Семейная тайна

      Капля за каплей. Медленно, словно издеваясь, они падают с потолка на пол. В помещении темно. Ни один лучик света не способен проникнуть сюда. Два искусственных огонька горят в двух разных углах.       У стены сидит парень. Глаза его закрыты, голова немного откинута назад, а светлые волосы кажутся серыми из-за грязи. Юноша тяжело дышит, каждое движение сопровождается тихим стоном. Сидит он криво: сказывается наличие сломанных ребер. Одежда его висит лохмотьями, открывая участки кожи, покрытые синяками.       Дверь со скрипом открывается. Слышится шуршание плаща. Появляются три тёмные фигуры. В центре — самая высокая и худая. Они не выходят на свет, но голоса их уже знакомы парню.       — Как дела, герой? Не одумался ещё?       Парень расспахивает глаза. Когда-то они были ярко-голубыми, но сейчас потухли и казались серыми. Пробежавшись взглядом по помещению, парень хмыкает, растягивая потрескавшиеся губы в усмешке:       — Я все сказал. — голос звучит хрипло, словно он вот-вот задохнется. — И вы это знаете.       — Мальчишка, — пренебрежительно хмыкает один из неизвестных.       Стоящий в центре вытягивает руки. На них попадает немного света. Цвета они странного: пепельного, как у зомби в фильмах. На одной из них татуировка лошади.       Светловолосый юноша сразу напрягается, закрывает глаза и искривляется от боли. Он сползает по стене ещё ниже, не позволяя крику боли сорваться с уст…       — Питер! — вскрикивает Мэл, резко садясь на кровати. Девушке требуется несколько мгновений, чтобы понять, что происходит. Тяжело опустившись обратно, она вздыхает.       «Просто сон, просто сон. Дурное наваждение.» — повторяет одно и то же уже в тысячный раз.       Взгляд изумрудных глаз падает на часы. Она вряд ли уснёт вновь, хотя время ещё есть. Стоит Мэл закрыть глаза — перед ней образ измученного Питера Эндрюса.       Пытаясь отвлечься, девушка медленно поднимается с кровати и направляется к шкафу с зеркалом. Отражение совсем не радует: смертельно-бледная, с растерянным выражением лица и огромными кругами под глазами Мэл вряд ли похожа на человека, у которого «всё в порядке».       Берта хочет, но не может оторвать взгляда от гладкой поверхности. Совсем не к месту на ум приходит мысль о том, что однажды уже такое было: «Девочка лет одиннадцати сидит на кровати, спрятав лицо в коленях. Светлые волосы рассыпались по плечам, что слегка поддрагивают. Снизу доносятся крики. Вот голос бабушки Хлои. Они с папой никогда не ладили.       А это голос дедушки Джейкоба, который пытается успокоить их и бабушку Сьюзен заодно. Дедушка Генри молчит. Как и всегда, в общем.       Мэл вздрагивает с новой силой, слыша плач из соседней комнаты. Она уже знает, что это Томми, который терпеть не может шум, следом за ним просыпается Люк, а совсем скоро и Нико присоединиться.       Девочка сползает с кровати и плетется к двери. В комнате младших братьев исправить ситуацию пытались Итан и Билл. Шестилетний Чарли свернулся клубочком на кресле, глаза у мальчика были красные, и он временами всхлипывал во сне. Четырёхлетний Ньют расположился на полу, явно не понимая, что тут происходит.       Лишь малыш Нико мирно спит в своей колыбельке. Казалось, царящая вокруг суета его никак не касается.       Общими усилиями им удаётся успокоить близнецов. За это время Ньют успевает погрузиться в царство Морфея. Мэл поднимает его, собираясь отнести в комнату, но её останавливает Билл:       — Мэл, — зовёт мальчик слабым голосом, — не уходи. Давай сегодня останемся вместе?       