Неучтённый фактор

Привычно паркуя мотоцикл на ночь у дома и поднимаясь на свой третий этаж, Стив Роджерс ни на мгновение не мог предположить, что когда войдёт в квартиру, он окажется там не один. Кто-то, кто проник к нему, — как, кстати? через запечатанное сигнализацией окно с пожарной лестницы? через дверь, которую затем вновь запер за собой, не оставив и малейших следов взлома? — вёл себя тихо, очень тихо. Только суперсолдатские органы чувств позволили Стиву уловить смазанные признаки чужого присутствия: редкие, беззвучные вдохи и выдохи, силуэт, растворившийся среди теней в углу, но чуть более чёрный, чем они... едва различимый запах разгорячённого от плотной одежды тела, запах, в который вплеталась отчётливая нотка металла. Металл. Значит, незваный гость вооружён, и чем-то посерьёзнее ножа. Хмм... Стив пожалел, что прошёл в свою гостиную на шаг дальше, чем следовало: щит Капитана Америки стоял у стены в коридоре, с места, где находился сейчас Стив, дотянуться до вибраниумного диска можно было разве только прыжком. Тот, кто прячется в тенях, успеет выстрелить быстрее, чем Роджерс сделает движение назад. Думать, будто неизвестный — просто домушник, случайно попавший в стивову квартиру, не приходилось. Только не сегодня: только не после покушения на Фьюри и его последующего бесследного исчезновения, не после тихой, но нехорошей возни, которая началась в «Трискелионе» при открытии расследования ЧП. Проникновение в жилище капитана Роджерса — событие из этой же цепочки, непонятно кем инициированной и куда ведущей; но ладно, Стив во всём разберётся. Роджерс мгновенно просчитал свои дальнейшие действия. Самое простое и надёжное в нынешней ситуации — прыгнуть на неизвестного и вбить его в стену, к которой тот так неосторожно прислонялся. Даже если он успеет выстрелить, оружие вряд ли направлено Стиву в голову, а пару пуль куда-нибудь ещё суперсолдат выдержит. Роджерс уже незаметно напружил стопы и икры, чуть опустил плечи и выдвинул кисти рук перед бёдрами... Но вся его готовность и решимость пропали даром. Поскольку в следующий миг чужак плавно и беззвучно, как призрак, сделал два коротеньких шажка вперёд, выдвинулся из полностью скрывающей его темноты в полосу рассеянного света, падавшего из-за спины Стива из коридора. Стив откачнулся назад, — ноги не удержали. От удара его плеча о стену с выключателем тускло, приглушённо вспыхнул круглый торшер в углу. И теперь уж всякое, любое сомнение стало невозможным. Перед Стивом был Баки, его Баки — друг детства и юности, сержант Джеймс Бьюкенен Барнс, рухнувший в пропасть посреди Австрийских Альп в феврале сорок пятого, пропавший навеки, многократно оплаканный... А теперь вот, в июле две тысячи ...надцатого, он стоял посреди гостиной в квартире Роджерса. Живой. Изменившийся слегка, но всё равно знакомый до последней чёрточки. Как будто не минуло грёбаных семьдесят лет, как будто время оказалось так же милостиво к нему, как и к самому Капитану Америке. — Баки!.. — простонал Стив, не в силах оторваться от стены. В глазах вскипали слёзы, грудь пекло, как от давно забытого приступа астмы. — Баки!.. Это же ты! Ты! Но как?! Барнс не ответил вслух. Глядя в пол, дёрнул подбородком, как-то неопределённо, волной, пожал плечами. Мол, ну что ты такое спрашиваешь, сопляк, право. Стив опомнился. Дыхание по-прежнему срывало, и на ресницах плясали радуги, но он шагнул — скорее ринулся — Барнсу навстречу, ухватил его за плечи, туго обтянутые чёрной кожей и кевларом. Не обнять, просто почувствовать живое тело, его тепло и плотность, чтобы поверить окончательно: не сон, не явление духа, не галлюцинация. — Баки!.. — Стив потянул друга к свету. Тот послушно дал развернуть себя, позволил Роджерсу впиться взглядом в родное, намертво врезанное в память лицо. Он стал немного другим, конечно же. Даже и не немного. Плечи и грудь раздались, руки под байкерской курткой бугрились клубками мышц, такими крепкими, что пальцам Роджерса они казались камнем и металлом. Черты лица будто огрубели, линия челюсти выглядела жёсткой даже под отросшей щетиной; у висков и рта появилось несколько тончайших паутинок-морщин. Волосы отросли, часть была убрана на затылке в неряшливый хвост, несколько прядей свисали по бокам вдоль щёк. И он был бледным, чёрт, таким отчего-то бледным, будто солнце не касалось его кожи по меньшей мере пару лет. Только верх лба выглядел чуть темнее остального лица. Но всё равно это был Баки. Совершенно точно он. Не кто иной, как он. Стиву не надо было даже смотреть в его глаза, всё время опущенные отчего-то в пол, чтобы поверить сразу и окончательно. Не выпуская плеч Барнса, Стив потянул его за собой к диванчику напротив декоративного камина. Сел сам, увлёк