Золотой компас

Бортовой журнал запись №9

«Уверенность в собственной мечте стала таять, как снег на палубе, оставляя вопрос лишь в том, было ли вообще то, в чем можно её испытывать»

***

      Багги уныло сидела за столом на камбузе болтая ногами, но как-то не норовилась делать это и языком. Корабль плавно покачивался из стороны в сторону, кок мастерски нарезал только что почищенный ею картофель, а она сама загоняла ногти под упругую кожуру положенного перед носом апельсина — за помощь.       Странно, что на зимнем острове, который до этого был посещен, вообще они росли. Холодно, солнца почти нет, а питьевая вода добывается путем растапливания снега. Даже по её немногочисленным познаниям в области ботаники этого не хватит для полноценного созревания, так что удивительным было то, что что-то вообще выросло, а обыденным — кислота ярко-оранжевых долек. Но в общем-то Багги принимала все со стойкостью, не видя проблемы, в то время как Шанкс недавно кривился, прыгая по палубе под смех команды, и не съел даже половины ограничившись небольшим кусочком, что каким-то чудом не выкинул за борт.       Наверно и ей апельсин дали для того, чтобы увидеть хоть некоторые из показанный другим юнгой эмоций, конечно, в некотором роде поблагодарить и не дать заразиться цингой, но все же… Она как мальчишка не прыгала, удивлённо глянула, скривившись и поерзав немного, не помидоры — уже хорошо.       Но все же жить на том острове воровка бы не согласилась, и трапезничать не яблоками, а этими странными фруктами, тоже. Так что невзначай поблагодарила про себя старпома, отжавшего у неё все драгоценности, и даже подклеила ему старые карты, не с бескорыстными целями, конечно, но кто поступает иначе. Сбеги она с корабля здесь, да ещё и с огромным мешком, точно попросилась бы обратно, а драгоценности посеяла где-нибудь в сугробах с её рост.       Было жуть как холодно, и её гордость не стоила того, чтобы замерзнуть насмерть, но она уверенна, что Таро или Рыжий с ней точно поспорят на эту тему. Но когда-нибудь потом, когда она решит об этом сказать.       На кухне царила уютная тишина и никто не спешил её прерывать. Клоунессе вообще казалось, что ещё немного, и она вырубится, разморенная жаром плиты, с булькающей мясной подливой. Мешало только нудное жужжание где-то за дверью, но ей было так лень встать и заставить Шанкса заткнуться, что она смирилась с этой малостью, стараясь как можно лучше от неё абстрагироваться.       — Этого рыжего придурка там что, ромом спаивают? — прошипела девчонка, грозно глянув на дверь, из-за которой раздавался громогласный смех.       Воровке смешно не было — ей было холодно, и она не понимала, как можно веселиться, счищая снег с ледяной палубы и выкидывая тот за борт. В прошлый раз, когда это дело было поручено ей, она мечтала как можно скорее закончить и отогреть окоченевшие даже в тёплых ботинках ноги. Но Рыжему, видимо, даже это нравилось, потому что он никак не мог умолкнуть, а капитан поддерживал его изо всех сил, время от времени показывая свое присутствие.       Но да ладно, этому старику она готова простить громогласный гогот — он тёплый и большой, и именно он в очередной раз грел её после такой работники, — но вот насчёт мальчишки… она только возмущаться и горазда, надеясь, что «причинять добро», если о себе не напомнить, Шанкс ей не решится. А то опять заставит ловить снежинки языком, но простудится лишь Багги и горькую бурду, намешанную всей командой поочерёдно, будет пить именно она, ведь на корабле даже врача нет. Не болеют эти «звери», а другого слова она и подобрать не в силах.       — Да вновь, наверно, байки какие травит. Тебе, небось, уже столько нарассказывал, — произнес кок, затушив сигарету и бросив её в стоящую рядом пепельницу. — Лук нарезать сумеешь?       Багги лишь качнула головой, ополаскивая руки и стягивая разделочную доску с овощами, стоящую возле мойки, да нож.       — Другой возьми, этим рыбу разделывают, — девчонка лишь пожала плечами, меняя нож на другой и вновь двинулась к столу.       Язвить ей сегодня не очень хотелось, да и не тому же человеку, что обеспечивает её едой несколько раз на дню, пусть и произнесённые им слова вогнали на секунду в ступор. Ей он только какую-то сказку рассказывал, да и смеялся, наверно, про себя, а потом и со всей командой обо всем. И о её носе в том числе! Тот точно был главным героем его россказней. Но и все же то, что ей единственной не было поведано ничего смешного и интересного, больно корябнуло где-то внутри.       И ей это чувство жуть как не понравилось.       Раньше, и в Логтауне, и на своём родном островке, не имевшем толком никакого названия, потому что своим магнитным полем лог пос не перенастраивал, уступая Амазон Лили, таких чувств испытано не было. Воровку не сильно волновало, что трепет ребятня друг другу, пусть и на её счёт. Но вот то что и Шанкс обходит её стороной, неприятно налипало где-то под рёбрами чем-то вязким.       — И какие истории рассказывает? — раздался тихий голосок, что не был бы услышан, не остановись Донкуино на мгновенье, разминая затекшую спину.       — А тебя что ли стороной обходит, Багги? — приподнялась тонкая бровь вверх, но увидев, как названный смутился, хотев было уже прекратить разговор, вновь напрягаясь всем телом, мужчина продолжил, — да разные.       Кок замер ненадолго, вспоминая что-то, а девчонка в тот момент, наконец приложила лезвие к продукту, нарезая тот на небольшие кубики, орудуя ножом, словно продолжением руки. Сильвер частенько гонял её по кухне, уча всему, что может пригодиться в жизни. И если раньше она гневно сжимала кулаки и зубы, не желая заниматься подобной дребеденью, то сейчас отдала бы все свои богатства, получись у неё вернуться к этим дням.       Пальцы с силой сжали деревянную ручку, а глаза заслезились. Она сжала губы в тонкую полоску и зажмурилась, не давая каплям выбраться из глаз, и из-за этого почти проехалась по пальцам лезвием, но даже не заметила этой малости — единственное, что видела, — темноту, и не сказать, что она ей не нравилась. Хорошо, что у неё получится при вдруг возникших вопросах, обвинить во всем лук, что режет нос и глаза, пусть и повар или кто ещё на корабле, прекрасно понимает, что повинен вовсе не он.       — Позавчера говорил, что смог выловить вот такого вот морского короля, — махнул он кончиком ножа в сторону, — а капитан ему в этом деле лишь немного помог. О, а ещё года полтора назад, ну до того, как ты здесь появился точно, рассказывал, что был на Мари Джоа и гулял там как у себя дома. Рейли ему тогда подзатыльников пять отсыпал, и такую чушь он больше не болтал, — загоготал кок, — Но ты если послушать сам хочешь — топай, я без тебя управлюсь, немного осталось.       