Ты был создан для этого

      — Вот ты сейчас серьёзно? — Илья смерил подругу недовольным взглядом.              — Серьёзно. Я считаю, что так будет лучше. — вторила ему девушка тем же категоричным тоном.              Они сидели на кухне, сжимая в руках кру́жки с кофе. Чёрным, крепким кофе. Без него тут явно никуда. Источник света — фонарь за окном, а источник тревоги и задумчивости — в гостиной на диване. Шёл уже третий час ночи, и подростки коллективно приняли решение не ложиться. Дневной сон — неплохая альтернатива.              — Нужно сообщить в органы опеки. — Лили стояла на своём.              — Его упекут в детдом. — медленно, растягивая гласные произнёс парень, пытаясь донести до подруги простую мысль.              — Не напугаешь. У меня всё было хорошо.              — У меня тоже, но я не про это. Ему до восемнадцати — пару месяцев, не больше. Ты же сейчас хочешь лишней мороки для всех.              — Ну а куда он пойдёт после совершеннолетия? Думаешь, волшебным образом материализуется трёшка или родители снизойдут?              — Ага, а после детдома у него не трёшка, а загородный дом с гектаром участка появится? Нет, Лили, это просто нерационально. — парень делает глоток и морщится — горько и горячо. Но отрезвляет. Сна как не бывало.              Они молчат с минуту, когда юношеский голос нарушает тишину:              — Хах.. — усмешка. — Вот мы рассуждаем, строим чужую судьбу, решаем всё за человека, но не учитываем совершенно очевидных вещей.              — Например? — девушка так же делает глоток и тут же об этом жалеет: непривычно. После сладкого молочного напитка это кажется отравой. Мелькнула мысль, что водка, вылитая в раковину, была менее горькая и неприятная на вкус.              — Мы забыли, что Егор работает, и навряд ли пять на два, скорее ежедневно и до закрытия.              — С чего ты взял? — удивилась Лили, но тут же пришедшая мысль заставила замереть её. — Думаешь, он поэтому на каждом уроке?..              — Ой, только не делай вид, будто не догадывалась об этом. — парень закатил глаза. — Да и в кафе, помнишь, официант тот.. Они же явно знакомы.              — Знаю, но до последнего отрицала. — как-то грустно, тоскливо опустив глаза на столешницу, почти сразу поднимая взгляд и будто вцепившись им в друга, поясняет свою позицию. — Поэтому я хочу оградить его от этого. Дадим рекомендации, пускай определят в наш.              — Он не согласится. — отрицательно покачав головой, заставляя девушку снова уставиться в деревянную поверхность.              Они не могут решать за него. Так друзья не поступают. Они могут лишь помогать, направлять и поддерживать. Оба в один момент осознали, что они делают. Посчитали нужным заткнуться нахрен. Это не та тема. Вернее, это они не те люди, которые должны обсуждать эту тему.              Тишина держится минуты три, нарушаемая глотками и стуком чашек о стол.              — Помнишь Марка?              Илья подхватывает настроение подруги, ухмыляется и откидывается на спинку стула. Снова делает глоток. Уже не морщится, наоборот — в наслаждении растягивает губы в улыбке.              — Помню, конечно.. — шкодливая улыбка так и пляшет на губах, а гласные растягиваются — было что вспомнить. Давний враг, не дающий жить в покое в детстве, сейчас вызывает лишь тёплое чувство ностальгии. — Чего он? Всё ещё мотыляется?              — Угу... — девушка сама делает глоток уже почти остывшего кофе.              Впереди бессонная ночь.