Девочка, не в силах сформулировать ответ, только кивает. Они достают из шкафа несколько пледов и толстые пуховые одеяла. Расстилают их на полу, и получается постель не хуже их мягких кроватей.       — А где мама? — сонно, жутко картавя, спрашивает на мгновение проснувшийся Ньют. Мальчик сразу же засыпает, а трое старших детей на мгновение замирают.       Люка и Томаса они укладывают на одеяла, потому что они проснуться ещё раз пять. Мэл ложится рядом с колыбелью. Билл сразу засыпает, обняв Ньюта и своего плюшевого медвежонка. Чарли спит между близнецами, чтобы те не били ночью друг друга, а Итан задумчиво смотрит в потолок.       Мэл снова поправляет плед Чарли, потому что близнецы то и дело перетягивают его, затем немного качает колыбельку с зашевелившимся Нико, а когда малыш крепко засыпает, возвращается на место.       — Мэл, — шёпотом зовёт Итан, поправляя плед Билла, который младший брат только что скинул, — что теперь будет?       Девочка недолго молчит, прислушиваясь к тишине внизу. Видимо, взрослые договорились. Или же услышали их возню. Всё лучше, чем крики.       — Всё будет по-другому. — наконец отвечает старшая Руни.       — Но мы ведь будем вместе, да? — голос Итана дрожит. Мэл поворачивает к нему голову.       — Конечно, мы же семья. — так они и засыпают, держась за руки и думая о том, как это: «По-другому?»       Тогда они ещё не знали, что всего через несколько недель четверо из них улетят в другую страну. Но даже это не помешает им остаться вместе. Остаться семьёй.       На следующий день девочке вновь не спится. Она долго ворочается в кровати, после чего спускается вниз, решая перекусить. Дверь в кабинет отца открыта, и любопытство, которое уже не раз подводило её, снова берет верх.       Фредерик сидел за столом, низко опустив голову. Комнату освещала лишь маленькая настольная лампа. Мэл постояла мгновение, после чего подошла к столу.       — Папа? — осторожно позвала девочка.       — Привет, милая. — тихо ответил мужчина, натянув на лицо подобие улыбки. — Не спится? — участливо интересуется он.       Берта головой качает, отчего светлые кудри смешно подпрыгивают. Девочка забирается к отцу на колени и прижимается к нему, словно это может спасти её от всех на свете проблем. Фредерик нежно обнимает дочь в ответ.       Так они сидят несколько минут. Слова сейчас были не нужны, но, видимо, Фреду было, что сказать, поэтому, тяжело вздохнув, он немного отодвинул девочку от себя, заглядывая ей в глаза:       — Думаю, чем раньше ты узнаешь, тем лучше будет. Берта, вы должны уехать. — Мэл посмотрела на него, как на ненормального. — Бабушка и дедушка решили забрать кое-кого из вас.       — Я поеду, если ты хочешь. — кивнула девочка, сдерживая слезы.       — Поверь, я не хочу отпускать вас. Но так нужно.

***

      Луна ярко светит в ночи. Тысячи звёзд горят на небе и, казалось, с интересом разглядывают фигуру под ними. Высокий худой мужчина в тёмном одеянии одиноко бредет по лесу. Он направляется к старому строению в самом центре.       Фредерик Руни поднимается по лестнице и, оглядевшись, идёт к единственной открытой двери. Помещение встречает его мрачной пустотой. Силуэт у окна оборачивается. Ярко-голубые глаза какое-то мгновение изучают мужчину. Руни внутренне вздрагиваете оттого, что у двоих его сыновей точно такие же глаза.       — Вот мы и встретились вновь, Фредерик Руни. — хмыкает мужчина, приближаясь к длинному столу.       — Ты ведь ждал меня, Эван. — Фред пристраивается на один из стульев, конечно, ему противно находится здесь. Всё-таки он взрослый мужчина, у которого есть дети. Шататься по подобным местам — занятие подростков. Но сейчас Руни должен был быть здесь, ему нужно знать правду.       — Ждал, — подтвердил Эван, снимая капюшон, светлые волосы мужчины торчали в разные стороны. Он был худ, бледен и на губах его всегда играла самодовольная ухмылка. Из-за этого ему всегда давали не больше двадцати. Но время потрепало даже его: тёмные мешки под глазами, хмурая складка на лбу и в какой-то степени безумный взгляд позволили Фредерику понять, что это уже давно не тот «славный» парень, которого он знал когда-то.       — Даже не хочу знать, что заставило тебя выйти из тени. — покачал головой Руни.       — Ты считаешь меня трусом, при этом сам предпочитаешь сбегать от проблем. — фыркнул Эван. — Я добился намного больше, трусливо прячась в тени, чем ты, работая день и ночь все эти четыре года.       — Не желаю знать, чего ты добился. Для меня главное лишь одно: зачем ты сделал это?       На губах блондина возникла ничего хорошего не обещающая улыбка:       — Так было предначертано, и ты лично поспособствовал этому.       — Я думал, ты и твоя шайка исчезли навсегда. — глаза Руни злобно сверкнули.       — Был уверен, или оно тебе так сказало? — поднял брови Эван, затем, оперевшись на стол руками, продолжил: — Не показалось ли тебе это слишком странным? Сначала оно отправляет её как можно дальше, а потом неожиданно просит вернуть?       — Хватит! Когда я буквально умолял вас о помощи — никто не откликнулся! Зато оспорить моё решение — это вы сразу! Я нашёл способ спасти свою семью. — Фредерик подскочил с места и теперь буравил взглядом Эвана. — И здесь лишь затем, чтобы узнать: какого чёрта ты втянул Мэл во все это?       — Она сама пришла ко мне. — спокойно заметил мужчина. Лицо его не выражало никаких эмоций. Оно и понятно, такие, как Эван, считают себя выше человеческих слабостей. — Девочке нужна была помощь, а мы принимаем всех, кто в нас нуждается.       — Она могла погибнуть уже несколько раз! Ты отправил её в эту чёртову Крепость! Ты подверг её опасности, позволив копаться в прошлом!..       — Всё тайное рано или поздно становится явным. — продолжая раздражать Фредерика своим спокойствием, заметил блондин. — Мэл сама бы обо всем догадалась. И кто знает, что сделала… и ещё сделает с ней правда, когда она узнает об этом.       Руни резко побледнел, руки его обесиленно опустились:       — Я не позволю… — начал мужчина, но его бесцеремонно прервали.       — Это не в твоих силах. Ты не можешь изменить то, что было давно предначертано. К тому же, тень прошлого не отступит никогда, и уж лучше разобраться с ней раньше, чем она поглотит тебя полностью.       — Ты мог остановить её тогда! Не позволь Мэл совершить ту же ошибку!       — Тебе прекрасно известно, что Марию было уже не остановить. Она переоценила свои возможности и поплатилась за это. Но Мэл другая, возможно, у неё получится.       — А если нет? Я не готов потерять её, Эван! — уже в отчаянии воскликнул Руни.       — Никто не готов. — голос мужчины стал мягче, но взгляд оставался холодным и безразличным. — Тебе нужно просто верить.       — Хоть раз, вмешайся…       — Я делаю все, что в моих силах. Если бы ты позволил мне вмешаться тогда, Мэл была бы уже подготовлена к тому, для чего была рождена.       — Ты говоришь о ней, как о вещи! Она не оружие! Она ещё ребёнок.       — Именно поэтому ты должен уходить, Фред. — неожиданно произнёс Эван. — Сегодня предстоит тяжёлый день, и твоя семья не должна увидеть тебя таким.       — Скажи, — упрямо продолжал Руни. — Питер погиб, потому что был одним из вас? — ответа Фред не получил. — Неужели тебя не мучает совесть от понимания того, что это твоя ошибка? — вновь никакого ответа.       Когда Фредерик покидал комнату, то до его слуха донеслось тихое, но уверенное: «Единственное, о чем я жалею, так это о том, что позволил тебе воспитывать детей. Главная угроза для твоей семьи исходит от тебя, Фред.»       Вернувшись домой, Фред постарался произвести как можно меньше шума. Сейчас даже у Мэри возникли бы вопросы, на которые он не смог бы дать убедительный ответ.       И все-таки, остаться незамеченным не вышло. Руни тихо вошёл в спальню и осторожно прикрыл дверь, раздался шорох, и тихий женский голос позвал:       — Фред?       — Это я, милая. — также тихо ответил мужчина, занимая свое место на кровати. Жена тут же прижалась к нему.       — Опять засиделся за документами? Три часа ночи уже.       — В голову лезло всякое. — неопределённо отмахнулся Руни. — Ты почему не спишь?       — Была у Эммы. — Кэс тяжело вздохнула. — Ей очень плохо, Фред.       — Переживает из-за Эндрюса? — поинтересовался Фредерик, хмурясь. Он не помнил, чтобы они были близки.       — Из-за него, конечно, тоже. Но, думаю, она ещё не совсем осознала случившееся. Понимаешь, она считала Элис подругой. Доверяла ей. И тут такое…       — Это больно, когда тебя обманывают. Эмме нужно время.       — Знаю, как бы я хотела уберечь её от подобного. Она мягкая, мир слишком жесток и опасен для таких, как она. Порой я думаю, что перестаралась. Нужно было воспитывать её немного… по-другому.       — Мне кажется, Эмма сильна по-своему. Просто она позволяет себе делиться эмоциями с другими. Не как Мэл.       — Знаешь, — задумчиво протянула Кэс, — я восхищаюсь Мэл. Серьёзно. Иногда не понимаю её, опасаюсь даже, но все-таки восхищаюсь. Я видела её в разных ситуация: когда случился пожар, когда ты попал в аварию, — при этих словах женщина вздрогнула, — или когда нас взяли в плен в самолёте. И ни разу она не потеряла контроль. Плакала, бесилась, но не сдавалась. Она очень быстро берет себя в руки и мыслит не так… как все. Я бы в жизни не додумалась сделать того, на что за секунду решалась она. Жаль, мы с ней так и не стали близки.       — Ну, умение хладнокровно мыслить — это у Стайнкрочей семейное. Поверь, если бы ты пожилая немного с Хлоей, сразу бы стала понимать Мэл. Хотя и для меня она до сих пор загадка. — они тихо рассмеялись. — А насчёт отношений с ней не волнуйся. Это обычное дело для Мэл. Не понимаю, как она завела так много друзей да ещё и с Беном встречается.       — Они очень милая пара. — улыбнувшись, заметила Кэс. — Даже Белль говорила, что они подходят друг другу.       — Ого, когда это вы с ней об этом говорили? — удивился Руни.       — Мы с Белль часто болтаем по душам. — ответила женщина. — Точно! — неожиданно воскликнула Кэс. — Мы же не выбрали имя для малыша. Нужно будет решить этот вопрос на семейном совете, попозже, конечно.       — Обязательно решим. — он поцеловал жену в макушку тёмных волос. — Спи, милая.       Кассандра уснула практически мгновенно, а Фред ещё долго лежал без сна. По стене то и дело скользила тень, пока мужчина недовольно не прорычал: «Прочь!», она так и моячила перед ним. В голове его безостановочно повторялись слова Эвана: «Главная угроза для твоей семьи исходит от тебя, Фред.»

