Новый Эдем

Дерен очень редко курил, используя сигареты скорее для того, чтобы стало еще хуже, как девочки-подростки слушают грустную музыку, горюя о неразделенной первой любви. День ковылял в закат по колено в крови, и обложенное облаками небо окрасилось в красный. Молчаливое небо не собиралось щадить Дерена, будто отражая своими цветами всю боль, что ему довелось сегодня увидеть. В этот угол на самом краю лагеря обычно никто из солдат не ходил. Забор из сетки-рабицы разделял казармы и лагерь беженцев, в котором стало куда просторнее из-за всех этих жертв ВРЭ. Жертв Дерена. Сигарета имела не только мерзкий, но соленый привкус. Форд ничего не мог поделать с усталыми слезами, бегущими из глаз. Ветер сорвал серую драную тряпку, импровизированный погребальный саван, с одного из тел, и Дерен его узнал. Маленькая девочка Эшли, которую они с Хизер нашли и отвели к маме. Ее худенькое тельце казалось совсем крошечным, синюшным и каким-то фальшивым, как у пластмассовой куклы. Темные волосы малышки колыхались на ветру. По-крайней мере, она была рядом с мамой, которая тоже не пережила братскую чуму. Не в силах больше смотреть на ребенка, Дерен сел на отбойник, уже не борясь со слезами. За спиной шуршали брезенты многочисленных палаток, играла музыка, солдаты весело горланили, накачиваясь дешевым пивом вместе со своими командирами. Форд мог быть вместе с ними и праздновать, но сейчас веселый парень, который не только играл на гитаре, но еще и стал героем битвы за дамбу Графтона, меньше всего походил на победителя. Скорее тот, кто увидел бы его сейчас здесь, не нашел бы лучшего проигравшего. Выйдя из госпиталя, Хизер посмотрела на небо, окрашенное в ярко красный цвет, похожий на тот, что сейчас застилал Графтонскую плотину вместе с сотней безмолвных бледных тел, которые было некому убирать. «В вашем положении и с учетом травмы я бы посоветовал вам избегать стрессов и активных физических нагрузок», — слова врача вызывали у неё горькую усмешку. Она, первый лейтенант, должна была во время войны избегать стрессов и нагрузок… Либо же принять ещё более сложное решение и сделать аборт. Что бы сказал Дерен? Впрочем, она не хотела знать. Хизер просто направилась в самое тихое место лагеря, надеясь, что холодный ветер поможет освежить голову после битвы за дамбу, дабы позже девушка смогла придумать, что ей делать дальше. У сетчатого забора показался знакомый силуэт — солдат сидел спиной к выставленным телам, прикрытым чем попало, и томно курил. — Дерен? — непонимающе спросила Хизер, подходя ближе. Кажется, рядом больше никого не было, так что можно было перестать играть в строгого руководителя. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен праздновать победу со всеми? Он вздрогнул от ее голоса, торопливо провел рукавом по глазам, но они так и остались красными. Мазнул взглядом по раненому плечу Хизер, в очередной раз коря себя за то, что не был рядом и не прикрывал ее, как было в битве в Графтон Стил. — Решил подышать свежим воздухом, — соврал Дерен, потому что воздух был каким угодно, но не свежим. Ветер относил запах тел в противоположную сторону, но он все равно безошибочно воссоздавался в носу. Казалось, что привкус металла, который дает кровь, въелся в десна и ноздри, и останется там навечно. В Новом Эдеме теперь пахло как в Столичной Пустоши — мертвым местом, в которое Братство Стали стремилось превратить красивую, почти сказочную Вирджинию. — Присаживайся, — Дерен стряхнул пепельный столбик на асфальт, ветер тут же слизнул уголек и унес. — Покуришь со мной? — …Нет, — недолго подумав, вздохнула девушка, сев возле Дерена, который выглядел так, будто бы внезапно потерял всё, за что боролся. Мягко положив ладонь на плечо Путника, лейтенант постаралась всмотреться в его лицо, замечая плохо скрываемую печаль. — Это из-за битвы? — аккуратно поинтересовалась она, чувствуя, что и сама очень подавлена всем навалившимся. Взгляд Дерена невольно возвращался к маленькому детскому тельцу, и он с трудом подавлял желание перелезть через забор и снова накрыть его. Почему-то вспомнилась кроватка с тонкими косточками, лежащими на розовом одеяльце, и стихотворение робота-помощника, леденящее кровь. Дерен не хотел встречаться с Хизер взглядами — боялся что растущая внутри тьма затопит ее. — Эта битва, все эти смерти, твое ранение… Все это из-за меня, — дрожащим голосом сознался он, потому что чувство вины стало настолько ядовитым, что просачивалось сквозь кожу. Тремор сковал руки, когда он делал затяжку, и Дерен уставился в небо, медленно выдыхая сизый дым и пытаясь унять новые слезы. Проследив за взглядом Дерена, Хизер заметила маленькое детское тело, неподвижно лежащее недалеко от ограды. Она и не сразу вспомнила ту девочку, которой они с Путником вместе помогли найти мать… Ту