***

      Утро начинается с кофе. Иначе нельзя, ведь катастрофический недостаток сна — да что там, полное его отсутствие — может дать о себе знать в самый неподходящий момент.              Илья задумчиво смотрит в открытое окно. С восьмого этажа видно всё и больше. Уличного шума не слышно, поэтому наблюдать за идущими в школу детьми, и на работу взрослыми не так увлекательно. Парень вздыхает и переводит взгляд на вошедшую в кухню девушку.              — Ну что, бу́дим? — согнувшись, она начала накручивать полотенце на влажные волосы.              Парень достал из кармана телефон. 6:21.              — Почему бы нет? Давай. — отставляя кофе на подоконник и убирая устройство в карман, он пошёл к выходу из комнаты, когда подруга, наоборот, устремилась туда, сразу подлетая к шкафчику. Видимо, за таблеткой от головы для кое-какого пьяницы.              Они и вправду не ложились. За это время успели вспомнить прошлое, подумать о будущем и немного убраться. В принципе, всё не так плохо. Они поочерёдно сходили в душ и сошлись во мнении, что сейчас очень даже пора вставать.              Илья трясёт юношу, лежащего на животе, у которого левая рука покоилась на полу, свисшая с дивана, за плечо. Ответная реакция последовала сразу же.              Распахнув зелёные, напуганные глаза, повернулся набок и сжался в комок. Коленями прикрывая живот, а руками голову.              — Ждём тебя на кухне.              Илья никак не собирался комментировать чужую выходку. Наоборот, он знал её ближе, чем Егор мог представить, и понимал, что для него значит, если это увидел.. Не тот человек. Стыд, а также страх.              Когда парень выходит из комнаты, Линч выдыхает. Никакого стыда он не ощущает, только тянущую головную боль. Просто привычно. И совсем ничего необычного. Он уже давно не испытывает к своей реакции никаких чувств. Оно само, а значит зачем ему смущаться?              Быстро оглядывается и встаёт. Падает на мягкую поверхность от внезапного головокружения и теперь уже гораздо медленнее, придерживаясь за спину дивана, поднимается вновь. В голове немного мутно после вчерашнего, а в горле сухо.              Кухню находит интуитивно, идёт, придерживаясь за стены. Когда оказывается на пороге, на него смотрят две пары глаз. Лили стоит около плиты, видимо, что-то готовит, но оборачивается на звук шагов. Илья же изначально не отводил взгляд от темноты коридора, а после и от друга. Сжимает в руке кружку с кофе, делает глоток.              Егор смотрит на девушку, что уже отвлеклась обратно на готовку, и так по-домашнему стоящую на кухне в махровом халате и с полотенцем на голове, тихо матерящую подгорающий омлет. Переводит взгляд на парня. Тот сидит на столе и делает новый глоток. Натыкается на карие глаза, неотрывно следящие за ним всё это время.              — Чай, кофе? — Лили оборачивается на вошедшего, а на лице Егора расцветает мягкая улыбка: девушка выглядела слишком по-домашнему. Уютно стало сразу. — Ты случайно не веган? Если да, то останешься голодным. Я больше ничего готовить не буду. — снова отвернувшись к плите.              — Чай с жасмином. Если можно... — стушевавшись.              Слишком расслабился. И так много хлопот доставил. Ещё и чай выпрашиваешь. Как только не стыдно.              — Ноу проблем. — Илья, всё не слезавший со стола, включил электронный чайник, хоть для этого и пришлось тянуться.       — Выпей лекарство. — командует Лили со своего места.       — На. — таблетку и стакан воды ближе к выходу из кухни, то есть ближе к Егору.       Тот слушается безоговорочно. Подходит ближе, закидывает капсулу в рот и залпом осушает ёмкость.       — Сходи пока, ополоснись по-быстрому. Ванну найдёшь, полотенце белое, чистые вещи лежат стопочкой. Они мои, так что тебе подойдут. — совершенно по-детски и совершенно неожиданно начинает болтать ногами. Это заставляет Линча тихо выдохнуть: привычное поведение друга успокаивало. — Будешь брезговать, засуну их тебе в жопу.              Ладно, он явно недооценил Илью.              Заторможено кивает и, несмело ступая, направляется в ванную комнату, которую находит с первого раза всё так же интуитивно.              Закрывает за собой дверь и сразу подходит к раковине.              Ему явно не стоит пить. Как минимум, сказывается на внешности. Как он будет работать — решительно непонятно. В голове стрельнула мысль, заставившая неприятно поморщиться:              Илья с Лили наверняка что-нибудь придумают.              Нет. Нет, нет и ещё раз нет. Он не должен полагаться на других людей. Он сам заварил эту кашу. Они и так делают слишком много. Больше, чем должны. Пока он не может просто держать хотя бы видимость нормальности своей жизни.              И это не тот случай, когда хочется плюнуть на всё и использовать чью-то доброту себе во благо. Нет. Только не их и только не с ними. Они слишком хорошие. Такие люди не заслуживают быть обманутыми. Они заслуживают лучшего и уж точно не подставы от Егора.              Он сильно зажмуривается, руками стискивая бортики раковины. Сжимает до побелевших костяшек, до ощущения онемения во вдавленных со всей силы в керамику пальцах.              Какой же он отвратительный. Как им вообще не противно с ним общаться? Даже не то чтобы после такого, а вообще.              Не открывая глаз, начинает раздеваться. Всё-таки он сюда не самобичеванием пришёл заниматься, и он не должен так долго торчать в ванной: вдруг Илье или Лили понадобится в неё.              Он обуза для них. Абсолютная, ничего не умеющая обуза...              Открыв таки глаза, он утыкается медленным взглядом в зеркало.              На него в ответ смотрит мальчик с неестественной худобой и синяками под глазами. Тело усыпано синяками, что уже начали заживать, и мелкими шрамами из-за того, что кое-кто.. Переборщил с использованием своей силы. Рассматривая своё тело, он останавливает взгляд на левой ключице и сразу отводит. Это всегда повторяется, как какой-то ритуал.              Это было давно, лет так пять назад. И ему было плохо. Очень и очень плохо. Первая сильная материнская попойка и домогательства со стороны отчима, а канцелярский нож так прекрасно подвернулся под руку.              Это было первый и последний раз. Он больше никогда, никогда в своей жизни не совершит такую ошибку. Это было больно. Это было страшно. Это было отрезвляюще.              Он жмурится до белых кругов на чёрном фоне, закрывает ключицу правой рукой и, вынудив себя открыть глаза, залезает в ванну.              Не уверен, имеет ли он права пользоваться чужими бутылька́ми, стоящими на полке, но решает, что друзья не сильно на него обидятся, поэтому выливает себе на ладонь немного шампуня.

