Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Очень сложно разобраться в алхимии. Ещё сложнее разбираться в магии. Разобраться в человеческих чувствах – вообще нереально.
Ночные откровения
09 июня 2021, 01:38
Вопрос повис в воздухе, но Анна терпеливо ждала ответа. Нет, она вполне понимала, что нормального ответа на свой вопрос не получит, но ей было и правда интересно, что же придумает Нацу. Но он удивил. Парень склонился над её ухом и негромко произнёс:
— Не знаю от чего, но мне хочется сжечь его вместе с церковью, — ложь. Нацу никогда так безбожно не врал ей. Он прекрасно знал почему ему хочется спалить здесь всё к чертям. И дело было не только в этом особо наглом кардинале, потянувшем руки к его товарищу.
В последнее время с ним творились… не самые приятные для парня изменения. У него усиливалось обоняние, зрение, слух, всё словно становилось в разы ярче. Он и сам набирал силу — магия, тело, рефлексы. Держать себя в руках помогали тренировки и самоконтроль. Бушевали чёртовы гормоны, от которых Нацу порой хотел побиться головой об стену. Эта весна была для него тяжёлой. Он знал, что это нормальные изменения для его возраста, все через это проходят, однако порой ему было сложно не дать волю эмоциям. Подобное Драгнил замечал и за Греем, иногда — за Эрзой. Тела менялись, им было непривычно, что отражалось на поведении.
Пожалуй, самой спокойной из них была Анна. Нет, она тоже сильно изменилась с того момента, как они встретились впервые, но это было не то. Если у них троих были эмоциональные вспышки, то она просто стала куда более молчаливой, всем своим видом излучая терпение. Парню уже начало казаться, что подруга слишком охладела, если бы не видел, как она выпускает пар на заднем дворе, упражняясь с Энно. Удивительно, но танцовщица была отличным оппонентом и учителем для Анны. Та учила её сражаться. И, признаться честно, получалось хорошо. Нацу нравились те стремительные, чёткие, змеиные движения, которые были у Анны в сражении. Совсем не похоже на обычную уличную драку, скорее на танец.
И всё же, он не замечал тех же проблем с самообладанием. Как будто Анна старалась подстроиться под их всех, забывая о своих чувствах. И это не нравилось Нацу. Да, Аралия была умнее, начитаннее, эрудированнее чем они, но это не делало её какой-то другой. У Анны были свои чувства, которые она стала прятать, они стали слышать меньше её историй, начали рассказывать собственные, всё реже он слышал смех подруги. С ней однозначно что-то происходило, но что — Нацу не понимал. Она улыбалась как-то непривычно — немного грустно, а ещё смотрела на них с такой гордостью, так… будто бы они были её детьми.
Эта мысль так шокировала, что он даже счёл её бредовой. Она ведь, максимум, на пару лет его старше, если не ровесница. Не должна Анна смотреть на них так. Не может такого быть. Но и ситуации парень тоже не понимал. Что-то ускользало из его внимания, волшебник чувствовал, что упускает из виду нечто важное. Это раздражало.
— Излишнее, — на губах девушки появилась мягкая улыбка и, протянув руку, целительница потрепала его по волосам.
— Так неинтересно, — надулся волшебник, сложив руки на груди, а затем обиженно фыркнул.
— Это жизнь. Дай, пожалуйста, мне полотенце, — оперевшись руками о бортик ванной, положила на них подбородок.
Парень протянул висящее на крючке полотенце, затем вышел из ванной комнаты. Надо найти Хэппи и пройтись. Срочно. Сжав руки в кулаки, поспешил на выход.
— Ты куда? — на окрик не отреагировал, сделав вид, что не услышал. Ему хотелось подумать.
Парень исчез так быстро, она глазом моргнуть не успела. Пожав плечами, переоделась в чистое бельё, а потом закуталась в одеяло, взяв его с одной из двух кроватей. Достала из сумки блокнот и ручку, решив законспектировать, если понадобится, некоторые записи из ежедневника психички. Просто вполне вероятно, что его придётся сжечь как важную для неупокоенного духа вещь. Но работать совсем не хотелось.
Закусила губу, медленно выдыхая, пытаясь совладать с раздражением. Подростковый возраст — это сложно. Подростковый возраст у волшебников — сложен в квадрате. Всё перестраивается, меняется, гормоны смешиваются с магией создавая жгучий коктейль из эмоций и волшебства, бушующих в молодом организме. Анна читала об этом во многих пособиях, об этом говорила Полюшка, сама наблюдала у ребят. Её тело тоже перестраивалось, но она, напротив, была рада этим переменам, а сопровождающие эти изменения проблемы принимала как неизбежное зло. Серьёзно, это не самое страшное, ей уже доводилось переживать такое, и не хотелось бы позориться снова. К тому же, Анна была сформированной личностью, стыдно не справиться с эмоциями.