самую, которая, кажется, лежала рядом. Хизер десятки, сотни раз видела мёртвых бойцов, видела умирающих в агонии солдат, но вид болезненного бледного тела маленького ребёнка, у которого ещё вся жизнь была впереди, заставило сердце дрогнуть. И ещё хуже ей стало оттого, что во всём Дерен винил себя. Лейтенант вздохнула, осторожно обняв парня и положив голову тому на плечо. — Я понимаю, что ты чувствуешь… Но в этом всём нет твоей вины. Если бы не ты, Дерен, мы все могли бы умереть. Тело так одеревенело, что Дерен даже не нашел в себе сил как-то ответить девушке на ласку. Просто сидел, чувствуя ее тепло, и считал себя недостойным ее. — Если бы не я, Хизер, никто бы не умер, — яростно отшвырнув окурок, он сунул руку в карман куртки, извлекая на свет колбу с ВРЭ. Она уже ложилась в пальцы как родная. Форт протянул цилиндр Хизер, вложив его ей в руку. Так ему следовало поступить еще пять лет назад — вот выбор, который оказался правильным. — Эдем ведь хотел с его помощью отравить Потомак, — напомнил он. — Я отдал вирус старейшине Лайонсу, потому что тогда я еще верил всем этим байкам про светлую сторону. Я был слишком наивен, чтобы поверить его обещаниям, будто он уничтожит его, но братство обратило его против Анклава. Я ненавижу себя за это решение, и даже то, что я сделал сегодня не исправит того, что я натворил. Посмотрев на цилиндр, вложенный в её ладонь, Хизер медленно выдохнула, чувствуя, что очень устала. Устала от прошлого, устала от настоящего… Да даже будущее начинало утомлять. — Я не виню тебя, — сказала она, взглянув на парня. — Также, как ты не винишь меня за то, что я много месяцев пыталась тебя убить… Или за то, что нам пришлось оставить Убежище 101. Или… За многое, в общем. Хизер замолчала, потому что понятия не имела, как должна поддержать Дерена. Она и сама отчасти винила себя за смерть стольких бойцов, и лишь уроки в воинском училище помогали справляться с этим — на войне не обойтись без жертв, порой сотен и тысяч. Вообще-то она хотела рассказать ему о своей беременности, пусть и не знала, сделает ли это… Но теперь поняла, что момент был абсолютно неподходящий. Хизер была уверена, что это может окончательно разбить Дерена, особенно если она примет нелёгкое решение об аборте. Лучше отложить этот разговор… может, на пару дней. От ее слов у него на глаза навернулись слезы, и Форд взял ее за руку, погладив ноготь на ее большом пальце. «Никто из твоих врагов не осуждает тебя настолько сильно, как ты сам себя осуждаешь. Ты должен простить себя», — так Дерену говорила Дороти, терпеливо выслушивая долгими зимними ночами его грустное нытье. Сказать было куда легче, чем сделать. Сделанного не исправить, и история их любви оставила им слишком много неизгладимых шрамов, чтобы забыть обо всех ошибках. И все же несмотря ни на что Хизер не винила его и будто хотела стать его единственным шансом на искупление. — Я тебя не заслуживаю, — тихо сказал он. — Пока что нет. Тебе ведь ещё не выдали медаль героя, — со слабой улыбкой попыталась приободрить того Хизер, как в своё время сам Дерен успокаивал девушку. Она отложила контейнер с ВРЭ на землю рядом, после чего, глянув на парня, положила руку ему на щёку, повернув его голову и заставив Дерена посмотреть на себя. — Я люблю тебя, Форд, потому что знаю, что ты всегда пытаешься сделать мир и людей вокруг чуточку лучше. И ты не мог знать, что произойдёт в будущем. Она бережно пригладила его торчащие светлые волосы, заглядывая в печальные серые глаза, полные слёз. — Ты спас родное убежище, включил Очиститель, много работал, а затем избавил меня от Нормана и поступил в армию, уничтожив источник заражения региона. Ты сделал столько добрых вещей, сколько не смог бы никто другой, — она говорила приглушённым голосом, стараясь тщательно подбирать каждое слово, но речь будто бы исходила из самого сердца. — Если бы не ты… Может, я бы пошла по следам калифорнийских предков. Дерен смотрел то в один янтарный глаз Хизер, то в другой, но не нашел в них ни тени фальши. Смахивая слезы с его бледного лица, она перечисляла ему все хорошее, о чем он и сам позабыл, утонув в ненависти к себе. В ведь Хизер всегда была на его стороне: после всех ссор, неосторожных слов, мрачной правды, предательств, расставаний — она продолжала понимать его и верить в него. Видеть его лучшей версией, чем было на самом деле. Дерен поднялся, потянул ее за руку, прижал к себе и уткнулся подбородком ей в макушку, часто моргая. Волна ее тепла будто поглотила его, злость сменилась чувством нежности и привязанности к этой девушке. Небо из кровавого стало просто алым, пышущим оттенками затухающего розового. — Спасибо, Хизер, — шепнул он, и запах орхидеи, будто обволакивал его, отрезая от остального мира. — Я совершил много ошибок, но не в этот раз. В этот раз я выбрал