***

      На тумбе у раковины и вправду оказывается одежда. Спортивные штаны, трусы и футболка. Всё сплошь в серых тонах. Отлично. Прямо как жизнь Егора.

***

             Дверь ванны скрипнула. Голоса двоих подростков резко стихли. На кухню он зашёл под пристальными взглядами. Они оценивали его и его состояние.              Ведь они переживали за него. Волновались. Почти не показывая виду, но Линч будто и не думал видеть это. Если и замечал, отговаривал себя. Ведь с этого всё началось, с этого всё всегда начинается — с эмоций.              Парень секунду мнётся на пороге, смотрит в ответ на расположившихся за столом Илью и Лили и садится на оставшееся место между ними напротив окна.              Перед ним стоит тарелка с ещё тёплым омлетом и кружка чая рядом.              — Поешь сначала, а потом поговорим. — девушка отвела взгляд и приступила к еде. Илья последовал её примеру.              Юноша берёт в руку вилку и тоже начинает есть.              Ему достаточно комфортно и уютно в чужой квартире, но предстоящий разговор заставляет нервничать, отбрасывать эти мысли и так по кругу.              Всё оказывается очень вкусным. Уже после первого кусочка Егор понимает, насколько ему этого не хватало: нормальной домашней еды. Не готовой покупной, а только что с плиты. Желудок отзывается неприятными спазмами. Жасминовый, за года уже приевшийся, чай будто раскрывается по-новому.              Съедает всё быстрее хозяев квартиры. Лили делает пометочку, что его явно нужно откармливать. Она могла бы дать ему ещё какой-нибудь десерт, да только вот, если он не ел нормально.. Дольше нормы, то может произойти отторжение организмом еды, поэтому просто собирает грязные тарелки и приступает к их мытью, предварительно засучив рукава.              Юноша чуть не давится чаем, когда слышит:              — А теперь рассказывай. — парень, сложив руки на груди, смотрит на него с недовольством. Ну, да, Линч успел позабыть, зачем они здесь собрались. А может, так старался не думать о том, что всё-таки случится, что действительно отвлёкся.              Слышит, как девушка выключила воду, но садится обратно на стул, видно, не собиралась.              Он делает глубокий вдох. Нечто в нём панически дрожит и рвётся. Потому что пришло время.              Ну что ж, пожалуй, он давно не делал что-то новое и неожиданное. Такое, как рассказ о себе. Пора бы исправлять.

