Всегда найдётся рыба покрупнее

В левой щиколотке только слабо кольнуло, но Стивену всё стало понятно в момент. Да, Люсиана говорила, это неизбежно будет повторяться, потому что череда неудачных переломов, потому что лёд так или иначе попадал в кость, в суставы, вызывал воспаление. Но приступов не было очень давно, и Стивен поверил в то, что, может, закончилось. А оно — нет. Времени было только восемь утра — весь день впереди. Стивен порылся в карманах, но нашел там только пустой блистер. Получилось так, что беспечность стоила дорого. Пришлось терпеть. День был как день, офисная работа, пара встреч, ничего такого. Но боль нарастала вместе с секундной стрелкой, один раз он даже споткнулся и словил удивленный взгляд Клауса. Сделал жест рукой, мол, “ничего-ничего”, и Клаус вроде бы поверил. Когда мелкие неловкие ракообразные — слов подходящих на языке не вертелось — заполнили небо, Стивен едва слышно застонал. Пять часов дня, ему оставалось потерпеть ещё совсем немного. Чейн рядом напряглась и сделала еле заметный шаг назад, к нему поближе. Стивен похлопал её по плечу и все подозрительные мысли, что у неё были, вылетели, осталось только смущение. Это было подло, и без нужды Стивен бы так не сделал. Пришельцы были похожи на ракообразных, но с головой грибом. Их головы светились разными цветами, и в вечернем Хеллсалеме от этого становилось веселее, город словно нарядился в живые гирлянды. Кажется, эти существа общались так, но больше сказать никто не мог. Но в остальном веселого было мало: многочисленная стая охотилась за человеческими мозгами, собирая их в черные цилиндры, поэтому пришлось всех существ долго и нудно вырезать. Эсмеральда была нужна, но основную работу делали Клаус, Запп и Зед, Стивен лишь загонял нерасторопных существ поближе к бойне. Правда, каждое следующее движение давалось всё сложнее и сложнее, но пока голова была занята, удавалось терпеть. Но как только его работа была закончена, Стивен сразу же сполз на асфальт: силы и правды в ногах больше не было. Его тут же вырвало — слишком долго терпел боль. Надо было, наверное, ещё утром смотаться домой или к Люсиане за таблетками. Надо было подумать заранее. — Стивен? Запп был с ног до головы в слизи, которая заменяла пришельцам кровь. И по локоть в нормальной крови — собственной, очевидно. И взгляд у него был такой озабоченный, а сил у Стивена изображать, что всё в порядке, уже не было. — Нужно обезболивающее, — собственный голос был какой-то далекий и чужой, — ноги. — Может, в больничку? Стивен чуть покачал головой. Боль пульсировала уже и там, в висках. Она как яд поднялась от ног к макушке. Люсиана его без хлеба сожрёт. На лице Заппа отразились все его мысли, можно было читать как открытую книгу. Сообщить Клаусу? Не, не стоит, наверное. Тащить в больницу против воли? Нахуй надо. Оставить тоже нельзя. Господи, как Запп с таким “говорящим” лицом живёт вообще? — У меня. Дома. Таблетки. Боль была такой, что жить уже почти не хотелось. Еще чуть-чуть, и Стивен просто попросит Заппа его зарубить. — А живешь-то ты где? “Блядь, он же не знает”, — Стивен попытался залезть в карман: там была карточка регистрации. Запп наклонился и перехватил его руку, и сам полез в карман, щекотно хватая за бока. В любой другой ситуации Стивен бы прибил любого, кто полез бы к нему в карманы. Ключи, записная книжка и кардхолдер полетели на асфальт — Запп потрошил его карманы, как вор — дамскую сумку. Найдя нужное, запихнул всё назад в случайной последовательности. — До дома дотерпишь? Как будто у Стивена был выбор. Запп подогнал ламбретту и сгрузил его на заднее сиденье очень неаккуратно. Стивен ощущал себя тряпичной куклой. Трястись сзади было таким себе удовольствием, но встречный ветер охладил мокрое от пота лицо и стало чуть получше. Правда, когда они доехали до нужной