Арданаришвара: Танец света и тени

      Наблюдая за красочными просторами, что медленно раскрывались перед ним, Чимин, словно медитируя, сидел у окна своей комнаты, когда солнце только начало свой ежедневный путь сквозь туманное покрывало раннего утра. Окна его дома выходили на шумный переулок в Удайпуре, где улицы, вымощенные старинным камнем, переплетались в сложный лабиринт, погружая город в состояние вечной ауры мистики и загадки. За горизонтом разливался пурпурный свет, предвещая, что день будет таким же ярким и непредсказуемым, как сама жизнь.       Палитра рассветного неба постепенно наполнялась оттенками розового и золотого, создавая атмосферу, контрастирующую с его, полным тревожных мыслей и ожиданий, внутренним миром. Чимин, чьё прозвище в переводе означало «силу воли и цель», в данный момент чувствовал себя обессиленной тёмной тенью, погружённой в пучину безысходности.       Сегодняшний день был обречён стать ключевым в его жизни. Счёт был уже решён, а судьба находилась в руках тех, кто давно перестал верить в его желания и мечты. Родители, не щадя усилий, старались сплотить их жизнь в единое целое, ограждая его от истинного волшебства, живущего за пределами этих стен. Чимин был благородным, умным и добрым юношей, но наивность с безграмотностью родителей и их зацикленность на общественном мнении затмевали все юношеские цели.       Пока город только пробуждался, его младший брат, Чонгук, бесконечно измученный своей судьбой, уже возвращался с утренней молитвы в храме Шивы. По воле случая, жизнь омеги круто изменилась в момент, когда его будущий муж неожиданно скончался в день их свадьбы. Общество сразу же записало его в ряды «вдовых», и с тех самых пор присутствие человека с ужасной кармой в семье было покрыто ореолом нескончаемого несчастья. Мало кто порадовался оставленной в живых душе вдовца-омеги.       Тем не менее изначально судьба Чимина была подчинена планам родителей. Его союз с предстоящим женихом, молодым наследником бизнесмена из Лондона, был уготован не им, а отцом, который уже давно мечтал о большом союзе с богатой семьёй, что с лёгкостью смогла бы поднять его статус в обществе. Сам этот молодой альфа был, по слухам, добродушным и умным, но Чимин, как человек, уважающий свои чувства, оставался настороженным и полагал, что альфе было суждено быть не более чем чужаком на его пути.       Они должны были с минуты на минуту прилететь из далёкой Англии, где комфорт и богатство соперничали с незабываемыми ландшафтами Индии. Вместе с ними должен был прибыть и их дедушка, пожилой человек, который, несмотря на возраст, сохранял живой интерес к жизни и был полон энергии. Он был человеком, умеющим вызывать уважение и привлекать внимание, превращая каждого, с кем он общался, в своего друга. Его присутствие в доме, конечно, внесло бы гармонию и понимание в эту сложную ситуацию, если бы не та тень, которая нависла над планируемым союзом.       Чимин, одетый, пока что, в домашний шальвар-камиз со свисающей зелёной дупатой с плеч, невнимательно выбирал сари для сегодняшней встречи. В руках он сжимал изысканный браслет, оставшийся от дедушки-омеги по линии отца, который напоминал ему о времени, когда он чувствовал себя счастливо защищённым, полностью окутанным апельсиновым благоуханием. Свою волну неопределённости он намеренно спрятал, как драгоценный камень, завёрнутый в бархат. Улыбка на лице была слабой и механической, как часто бывает у тех, кто в состоянии глубокого внутреннего конфликта.       Поддержкой в этот день стал Тэхён. Лучший друг пришёл к нему в ранние часы, когда ещё первый солнечный луч только начал пробиваться сквозь тонкие шторы. Тэхён был словно проблеск надежды в его жизни, несущий радость и уверенность, несмотря на все испытания, которые выпадали на долю Чимина.       — Ты будешь великолепен, — сказал Тэхён, голос его был как струящийся мёд. — Помни, что в тебе есть сила, способная изменить всё.       Чимин посмотрел на Тэхёна с благодарностью, его глаза отражали смесь эмоций, от надежды до страха. Омега часто говорил ему, что настоящая сила скрывается внутри нас, и сегодня он старался напомнить об этом своему лучшему другу.       — Ах, Тэ, чтобы я делал без тебя? Не будь дядя Прабху столь уважаем и любим мной, то я упал бы перед ним на колени и молил о расторжении помолвки, но он с таким воодушевлением рассказывал про тех людей и столь сильно светился от радости. Мне он ближе, чем собственные родители. Как же я могу его разочаровать.       — Дядюшка Прабху хороший человек, мой дорогой, он точно не выбрал бы для тебя плохую семью и мужа тирана. Уверен, что сегодня ты это сам почувствуешь. Этой ночью мне приснился Камадева и я попросил его о совете. Он лишь нежно улыбнулся своей умиротворяющей улыбкой и наказал мне успокоить тебя, дабы ты всецело доверился ему. Ты не один, Боги всегда с нами. И я, — хихикнул омега.       — Тогда я доверюсь тебе и Богу Каме, — благодарно улыбнувшись, Чимин крепко обнял друга и наконец собрался с духом и привёл мысли в порядок. Один лишь Тэхён сейчас мог одарить Чимина умиротворяющим блаженством и успокоить своим природным ароматом жасмина.       Скоро, когда дневной свет стал ясным и проницательным, а птицы за окнами начали напевать свои утренние гимны, Чимин почувствовал, как сердце его застучало в ритме ожидания. Вскоре он должен был встретиться с тем, кто мог бы стать его судьбой. Оставалось только надеяться, что он окажется человеком, способным понять внутренний мир омеги и стать тем светом, что сможет развеять все тени его тревог.

ॐॐॐ

      Шумный гул турбин самолёта постепенно стихал, когда Намджун, сидя у иллюминатора, наблюдал за тем, как пейзажи за его окном начинали меняться. В груди бурлило волнение, словно океан, готовый слиться с берегом. Индия, страна, о которой он только слышал в детских сказках и читал в книгах, вот-вот должна была предстать перед ним во всей своей красоте и загадочности.       Взгляд скользил по неровным линиям облаков, постепенно прояснявшимся под лучами утреннего солнца. Он не мог сдержать трепета, когда под ним начали возникать очертания зелёных полей, сверкающих реками и извивающихся путей. Извивающихся, как древние фрески, захваченные в их изначальном великолепии. Каждый момент приближения к земле напоминал о том, что жизнь его меняется, а вместе с ней и судьба.       Альфа вспомнил, как они, взлетая из Англии, с нетерпением обсуждали предстоящую встречу. Старший брат, Сокджин, всегда являлся для него опорой и поддержкой, а сегодня пребывал в более чем умиротворённом состоянии, как будто от природы был рождён с бесконечным спокойствием.       — Расслабься, Намджун, — сказал Сокджин, устало потянувшись на сиденье. — Всё будет хорошо. Всё, что нам нужно сделать, это показать своё уважение и открытость. Индия — это не просто страна, это целый мир с разными оттенками и историями. Нам предстоит увидеть её так, как она есть.       И хотя слова брата показались ободряющими, Намджун не мог полностью избавиться от будоражащего волнения. Он ждал, что каждый момент будет раскрывать ему новые чудеса.       — Тебе легко говорить со своего места. Ты летишь в экзотическую страну с подобной культурой, языком и людьми. Тебе нет надобности переживать за встречу с тем, кто может стать твоим супругом.       — У каждого своё предназначение, — с умным видом, подняв указательный палец вверх, процитировал Сокджин. — Ты едешь для создания новой социальной ячейки, а я для исторического вклада.       — Не завидуй ему, Наджендра, — дедушка-альфа всегда предпочитал называть внуков традиционными именами. — Индийские юноши столь прекрасны, что того и гляди, само собой создастся ещё одна новая ячейка общества.       — Дедушка, что ты такое говоришь?!       — Негодник, ты ещё и удивляешься. Помяни моё слово. Ты влюбишься быстрее, чем твой брат, — с хорошим знанием характера старшего внука ответил мужчина.       Их дедушка мистер Вивек Рао, с той же добродушной улыбкой, которую Намджун знал с детства, был неотъемлемой частью этого волшебного путешествия. Этот человек с добрым сердцем и глубоким уважением к своей Родине был не просто связующим звеном между поколениями, но и олицетворением всей этой удивительной страны, которую он так долго жаждал увидеть. Чем больше они приближались к земле Индии, тем более распускался его природный аромат базилика и успокаивал Намджуна.       После приземления и выхода из аэропорта Джайпура, Намджун с затаённым дыханием смотрел, как по живописным улицам проезжают машины. По дороге до поезда, на такси, наблюдал за каждым мелким элементом, от ярких стен зданий до вечно куда-то спешащих людей, что приветствовали чужаков своим изучающим и живым настроением. Каждый миг был полон жизни, и он ощущал, что теперь действительно становится частью чего-то великого и значительного.       Сидя в многолюдном поезде, молодые альфы переглянулись и слегка скривились в лицах от ужасно громких разговоров. Они бы подумали, что кто-то дерётся или кричит, ругается, если бы дедушка не пояснил: — Люди тут эмоциональные, вот и разговаривают так же.              Сбежав, наконец, от хаотичных разборок незнакомых индийцев в купе и за его пределами, Сокджин оживлённо предложил: — Подождите несколько минут и я вызову для нас такси. Полагаю, у станции мы его быстро найдём.       — Санджит, дорогой, это тебе не Лондон. Улицы Удайпура могут быть столь узкими, едва ли один ты сможешь протиснуться сквозь них. Автомобиль на жилых улицах только создаст лишних хлопот и превратит местность в непроходимую. Давайте, ребятки, ловите первую в своей жизни рикшу!       Намджун, нежели Сокджин, с охотой принялся выполнять наказ дедушки. Ему даже не понадобилось специально искать, где можно найти рикшу, ибо местные сами потянулись к ним, предлагая свои услуги с дружелюбной улыбкой. Рикша, столь характерный для местных улиц, был украшен живыми цветами, и Намджун не мог удержаться от улыбки, когда увидел, как водитель протянул руку в знак приветствия и вызвался помочь с тяжёлыми чемоданами каким-то иностранцам. В этом простом жесте он почувствовал, что уже немного близок к культуре, которую он изучал так долго, и теперь, наконец, становился частью её личной истории. Совсем скоро, помогая дедушке с вещами и самим запрыгивая в незамысловатое транспортное средство, парни с игривым ветерком перемен выдвинулись на встречу своих судеб.       Прибыв к дому семьи, сквозь громкие и долгие индийские пробки, где должна была состояться встреча с будущим женихом, Намджун вновь почувствовал, как волнение достигло нового уровня. Сердце его билось в барабанном ритме, но взгляд дедушки Вивека был полон нежности и гордости. Этот человек, знавший индийский мир так глубоко, был готов передать часть этого волшебства своим внукам. Его светлая улыбка и добрый взгляд словно подтверждали, что всё будет хорошо.       Намджун посмотрел на брата и дедушку, обнял их мысленно, осознавая, что это путешествие не только о его жизни и выборах, но и о новом начале для всей их семьи. Волнение, смешанное с благоговением, создавало ощущение, что он вступает в новое и захватывающее приключение, которое, несмотря на все его тревоги, было полным обещаний и возможностей.       С каждым шагом по этим древним, живым улицам, напоминавшим ему о неизведанных просторах, Намджун чувствовал, что начинает раскрывать истинное значение своих ожиданий. Впереди была встреча с юношей, которого ему предстояло узнать. Возможно, именно он был тем ключом, открывающим перед ним двери в этот мир чудес и удивительных открытий.