***

      Кратко. Максимально кратко и сухо.              Он не вдавался в подробности, рассказывая всё сухо и бесчувственно. Стараясь сдерживать слёзы, что за годы практики получалось прекрасно. Хоть он и знал, что они это видели. Они много видели: и трясущиеся руки, и заплетающийся язык, и дрогнувший на нескольких моментах голос.              Было странно. Он не встречал ранее таких проницательных и понимающих людей. Даже не так. Не встречал кого-то, кто был бы таким по отношению к нему.              Он всё ещё сохранял холодный рассудок, поэтому больше нужного он не сказал. Только то, что не считал слишком личным. То, что он мог рассказать любому человеку на улице, если бы обладал определёнными нужными для подобного поступка качествами характера, он рассказал и им. Они явно знали это, но давить не собирались. И он так благодарен за это...              Рассказ содержал в себе факты о родителях-алкоголиках, наличии не самого приятного отчима, работе и сложных отношениях с учёбой. И всё поверхностно, не желая сболтнуть лишнего.              Своей семьи и образа жизни он никогда не стеснялся. Стыд накатывал при разговорах о себе.              Ни себя, ни своё тело он не любил. Принимал, умел с этим жить, говорить, казалось, легко и непринуждённо. Но любви никогда не ощущал. И все эти мотивирующие видосики в тик-токе не помогали совсем. Хоть он и пытался. Подходил к этому с особой ответственностью, но любой, даже нулевой результат с треском разбивался об оскорбительные слова отчима о нём и его внешности. Как оказалось, пьяному взрослому веришь больше, чем себе. А каждый случайный взгляд на ключицу только больше заставляет уверовать в этом.              Потому что шрам — это навсегда. И смотря на него, Егор машинально, но с вполне реальными логическими связями думает: тело тоже навсегда, внешность тоже навсегда, мои недостатки, мои изъяны тоже навсегда.              Знаете? Он бы хотел достичь многого, доказать и себе, и «родителям», чего он стоит. Но сил на это он просто не находит. Никаких. Последние были потрачены год назад, когда вера ещё оставалась.              О семье же он выдал как на духу. Хоть и знал, что за этим последует осуждение. Уже было. Только после с ним не общалась вся школа. Он привык.              Но его глаза распахиваются от удивления, когда ловит на себе сочувствующие взгляды, а после слова утешения. И.. Где подвох?              Его нет ни через секунду, ни через минуту немного неловкого молчания.              — Знай, — так непривычно слышать такой строгий и глубокий голос Ильи. Он ведь всегда такой.. Звонкий, громкий. Но не сейчас. — что это всё херня. Херня, которую нужно просто пережить. Ты ничего не изменишь, но можешь изменить своё отношение к этому. Сейчас лучше.. Не реагировать. Как съедешь — ненавидь. Иначе будущий ты станет таким же гнилым человеком. И тогда ты уже не сможешь это изменить. Сейчас же просто не думай. Не вспоминай лишний раз. Не проникайся гневом — возненавидишь и захочешь изменить. И тогда хуй тебе, а не спокойный переезд и прекрасное светлое будущее.              Карие глаза смотрели проницательно, но по-особому тяжело, будто забираясь в самые закоулки души. Но словно спасительно, они дарили лучик надежды. Свет в темноте, которого так не хватало все эти годы.              Голос Лили был тихим и спокойным, когда она заговорила:              — Мы знаем, ведь мы пережили. Сейчас всё позади, не беспокойся. Но мы совершенно не желаем тебе того же. Лишь добра. Попытайся принять это и не отвергать любую нашу помощь.              Минута тишины не была лишней. Наоборот, помогла привести мысли в порядок. Но тут Лили снова подала голос:              — Нам.. Есть что тебе рассказать.              — И об этом знает очень узкий круг людей. — подхватил Илья.              Они одновременно произнесли:              — Мы из детдома.              — Что?.. — Егору показалось, что он ослышался.              — Нас забрали, когда обоим было лет по семь, может, чуть больше. — невозмутимо продолжил парень. — В самом детдоме оказались в младенчестве. — он хмыкнул, видимо, придавшись воспоминаниям. — Знаешь, никогда бы не подумал, что такое возможно в реальной жизни, если бы не случилось напрямую с собой. — его лицо озарила кривая улыбка. Видно, что не отпустил. Видно, что больно и неприятно вспоминать и ворошить прошлое, но пришлось. За информацию всегда нужно платить. Раз Егор рассказал о себе, то и он обязан.              В нашем мире востребованы только две вещи — время и информация. Эти ресурсы не имеют аналога и невосполнимы, и цена их дорога́. И Илья знал это.              — Нас оставили у порога. Знаешь, как котят, у крыльца какой-нибудь бабушки, точно зная, что она о них позаботится. Но директор нас приняла. Обеспечила комфортное проживания и защиту от любых насмешек. — девушка искренне улыбнулась. Видно, что те воспоминания, оставшиеся в детстве, приносят положительные эмоции. — Конечно, иногда случалось, но нам точно было хорошо.              — О, да, Марк был тем ещё придурком. — Илья как-то злобно усмехнулся. Линч всё не перестаёт удивляться его характеру. Ведь на публике он такой.. Весёлый, активный, вечно радостный, а сейчас наедине, в этой маленькой кухоньке, он выглядит да и ведёт себя.. Как взрослый. Не как человек, у которого большое число в паспорте, а именно что как рассудительный, повидавший жизнь. Из-за этого лёгкого диссонанса в голове юноша едва ли соображал, но что неожиданно, взять себя в руки получилось почти сразу.              — Илья! Он же просто пытался самоутвердиться за счёт нас. У детей такое часто происходит. — оборвала его девушка.              — Да, вот только если он всё ещё мотается по съёмным хатам со своими бабами, то как будто не сильно он и перерос своё «у детей». — фыркнул на замечание парень, но после послушно замолчал. Видно, слово подруги имело для него определённый вес. Хорошо, что есть кому обуздать характер Ильи, хоть и довольно часто бывает, что даже Лили это неподвластно.              Она как-то устало посмотрела на друга, вздохнула и продолжила:              — Кто наши приёмные родители, никто не знает, да и мы не горим желанием выяснять этот момент. Нас забрали. И это было лучше, чем мы могли даже мечтать. У них хороший доход, тёплое отношение к нам. А нам больше и не нужно. Жизнь в детдоме, пусть и непродолжительная, дала не привередливость в любом вопросе.              От получаемой информации кипел разум. Это было так поразительно, так резко, без подготовки и аккуратной подводки, так.. Господи, это совсем не то, что он ожидал, когда шёл покупать бутылку водки. Чёрт, точно.. А куда ж он сейчас пойдёт?              Лили с Ильёй переглянулись. Они ожидали, конечно, что это явно не та информация, которую ожидал услышать Егор, но чтобы так измениться в лице.. Егор, которому часто на всё наплевать...              Секунда размышлений, снова переглядка, и девушка заговорила:              — Не хочешь у нас пару деньков пожить?              Илья тут же подхватил чужую мысль и продолжил за Лили:              — Родители уехали в командировку. А мы, ну, не привыкли оставаться надолго одни. Это заставляет нас испытывать стресс. — прозвучало как диалог в учебнике по английскому. От Ильи можно было ожидать чего-то подобного, поэтому юноша даже не удивился.              — А я вообще темноты боюсь. Меня ещё в детдоме как испугали, так всё ещё не оправилась.              — О, а ещё мы можем устроить пижамную вечеринку! Или погадать! У меня где-то завалялись карты таро...              Егор знал, к чему они это. Он же вчера Илье всё как на духу выдал. А они просто пытаются придумать причину, чтобы оставить его у себя. Дай бог, если их родители и правда уехали в командировку, что так обстоятельства сложились, а не они подобным образом изящно пытаются помочь ему, зная, что он не захочет стеснять их в чём-то и уж тем более навязываться.              — Я подумаю.              — Ура! Тогда надо сегодня зайти в магазин, у нас из вкусностей шаром покати. Это всё твоё «правильное питание»! — обернувшись на девушку. Вот такого Илью он знает, каждый день часы напролёт видит. Вот только непонятно, где его истинная сторона. Эта или которую он смог наблюдать минуту назад.              — Так он же ещё не согласился!              — Пф.. Он не сможет отказать мне. Я слишком офигенный.              Линч выцепил взглядом часы на стене. Такие, самые обыкновенные, со стрелками. Он хорошо их понимает, поэтому узнать, что до школы осталось примерно полтора часа, не составило труда.              — А ещё я предлагаю сегодня.. Прогулять! — парень как мысли читает, ей-богу.              — Илья! Ты что, прогуливать плохо! — девушка ополчилась на него сразу же.              — Слушай, мы тут все не выспались. Предлагаю такой расклад: мы сейчас все идём спать, а потом...              — А потом мне нужно выйти на смену. — оборвал его юноша.              — Значит, пойдём тусоваться у тебя в кафешке, как раз разберём материал, который они на уроках прошли. М? Плюс, сегодня среда. Кто в здравом уме будет в полдень сидеть в среду в кафешке? По кафешкам сидят в пятницу. Или в субботу. Или в воскресенье. Но не в среду.              Слова друга парень не стал ни подтверждать, ни опровергать.              Ему самому жутко не хотелось в школу. Вот почему-то именно сегодня туда душа не лежала. Но если они в итоге решат туда идти, он, конечно, пойдёт с ними, ведь...              — Чёрт, Илья, ты умеешь убеждать. И я тебя за это ненавижу. — простонала Лили, явно больше для виду. Бессонная ночь не первая на их памяти, но приятного за собой она всё ещё ничего не несёт. Кроме головной боли и усталости. Поэтому с Ильёй она, конечно, согласна, но прямо сказать об этом не может, иначе потеряет любой авторитет в глазах друзей.              — Я тоже согласен, а.. Можно ещё вопрос?              — Конечно!              — Конечно!              — А вы кровные брат и сестра?              На этом моменте замялись оба. Не совсем тот вопрос, который они ожидали от друга. Зато они точно убедились — от Егора надо ожидать чего-то такого.. Неординарного. В этом они с Ильёй похожи. А различаются сильно в том, какого типа и как проявляются эти их неординарности.              — Мы.. Думаем, что нет. — всё-таки произнесла Лили.              — Мы не знаем. — продолжил за неё Илья. — Нас.. Оставили по отдельности. Сначала её, потом меня, с разницей в день. А тест на ДНК, сам понимаешь, в детдоме никто никому делать не будет. А сейчас нам уже нет до этого никакого дела. Мы, несмотря на бумажки, уже привыкли считать себя просто лучшими друзьями.              — Именно. Мы знаем друг друга с самого детства. Обычно такие люди как раз считают себя братьями и сёстрами, но нам больше нравится называть это дружбой.              — Понятно... — задумчиво проговорил Егор. Всё-таки они снова удивили его, хотя он думал, что дальше некуда.              — Так.. Думаю, самое время идти спать! — прервал чужие размышления парень.              — Ой, так ты же даже квартиру-то и не рассмотрел! Пойдём проведём тебе экскурсию!

