой, признавая: «Ваша правда, что с меня взять?» — но, когда Вэнь Чао уже собрался повернуться к нему спиной, вдруг встрепенулся:       — А что если?.. Ведь мы могли бы… Ах! Я только предполагаю! Думаю! Размышляю и прошу вашего совета, мистер Вэнь Чао!.. Мы могли бы устроить дело таким образом: мы с вами с нашими гостями отъедем посмотреть землю… — Вэнь Чао открыл рот возразить — мистер Цзинь зачастил, — отъедем и начнём смотреть! Наши гости, видя, что дело пошло, успокоятся… А потом, через пару дней, я объявлю им, что по… чрезвычайным причинам… получил весть, что выборы главы округа состояться раньше. Подпишем договор — часть земли ведь они уже увидят, так чего ж тянуть? — и я вернусь к себе и заберу их с собой — у них не будет возможности опять вынюхивать что-то рядом с вашим отцом и набивать себе цену! До избрания обеспечу им виски и девок — один, как я понял, особенно охоч, но и за вторым, вне всякого сомнения, есть какие-нибудь… привычки… Не бывает ведь человека без страстей!.. Может, он — игрок… или… м-м-м… любит породистых лошадей… да мало ли!.. Уверен, и к нему должен быть подход!.. А там уже и выборы!.. Как только я изберусь, я отправлю губернатору письмо и мы сразу… сразу же!.. объявим и о сделке и о помиловании! И — главное — о том, какую выгоду это всё принесёт штату и округу! После этого уже ни губернатор, ни наши гости не посмеют пойти на попятную!..       Звучало всё это неплохо. Особенно — помилование и возможность убрать подальше докучливого Дуна!..       Отцу пока не становилось лучше, люди, посланные в соседний город узнать, нет ли там доктора, не возвращались и, поразмыслив надо всем ещё день, услышав между делом, как Цзинь почти заламывая руки, визгливым голосом приказывал одному из своих людей: «…не подпускать больше ко мне этих господ из Денвера! Они всё спрашивают… А я ничего не знаю!..» и дважды лично отделавшись от вопросов о земле, молодой мистер Вэнь решился.       Перед отъездом он собрал своих людей и людей отца уладил ещё несколько важных дел: отправил полдесятка за Цзяо-Цзяо, приказал не скупиться на доктора, если он сыщется, и объявил за сучьего сына награду в двести пятьдесят баксов…

***

      Мэн Яо:       Слуги потащили мисс Цзян Яньли в её комнату — Мэн Яо проводил их тревожным взглядом — напряжённый, вцепившийся пальцами в край стола, точно был готов вот-вот вскочить — и только когда закрылась дверь столовой, сбросил эту маску.       Повернулся к отцу — тот тяжело откинулся на спинку стула; его точёное, не смотря на возраст, ещё привлекательное лицо было усталым и измученным: под глазами синели круги, меж бровей легла морщинка и даже щёки немного ввалились.       — Мистер Цзинь…       Цзинь Гуаншань вскинул ладонь — молодой человек замолчал.       Вернулся один из слуг. Цзинь Гуаншань выслушал его — мисс Цзян в своей комнате не кричала и не шумела — лёгким движение руки отпустил, провёл ладонью по лицу и вздохнул:       — Ещё и эта…       — Что вы прикажете с ней делать, мистер Цзинь?       — Пока что… Это уже не твоя забота! — сердце Мэн Яо пропустило удар, но тревога оказалась напрасной, — Собирайся! Ты мне понадобишься…       — Да, мистер Цзинь…       Цзинь Гуаншань поморщился: «Не перебивай!»       — …понадобишься. Прикажи сейчас же сменить лошадей и готовиться. Я отдохну пару часов и едем!       — Хорошо, ми…       — И распорядись, чтобы нашу гостью хорошо стерегли. Пока… пока!.. пусть будет жива и в безопасности… И… пошли кого-нибудь из надёжных людей: я хочу, чтобы все наши хорошие друзья знали, что мы не ведём больше дел с Сюэ Яном! Никаких!       Мэн Яо удивлённо приподнял брови — отец кивнул:       — Не ведём! И было бы неплохо… но об этом… обо всём — в дороге!       — Что-нибудь ещё, мистер Цзинь?       Цзинь Гуаншань сделал лёгкий жест изящной ладонью — как слуге: «Ничего! Иди!..»       Времени на сборы было немного.       Мэн Яо распорядился запрячь в карету свежих лошадей, а выпряженных напоить и задать корма.       Накормить приехавших с отцом слуг и дать им час вздремнуть.       Затем собрал слуг этого дома — переговорить о вверяемой их заботам мисс Цзян — а закончив обстоятельный разговор, раскланялся, как с равными, и отпустил всех, кроме надёжного.       — У мистера Цзинь Гуаншаня есть важное поручение…       Надёжный человек внимательно выслушал…       — И ещё… моя личная маленькая просьба. Которой вы ко многому меня обяжете…       Надёжный человек понимающе кивнул — один из немногих знал, что за просьба.       — Заехать по дороге?..       — Нет. Заехать прежде всего…       Кто знает, почему отец решил прекратить дела с Сюэ Яном? В любом случае, матушку надо было предупредить раньше прочих. И постараться устроить дело так, чтобы ни она, ни сам Мэн Яо не нажили себе врагом ни с одной стороны.       — …заехать прежде всего. И потом — на обратном пути. Вы очень сильно меня обяжете. И вы знаете, что я всегда…       — Знаю, мистер Мэн.       — Хорошо.       — Что-нибудь передать на словах?       Пару мгновений Мэн Яо колебался.       — М-м… нет. Сегодня, нет. Только письмо — я сейчас напишу — и… как обычно.       — Хорошо, мистер Мэн.       — Хотя, возможно…       — Да, мистер Мэн?       Матушку хотелось порадовать.       — Если вам не будет в тягость… откопать пару кустов горечавки? Тут у восточной стены их полным-полно…