«Девушка»-ромашка

      «Янганьджу»:       За неделю Янганьджу удалось осмотреть пещеру, служившую кому-то теперь тюрьмой, а банде Вэнь — жилищем, чуть менее чем целиком. А ещё — выучить привычки и распорядок дня мисс Цзян Яньли и мисс Ван Линцзяо и большинства подручных ей людей; обзавестись среди этих людей невесёлыми прозвищами вроде: «Уродина», «Свинья», «Плоскогрудая» и «Трусиха»; приметить парочку схронов и завести дружбу с двумя лошадками, всегда немного сонными, но незлыми, охотно поедавшими тайком отложенные для них картофельные очистки.       Однако выводы покуда напрашивались неутешительные…       В пещере было три всем известных выхода-входа — и ещё полдесятка интересных расщелин и трещин в стенах, попытаться пролезть хотя бы в одну из которых пока не вышло — Главный — тот самый, через который добрые люди Вэнь и доставили сюда Янганьджу, Боковой Большой и Боковой Малый. Возле каждого из Боковых всегда дежурили двое или трое, реже четверо, вооружённых людей, возле Главного — пятеро. Малый вёл на тропинку, обнимавшую гору чуть выше Главного, Большой — в широкое ущелье, выводившее, в конце концов, к зажатому со всех сторон скалами, собиравшемуся в маленькое озеро роднику. К этому озерцу, прихватив пару деревянных вёдер, Янганьджу надлежало совершать, не реже двух раз в день — на рассвете и ближе к закату — несколько спешных прогулок.       Так вышло и в это утро.       Руки, сжимавшие служившие вёдрам ручками верёвки, ещё ощутимо зябли, но серое небо уже тронула краска занимавшейся зари. В голове бродили невесёлые мысли. Вчера вечером мисс Цзян, бросив случайный взгляд на свою, как она говорила, «сестрицу по несчастью», ойкнула и тихонько рассмеялась.       — Что такое, мисс Цзян?       — Прости.       — Ну что вы! Вы так редко бываете весёлой…       — Ты… вы же с севера?       — Вам не нужно говорить мне «вы», мы ведь уже говорили… Да. Как вы догадались?       Губы мисс Яньли снова тронула улыбка:       — Моя бабушка тоже жила на севере: реки, леса… Мы с братом жили у неё какое-то время. И тогда, летом, у нас тоже, порой, было много… родимых пятен… Черника?       — Свёкла. Они… уже начали бледнеть?       Мисс Цзян кивнула:       — Совсем чуть-чуть.       — А ведь я стараюсь не умываться…       Впереди показалось озеро и…       Сердце бешено застучало: возле самой воды, привалившись спиной к камню, сидел человек!       Но безмерное изумление — как он здесь оказался? — скоро сменилось отчаянным страхом — слишком всё было похоже на то, что душа несчастного уже распрощалась с телом…       Просто смиренно принять подобное было невозможно, а потому оставалось лишь, поминутно прислушиваясь и оглядываясь, подойти ближе.       Это был юноша никак не старше двадцати, худой и загорелый, в чёрном с головы до ног. Кончики длинных, спускавшихся ниже плеч, тоже чёрных волос, в пляшущих на скалах отблесках неспешно поднимавшегося солнца отливали едва приметной рыжиной.       — Эй… — рука едва коснулась незнакомца. От него ощутимо — так, что принялось саднить в горле — пахло кровью, но грудь заметно вздымалась, и это дарило надежду, — послушайте…       Человек в чёрном вздрогнул и распахнул глаза…       — Ты… — прохрипел он, — кто?..       — Не бойтесь, я не причиню вам вреда…       Юноша ощерился, из уголка рта побежала алая струйка:       — А чего мне… бояться?..       Чего? Например, пещеры, полной головорезов! Но не стоило, конечно, сразу пугать…       — Послушайте, вы не можете… вам не… нельзя здесь сейчас оставаться. Давайте я… я помогу вам укрыться где-нибудь в более безопасном месте…       — Почему?       — Здесь… здесь днём печёт солнце и вообще небезопасно. Давайте…       — Подожди-ка! — во взгляде юноши полыхнул странный огонёк, — Ну-ка, отвечай — что здесь?       — Здесь…       Незнакомец дёрнул окровавленной рукой за косынку и привлёк к себе так близко, что теперь без труда можно было рассмотреть собственное отражение в его зрачках.       — Что же здесь?       — Здесь… только не пугайтесь. Не бойтесь. Здесь — банда…       Человек в чёрном глумливо хихикнул: «Здесь?» и в голове пронеслось: «Он так измотан и устал, очевидно — ранен, а теперь ещё и так напуган…»       — Здесь? — повторил юноша, — Ну тогда…       Пальцы Янганьджу впились ему в плечи:       — Прошу вас, только не бойтесь и не шумите… Я помогу вам подняться…       Юноша молча бросил взгляд на свою ногу.       — Вы сильно ранены?       — Что?.. Нет, ерунда! Почти что чиркнуло.       — Я помогу вам…       — Поможешь? — во взгляде вдруг точно заплясала сотня дьяволят, — А помоги!       — Я…       — Нет! Поищи-ка моего коня!..       — Коня?       — Да. Если он не свернул себе шею… но и в этом случае, я думаю, он где-то здесь…       Коня?       Это всё ещё не укладывалось в голове…       Коня!       Он приехал… он как-то оказался здесь… и ещё с конём?       Но ведь всё было так тщательно осмотрено!       Выходит — нет?       — Мой бедный конь сдох? — голос юноши вырвал из круговерти мыслей.       — Простите. Я сейчас…       Всё ещё не веря, Янганьджу оставалось лишь озираться… конь — крапчатый жеребец — стоял по брюхо в воде возле самой стены ущелья…       Как?       — Ну что?       — Он здесь…       Юноша тихонько свистнул.       — Тише. Вы… собираетесь уехать? Вы сможете? Может быть…       — Что?       — Здесь… здесь, насколько я знаю, на десятки миль больше нет никакого человеческого жилья. Быть может…       — Что?       — Я могу вас перевязать…       — Ты? — человек в чёрном вновь вцепился в косынку и долго не отводил и не давал отвести глаза, — Ты… доктор?       — Нет. Я… мне случалось помогать сельскому доктору… У вас… — взгляд Янганьджу быстро скользнул по раненой ноге, — прострелено бедро и вы… верно, потеряли много крови…       — И чем же ты собралась меня перевязывать?       На это можно было только стыдливо потупиться.       — Вы не могли бы закрыть глаза?       — Нет! — но на лице не было и тени бесстыдства, — Откуда мне знать, что ты будешь делать? Может, достанешь револьвер и пристрелишь меня!       В сложившемся положении большую глупость трудно было и придумать, но время поджимало, а спор с раненым, кто бы сомневался, опасавшимся за свою жизнь, мог оказаться и долгим и даже шумным занятием…       Между верхней-нижней и нижней-нижней выбор пал на нижнюю — определённо более чистую… Под пристальным взглядом — при виде бордово-синих коленок юноша не скривился — юбка превратилась в бинты и они туго-натуго перехватили незнакомцу ногу, пряча две почти чёрные от запёкшейся крови раны. Их расположение радовало — навылет, но кость и артерия определённо не задеты. Везунчик…       Юноша следил, не отрываясь, за каждым движением, не споря, ничего больше не говоря, покоряясь любому жесту, слову или прикосновенью, и лишь временами морщился от боли…       — Когда доберётесь до жилья, раны нужно будет промыть…       — Я знаю. Всё?..       — Да.       — Тогда… спасибо…       — Пожалуйста… Вы…       Человек в чёрном перебил:       — Ты столь добра ко мне… может, поможешь и ещё раз?       — Чем?       — Помоги мне сесть верхом, — и он снова тихонько свистнул. Крапчатый медленно, словно нехотя, подошёл к хозяину, — Подсобишь?       — Хорошо…       Оказавшись в седле, юноша легонько хлопнул крапчатого по крупу и направил в сторону пещеры.       — Стойте!..       Незнакомец лишь усмехнулся, скаля замазанные кровью зубы:       — Не ты ли говорила, что здесь банда?! — пришпорил коня и понёсся вперёд…