***

             Квартира была трёхкомнатной, плюс стандартные ванная комната и кухня. Одна — гостиная, вторая — комната родителей, а третья оказалась совмещённой для Лили и Ильи. Она была самой большой и разделена перегородкой. Причём хорошей такой, немного шумоизолирующей, а главное, что до потолка разделяет на равные части. О комфорте своих детей родители явно позаботились, учитывая разную половую принадлежность и проблемы, которые могли бы с этим моментом возникнуть. Поселить кого-то из них в гостиную было бы бесчеловечно с их стороны, поэтому идею с перегородкой Линч оценил.              — Ты же не против, что мы тебе в гостиной на диване постелили? — уточнила девушка.              — Конечно, нет, Лили. Наоборот, спасибо.              — Ура, спать! — кометой пронёсся к себе в комнату Илья.              — Да, приятных тебе снов, Егор.              — И тебе, Лили. — одарив девушку слабой улыбкой.

***

      — А мы идём к Егору на работу! Лили, ты рада? Лили!              — Рада, Илья, очень рада. — изо всех сил крепясь, чтобы не закатить глаза.              Егор шёл справа от Ильи. Как-то так с самого начала вышло, что Илья всегда был посередине. Впрочем, никогда вопросов не возникало, почему так. А потом такое расположение стало естественней дыхания.              Дорога до кафе-бара пролетела незаметно. Этому поспособствовали разговоры с друзьями на различные темы, начиная учёбой, заканчивая Библией и эстетикой бордюров.              Помимо Дениса и Беатрис на работе юноша ни с кем не общался. Как-то.. Не сошлись характерами. Только рабочие моменты и ни словечка о той же самой погоде. Впрочем, всё-таки лучше отсутствие общения, чем пустое общение. Особенно, если в тебе как в собеседнике не заинтересованы.              Поэтому, когда они втроём зашли в кафе, никто из официантов даже не обернулся. Это заставило Илью с Лили настороженно переглянуться. Им всегда казалось, что в заведениях вроде этого в коллективе своя связь, что ли.              Они проходят к барной стойке и усаживаются на стулья, дожидаясь Егора из подсобного помещения.              Илья одобряющие присвистнул, когда тот показался в своём рабочем прикиде.              — Какой красивый мужчина! Вы свободны? Что делаете сегодня вечером?              — Илья! — пихнув того в плечо, но быстро не удержавшись, Лили тоже расхохоталась.              Парень только фыркнул и, больше не уделяя этой теме должного внимания, начал подготавливать своё рабочее место, ещё в служебной комнате распрощавшись с бариста, работающим в первую смену. Бедолага уже опаздывал на пару по макроэкономике.              Сюда они пришли сразу с тетрадями и учебниками. Договорились, что Илья попросит конспекты у кого-нибудь из одноклассников, а они позанимаются в немного.. Неформальной для них обстановке.              — Признаться честно, я нигде, кроме как дома, к учёбе не готовилась... — пролепетала Лили, доставая из рюкзака географию, тетрадь и пенал. Илья рядом делал тоже самое, пока Егор всё ещё возился с оборудованием.              — Погоди.. Ты сейчас серьёзно? — юноша не мог не обернуться.              Это.. Так странно. То есть он буквально вчера делал домашку на сегодня в этом же кафе, постоянно смотрит ролики по нужным темам.. Да не только здесь, где угодно, если это представляется возможным! А кто-то из дома не может выйти, пока не выучит...              — Родители не против, чтобы я смотрела какие-нибудь курсы по дороге в школу, чтобы за счёт этого я чаще ходила куда-нибудь гулять, но.. Это какие-то мои...              — Мы поняли тебя, Лили. — оборвал её Линч. — Не переживай. Всё бывает впервые.              — Да не парься. Смена обстановки, вот увидишь, благотворно поспособствует работе мозга. — парень так же не остался в стороне от того, чтобы успокоить свою подругу.              — Спасибо, ребят... — девушка явно была смущена такой внезапной поддержкой.              — Илья, достанешь из моего рюкзака тетрадь?              — Секунду...