Но воровка не ушла. Из камбуза на пять минут упорхнула намного позже, да и то только для того, чтобы окликнуть пиратов, да позвать тех на обед. Села возле Шанкса за столом, да незаметно перекладывала в его тарелку, подложенные Габаном помидоры и другие овощи, и старалась не обращать внимания на неприятные покалывания за рёбрами. Не так уж они и важны, пройдут со временем и больше не будут нести проблем. Может, и у неё это когда-нибудь получится.       Но возвращаясь к Габану, она могла сказать, что её этот моряк в последнее время пугал все больше. Его неожиданно возникшее желание закормить до смерти она с напрягом встречала, ища взглядом хоть кого-то, способного помочь, и как бы не отнекивалась от притащенных булок и дополнительных порций, плотник настойчивее пихал с каждым разом больше.       Так что облегченно выдыхать получалось, только если рядом бродил по крайней мере Шанкс, коему она и скармливала внушительную часть притащенного. Уж лучше послушать наставления и выговоры, пропустив их мимо ушей, чем потом маяться с животом, не в силах подняться. Все же её жизнь, видимо, не была такой уж голодной, чтобы набрасываться на все сдобное с остервенением, а потом колобком кататься по земле.       В голове до сих пор иногда появляются картинки из того, как малышня в воровской шайке приволокла маленького котёнка, чья мать не прожила долго, попав под колеса телеги. Облезлый, с надорванным ухом и до ужаса тощий, такому только в кошмарах и снится. Взрослые ребята пропустили это мимо глаз, пощелкав языками, и не встревали в игры, позволяя заботиться о животике изо всех сил.       Так что будем честны: той порции молока, что ему налили щедрые дети, стащив бутыль у какого-то продавца, котёнок не пережил, недалеко уйдя от собственной матери. Ребята потаскали на руках раздувшуюся, как мячик, живую игрушку, а когда та перестала двигаться, в сомнениях потыкали палками, и огорчённо разбежались в разные стороны. А в голову как-то само пришло осознание, что чужая жизнь не стоит многого, пусть Багги потом и сама выкапывала небольшую яму рядом с другим ещё не поросшим травой холмиком.       За раздумьями она засунула в рот, дай море, ложек шесть, втрое больше переложила Шанксу в тарелку, а потом услышала крики Айзека о надвигающемся на них вражеском корабле. Багги обреченно застонала, откинув голову назад и посмотрев на потолок, а пираты повскакивали, оставив полупустые тарелки и кружки с ромом на столах, и рванули на палубу. Вот только когда и у воровки получилось выползти с камбуза, то она удивлённо огляделась, насторожившись.       Когда на них напали в прошлый раз, пираты действовали быстро: позакрывали все двери, вынули клинки, подготовили пушки к ответному огню и скрутили паруса, заставив воровку подумать о том, что не все на этом судне оказалось потерянно. Но сейчас ветер дул в огромное полотно, пушки стояли без дела, и это-то и заставило усомниться в своих прошлых выводах. Никто из пиратов на палубе не мельтешил, и даже за оружие хвататься на спешил. Она точно плавает с полными идиотами, даже если у них получилось произвести хорошее впечатление.       Юнга немного поразмыслила, повертев головой в разные стороны, и только решила шагнуть обратно на кухню, дабы выйти с другой стороны, как остановилась под внимательным взглядом Рейли и лицезрела показанный мельком кулак. Быстро поняв, что грабить чужой корабль ей таким образом запретили, она подумала, что это огроменное средство передвижения даже издали напоминающее кита, не было вражеским, и окончательно в этом убедилась, когда подошедшее пушечный выстрел судно не сделало ни единого.