А вот остальные… о, как же часто хотелось просто постучать им по головам бейсбольной битой! Они пытались держать себя в руках на заданиях, но всё равно получалось кошмарно. Парни могли сцепиться друг с другом из-за какой-то мелочи, устроить драку в любом месте, изменить мнение и настроение в любой момент или ещё чего поинтереснее. А разрушенные здания, местность, архитектура и прочее — издержки возросшей магической силы, что стала расти слишком быстро. И Эрзу начало заворачивать — привет, критические дни.
От ссор их сдерживала Анна, хотя у самой, подчас, начали сдавать нервы. Чаще приходилось замалчивать, чтобы просто не поотрывать подросткам головы. Но волшебница прекрасно понимала, что не имела на это права — кричать на них, что-то запрещать, ставить условия. Лишь поговорить, попросить, не более. Нередко им просто требовалось выпустить эмоции, а это не есть плохо. Нельзя всё держать в себе. Анна, как склонный к затяжным депрессиям человек, это прекрасно понимала. Поэтому терпела, стараясь действовать максимально мягко. Ей не хотелось ругани, ссор, драк, всеми силами пыталась сгладить углы. И подчас, это ей удавалось.
Она понимала, что это вскоре закончится. Ребята уже сильно выросли за время их знакомства. Стали сильнее и морально, и физически, и магически. Подумав об этом, открыла свой блокнот, уже успевший стать важной частью её жизни, храня множество заклинаний, формул, проектов, рисунков, историй и фотографий. На одной из который был Нацу, которого она запечатлела этой зимой, когда они играли в снежки.
«Ну разве он не прелесть? — подумала девушка, глядя на фотографию Нацу, У неё было целое собрание бережно хранящихся фотографий, по которым можно было проследить, как они все растут. Однако Нацу… — Неужели ты уже вырос?» — погладила пальцем изображение и мягко улыбнулась. Время летит быстро, скоро они станут совсем взрослыми.
— Ну по какому поводу страдания? — Лариска заползла ей к девушке на плечи, с любопытством взглянув в блокнот. — О, ностальгируем? — хмыкнула змея, повернув голову к подруге.
— Типа того, — погладила изображение и перевернула страницу, где было почти общее фото. Даже Кана была, которая редко в гильдии появляется. Хотя Нацу в тот момент стоял рядом и смотрел, как она делает фото, и Лисанны тоже не было. — Вообще, я люблю делать фотографии. Они ловят мгновения жизни, перенося их на бумагу. Отличное волшебство, — правда стоил фотоаппарат прилично, зато теперь каждый любуется снимками.
— А почему Лакс тут такой офигевший? — поинтересовалась кобра, глядя на Дреяра.
— Не знаю, может, понял, кто стоит позади него? — хмыкнула алхимик, пытаясь вспомнить имя того парня, что стоял позади Лаксуса. Но оно вылетело из памяти, даже если оно когда-то там было. Разве что внешность специфическая запомнилась.
— А Нацу? — Лар обвилась вокруг шеи девушки, устроив голову на её макушке. Кому-то могло это показаться жутким, но кобра была единственным существом, которому Анна так доверяла.
— Нацу был рядом. Смотрел, как я фотографирую, — отозвалась Аралия, прикрывая глаза.
— Может, скажешь, в чём дело? — Лариска прекрасно видела, что подруга не в духе. Она и так была не в восторге от этого задания, так ещё теперь это подавленное состояние. — Узнала что-то от красавчика-кардинала?
— Кого? — недоуменно отозвалась Анна, не поняв, о ком идёт речь. — А, ты про этого? Узнала то, что мы в ещё большей заднице, чем я думала, а так…
— Нацу, верно? — между ними явно было что-то не так в последнее время. Вроде бы, как обычно, но старая модель поведения не могла подходить в изменившихся обстоятельствах.
Лариска не просто так была волшебным существом. Между ней и Анной существовала сильнейшая магическая связь, делая их узы неразрывными. Это давало определённую защиту кобре и большое спокойствие Анне. Они хорошо чувствовали друг друга. Ложь уж точно. И поэтому Лар знала правду о судьбе Аралии. О параллельном мире, о другой жизни, и о том, что они сейчас живут на страницах написанной кем-то истории. Им обеим было известно будущее, которое наступит спустя четыре года.
Анна говорила, что больше не воспринимает людей как персонажей, но что-то нет-нет, да замыкает в её голове. Считает, что не имеет права вмешиваться в их жизни так сильно, навязывать что бы то ни было, мешать, однако при этом не может оставаться равнодушной, когда дорогие ей люди нуждаются в помощи. Если быть честной, самой проблемной и противоречивой здесь была Анна, а не подростки, но это уже другой вопрос, требующий отдельного рассмотрения.