тебя. Проводя ладонью по мягким светлым волосам, Хизер выдохнула, глянув в сторону трупов, выложенных за сетчатым забором. Детское тело, неподвижно лежащее на холодной земле, вдруг дало ей понять… Ведь с её ребёнком может случиться то же самое. Вирджиния была гораздо безопаснее, чем любое другое место в мире после ядерной войны… Но здесь также гремели войны, вспыхивали восстания и лилась кровь. А когда твоя мать — высокопоставленный офицер, то ты невольно становишься чужой целью, тем самым рычагом давления, который могут использовать. Хизер тут же покачала головой, отгоняя эти мысли. Сейчас не хотелось думать ни о ребёнке, ни о войне, ни о собственном страхе перед будущим. Девушка мягко взяла Дерена за руку, слегка сжав его ладонь. Хотелось только побыть рядом с ним перед тем, как они снова разойдутся и притворятся, что являются чужими друг для друга людьми. — Я боялась, что ты умрёшь, когда услышала твой доклад по рации… Как ты вообще оказался в отряде «Альфа»? Легкая улыбка вернулась к Дерену, слегка дергая уголки его губ и выдавливая из сознания воспоминания о пережитом ужасе. — Эти парни потеряли своего техника, — усмехнулся он. — Ничего удивительно что именно я попался им под руку: парень, который имеет талант всегда оказываться в самом эпицентре взрыва. Пожалуй, юмор в качестве щита сейчас подходил. Хизер и без его рассказа прекрасно знала, чем через какой ад он прошел вместе с сильными и тренированными парнями, однако, почему-то стал единственным выжившим. — «Альфа» были настоящими героями, — признал он. — И Стэнфорд тоже. Надеюсь, Анклав позаботится об их семьях. — Они получат выплаты, а погибших наградят посмертно, — заверила его Хизер, аккуратно положив руки на бледные щёки Дерена. — Да и тебя скорее всего удостоят награды. Девушка выдохнула, видя, что Путнику всё-таки стало немного легче. Она коротко поцеловала его в щёку, после чего заглянула в красивые серые глаза, вновь наполнившиеся надеждой. — Выпей сегодня вместе с остальными за всех героев, Дерен… И за то, что сам остался жив. Он прикрыл глаза, наслаждаясь теплом ее рук на своей коже. Казалось, что стоять так вместе можно вечно, но они уже рисковали: кто-то наверняка скоро захочет выпить с «героем битвы за дамбу» и отправится его искать. Ох, Дерен давно отвык быть душой компании. — Медаль? Звучит дико для такого госизменника, как я, — смущенно откашлялся он. — Сомневаюсь, что наше начальство будет столь благосклонно, Хизер. Пожалуй, предложение Хизер стоило принять. Попытаться хотя бы почувствовать себя тем, кем она его видела, и со временем, возможно, Дерен и сам в это поверит. Он взял ее за руку, уводя подальше от сетки и мертвых детей под грязными саванами. Хотелось проводить ее хотя бы до палаток и поцеловать, прежде чем стать чужаками в глазах общества. Первые загоревшиеся на стремительно темнеющем небе звезды перемигивались друг с другом, будто посмеиваясь над проблемами двух маленьких людей.

***

Моргантаун медленно оживал, словно больной, много дней провалявшийся в постели. Новые системы фильтрации, установленные на городскую водоочистную станцию, легко справлялись с остатками вируса, еще заражающего реку, но уже не представляющего опасность для горожан. Новых больных не было, а те, кто пережил острую фазу, шли на поправку. Разговор с Хизер действительно помог Дерену осознать, что он тоже приложил руку к спасению города. Выбраться в Моргантаун было чертовски приятно — едва сняли карантин, и Форд тут же воспользовался тремя днями увольнительных, подаренными ему командованием как герою дамбы. В казармах после отмечания победы стало уныло: эйфория схлынула, оставив солдатам лишь скорбь по погибшим товарищам, и никакие торжественные церемонии прощания, устроенные руководством, не могли ее унять. Свободные дни он намеревался провести с Хизер, а еще повидать друзей и удостовериться, что у них все в порядке. Тем более что после битвы Буч сам прислал Дерену письмо и пригласил его и Хизер в гости, намекая на какие-то «важные новости». Форд был уверен, что ему придется уговаривать свою девушку на это мероприятие: социальное взаимодействие давалось ей куда хуже, чем сухая армейская муштра или нажатия на спусковой крючок, однако, Хизер сдержанно и напряженно, но согласилась пойти вместе. Квартира Буча находился в жилом комплексе «Шедоубриз» — четырехэтажном белом доме не очень далеко от центра. Позволить себе такое жилье мог далеко не каждый житель города, но ловкие руки Делории, похоже, неплохо кормили его. Хизер уже поджидала Дерена возле зеленых дверей, прячась в тени подъездной колонны от яркого, но уже по-осенне холодному солнцу. Улыбнувшись возлюбленной, Форд не без гордости продемонстрировал ей две бутылки белого вина. — Не знал, что торгаши становятся такими добрыми, когда заявляешься