Шаги по другой тропе

      За окнами постоялого двора нещадно стеной лил дождь, как будто небеса за что-то страшно прогневались и теперь обрушивали свою мощь на окутанный ночной тьмой Париж. Где-то в отдалении гремели раскаты грома, редкая молния рассекала затянутое тучами небо. Арно и его товарищ Ксантрай сидели на стульях, за добротно сколоченным столом возле закрытого окна и немного с тоской глядели на неистовство непогоды за окном занимаемой ими комнаты на постоялом дворе. Ксантрай задумчиво и немного отстранённо цедил вино в своём кубке и иногда перелистывал страницы маленькой книжечки со стихами. Арно поправил повязанный вокруг своей шеи шарф, в руках он держал платок и расправлял на нём складки, иногда бережно сжимал его и рассеянно улыбался, мыслями будучи где-то далеко, но не здесь и не сейчас. Молодому человеку хотелось быть не в этой комнате постоялого двора, хотелось не быть вынужденным возвращаться в ставку сюзерена и вместо этого платка держать в своих руках изящную и нежную руку Катрин. Чувствовать на шее не шарф молодой женщины, а обвившие шею её руки. Видеть перед собой её прекрасное треугольное личико и лучащиеся любовью и верностью фиалковые глаза, тонкий чуть вздёрнутый носик, прильнуть к её нежно-розовым пухлым губам. В конце концов, Монсальви сожалел о том, что нельзя повторить те незабываемые события в палатке после турнира в Аррасе, остро чувствуя, как не хватает ему присутствия с ним этой женщины, как бы сильно он ни ненавидел её в недавнем прошлом. У него было много времени на то, чтобы проверить самому правдивость её слов, и теперь после всей той истины, которая ему открылась, в понимании Арно сложился совершенно иной образ Катрин. Теперь же им владели смешанные чувства к той, кого он когда-то ненавидел: безграничная благодарность, страстная любовь, восхищение и уважение, чувство вины перед Катрин за его прошлое с ней обхождение и раскаяние. Он бы мог прибегнуть к такому способу побега от разрывающих ему голову на части мыслей, как распитие алкоголя, начатая бутылка анжуйского и кубок вина стояли перед ним, но сейчас Арно было немного тошно смотреть на выпивку. Тошно от осознания того, что Катрин не была ни в чём перед ним виновата, а он так несправедливо и жестоко с ней обходился, наговорил ей в той гостинице во Фландрии много оскорбительных и обидных слов, даже не захотел её выслушать. Как Арно узнал впоследствии, очень зря, что заставляло его ругать самого себя в мыслях последними словами. Ландри Пигасс, друг Катрин, рассказал ему, как всё было на самом деле, когда Арно разыскал его в Дижоне до своего отъезда из Бургундии во Францию.  — Эй, Арно, ты вообще сейчас в каких облаках витаешь? — вырвал его Ксантрай своим вопросом из состояния рассеянности. — А, да. Я немного задумался. Извини, — вернулся Арно в реальность. — Всё же хорошая новость есть одна в свете того, что ты натворил. Конечно, голова Гийома Легуа в казарме наделала много шума, но хорошо, что это убийство приписали бандитам в подворотне. Так что мы можем быть спокойны, — поделился Жан с другом городскими известиями. — В Париже моё дело закончено. Мишель отомщён, мне здесь делать нечего, — Арно устало откинулся на спинку стула. — Когда Катрин поведала мне про Мишеля, пока я был привязан к кровати, то сказала: «Если тебя так гложет жажда отомстить, то разыщи в Париже моего дядю Гийома Легуа — ты сделаешь мне огромное одолжение, убив его». Наверняка, именно Гийом Легуа отдавал приказ повесить её отца. Так что убитый подонок заплатил по счетам нам обоим. — Надеюсь, теперь тебе будет легче обрести душевный покой, когда мёртв убийца твоего брата, — Ксантрай хлопнул друга по плечу. — Быть может, это даст Мишелю упокоиться с миром, что ты не оставил жестокую расправу над ним безнаказанной. — Я не уверен, что дух Мишеля останется доволен только этим. Катрин прятала моего брата у себя в подвале дома, вместе со своим другом рисковала жизнью ради его спасения, — призадумавшись, Арно чуть прикусил нижнюю губу. — То, что Катрин и её дядя нашли меня едва живого вблизи Фландрской дороги и вместе с приглашённым врачом Абу Аль Хайром выхаживали меня, больше похоже на какое-то вмешательство свыше. Если бы не Катрин и её дядя, я бы так и остался умирать там, истекая кровью, со сломанной ногой. — Ты думаешь, что это Всевышний подстроил всё так, чтобы тебя нашли мадам Катрин и её дядя? — поинтересовался Ксантрай. — Нет, не думаю, что это Бог. На самом деле Ему наплевать на всех нас, небо от грешной земли очень далеко, Мишелю Он что-то не помог, — скорбная усмешка на какие-то мгновения проскользнула на губах Монсальви. — Если и позаботилась обо мне тогда какая-то небесная сила, то это точно был дух Мишеля. Он всегда заботился обо мне и очень сильно любил. Скорее всего, Мишель даёт мне понять, что я должен взять под своё покровительство Катрин и её близких, устроить их жизнь самым благополучным образом и в безопасности, избавить от невзгод… — подперев подбородок рукой и глубоко задумавшись, Арно рассуждал уже сейчас больше сам с собой, чем с немного поражённым такими словами Жаном. — Всё-таки помог тебе тот разговор с тем парнем — Ландри. Вон, наконец-то голова начала работать в нужном направлении, — одобрительно высказался рыжий овернец. — Теперь, зная всю правду, что ты намерен делать дальше? — Что делают все нормальные люди, когда они были неправы и несправедливы с кем-то — попросить у Катрин прощения, — отрезал бескомпромиссно и упрямо Арно, крепче стиснув пальцами платок Катрин, и прижав материю к груди. — Предложить мою помощь ей и её семье, если она её примет. Что ей лучше подарить в знак искренности добрых намерений? — вопрос молодого человека прозвучал как арбалетный выстрел. — Ох, Арно, неужели ты и тут без меня не можешь? — доброжелательно усмехнулся Ксантрай, получив от друга шуточный тычок кулаком в плечо. — Только голову ей ничью не дари. — Ксантрай, да уймись ты уже! — сдавленно прорычал Арно, покачав головой и приложившись лицом к ладони. — До гроба будешь мне эту голову Гийома Легуа припоминать? Лучше помоги мне подарок выбрать для Катрин. Буду признателен, — добавил он мирно, уже смягчившись и улыбнувшись другу. — И куда же я от тебя денусь? Тебя ни на минуту нельзя одного оставить, подарок без меня выбрать не можешь, — дружески ёрничал рыжеволосый рыцарь. — Ох, отхватишь ты в один день, Жан, отхватишь, — с напускной сердитостью, посмеиваясь, говорил Арно товарищу.