— Какой-то он сегодня не очень… сдержанный, — закрыла блокнот волшебница, укладываясь на подушку.
— Не у всех такая выдержка, но сдаётся мне, с таким подходом, ты помрёшь одинокой старой девой, — хмыкнула Лариска, переползая на грудь целительницы.
— Мы помрём вместе, не переживай, — фыркнула девушка, ничуть не обидевшись. — А что насчёт Нацу — я волнуюсь, не натворил бы он чего. Да и опасно бродить по таким местам в одиночку, ещё и ночью, — всё-таки здесь спятивший призрак гуляет. И даже если Зереф и сделал своего брата бессмертным эфирным демоном, это не отменяло того факта, что Анна волновалась за него. Есть вещи и похуже смерти.
— Не маленький уже, хватит его опекать, — змея вздохнула, зная, что вряд ли целительница последует её совету. Это было бы слишком просто. А вот накручивать, изводить себя — да, это про неё. У Анны не случился нервный срыв только потому, что у неё была Лар. Она несла с ней вместе груз тайны и в случае чего могла сама заметить перемены в девушке и заставить её признаться, в чём дело.
— Всё равно волнуюсь, — сцепила руки в замок волшебница. — Кажется, ещё вчера я встретила его в лесу…
— О-о, сейчас пойдут песни про Седую ночь шутки за триста, — закатила глаза рептилия. — Анна, тебе бы ослабить опеку над ними. А то вырастут ни на что не способными людьми.
— Не вырастут, — вздохнула розоволосая, понимая, что в словах кобры есть зерно истины. Та иронично хмыкнула.
— Гипер-опека ничего хорошего не даст, — продолжала настаивать Лар.
— Я не садистка, — Анна повернула голову на бок, увидев красивый месяц на чистом ночном небе, приветливо заглядывающий к ним в окно.
— Спорный вопрос. Ты ведь сейчас думала о том, что они загулялись, верно? — кобра стала недовольно постукивать кончиком хвоста по кровати, выражая своё недовольство.
— Считаешь, у меня начались проблемы с восприятием ребят? — их возраста, чувств, своего к ним отношения.
— А они у тебя заканчивались? — скептически хмыкнула Лариска. — Ты с самого начала мечешься. Пока ты будешь колебаться, не жди разрешения своих проблем, — и кто кого учит, в самом деле?
Анна ничего не ответила, но села, зажигая магический светильник щелчком пальцев. Бытовая магия — одна из первых, которой она обучилась. Удобство превыше всего. Или лень, это уж как посмотреть. Девушка положила на колени ежедневник духа-садистки. Ей всё равно не уснуть, пока не вернутся Эрза и Грей. А изучить такой вещдок стоит как можно скорее.
Посмотрела в укоризненные глаза подруги и вздохнула. Она была права. И во многом права. Но, чёрт возьми, Анна прекрасно знает, что будет наступать на одни и те же грабли до самого конца, пока не прижмёт конкретно. Она и так ослабила опеку над ними. Их общение стало меняться. Круг интересов — расширяться. Они могли поговорить на куда более обширные темы, обсудить много вещей — от истории, до теорий естественных и фундаментальных наук. Всё менялось, и эти изменения вызывали смешанные чувства.
Аралия всё чаще думала о том, что ей страшны события, которые должны произойти. Что она не сможет так просто отпустить их на то или иное задание, зная, что их там ждёт, чем может обернуться безобидная поездка на тот же экзамен на старшего волшебника. Да и информацию о местонахождении той же Системы В она практически получила и не станет ждать ещё несколько лет, чтобы поделиться ею с Эрзой. Но будет ли тогда тот самый канон? Случится ли та история? И желает ли она этого? Ей хотелось счастья для друзей. Они заслуживают этого. Но счастье — понятие индивидуальное, поэтому она не может решать за них, что для них лучше. Но и стоять на месте, когда им плохо — тоже не сможет.
Всё то ли слишком сложно, то ли просто до тупости. Анна совсем не разбиралась в человеческих отношениях, когда дело доходило до неё самой. Просто ступор. Иногда приходили трусливые мысли, что проще быть одной, но она гнала их прочь. Глупо это. Наверное. Чёрт! Она должна быть сильной, но проблема в том, что волшебница даже не знает, в какую сторону направить эту силу. В голове у неё противоречий и без проклятья Анкселама хватает — разгребать четыреста лет.