в магазин в форме Анклава, — заявил он. Как бы Дерен ни скучал по джинсам и кожанке, но внял настоянию Хизер пойти в гости в форме. В черном они вдвоем смотрелись очень гармонично, а взгляд девушки, который он ловил на себе, когда носил обмундирование, даже заставлял его краснеть и ждать вечера, когда они останутся вдвоем и смогут избавить друг друга от строгой одежды. Девушка выглядела несколько напряжённо — словно бы её заставили посетить руководство, где нельзя было ударить лицом в грязь. По крайней мере, рядом был Дерен, и это заставляло беспокойство немного уняться. Завидев в руках Путника две бутылки алкоголя, Хизер вздохнула, поняв, что ей придётся придумывать оправдание, почему она не пьёт. Всё-таки тема беременности была как огромный и медленно нарастающий ком проблем, к которому лейтенант боялась даже прикоснуться, всё откладывая итоговое решение, за что себя корила, но так и не решалась всерьёз сесть и подумать, что ей делать дальше. — Пойдём уже, — поторопила она задержавшегося Дерена, и они вместе прошли в дом, направляясь к квартире. Стоило признать, было здесь довольно неплохо — чисто и ухоженно, пускай и не могло сравниться с богатством зданий в Уайтспринге. Поправляя офицерскую фуражку, Хизер коротко взглянула на идущего рядом парня, что сегодня будто сиял. Может, вырвавшись из военного траура, он наконец-то мог посвятить время себе и друзьям, перестав выглядеть так, будто по нему проехался БТР. «Хоть что-то хорошее», — отметила девушка, видя его слабую улыбку, предвещающую хороший вечер… для него, во всяком случае. Так как у Дерена руки оказались заняты бутылками, Хизер сама постучалась в дверь и немного отошла, по старой привычке убрав руки за спину и выпрямившись. Буч открыл дверь почти сразу, улыбаясь во все тридцать два зуба. В глубине квартиры с веселенькими обоями в цветочек играло радио. Эти двое на пороге напоминали санитарных инспекторов, что периодически являлись на порог «Стильного змея» и придирчиво разглядывали ножницы. Хизер была все той же хмурой барышней, какой была в 101-м, но как бы ни старался Форд копировать ее строгий образ, он все равно будто светился изнутри рядом с ней. — Рад, что вы все-таки пришли! Проходите, — просиял Буч, забирая у Дерена вино и ставя его на трюмо в прихожей, а после обнимая лучшего друга. — Я уж было опасался, что ты зазвездишься и дел не захочешь иметь с простым стилистом. Приятно снова встретиться с вами… мэм. Он неуверенно протянул руку Хизер, размышляя, пожать ее или все-таки поцеловать. Ограничился рукопожатием — не хотел портить лицо, нарываясь на крепкий женский кулачок. — Зазвездился? — удивленно поднял брови Путник. — Ты не читал «Доминион Пост»? — возмутился Делория. — Да твоя смазливая рожа там на первой полосе, сам посмотри! Форд взял с трюмо свежую газету. Он вернулся с боя в таком состоянии, что даже не заметил, что его фотографировали. Но его лицо никак нельзя было назвать смазливым — скорее это был едва живой и жутко измотанный мужик с дикими глазами. «Рядовой героически уничтожил биологическое оружие врага» — гласил огромный заголовок под изображением. — С ума сойти… — Дерен покраснел до самых корней волос, так и не определившись, радоваться ему свалившейся на голову славе или наоборот. От размышлений его отвлек Буч, громко крикнувший куда-то в гостиную. — Принцесса, Дерен и Хизер пришли! Хизер коротко глянула на газету, которую так пристально рассматривал в руках Дерен, и тихо хмыкнула, намекая, что об этом она и говорила, когда перечисляла все подвиги парня и обещала ему в скором времени медаль, пусть и не высшую, но ту, которую можно будет носить с гордостью на важные мероприятия, а в остальное время держать за стеклом домашней витрины. Из гостиной послышались шаги, и в прихожую вышла уже давно знакомая Дерену девушка, его близкая подруга. После болезни Дороти всё ещё выглядела довольно бледной и уставшей, но благодаря новым системам фильтрации, лечению и помощи Буча, уже чувствовала себя в разы лучше, чем раньше. — Эй, да это же герои с Графтонской плотины! — заулыбалась она, остановившись возле Буча, что без толики смущения приобнял её за плечо. — Дор, а ты что здесь… — начал Дерен, но тут заметил как подруга льнет к Бучу. — Так вы вместе? Как такое вообще произошло? — Это и были мои важные новости! — Делория сжал плечо девушки. — Ты сделал мне охренеть какой ценный подарок, Форд, когда привел эту красавицу в мой салон. — Так я сводня, получается? — Дерен смутился еще больше, а после шагнул к Дороти и обнял ее, пряча покрасневшее лицо от приятеля. Буч расхохотался, избегая пока рассказывать все не слишком романтичные подробности их с Дороти «свидания» в госпитале для беженцев. Отступив назад к Хизер, что явно чувствовала себя не в своей тарелке перед едва знакомыми