Неучтённый фактор

Стив молчал всё то время, что они добирались до «точки назначения». И вовсе не от смятения, в которое должно бы его было привести всё происходящее. Да, в нём кипела буря чувств. От того, во что превратился его прежний друг. От того, что кто-то смог — и ПОСМЕЛ! — сделать подобное с его солнечным Баки. От обещаний самому себе, КАК он расплатится с виновными за это. Но любые переживания он загнал далеко, очень далеко и глубоко в себя. Он был Капитаном Америкой, он умел. И молчание его было молчанием изучающего неблагоприятные обстоятельства, сосредоточенно составляющего план дальнейших действий человека. Заговаривать с сидящим на соседнем сиденье было бесполезно, тот не реагировал на слова Стива: или не хотел, или не мог. Роджерс предпочёл оставить попытки докричаться до своего похитителя, не провоцировать его. За следующую попытку открыть рот тот вколол бы пленнику транквилизатор твёрдой рукой, в этом у Стива не было ни малейших сомнений. А Стиву необходимо было оставаться в сознании: во-первых, чтобы чётко понимать, куда и для чего его привезут, во-вторых, была надежда, что, если не будет новой дозы транка, усиленный сывороткой организм успеет нейтрализовать эффект от первой инъекции до того, как случится что-то непоправимое. Если бы только времени хватило, чтобы сила вернулась! Стив стряхнул всё лишнее, от избытка эмоций до остатков головной боли; теперь он был жёсток, холоден и сосредоточен немногим меньше, чем андроид в теле Баки рядом с ним. Ему понадобится всё хладнокровие, терпение и актёрское мастерство, чтобы разобраться с заказчиками его похищения, кем бы они ни оказались, — обмануть их, выяснить, кто они и каковы их цели, затем освободиться и разобраться с ними. Покарать их. Вырвать у них, что они сделали с Баки и как вернуть его назад. Ради того, чтобы освободить Баки от каких-то тяжёлых злых чар, под действием которых тот будто находился, Стив был согласен сделать всё, что угодно. Когда придёт момент, он не пропустит его. Он будет готов. ...Машина остановилась в каком-то закрытом помещении: вместо уличных фонарей и ночного неба Стив видел сквозь боковое окно лампы дневного света и низкий потолок. Человек с лицом Баки вышел из машины и заговорил с кем-то снаружи. Стив прислушивался изо всех сил, но почти ничего не смог уловить. Только несколько коротких сухих фраз, произнесённых голосом Баки, и никакого слышимого ответа. Похоже, разговор шёл по мобильному или через гарнитуру военной связи: отчёт о проделанной работе и получение нового приказа. Человек в кевларово-кожаной байкерской куртке открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и вытащил Роджерса из машины. Стив как-то отстранённо отметил про себя, насколько нечеловечески силён этот чёрный призрак с лицом Баки. Вырубил суперсолдата с одного удара, а теперь ворочал его, тяжеленного, массивного, так, будто Роджерс не весил почти ничего. Стива поставили на ноги, он в долю мгновения огляделся, обнаружив себя в стандартном, безликом подземном гараже. Больше времени на оценку окружения у него не оказалось: «тёмный Баки» чуть подприсел с разворотом... и взвалил Стива себе на левое плечо. Выпрямился и понёс, шагая тяжело от общей массы груза, но стремительно и упруго, фиксируя вытянутые вперёд и вниз скованные руки Стива ледяной, даже сквозь перчатку, ладонью. Стив не мог видеть, куда его тащат: его лицо было плотно вжато в байкерскую куртку, похититель придерживал его за затылок, контролируя каждое движение. Только... хотя это всё была омерзительная несвобода, в какое-то мгновение Капитан вдруг почувствовал сводящее с ума дежа-вю. Было уже похожее, чертовски похожее, и по его субъективным меркам совсем недавно, всего-то каких-то два с лишком года назад... Гидровская граната разорвалась слишком близко, его контузило, а кругом был бой, и Баки — тот, прежний Баки, сержант Джеймс Бьюкенен Барнс, — подскочил, спасая друга, нереальным каким-то усилием вот так же точно взвалил Роджерса себе на плечо, и пронёс футов сорок, удерживая за безвольно болтающиеся руки и прикрытый каской затылок. Потом сам изумлялся, как смог такое... Вся разница, что тогда под щекой Стива была колючая синяя шерсть, а теперь скользкий чёрный кевлар, и тогда Баки Барнс нёс его, оттаскивая от смерти, а теперь... Стив отогнал от себя последнюю мысль, сосредотачиваясь на всех своих ощущениях. Прямо они движутся или с поворотами, на одном уровне или вниз, как звук шагов отражается от поверхностей кругом? И... кажется ли это, или ему впрямь становится немного лучше, действительно ли проклятая химия перестаёт наконец делать из него желе и сила вот-вот к нему возвратится?