***

             На настенных часах кафе 15:55, несмотря на то, что в будние дни смена Егора начинается в 16:40. Но, во-первых, именно сегодня его коллеге нужно было попасть на его пару, а во-вторых, им втроём было нечего делать. Каждый из них не привык спать в это время — ни туда, ни сюда — вот и встали спустя часа четыре. Линч спустя пять с половиной.              Конспекты переписаны, а задачи по алгебре ещё не прорешаны. Учитывая, как часто юноше приходится отвлекаться на обслуживание посетителей, это становится проблемой. Но профессионализм в изучении новых тем, где и когда угодно делает своё дело.              — Пятнадцать целых, четыре десятых.              — Верно! Слушай, я думал, что ты нам наврал. — записывая ответ в тетрадь друга, пока тот заваривал раф.              — Про что конкретно?              — Что ты умеешь делать домашку во время работы.              — Убедился? — передав чашку официантке, он растянул губы в ухмылке. Конечно, он обладает таким навыком! Мало того, так он ещё и ежедневно его прокачивает.              — Угу, — уже записывая следующий номер. — Суперский скилл.              — Ну что, Лили? Как успехи? — на секунду отвлекаясь от дел, он переключился на подругу.              — Из тебя прекрасный учитель, как выяснилось. — лишь на мгновение отведя взгляд от написанного в тетради, но быстро опуская голову обратно, продолжая вчитываться в написанное.              Да, Лили не отличница. По крайней мере, она так считает. И какая разница, что она идёт на красный аттестат?              Ей хочется показать родителям, что они не зря стараются, показать, как она им благодарна, и доказать себе, что достойна такой жизни, которой живёт сейчас. Синдром отличницы, ничего не поделать.              Ну, тараканы в голове есть у каждого. Не друзьям осуждать её. Наоборот, хоть Егор и впервые видел эту тему, за счёт уже привычной атмосферы и находящихся буквально под боком друзей, чувствовал себя более, чем расслабленно. Пришлось на пальцах объяснять всё, что он понял после первого прочтения, пока Лили пыталась уложить в голове хоть что-то, после пятого.              — Ну и где мой карамельный латте? — отвлёкшись на секунду от записи номера.              — Вот, не нуди. — со стуком поставив стакан с жидкостью внутри прямо перед чужим носом. — Лили, малиновый раф. — аккуратно опустив перед ней вторую кружку.              — Ой, спасибо, Егор. — девушка сделала быстрый глоток и снова уткнулась в тетрадь.              — Ага. — парень же залпом выпил полкружки.              — Егор, латте и творожное колечко. — обратилась к юноше официантка с подносом грязной посуды в руках.              — Окей. — снова поворачиваясь к кофемашине. — Илья, какое там условие? — кинул он через плечо, пока в руках уже держал питчер и бутылку молока.              — Решите неравенство: два под один в скобочках в степени икс, больше, чем четыре под один.              — Погоди, чего?! — отставив в сторону уже приготовленный латте, он перевалился через барную стойку, выдернул чужую тетрадь из-под носа Ильи и сам вгляделся в пример. «Одна вторая в степени x больше, чем одна четвёртая». — Ну! А ты чего нёс? — вернув тетрадку другу.              — Привыкай. — откуда-то справа подала голос уже совсем поникнувшая Лили.              — А ты чего такая грустная? Всё ещё не понимаешь? — отдав заказ, он снова повернулся к подруге.              — Да! Тот пример, что вы продиктовали! — в отчаянии спрятав лицо в ладони.              Звонок колокольчика над входной дверью, и Егор на секунду отвлекается — уже привычка.              — Ну, Лили! — Илья же, наоборот, первым делом бросился спасать ментальное состояние подруги. — Да мы сами нихуя не понимаем! Вон, даже Егор не понял, что я продиктовал! — ага, интересно почему.              — Здравствуйте, Джонатан Эванс. — даже не пытаясь скрыть закатывающиеся глаза. — Что будете заказывать?              — Здравствуйте, Линч. У нас здесь, я так понимаю, массовый прогул? Я же вроде просил мне хотя бы отписываться, если вы в этот день не можете посетить занятия. — преподаватель подходит к барной стойке и садится справа от Ильи. Ура, парень снова посередине, ведь подруга находится по другую сторону от него.              — Ой, Джонатан Эванс!.. Да, простите, пожалуйста, я забыла совсем написать. Извините, пожалуйста. — тут же принялась оправдывать и себя, и ребят девушка.              — Как обычно и.. Давайте какао? — мужчина перевёл вопросительный взгляд с меню на стене на мальчика, который неотрывно и недовольно смотрел на него всё это время.              — Давайте без «давайте»? Чётче. Какао, так какао. — придвинув терминал для оплаты, сам же развернулся к кофеварке.              — Оплата прошла. — кивнув юноше, который, видимо, даже не собирался на это как-то реагировать. — Не волнуйся, Лили, я не сержусь. Ваши пятые точки прикрыты, Невер докапываться не будет. Только если не докапываться до него первыми. — как-то подозрительно-намекнающе улыбнувшись Илье.              — А вы откуда знаете, что я докапываюсь? — тут же забыв о горе подруги, парень переключился на мужчину.              — Забыл, что они общаются? — пробурчала Лили, закончившая заниматься самобичеванием и с новыми силами вернувшаяся решать непосильную задачу.              — До двух.              — Что?              — Что?              