людьми, Форд тоже обнял ее за плечи в знак поддержки. — Хизер, это Дороти. Дор, это Хизер. Кажется, вы виделись в Прикетте мельком. — Приятно наконец с тобой познакомится! Дерен все три года, что жил в Прикетте, не замолкал, рассказывая про тебя! — заулыбалась Дороти, замечая, что ещё больше вгоняет бедного Дерена в краску. — …Взаимно, — только и ответила Хизер, скрестив руки на груди. Дороти помнила Хизер ещё с Рэйвен-Рок, где порой слышала некоторые сплетни среди техников о ней, или пару раз пересекалась с ней в широких коридорах бункера. Конечно же, девушка понимала, что едва ли лейтенант помнила простого работника отдела гидропоники, так что знакомство стоило начать с нуля. — Как насчёт наконец присесть за стол? — предложила Дороти, поправляя свои волосы, над которыми так старательно колдовал Буч, когда они впервые пришла в его салон. От мысли о том, что сегодня удастся съесть что-то, кроме резиновых армейских пайков, у Дерена жалобно заурчал живот. Следуя за хозяином, все трое оказались в маленькой светлой гостиной, заставленной разномастной мебелью — стильной, но старинной, словно натасканной из разных страниц каталогов довоенных мебельных магазинов. Обстановка обещала быть неформальной. Вместо обеденного стола Буч накрыл журнальный столик, расставив вокруг него диван и два кресла. Две принесенные Фордом бутылки были поставлены в центр, а вокруг них собралась нехитрая закуска: вареная кукуруза и тошка, мутафрукты в вазочке, креманка, полная довоенных конфет. Однако с кухни явственно разносился какой-то иной мясной запах, намекающий на то, что на столе появится что-то еще. Усаживаясь рядом с Хизер на диван, форд оглядел комнату. Делория держал ее в чистоте и уюте — даже тюль на окно где-то раздобыл. Скорее всего так он пытался максимально отдалить себя от детства, где его с матерью квартира всегда утопала в пустых бутылках и воняла перегаром и застарелым табаком. — Ты неплохо устроился, — оценил Дерен, пока Буч возился с винной пробкой, а Дороти тихо улыбалась, поглядывая на молчаливую Хизер с таким нескрываемым любопытством, что еще больше смущала ее. — Жены вояк неплохо платят, — хохотнул Делория. — Глаза друг другу пытаются выцарапать в за запись в очередь перед большими военными праздниками. Он выдернул пробку, налил вина своей девушке и потянул бутылку к бокалу Хизер. — Вина, Хизер? — Нет, спасибо. Мне лучше не пить, вечером возможно будет брифинг, — накрыв бокал ладонью, спокойно ответила Хизер, почувствовав на себе непонимающий взгляд Дерена, который не слышал ни о каком «брифинге вечером» от неё ранее. В квартире было… Довольно уютно. Чем-то напоминало роскошь Уайтспринга, но всё-таки сделано это было с душой, будто бы каждое кресло, каждая занавеска покупалась отдельно, собиралась, как большой паззл, старательно и долго. Дороти и вовсе всё ещё чувствовала себя здесь, словно принцесса — как бы смешно это не звучало, зная пристрастие Буча называть её так. В детстве она жила на ферме далеко на юге, спала на кровати без матраса и помимо работы в поле ухаживала за болеющей матерью, а потом, когда подалась в Анклав специалистом, жила в тесных помещениях военного бункера Рэйвен-Рок, после того, как прошла сложное обучение в аграрном центре Волт-Тек. В общем, такая комфортная обстановка ей могла только сниться… А потом Буч вдруг просто забрал её к себе, когда болезнь начала отступать. Вот так, без прелюдий, а она и не была против — всяко лучше, чем оставаться в отвратительном госпитале для беженцев. — Ну что, расскажете, как это наш ловелас оказался на первых страницах газет? — хитро спросила Дороти, улыбаясь. — Нет, спасибо. Мне лучше не пить, вечером возможно будет брифинг, — накрыв бокал ладонью, спокойно ответила Хизер, почувствовав на себе непонимающий взгляд Дерена, который не слышал ни о каком «брифинге вечером» от неё ранее. В квартире было… Довольно уютно. Чем-то напоминало роскошь Уайтспринга, но всё-таки сделано это было с душой, будто бы каждое кресло, каждая занавеска покупалась отдельно, собиралась, как большой паззл, старательно и долго. Дороти и вовсе всё ещё чувствовала себя здесь, словно принцесса — как бы смешно это не звучало, зная пристрастие Буча называть её так. В детстве она жила на ферме далеко на юге, спала на кровати без матраса и помимо работы в поле ухаживала за болеющей матерью, а потом, когда подалась в Анклав специалистом, жила в тесных помещениях военного бункера Рэйвен-Рок, после того, как прошла сложное обучение в аграрном центре Волт-Тек. В общем, такая комфортная обстановка ей могла только сниться… А потом Буч вдруг просто забрал её к себе, когда болезнь начала отступать. Вот так, без прелюдий, а она и не была против — всяко лучше, чем оставаться в отвратительном госпитале для беженцев. — Ну что, расскажете, как