многоэтажки, ноги Стивена уже совсем не слушались. Запп безо всяких сантиментов закинул его на закорки. Донес до квартиры, а в прихожей скинул свои ботинки и зачем-то стянул пиджак со Стивена. Ну, хотя бы концепт “снимай грязную обувь в доме” Заппу был знаком. — Давай, ложись. Стивен растянулся на кровати. Говорят, дом помогает выздоравливать, но его безликая квартира таким эффектом кажется не обладала. — Давай туфли снимем? Стивен простонал. Если кто-то коснется его ног, то быть беде. Но Запп сделал это быстро, в два движения, почти не коснувшись наверняка обжигающих льдом ступней — Эсмеральда чудила во время приступов. Потом ещё обморожение лечить. — Покоцаешь их — убью. — Ну ты и неблагодарный мусор! Но в голосе Заппа была такая неприкрытая улыбка, что смотреть в лицо было необязательно. Радуется, наверное, что Стивен ещё не отъехал. На кухне что-то загрохотало — Запп искал лекарства. Миссис Веддед, наверное, огорчится бардаку. Запп ещё какое-то время переворачивал кухню, потом ванную, и за это время Стивен успел задремать, покачиваясь на волнах боли — она то чуть отходила, то накатывала с новой силой и почему-то убаюкивала. Запп растолкал его совсем невежливо: попытался разжать челюсти пальцами. Видать, ухаживать за больными его явно не учили. Стивен хлопнул его по руке, потому что кто так помогает, в самом деле. Говорить сил не было; он оперся на руку и с трудом сел, Запп всё время бестолково суетился рядом. Капсулы пропихнуть в горло было тяжело, но, как только они достигли желудка, то Стивена сразу повело, и он упал на подушки. Люсиана много говорила о составе этих пилюль, но Стивен не мог припомнить ни одного компонента или побочного эффекта. Темнота была к нему добра: выключила и боль и сознание. Стивен проснулся весь мокрый. Видимо, был жар, но уже сплыл. Ноги лишь слегка саднили, но той боли уже и следа не было. За окном уже было темным-темно, глубокая ночь. Он был накрыт простыней — Запп не разобрался в шкафах и вытащил, что нашел. Та причина, по которой Стивен старался не звать тех, с кем мутит, домой. Ренфро же сидел на полу, привалившись к кровати, и азартно рубился в игрушку на телефоне. И сразу же обернулся на движение: — Я напиздел, что ты вытащил меня по делу. По какому — не придумал, дальше сочиняй сам. Стивен кивнул. Не самая плохая, в общем-то, ложь. — А долго я…? — Часа четыре. Не представляешь, как тут у тебя скучно. Ни приставки, ни книжек даже, а в холодильнике мышь повесилась. Стивен не держал в доме каких-то нефункциональных вещей и лишней еды. — А чего не свалил? Больно тут ты мне нужен. Запп вздохнул, утыкаясь в телефон. Со стороны Стивена это правда было грубовато, но чего уж тут. — Ты ведешь себя как кретин вообще-то. Что-то новенькое: Запп ему таких слов никогда не говорил. Хотя отголоски кретинского поведения в предыдущей реплике Стивена были. Он не мог заставить себя сказать “спасибо”. Оно просто застревало в горле и не двигалось дальше. Болезни — это очень личное. — А как мне себя вести? — Ну хотя бы не так, словно помощь — тюрьма. Стивен чуть не захохотал. Надо ж было так красиво вернуть. — Не тюрьма. Чувствуя, что потом свалит на боль или эффект таблеток, Стивен подул Заппу в затылок, пытаясь пощекотать. Тот поежился, мурашки побежали по его шее. — Не тюрьма, — повторил Стивен, — а ошейник, который надеваешь добровольно. Кажется, природа стойкости и жизнелюбия К.К., Заппа и Клауса стала ему понятна. Они носили свои ошейники без бравады, гордости или стыда — как должное. Какой бы это ошейник — ответственности, боли или мужества продолжать жить — ни был. Запп оторвал взгляд от телефона, но теперь на Стивена не обернулся. Обиделся, может. — Поэтичненько. Предпочитаешь БДСМ? Стивен хмыкнул. Он ведь знал, с кем связался. Так разряжать ситуацию ещё надо уметь. — Ага. Будешь трахать — не буди.