— Ты права, но вероятность, что я не запорю это дело — почти нулевая, — неловко рассмеялась целительница. Ей приятно было общаться с Лариской. Тот же Хэппи воспринимался как ребёнок, да и вёл себя соответствующе, хотя и таскался за коброй. А вот змея стала для неё настоящей подругой, какой у неё не было никогда. Даже с той, что была в том мире, у неё не было такой связи.
— Но постараться стоит, а то запустишь, — вздыхает рептилия, глядя на подругу снизу-вверх. И кто из них дитя?
— Что ты предлагаешь? — обняла себя руками за плечи и зябко поёжилась.
— Поговори с ними. Сама говоришь: «Что-то не устраивает — скажи». Почему сама не можешь также? — хотя о причине она догадывается.
— Знала бы я сама, что конкретно не так, — она боялась потерять их. Боялась, что они просто исчезнут из её жизни, пойдя своей дорогой. А она не сможет их остановить хотя бы потому, что этот процесс естественен. Ничто не вечно, всё рано или поздно подходит к концу.
Анна слишком любила ребят. Лаксус уже ушёл из их команды, хотя и не перестал общаться с ними. И ей не хотелось бы, чтобы их компания распалась. Не хотела терять эту связь. Не хотела, чтобы у неё остались только те фотографии, что она бережно хранит в блокноте. Ей хотелось будущего с ними. Однако целительница прекрасно понимала, что они слишком разные. В первоначальной истории всех сплотила Люси. Милая, обаятельная, забавная, самоотверженная, милосердная. Вокруг заклинательницы постоянно крутились события, создавая приключения, тем самым сплочая их всё сильнее и сильнее.
Но Анна не была Люси Хартфилией. Она — это она и никто другой. Ей не выполнить чужую роль. У неё не получится также сплотить всю эту разношёрстную гильдию своей искренностью, поступками, горячими словами. Да и не горит Аралия желанием этим заниматься. Слишком эгоистична. На губах сама собой появляется грустная улыбка, а кулаки сжимаются. Из-за своего эгоизма ей не хочется отпускать ребят. И она не та, кто может быть душой компании и поддерживать боевой дух. Девушка не знает, что ей делать.
— Спорим, ты думаешь о всякой херне? — подставила кончик хвоста под голову Лариска, наблюдая за меняющимися выражениями лица подруги. Мимика у алхимика была очень говорящей.
— Как знать, — неопределённо пожала плечами волшебница, запуская пальцы в волосы. — Мне просто кажется, что всё рушится, а я сама всё добиваю, — призналась Аралия, снова глядя в окно. И где же их носит так поздно? Неужели влипли в какие-то неприятности? Хотя, тогда об этом бы знал весь город.
— У тебя внушительный багаж с комплексами, — проворчала змея, приблизившись к лицу подруги, раскрывая капюшон. — Значит так — или ты сначала разбираешься в себе, а потом немедленно, слышишь? Немедленно идешь к ним, либо это делаю я, причём, в любой понравившийся мне момент, — тут иначе никак. А то загонит сама себя в угол. Просто поразительно работающие мозги, в существовании которых Лар порой серьёзно сомневается. Прожить полторы жизни и быть такой лохушкой в межличностных отношениях — это надо постараться.
— У меня нет выбора, — прикрыла ладонью лица девушка. Копаться в себе — не самое приятное дело. Но в этот раз ей стоит закончить с этим побыстрее. Возможно, это её паранойя, но Анна действительно боится остаться одна. Даже зодиакальные ключи начала собирать для Люси, с которой ещё только предстоит встретиться. Ну не дура ли?
На этом и порешили. Анна принялась читать записи Кёки, периодически вслух поминая всех предков волшебницы в самых неприличных способах зачатия в Аду. Женщина действительно была поехавшей на голову фанатичкой. Влюблённая в науку как самая настоящая яндере. Самое странное, что там были и дельные интересные мысли, касающиеся человеческой психики. Захватывалась и неврология, нервная система и магия. Если вычленить те части, в которых ежедневник исполнял роль личного дневника, то было похоже на научный труд. Какой бы ни была целительница, вклад в науки этого мира она могла бы внести колоссальный.
Но под конец, Кёка конкретно спятила. Те извращения, которые она творила с людьми и описывала здесь, можно было смело отнести в разряд хорорров и ужасов со строгим возрастным рейтингом и кучей предупреждений. Можно ли допускать ребят к такому?
Хмыкнула, поймав себя на том, что снова думает о них. Вдохнула. Встала и подошла к окну, выключая светильник. Хватит на сегодня этого кринжа. Устала. Выглянув во двор, увидела преинтересную картину — поцелуй двух хорошо знакомых ей людей. Причём, весьма увлечённый. Протёрла глаза. Ничего не изменилось. На губах, против воли, появилась улыбка. Что ж, теперь стало понятно, почему они так долго не возвращались.