это наш ловелас оказался на первых страницах газет? — хитро спросила Дороти, улыбаясь. — Дерен оказался в рядах элитного отряда «Альфа» и отправился на станцию дамбы… Смог извлечь контейнер с вирусом, отравляющим воду, и единственный вернулся живым, — коротко отчиталась Хизер, неловко отпив немного колы из бокала, заметив, как удивлённо переглянулись Дороти и Буч. — Мне кажется, ты говорил, что за тебя не надо волноваться… — напомнила девушка, сидевшая возле стилиста, уперев руки в бока. — Это ты так хотел сказать «я пойду в самое пекло»? Хизер лишь тихо усмехнулась. Похоже, со всеми Дерен вёл себя одинаково — просил не беспокоиться, а потом оказывался на грани смерти. Лейтенант вспоминала, как тогда в лагере не находила себе места, пытаясь придумать сотни вариантов, где могло оказаться тело, или куда его отправили паладины, решив допросить. — По крайней мере, благодаря Дерену удалось остановить эпидемию в Моргантауне, — заключила Хизер, решив оставить все подробности рассказа на том, кому сулили почести. В знак благодарности Дерен легонько провел кончиками пальцев по спине Хизер. Лаконичный рассказ вышел именно таким, каким он и хотел: лишенным того, что могло бы напугать его друзей. Буч удивленно запустил пятерню в лихо зачесанную челку, напрочь позабыв о том, что она вся пропитана лаком для волос. — Чувак, это было сильно! — восхитился он. — Спасти Моргантаун… Я был в этом госпитале — знал бы ты, какой там творился ад. Он закрыл рот, поспешно глядя на Дороти. Болезненная бледность еще сохранилась на ее лице, но она уже не была похожа на ту полумертвую тряпочку, почти обеими ногами стоявшую в лодке Харона, когда Буч ее нашел. Но Дерен уже догадался, что произошло. Правая рука с бокалом предательски задрожала, когда он понял, что Дороти могла стать жертвой ВРЭ. Никаких слов Хизер не хватило бы, чтобы он смог себя простить, если бы с лучшей подругой что-то случилось. — Мне очень жаль, Дор, — прошептал он, поспешно ставя бокал на стол, пока никто не увидел, как золотистая жидкость в нем пошла волнами. — Всё нормально, Дерен. Я уже чувствую себя отлично… благодаря одному навязчивому стилисту, — с улыбкой сказала Дороти, глянув на Буча. Пока Дерен сражался с паладинами, этот боец стойко прорывался через оборону волонтёров в госпитале, надеясь увидеться с ней. Заметив, как начал нервничать Путник, Хизер мягко коснулась его руки, стараясь поддержать. В памяти девушки всё ещё был ясен тот вечер, когда она увидела трупы возле сетчатого забора… И наверняка Дерен всё ещё винил себя за каждого умершего в тот день. — В любом случае, возможно Дерена наградят медалью за выдающуюся службу, если позволит руководство, — сказала Хизер, заставив Дороти тихо присвистнула. — Ещё вчера ты был каторжником, а уже сегодня — национальный герой. Только не говори, что собираешься до капитана дослужиться! Дрожь в руке Дерена унялась, словно испугавшись нежного тепла, исходящего от ладошки Хизер. Веселый голос никогда не унывающей Дороти заполнил комнату, вытесняя прочь невидимые черные тучи, начавшие было сгущаться над головой Форда. — За капитана Форда! — охотно поддержал Буч предложение девушки, и потянул свой бокал к центру стола. Стекло мелодично прозвенело, сливаясь с тихой мелодией, доносящеейся из динамика радиоприемника. — Теперь моя очередь тебя допрашивать, Дор, — заявил Форд, делая большой глоток и отправляя в рот дольку мутафрукта. — Как ты выбралась из Прикетта. Что там вообще творится? — Много паладинов и послушников, которые считают, что мы им кланяться должны за «освобождение», — отмахнулась Дороти, отпив вина из бокала. — Ещё этот дирижабль над Кратером… Зная местных жителей, удивительно, что они его ещё не разобрали на металлолом и не продали где-нибудь на севере. Девушка усмехнулась — парнишка Роберт как раз был оттуда родом, но с его-то навыками выкручиваться из любой ситуации он наверняка уже впарил парочке рыцарей какую-то хрень и залёг на дно. Старый-добрый Роб. — А сбежала я, потому что дело запахло жареным. В один день в «Форт» зашёл сам старейшина, и явно начал что-то подозревать. А у меня дома трудовая книжка Анклава, старый комбинезон со звёздами… В общем, ты понимаешь. Дерен понимал. Три года они с Дороти шарахались от звезд, как радолени от огня, а теперь Форд гордо носил их на груди. Да, удивительно, как резко меняется порой погода на Пустошах. — До сих пор не могу понять, как Оуэн Лайонс решился на этот крестовый поход, — Дерен положил себе печеных овощей, чтобы присмирить желудок в ожидании горячего. — Старикан даже на захват Очистителя едва решился, а тут — целый регион. Он заметил хмурые бровки Дор, которая не понимала, о каком старике идет речь. — Старейшина уже не Лайонс, так? — спросил он, и Хизер и Дороти синхронно покачали головами. — Нет, такой