друга за собой. Баки слился с кожаной обивкой неописуемо мягко, опять почти беззвучно, гораздо тише, чем коснулся сиденья Капитан. — Баки! — голова Роджерса разрывалась от тысяч фраз, и одновременно он не мог связно вымолвить ни одной. — Как ты... Откуда ты?.. Как тебе удалось?.. Снова пожатие плечом — Стив только сейчас обратил внимание, что только одним, правым. «Не имеет значения». — Господи... — Стив не знал, что ему сделать, что сказать. Баки смотрел ему куда-то пониже ключицы, в стык между футболкой и зелёной ветровкой. Роджерс наклонил голову как мог, чтобы поймать взгляд, который помнил, который рисовал десятки раз, — но Барнс не дал ему увидеть свои глаза: свесил длинную опушку ресниц, повернул голову сильнее вбок. От этого нежелания смотреть на Стива чувство вины ударило в самое сердце, почти пересилив одуряющую, шалую радость. — Баки... я... я думал, что тебя больше нет. — Большими пальцами Роджерс неосознанно гладил толстую кожу рукавов на предплечьях вернувшегося друга. — Я не знаю, как я ПОСМЕЛ взять и поверить, будто тебя не стало... Пальцами правой руки, скрытыми облегающей кожаной перчаткой, Баки сделал короткое движение — будто пылинку в сторону отметал. — Сейчас неважно?.. Ну да. Конечно, неважно. Ты ведь нашёл меня, ты пришёл ко мне! Всё будет по-другому теперь. Всё станет по-другому! — Стив почти отчаянно глянул в лицо Барнса, ища его взгляд, его глаза. Вернувшийся из небытия сержант потупился сильнее, наклонил голову, будто хотел с особым вниманием изучить рисунок половичка под подошвами своих тяжеленных, грубых военных ботинок. Стиву было больно понимать, что это может значить. Но — в конце концов! — Баки вот он, здесь. Они смогут выяснить всё. Они смогут поговорить. Да и вообще: то, что Баки жив, единственное, что на самом деле имеет значение. Может, Баки переполнен гневом и горечью из-за того, что Стив когда-то бросил его, может, ненавидит Стива за предательство... Но в счёт идут не мысли, а дела. Баки показался на глаза, чтобы Стив перестал оплакивать его, и это значит, что в Барнсе сохранились дружба и милосердие. Видит Бог: знания, что Баки по-прежнему существует в этом мире, Стиву достаточно. Для возможности дышать снова не нужно больше ничего. Ладно, когда так. Что же они сидят? — Я совсем негостеприимен... — Стив попытался свести дело к шутке. Баки опять пожал плечами, рассматривая на этот раз кожаную обивку диванчика, между коленом Роджерса и собственным, под пластиковой накладкой-усилителем на плотных чёрных штанах-карго. Стив испытал острое желание потянуться к Баки, ухватить за ладонь, но усилием воли подавил в себе этот порыв. — Ты хочешь чего-нибудь? Есть? Пить? Я держу немного виски для гостей, ещё есть сок, и кофе, и острые крекеры, или можно сделать бутерброды... Ты раньше жаловал горячие сэндвичи, с расплавленным сыром посредине, ты всё ещё любишь их? Ну что ж ты молчишь всё, а, Бак?.. Стив встал, разворачиваясь корпусом в сторону кухонного островка, с холодильником, кухонной техникой и столом-стойкой под длинными трубчатыми светильниками. Человек в чёрном с лицом Баки Барнса текуче поднялся на ноги вслед за ним. Это неотрывное, зеркальное следование всем его действиям плюс упорное молчание Барнса оказались для Роджерса уже слишком. Он не мог больше вынести затянувшейся неопределённости ситуации. — Баки! — нарушая все правила и личные границы, Стив потянулся к подбородку Барнса, чтобы заставить уже в конце концов поднять голову, вступить в зрительный контакт. Баки, продолжая избегать встречи с его взглядом, отдёрнулся от руки Стива, как делают коты, когда им не по нраву чьё-то желание почесать их под челюстью. Впервые с момента, как Стив увидел воскресшего друга, он НАКОНЕЦ подумал, что происходит нечто малообъяснимое. Тревожное. Скверное. — Посмотри на меня, Баки, — сказал он всё ещё мягко, но непререкаемым, повелительным тоном. — Посмотри на меня. И только тогда — словно всё предыдущее время ожидал прямого приказа — Барнс поднял на него глаза. Прозрачные, как голубовато-серебристый лёд, с чёрной точкой зрачка посредине, они смотрели не НА Стива, а словно бы СКВОЗЬ него. Тот, кто стоял перед Роджерсом, не интересовался его словами, чувствами, переживаниями, он только ловил его движения, как профессиональный боец отслеживает малейшие признаки опасности. — Баки?.. — холодея, переспросил Стив. — Это ты? Что с тобой? Ты будто забыл, кто я?.. И — не успел среагировать достаточно быстро. Что-то мелькнуло в воздухе перед ним, что-то сверкнуло серебром в круглых отверстиях тактической перчатки на левой руке человека в чёрном. — Ты — моё задание! — услышал Капитан Америка в тот самый миг, когда в скулу ему будто прилетело чугунным пушечным ядром.