Ребята одновременно обернулись на парня. Эванс же и до этого не отводил от него взгляда, тщательно следя за ловкими движениями тех рук, что в данный момент делали ему капучино.              — Икс принадлежит от минус бесконечности до двух. — не оборачиваясь, бросил юноша. — Там по формулам из теоремы. Учебник дерьмовый, ни слова не понятно, но сам пример решается нетрудно.              — Как?!.. — простонала Лили, которая уже была на грани истерики. Не успев открыть рот, чтобы снова разразиться проклятиями на весь мир, когда ей под нос пододвинули чашку с её малиновым рафом.              — Пей и не ной, он нам сейчас всё объяснит. — Илья, немного прибывающий в шоке, рот от удивления так и не закрыл.              Лишь Джонатан Эванс кивнул своим мыслям и снова улыбнулся.              — Ваш капучино. Какао скоро будет готово, ожидайте, пожалуйста. — не проявляя должного энтузиазма к тому, чтобы объяснить двум непонимающим личностям, как решать показательные неравенства, он снова отвернулся к оборудованию.              — Егор! — парень привстал, всем весом опираясь на барную стойку, возвышаясь над сидящими. Угрожающе. — В задницу Джонатана Эванса! Объясни уже, в конце концов, эту хрень, иначе я самолично вылью его чёртов капучино ему же на голову!              Линч замер с молоком в одной руке и со стаканом в другой. Шум кофейни померк где-то на заднем фоне. Девушка не дышала, ей было страшно. Господи, что сейчас будет...              — Да, Линч, объясните, наконец, прекрасной даме новую тему, а то я немного волнуюсь за свою причёску. — преподаватель силился, чтобы сохранить свой взрослый образ и не рассмеяться в голос. Ох уж эти дети.              — А сами что? — Егор, впрочем, речами не впечатлился. Нет, он бы с удовольствием объяснил, как он в уме решил этот пример, но здесь явно назревал диалог с Эвансом. Как ему уже было известно, разговоры с Джонатаном, по обыкновению, становятся самым увлекательнейшим событием за весь день. Поэтому сейчас он просто не мог такое пропустить. — Напомните-ка, сколько Вам? — даже не глянув на собеседника, он восстановил ход своей работы: какао сам себя не заварит.              — Двадцать четыре.              — Ну вот, совсем недавно школу закончили, уж тему за одиннадцатый класс наверняка ведь помните. Ваш какао. — поставив второй бокал перед учителем.              — Твой какао. — отодвигая ёмкость от себя, ближе к юноше.              — Почему мой? — в недоумении выгибая бровь. — И я вообще какао не пью.              — Потому что мне грустно смотреть, как Лили и Илья пьют свои напитки, а Вы даже на секунду присесть не можете. Хотя бы какао выпейте. — делая глоток капучино, пояснил мужчина. — И можете не волноваться, я знаю, что Вам нравится жасминовый чай, но какао выглядит так, будто Вы его никогда не пробовали. Или я не прав?              — А если я просто не хочу? — на вопросительное и требующее пояснения удивление друзей, но лишь на ухмылку Джона, Егор сделал глоток. Вкусно. Он и правда никогда не пробовал какао. Сам не знает, как так вышло, поэтому сейчас шоколадно-молочная жидкость приятно ощущается вкусовыми рецепторами.              — Что-то не видно. — ну всё, мальчика обделённым не оставили, теперь можно и самому расслабиться.              — Так что там с примером-то? — обратил на себя внимание Илья, явно недовольный, что его речи не произвели должного впечатления.              — Там всё по формуле из теоремы. — как-то неосознанно сделав ещё глоток, он опёрся локтями на стойку, чтобы пальцем показывать, какое число он имеет ввиду. — У нас обязательно должна быть степень в обоих числах. Она может быть любая. У нас правая дробь без неё осталась, тогда в виде какой степени её можно представить? — уставившись на ребят.              Лили шмыгнула носом, а Илья с открытым ртом смотрел на объяснение друга. Юноша только закатил глаза.              — Ну, Джонатан Эванс, помогайте. — снова сделав глоток.              — Одна вторая в степени два. — повторив действия своего ученика.              — Супер, а ты, Илья, записывай. Первая дробь сохраняет прежний вид, если что.              — Ага.. Давай дальше.              — Теперь смотрим на основное число. Оно больше единицы?              — Конечно!              Мужчина уже уткнулся в телефон, но на ответ Ильи отреагировал тихим смешком.              — Как ты вообще до одиннадцатого класса дожил? Лили?              — Меньше единицы, но больше нуля...              — А это значит?.. — собеседники молчали. — Что первая степень должна быть меньше второй.              — Почему?              — В формуле наши две степени представлены как икс один и икс два, и мы просто вместо икса подставляем наши степени. Пока понятно?              — Вроде да...              — Да!              — Окей, у нас что получается?              — Егор, я, честно, не такая тупая. Но здесь прям совсем не соображаю...              — Джонатан Эванс?              — Икс меньше двойки. — не отрывая взгляд от переписки.              — Спасибо. Следовательно, чему икс принадлежит? — всё то же молчание со стороны оппонентов. — Джонатан Эванс?              — От минус бесконечности до двух.              — Господи!.. — простонала девушка в отчаянии и рухнула, намеренно стукнувшись головой о поверхность. Возможно, она понадеялась, что так та заработает, как бывает с зависшими компьютерами, которые после смачного удара по блоку отвисали и без дополнительных заморочек.

— Блять... — полностью проигнорировав осуждающий взгляд преподавателя, выдал Егор.