хмурый парень со шрамом на лице… Как же его… — Дороти коснулась своего лба рукой, пытаясь вспомнить имя, иногда всплывавшее в разговорах паладинов в баре. — Артур Мэксон, согласно нашим донесениям, — сказала Хизер, посмотрев на Дерена и заметив, как его брови в удивлении приподнялись. — …Ты его знал, не так ли? — Знал… — протянул Дерен немного шокированно. — С трудом представляю, как этот шкет стал старейшиной. Дерен помнил Артура тринадцатилетним нескладным подростком, что ходил за ним попятам, цитировал Устои Братства и смотрел ему в рот, считая героем. Тогда он считал себя обычным и добродушным парнем и не хотел, чтобы его как-то выделяли среди остальных сквайров Цитадели. Было странно думать, что мальчик вырос и стал почти мужчиной — ведь когда покидаешь какой-то место, кажется, что время там останавливается. Выходит, это Артур обрушил ад на Вирджинию и использовал мерзкий прием с ВРЭ, на который никогда бы не решился старый лев. Похоже, потомок прославленного Роджера Мэксона вернул Братству его калифорнийские традиции, что были не менее жестоки, как и у старого Анклава. Возможно, даже вернул в свои ряды опальных Изгоев, сделав свою армию в два раза больше. Рассказать друзьям о знакомстве с таким человеком, все равно что признаться, что помнишь детство Гитлера. — Он, наверное, выше тебя… И ещё носит это кожаное пальто с меховым воротником. О, и везде ходит с охраной, — припоминала детали Дороти, отведя взгляд. Хизер посчитала эту информацию несколько полезной, а потому постаралась запомнить, на случай, если однажды увидит кого-то похожего по описанию на поле боя. — В общем, я взяла то, что могла взять, и бежала через лес, когда была пересменка караула. Так и дошла до Моргантауна, — закончила свой рассказ Дороти, слабо улыбнувшись. — Не самая героическая история, знаешь ли. В сравнение с твоей никак не идёт. Дерен небрежно махнул рукой, демонстрируя, что и свою историю он не считает такой уж героической. — Знаешь, Дор, вряд ли я буду скучать по Прикетту, — улыбнулся он и многозначительно оглядел Буча и Дороти, сидевших в разных креслах, но близко друг к другу. — Да и ты тоже, судя по всему. Я рад за вас, ребят. Подхватив свой бокал, он поднял его над столом. Посмотрел на каждого из присутствующих по очереди. — Не думал, что когда-то удастся собраться вот так вот, вместе. — Жизнь удивляет, правда? — усмехнулась Дороти, наклоняя голову набок. Пару недель назад она бы и подумать не могла, что увидит Дерена в форме, гордо сидящего возле первого лейтенанта, что держит его за руку… А вышло именно так. Внезапный запах с кухни заставил её резко вспомнить ещё кое-что. — Ой, про мясо забыли! Она торопливо ушла на кухню, где, судя по звукам, достала из духовки противень, что-то ворча себе под нос. — Эй, кто-то может помочь принести тарелки? — крикнула Дороти с другой части квартиры. Хизер, вздохнув, поднялась — лучше на время оставить Дерена и Буча вдвоём, так как им явно было, что обсудить, без женской компании рядом. Молча взглянув на Путника рядом, она направилась на кухню. Надев на руки пестрые варежки-прихватки, Дороти осторожно устраивала противень на краю раковины. Кухню заполнил аромат тушеной под сыром и помидорами свинины, заметно подгоревшей с краев, но вполне съедобной на вид. — Не говори Дерену, а то он расстроится, что так и не смог научить меня запекать мясо по-французски, — хихикнула девушка, обращаясь к вошедшей на кухню Хизер. Взяв ножик, Дороти начала аккуратно срезать подгоревшую корочку с некоторых кусочков. Несмотря на все изъяны, блюдо все равно пахло так восхитительно, что рот наполнился слюной. — Все-таки живые овощи ладят со мной куда лучше приготовленных, — вздохнула она, выковыривая острием полностью сожженный комочек, что когда-то был тошкой. Доставая из кухонного шкафчика четыре тарелки, кладя друг на друга, она поставила их на столешницу, после чего взяла из выдвижного ящика столовые приборы. — Я понимаю. Когда Дерен остаётся на ночь, готовит только он, — призналась Хизер, стараясь не смотреть в сторону подруги Путника. Отчего-то она казалась ей смутно знакомой… Ещё во время того, как они ненадолго пересеклись в баре, Хизер крайней мыслью заметила это, но решила не обращать внимания. Кажется, Дороти упоминала про трудовую книжку и комбинезон Анклава… Значит, скорее всего они могли видеться на работе. Только вот Дороти явно была не солдатом. — О, значит, у нас есть с тобой кое-что общее — мы обе не умеем готовить, — подмигнула Дороти. — Нам повезло отхватить по мальчику с пип-боем, которые нас кормят — их там в убежищах этому учат что ли? Она спрятала ухмылку за широким блюдом с высокими бортами, куда собиралась перекладывать мясо, которое удалось привести в приличный вид. — Как там моя орхидея? — хитро прищурившись, поинтересовалась