***

      — Ваш костюм, принц Бен. — Люмьер протягивает ему чёрный смокинг. — Выход через час. Будте готовы.       — Спасибо, Люмьер. — вздыхает юноша, бросая хмурый взгляд на одежду. Она чёрная. Бен не любитель такого, но этого требует ситуация. Сегодня печальный день для всего Аурадона.       Так уж вышло, что в тот день, когда василиск напал на школу, а Эдвард и Элис открыли свою истинную сущность — Бенджамина не было в Аурадоне. Он покинул город и отправился навестить своего дедушку , отца Белль. Так уж вышло, что дата их встречи совпала с балом. Расстраивать дедушку не хотелось, поэтому принц отказался от светского мероприятия.       О случившемся он узнал сначала по новостям, а потом уже от родителей. Бен не мог тогда понять, что именно чувствует: вроде бы повезло, но его друзья могли пострадать, а принц даже не узнал бы об этом.       Ну, конечно, была ещё одна причина: Мэл. Он знал, что к девушке вернулась память. Знал, что она видела Питера в тот… последний раз. Бен даже представить не мог, какого девушке сейчас. Связаться с ней за эти несколько дней он даже не пытался. Вряд ли она ответит.       Видя свое отражение в зеркале, Бен все никак не мог поверить в происходящее. Неужели это он? Он идёт на похороны друга. Возможно ли такое в светлом Аурадоне, стране добра?       Ответ был прямо перед ним, но признавать правду не хотелось. Желание было лишь одно: закрыть глаза, вернуться хотя бы на неделю назад и раскрыть Эдварда и Элис. Не позволить им осуществить задуманное.       Но все это было не больше, чем просто мечты. Каждый знает, что игры со временем опасны. Но все-таки некоторые из островных ребят могут попытаться, дабы вернуть друга. Хотя, если бы такое было возможно, злодеи бы давно повторили войну и на этот раз победили.       Бену в тот момент в голову приходило всякое. Пусть половина из этого было бредом, он твёрдо решил участвовать во всех делах королевства и относиться к своим обязанностям ещё серьёзнее. Он сделает все, чтобы подобное не повторилось больше.       — Милый, ты готов? — Белль заглянула в комнату. На королеве было непривычное чёрное платье, а голову украшала маленькая шляпка с сетчатой вуалью.       Бен кивнул, не обращая внимания на ком в горле и дрожь в коленях. Он должен это сделать. Питер этого достоин.

***

      Мэл думала, что вряд ли существует состояние хуже, чем у неё. Она не выспалась, её всю трясло и что-то в груди больно и неприятно сжималось. Но один только вид Эммы изменил мнение девушки. Вы хоть раз видели человека, который опустошен полностью? С пустым взглядом, отсутствующим видом и не издающим ни одного звука? Если умножить это состояние раз так в десять — получится Эмма Райт.       Дорога до кладбища казалось бесконечной. Мэл наблюдала за каплями дождя, медленно сползавшими по стеклу. Казалось, сама природа подстраивается под происходящее.       Ноги стали ватными, а голова совсем не соображала. Перед глазами всё расплывалось, и только потом Мэл поняла, что виноваты в этом слезы. Она ненавидела плакать вообще. В одиночестве или при ком-то. Это проявление слабости, на которую она не имеет право.       Быстро смахнув нежеланных «гостей», Мэл почувствовала, как кто-то взял её под локоть. Девушка повернула голову и обнаружила своего отца. Кэс и Эмма шли рядом с ним, а мальчики немного позади вместе с Мэри. По идее, Нико и близнецы должны были остаться дома, но в последний момент Мэри объявила, что тоже пойдёт, поэтому семейство Руни шествовало в полном составе.       Всё прошло как в тумане. Порой Мэл казалось, что память все ещё не полностью вернулась к ней. Всё выглядело так неправильно, не по-настоящему. Словно кто-то хотел заставить их верить в происходящее.       — Джинни выглядит ещё хуже, чем на прощании. — тихо произнесла Иви, но Мэл все равно вздрогнула, настолько её поглотили собственные мысли. Вэй была права. Дочери Готель было хуже всех, наверное, с её болью могла сравниться лишь боль мистера Эндрюса, который потерял единственного сына.       — Надеюсь, после речи Зевона ей станет легче. — смотря на подругу, прошептала Мэл.       — Он будет говорить? — слегка удивилась Иви.       — Нам необходимо услышать это, Ив. — блондинка сжала руку дочери Злой Королевы. — Скажи, а ты веришь во все… это?       — Пожалуйста, Мэл, не начинай. Нам трудно, понимаю. Но последнее, что нам нужно, так это терять рассудок.       — Ты права. — Руни не считала так, но сейчас было не лучшее время для споров.       Энтони и Джею позволили нести гроб. Мэл почувствовала, что Иви сильнее сжала её ладонь, а стоящий рядом Карлос приобнял их. Дождь продолжал медленно падать на землю. Они уже промокли насквозь, но не сдвинулись с места. Взгляд Мэл был прикован к гробу.       «Этого не может быть».       На какое-то мгновение голову блондинки посетила ужасающе-дикая идея. Подойти и открыть. Пусть все увидят, что это обман. Или же она наконец убедится в своей ненормальности.       — Сегодня сложный день для всех нас. — голос Зевона заставил Мэл загнать свои мысли в угол сознания и обратить все внимание на друга. — Мы потеряли самого удивительного человека, которого когда-либо видел мир. — сын Измы замолчал. Видно было, что говорить ему трудно. Взгляд парня метнулся к заплаканной Джинни, стоящей рядом с ней Мэдди. Он пробежался глазами по всей толпе и остановился на Мэл. Мгновение они смотрели друг на друга, и девушка готова была поклясться, что в этот момент в Зевоне что-то сломалось. — А знаете, к чёрту все это. — выдохнул юноша. — Разве слова могут изменить что-то? — И Зевон ушёл.       Иви дернулась, чтобы пойти следом, но Карлос не позволил ей. Он мягко остановил подругу, схватив за плечи:       — Дай ему время, Ив.       Кладя цветы, Берте пришлось собрать всю силу воли, чтобы не исполнить свое ненормальное желание. Открыть гроб… Наверное, ей стоило бы пореветь, по кричать или устроить что-то подобное. Всё это лучше, чем быть одержимой такой идеей.       Чья-то холодная рука коснулась плеча. Блондинка обернулась и увидела свою крестную.       — Нужно поговорить.       Один лишь факт присутствия Малефисенты настораживал. Она не смогла прийти на похороны собственной дочери, но явилась сейчас.       Они остановились у хорошо знакомого им надгробия. Мэл буквально глотала слезы. Только не при крестной.       — Не жалей мертвых, Мэл. Жалей живых. Всё это делается для нас, не для них. Чтобы смириться. — Малефисента смотрела на неё тем самым безразлично-холодным взглядом, которого опасались многие. Сейчас она не казалась сумасшедшей. Сейчас перед ней была Повелительница Тьмы. — Твой приятель прав: слова ничего не изменят. Нужно действовать.       — О чём ты? — в голосе прозвучало намного больше интереса, чем следовало бы.       — Как бы мы не старались, — вздохнула женщина, — изменить предначертанное невозможно. Я скажу Керли. Дракону, — нетерпеливо пояснила ведьма. — А ты не теряй бдительность. Всё намного серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Пора повзрослеть, Мэл, совсем скоро тебе придётся сделать выбор.       Девушка опустила взгляд, несколько мгновений прошли в тишине. Наконец Мэл решилась задать вопрос, ответ на которой она одновременно и хотела знать, и боялась услышать.       — Крестная, что ты имеешь ввиду, говоря о…       Берта оборвал себя. Взгляд Повелительницы Тьмы помутнился, губы растянулись в улыбке. Она посмотрела на Мэл в некоторой растерянности.       Вот она, реальная сущность Малефисенты. Именно такой её сделали аурадонцы. И гордились этим. А Руни, каждый раз видя подобные «замыкания», лишь вздыхала.       — Мне пора, крестная. — блондинка изобразила подобие улыбки. Она правда собиралась вернуться к отцу, только вот одинокая фигура, стоящая в отдалении, привлекла её внимание.       Сегодня Гарри Крюк был не похож на себя. Этого парня считали по-настоящему сумасшедшим и не нормальным. Но сейчас в голубых глазах не было и намёка на безумие. Там клубилось что-то тяжёлое.       — Какие люди. — хрипло произнес парень, даже не повернув головы. — Не боишься, что твой принц начнёт ревновать?       — Хоть раз в жизни мы можем поговорить нормально? — раздражённо спросила Мэл. Гарри бил по больному. Отношения с Беном на данный момент были… неописуемые, в самом прямом смысле этого слова, даже черт не знает, что твориться между ними. Сейчас она старалась избегать его. Конечно, потом они поговорят, но сейчас ей нужно разобраться со своей параноей. — Зря я пришла. — девушка собралась уйти, но замерла, услышав слова пирата:       — А он ведь был моим другом. Единственным, кто поддерживал меня, что очень сложно. — Крюк усмехнулся. — Прозвучит банально, но понял я это только тогда, когда он ушёл к вам. Видимо, в нашей компании «солнечному» Питеру стало слишком темно.       — Разве дело не в его отце? — удивилась Мэл, поравнявшись с Гарри. Юноша продолжал бесцельно смотреть вдаль.       — Ах, да. И это тоже. Как я мог забыть, что в нашем мире поступки родителей являются главным определяющим для детей. — Мэл открыла было рот, чтобы возразить, но пират перебил её. — Знаешь, о чем я думаю? Что было бы, не оставь я его тогда? Может, мне удалось бы хоть что-то изменить…       — Или сегодняшний день был бы ещё печальнее. — отрезала девушка. — Признаюсь, подобные мысли приходили и ко мне, но… Мы не можем изменить то, что предначертано.       Гарри наконец посмотрел на неё, слегка нахмурив брови и уж очень внимательно изучая.       — Ты что-то скрываешь, Руни. — протянул брюнет. — Ты что-то знаешь. Или делаешь вид. Мой тебе совет: молчи. Если я правильно понимаю происходящее… тебе лучше не привлекать их внимание.       — Ты о своём боссе? Кош…       — Не произноси его имени! — словно змея, прошипел Крюк. — Мало проблем, Руни?       — Мне кажется, это ты знаешь больше, чем говоришь. — Мэл скрестила руки на груди. — Хватит темнить, Крюк.       — Я и так сказал слишком много. — покачал головой Гарри. — И сделал это потому, что не хочу, чтобы ты повторила судьбу Питера. Поэтому будь так добра: делай то, что тебе говорят. — Мэл вопросительно в скинула брови. — И не пей всякой дряни. — продолжил Гарри с тенью улыбки на лице. — И ради всего святого, научись драться.       Гарри исполнил что-то похожее на поклон, после чего удалился, оставив Берту в полной растерянности.

***

      — Ты ведь шутишь? — Зевон недоверчиво сощурил глаза. — Издеваешься надо мной? Хотя чему я удивляюсь!       — Он нужен нам, Зевон, как бы ты не отрицал этого. — спокойно ответил мужчина, сидящий напротив парня. — Вам придётся поладить.       — Слушай, мне и так сейчас тяжело. Если он здесь появится…       — Это ради Мэл. — Зевон открыл было рот, но возразить не смог. — Чейз мастер своего дела. Он многому научит Мэл. Времени все меньше.       — У неё возникнут подозрения. Она ведь ничего не знает о том, что её ждёт.       — И Чейз именно тот человек, который нам нужен. Аурадонцы доверяют ему. Фредерик верит ему. — мужчина внимательно посмотрел на Харвона. — К тому же, он сможет приглядывать и за вами.       — Мне не нужна нянька. — возмутился юноша.       — Так докажи это, Зевон. Делай то, что должен! Оставь свои проблемы и вспомни, что ты — командир антигероев. Не упади в их глазах… И присматривай за Мэл, если появится хоть намёк…       — Я понял. — парень поднялся из-за стола.       — Зевон! — окликнул его мужчина. — Ты не смог произнести речь. Снова. Это…       — Я в порядке, отец. Я не подведу. — не оборачиваясь, произнёс юноша и направился вниз по лестнице.

***

      В помещении было темно. Лишь искусственный огонёк, горевший сейчас в руке рыжеволосого юноши, позволял разглядеть что-то.       У стены, на возвышении, стоял трон. На нем расположился худой и бледный темноволосый мужчина. Сейчас его взгляд был прикован к двум подросткам. Рыжеволосая девушка не смела поднять глаз, а её брат-близнец не чувствовал никакой скованности. Он продолжал развлекаться с огоньком, заставляя его сиять ярче.       — Итак, — наконец произнес темноволосый мужчина, — я правильно все понял, Элис? Ты хотела убить девчонку? — Рыжеволосая неуверенно кивнула. — Ох, дорогая моя девочка, тебе следует ещё многому научиться. Хотя я понимаю тебя. Хочу тебя обрадовать: ты бы не убила Руни. Время еще не пришло. Меня волнует другое…       — Почему я остановил её? — беспечно поинтересовался парень. — Таков был приказ.       — Можешь идти, Элис. — махнул рукой Кошмар, открывая двери.       Девушка бросила беглый взгляд на брата. В глазах других Элис была самоуверенной стервой, но Эдвард знал её другую сторону. Знал Элис, что боялась одного взгляда этого мужчины. Как бы их не тренировали в детстве, уничтожить человеческие слабости полностью не удалось. — Скажи мне, Эд, — протянул мужчина, приближаясь к парню, — скажи мне правду. Или я узнаю её сам.       Эдвард медленно поднял глаза и столкнулся с черным взором Кошмара. Несмотря на это, ни один мускул на лице парня не дрогнул.       — Я. Выполнял. Приказ. — отчеканил рыжеволосый. На губах мужчины мелькнула тень улыбки.       — Помни, Эд. Помни, зачем ты здесь. Ты не имеешь права на слабость. А еще… не забывай, что они сделали с твоей матерью.