***

      Ром лился рекой, а моряки гоготали настолько сильно, что все на ближайших островах ясно слышали о встрече двух пиратских команд. И впервые за эти месяцы на борту именно Шанкс заныкался где-то и не сказал ей ни слова, сволочь такая. Рыжая и хитрая сволочь, которая непременно знала о том, что произойдёт, стоит странной схватке закончиться, даже не успев начаться.       — Багги, отнеси ещё эти тарелки тем проглотам, — поближе к ней подтолкнули ещё подносов десять, и глаз нервно задергался. Девчонка изо всех сил старалась вспомнить тот момент, когда соглашалась на должность подавальщицы. Вот только он, как назло, испарился из памяти, ведь пираты надежды на то, что его не было, просто не давали.       Как только корабль приблизился, Багги усомнилась в своих доводах на тему дружбы. Пираты и впрямь начали сражаться, причём намного пыльче, чем в прошлое столкновение, но и все же, происходило все как-то не так. Да и Шанкс пропал из поля зрения, хотя почти всегда норовился оказаться в самом центре событий.       Ей сразу стоило задуматься о своих силах, если даже Шанкс не решился возникать, но она как-то забылась, снуя между пиратам и все же не отказывая себе в удовольствии стащить что-то из чужих карманов, именно поэтому сейчас пожинала плоды, пусть её так никто и не поймал за руку. Сражение закончилось мгновенно. Кажись Роджер только и успел разогреться перед дракой, как их с вражеским капитаном разом огрели словами, что ещё одного удара корабль не переживёт.       Тогда-то у воровки и получилось рассмотреть человека, посмевшего напасть на Золотого Роджера, и единственная мысль в голове была не совсем цензурной, о чем она поспешила поведать, получив подзатыльник. Мужчина, представший перед глазами, был большим, но это так, мягко сказано.       Её всегда поражали размеры взрослых, если учитывать, что почти все её окружение до этого было небольшого роста и едва дотягивало до двух метров. Сейчас же её взяли в оборот люди, которым она едва до середины бедра дотягивала, что не могло не огорчать. Но Белоус, а это был именно он, разом переплюнул каждого из встреченных, и хоть как-то описать это словами не получалось. Он действительно был китом, огромным и гордым: точно таким же как и корабль, что как ничто другое подходил своему владельцу.       — Роджер, ты променял того красноволосого мальца на нового? — объёмы выпивки, помещающиеся в чужом желудке, Багги не смогла бы употребить и за всю свою жизнь, насколько бы вкусной та не казалась.       — Багги, где Шанкс? — капитан перевёл даже немного осознанный взгляд на юнгу, которая не придумала ничего лучше, чем указать на шею и схватиться за несуществующую верёвку.       У воровки точно получится вздёрнуть его на ближайшей перекладине, как только обнаружит, и она даже мыла не предложит.       — Слинял он куда-то, — фыркнула девчонка, поняв под нахмуренным взором, что предыдущий безмолвный ответ принят не был.       — И ты не в восторге от его поступка? — беловолосый мужчина оторвал рот от бутылки, вылакав все до последней капли и тоже уставился на неё.       — Я не в восторге, старикан, что ты пьёшь за мои деньги! — но тот не устыдился, открыл очередную бутылку, засмеявшись, и протянул девчонке, наблюдая за тем, как морщится её нос и хмурятся брови. — Ты че это, думаешь, я шучу, раз у меня нос такой? Я тебе не клоун! — вспылила она, взмахнув руками, стараясь казаться хоть немного выше.       — А ты что, думаешь, раз я такой больший и добрый, то тебе ещё предложу? Я не монахиня! — мужчина наклонился, чтобы взглянуть малявке в глаза, и замер, начиная игру в гляделки.       Багги успокаивала себя тем, что если бы захотела, то без труда выиграла и утерла старику нос. Вот только вместо этого схватила бутылку, мгновенно обхватывая горлышко губами и делая несколько больших глотков, а потом закашлялась от горечи в горле.       — Учись веселиться и мечтать, малец, — хмыкнул мужчина, отворачиваясь, — по-настоящему, а то потратишь время впустую.       — Да ты напился, Ньюгейт! Уже монахиней себя представляешь, хочешь из парусов тебе апостольник соорудим? — капитан засмеялся, выплёскивая ром на принесенную еду и палубу, но вовсе этого не замечал. А потом разговор перетёк в совершенно другое русло.       Но Багги уже не слушала. Полупустая бутыль блестела на солнце, а в голове шумело, как на пристани. Вокруг уже было не так холодно, да и вообще, было ли ей когда-то холодно по-настоящему. И почему бессвязный бред пьяного старика теперь заставляет не пропускать все мимо ушей, а сомневаться? И, черт возьми, в самой себе!       Когда стекляшка в руке опустела, ей показалось, что этого было невообразимо мало. Именно поэтому на камбузе её так никто и не дождался, а Шанкс, сейчас так же как она глушащий очередную бутылку, находясь в вороньем гнезде, неожиданно, был прощен, о чем оповестил громким чих, заставивший клоунессу задрать голову.