она, подцепляя первый кусочек лопаткой. Взглянув на девушку, раскладывающую мясо по тарелкам, Хизер скрестила руки на груди, наконец-то поняв, где уже видела Дороти. Скорее всего, отдел гидропоники Рэйвен-Рока… Вот кто нелегально продал Дерену государственное имущество. — Значит, это была ты… — выдохнула Хизер, отведя взгляд. — Она в порядке. Цветёт на подоконнике. Вопрос Дороти задавала не из беспокойства за орхидею, о судьбе которой она уже знала из уст Дерена, а ради реакции Хизер. Кроме Форда и Буча еще ни с кем не успела подружиться в Моргантауне, а завести подругу, с которой можно было бы посплетничать, страсть как хотелось. Лейтенант, правда, не выходила из закрытой позы и не смотрела в глаза, будто бросая общительной Дороти вызов. — Да, это была я, — кивнула она, неловко балансируя лопаткой, чтобы свинина не сорвалась и не шлепнулась на пол. — Видела бы ты его, Хизер — стоял такой отчаянный, влюбленный парнишка. Ну как такому отказать? Все-таки обронив еду, но к счастью, уже в тарелку, Дороти обернулась и улыбнулась новой знакомой, уперев руки в бока. — Судя по тому, что я вижу, не зря я тогда нарушила кучу правил. Всё-таки Дороти повезло — она явно уже не работала на Анклав, а значит, могла рассказывать про проданную орхидею лейтенанту, не боясь ареста. Для Хизер так даже было проще, ведь не пришлось бы прикрывать чужое преступление и беспокоиться о своём соучастии. — Он всегда совершал глупые поступки… Но подарить офицеру государственное имущество — самое безумное, что он мог сделать, — сказала Хизер, и всё-таки тихо хмыкнула, ведь именно этот его поступок, пожалуй, помогал ей держаться все пять лет в несчастном браке. «Смотрите-ка, она все-таки умеет улыбаться», — заметила Дороти, но вслух ничего не сказала. Было время, когда она ненавидела Хизер, за то, что лучший друг так страдает по ней, но это уже не имело значения, когда сегодня он пришел вместе с ней и такой счастливый. — Ты ведь знаешь, что ради тебя он готов на что угодно, — нахмурилась она, стараясь придать своему звонкому голоску хоть немного строгости. — Не хочу, чтобы ему потом было больно из-за этого. «И снова тащить на себе сто пятьдесят фунтов депрессии в пьяном полуобмороке тоже не хочу», — добавила она про себя. — Я знаю… — вздохнула Хизер, вспоминая, как одним утром Дерен пришёл к ней в военной форме, коротко подстриженный и готовый отправляться на фронт, хотя она никогда не просила его о подобном. И всё же, он отказался от прошлой жизни лишь для того, чтобы быть немного ближе. Мысли снова вернулись к разговору с доктором Брайсом. Дерен ведь действительно почти отказался от своего прошлого, присягнул Анклаву, который когда-то презирал, и сражался, доблестно исполняя солдатский долг, а она… «А я хотела избавиться от нашего ребёнка, потому что боялась за будущее», — с ужасом поняла она, хотя внешне и выглядела довольно спокойной. — «Нет, Дерен, это ты не заслуживаешь меня». Заглянув в глаза Дороти, упирающей руки в бока, Хизер, наконец, негромко ответила. — …Я тоже готова на всё ради него. Всё-таки Дерен очень точно подобрал орхидею под цвет глаз Хизер. Дороти слегка сощурилась, пытаясь прочитать в них лукавство, но слова ее были искренними, а янтарные зрачки немного печальными. Не хотелось смущать девушку еще больше, но Дороти должна была удостовериться, что ее друг в надежных руках. — Ну, тогда мы с тобой подружимся! — громко заверила она, желая подбодрить. Уже не в силах держать на своих исхудавших плечах это эмоциональное напряжение, она сделала к собеседнице шаг. — Словами не передать, как я рада за вас, — сказала она, схватив Хизер за обе руки и слегка их пожав. — Вы так потрясающе смотритесь вместе! — Спасибо, наверное, — неловко ответила Хизер, не совсем понимая, что должна сказать. Дороти была такой светлой и весёлой, так что, пожалуй, было понятно, почему за три года жизни в Прикетте Дерен окончательно не спился в депрессии, хотя мог, судя по рассказам. — Давай просто отнесём тарелки в зал, пока еда не остыла? — Ой, точно! Пойдем, — спохватилась Дороти, отпуская Хизер на волю подхватывая блюдо с мясом. Наверное, Дерен имел какой-то особый талант выдерживать непростой нордический характер Хизер, но Дороти не могла не признать, что и ей после разговора с ней стало легче на душе. Она никогда не перестанет переживать за Дерена, пока тот носит на груди ореол из звезд Анклава, но теперь она хотя бы убедилась, что сердце его надежно защищает строгий лейтенант. Осторожно ступая по старенькому ковру, чтобы не споткнуться и не уронить блюдо, Дороти зашла в гостиную. Сощурилась от яркого закатного солнца, заглянувшего сквозь оконную раму, ответила на улыбки мужчин. Война никуда не делась, люди продолжали страдать и умирать, не не здесь, не в «Шедоубриз». Здесь все было хорошо.