***

      — И вот мы встретились вновь. — усмехнулась Мэл, смотря на темную фигуру. Это была просто тень. Девушка уже встречала ее раньше. Возможно, это все игра ее больного воображения, но сейчас это волновало её меньше всего. — Неужели в моей жизни все так плохо?       Тень оставалась безмолвной. Но Берта была уверенна в том, что её слушают. Когда-то давно девочка могла разговаривать с этим существом ночи на пролет. Потом её водили к множеству психологов, дабы прогнать дурацкую иллюзию.       — Паршивый сегодня день. — хрипло прошептала Мэл. — Надеюсь, хотя бы ты мне веришь? Питер жив, я знаю.       Стоило Руни закрыть глаза — она видела измученного друга. Его пытали. Мучили. Но он держался, не сообщил им ничего. А еще Мэл точно знала, кто именно стоит за этим. Человек, что однажды сломал её жизнь. Человек, которого она не знала, но уже ненавидела всем сердцем.       Мэл скривилась и сжала ладони. Неприятное покалывание в пальцах становилось все сильнее. Обычно такое происходит, когда рядом кто-то пользуется магией. Сильной магией.       Блондинка перевела взгляд на письменный стол. Брошь в форме паука сияла ярче, чем когда-либо. Девушка нахмурилась и медленно поднялась с пола.       — Что, чёрт возьми, творится? — Руни взяла украшение, оно было горячим, но девушка не почувствовала боли. Она обернулась к окну. — Источник где-то там. Думаешь, нужно проследить? — обратилась она к безмолвной фигуре.       Девушка накинула на плечи куртку и вылезла из комнаты через окно. Брошь сияла всё ярче, а невидимый след становился все чётче. Мэл стоило бы остановиться на окраине леса, в который не суются даже островитяне. Но что-то упрямо тянуло её вглубь.       Упавшие ветки деревьев противно хрустели под ногами. Мэл вышла на поляну, освещенную лунным светом. Девушка обернулась вокруг своей оси и заметила, а затем и услышала передвижение. Кто-то или что-то стояло на возвышении и смотрело прямо на нее.       Паук на груди Руни вспыхнул, следом за ним засиял голубой камень на шее незнакомца. Этого света хватило, чтобы на мгновение разглядеть его лицо. Темные волосы с одной светлой, будто бы седой прядью. Человек и правда смотрел на нее. Лицо его было бледное, покрытое какими-то татуировками, а глаза темно-карие и какие-то неестественно большие, словно без зрачков.       Звук, громкий и звонкий, неожиданно разрезал тишину. Мэл зажала уши, пытаясь заглушить этот ужасный… вой. Настоящий волчий вой. Когда девушка смогла вновь поднять голову — незнакомец исчез, а её брошь перестала сиять.       — Нужно уходить. — прошептала Мэл, обращаясь сама к себе.       Дорога домой казалась совсем другой. Деревья словно специально перекрывали ей путь, ветки специально били по лицу. Домой она вернулась с многочисленными мелкими порезами и царапинами.       Всё ещё тяжело дыша, Мэл упала на кровать и уставилась в потолок. Тень вновь появилась на стене.       — Похоже, я знаю, что спрошу у Дракона на ближайшей встрече.