Чокнутая

Чоппер очень надеялся, что окончательно избавился от необходимости сражаться со страшным волосатым агентом, когда запер того в холодильнике, но обстоятельства сложились иначе. Пока доктор помогал Фрэнки в бою с шарообразным агентом, волосатый выбрался из холодной тюрьмы, предварительно съев его содержимое. Так что противник был теперь не только зол, но и полон сил. И, конечно, трех минут действия рамбл-болла не хватило, чтобы одолеть этого монстра. Пришлось рисковать и принимать второй шарик, даже зная о том, насколько нестабильно он переключает формы. И хоть Чоппер получил кучу серьезных ранений и выложился на полную, даже этого не хватило. С каждым принимаемым ударом, он все больше убеждался, что у него нет иного выбора, как съесть третий рамбл-болл… — Было бы куда лучше, выпей ты кофе с моим настоем, чем делать с собой такое, — ругал он Жанну, меряя той давление во время очередного осмотра. — Ты даже не представляешь, какой нагрузке ты подвергла своё сердце, сосуды, мышцы и даже кости! — Я не хотела бы этого делать… — тихо произнесла она, уперев взгляд в свои колени. — А? — Чоппер поднял взгляд от прибора, вопросительно уставившись на нее. — Конечно, я становлюсь сильной, быстрой и охуенно дерусь, когда вхожу в состояние берсерка. Но я не могу выкинуть из головы то, что зверю в моей голове было без разницы на кого нападать, — пояснила боцман. — Если бы мне не удалось сохранить сознание и обратиться к нему, он мог бы убить Виви или еще кого. В тот раз мне удалось с ним договориться, но а вдруг он возьмет и не послушается меня? Это стрёмная мысль, от которой я не могу отделаться. Да-да, я знаю, что в прошлом нашем разговоре на эту тему, я пела ровно наоборот, но когда я в этом состоянии сбросила Виви с балкона, я резко переобула своё мнение. Потому я и стала думать, чем бы можно было заменить эту хрень, чтобы не терять над собой контроль. Вспомнила про то, какой эффект имели на меня пять чашек эспрессо… и решила, что это будет лучше. — Нет, не будет, — покачал головой доктор, глядя на листок с ее неутешительными анализами. — М-да, — хмыкнула на это Жанна. — Но все же я бы хотела продолжить искать другой способ стать сильнее на случай критических ситуаций. Пока, конечно, я не могу от этого отказаться полностью, потому продолжаю с собой носить и периодически обновлять термос. Но пусть это будет самой-самой крайней мерой. Чоппер на несколько секунд погрузился в воспоминание, когда он лежал на кровати, и Докторина рассказывала ему о том, что он натворил, когда съел третий рамбл-болл. Это было… страшно. — Понимаю… — сказал он, отведя взгляд в сторону. — Погоди, — Жанна посмотрела на него в упор. — Только не говори, что у тебя в рукаве… то есть в шерсти, припрятан какой-то туз, который тоже делает тебя сильным, неуправляемым и до хера опасным? На это доктор лишь промолчал, сгорбившись на своем стуле и пряча глаза в тени шляпы. «Это невероятная сила, что опасна не только для твоих врагов, но и для твоих друзей и даже твоего тела» — прозвучал голос Докторины в его голове. — «Тогда ты стал… самым настоящим монстром». — Ок, поняла, что тебе эта тема неприятна, — невозмутимо кивнула боцман. — Но прежде, чем мы ее закроем, давай договоримся с тобой… держаться вместе? — Что ты имеешь в виду? — спросил он, глядя на нее. — Ну что мы не будем становиться берсерками, как можно дольше. А лучше вообще никогда, — пояснила она. — Типа, когда ты воздерживаешься от чего-то вместе с кем-то, то это куда проще, чем делать это одному. Будет у нас с тобой «общество анонимных берсерков» или типа того. Что думаешь? С этими словами она протянула ему руку, будто собиралась заключить с ним своего рода сделку. Чоппер какое-то время смотрел на ее конечность, прежде чем улыбнулся и протянул ей своё копытце. Однако сейчас, когда он висел, связанный волосами, весь раненый и избитый, и едва мог шевелиться, ему пришлось признать, что у него нет другого выхода. Придется нарушить обещание, что он дал и Докторине, и Жанне не так давно. С этими мыслями он сменил свою форму на более мелкую, чтобы выскользнуть из путов и, собрав все силы, закинул в рот шарик. Вскоре сознание покинуло его, отдав его тело во власть дьявольского фрукта. *** Здание снова начало трясти. Да так, что будь Ракель на ногах, а не на кровати, могла бы даже на секунду потерять равновесие. Трещины на стене начали разветвляться и углубляться, пока в какой-то момент от нее не начали отваливаться целые куски. Будь эти стены не такими толстыми, то могли бы обвалиться и уронить потолок им на головы. Ракель раздраженно цокнула языком, делая себе мысленную заметку, узнать, что за придурок не дает ей спокойно работать, и потом устроить ему или ей взбучку. Она хотела уже вернуться к своей подопытной, но тут заверещал ее Ден-Ден Муши. И сделал он это раздражающим голосом шефа. Если верить его истеричным выкрикам, этот идиот взял и по ошибке вызвал Бастер Колл. А затем подключилась Нико Робин и высказала ему пару ласковых по этому поводу. И добавила, что эта атака будет направлена не только на пиратов и прочих нарушителей, а сотрет всех, кто есть на острове с лица земли. Спандама же это мало волновало, он быстро переключился с паники и начал прямо-таки гордиться своей гениальной идей вызвать Бастер Колл, чтобы доставить такую опасную преступницу. А еще добавил, что будет не против, если во время атаки будут устранены все бесполезные дозорные, что тут присутствуют. Нико Робин после недолгой паузы заметила, что шеф все это время верещал во включенный Ден-Ден Муши, транслирующий его голос на весь остров. Очевидно, что рядовые дозорные были не восторге от такого признания от начальства. Спандам попытался прикинуться Мугиварой Луффи, но никто, конечно же, в это не поверил. Нико Робин обратилась ко всем, прося покинуть остров как можно скорее. Тут раздался звук удара, и связь резко прервалась. Одновременно с этим лежащая перед Ракель пиратка резко дернулась, и агентке пришлось срочно обращать на нее все свое внимание, чтобы восстановить едва не потерянный контроль. Из-за придурошного шефа времени на эксперименты у Ракель осталось не так много, как хотелось бы. Ей точно стоит собрать все свои жалобы и претензии к своему начальнику и донести о них кому-нибудь наверх. Он и так будет на карандаше после этого инцидента в Эниес Лобби и обнародования информации о своих нечестивых похождениях. Ракель с радостью добавит еще пару десятков поводов убрать этого придурка и устроить на его место Луччи. Но это потом. Сейчас нужно было вернуться к пиратке… Белая полоса уже не девчонки, а повзрослевшей девки началась с того, что она поступила в некое учебное заведение в большом городе, которое также предоставляло жилье. Для человека из приюта и с таким темным прошлым это было огромным достижением. Похоже, что, очистившись от веществ, она с головой ушла в учебу. Она даже вновь начала носить очки, и взгляд от этого у нее стал попроще и добрее. Девка продолжила учиться с еще большим упорством, потому что за плохую учебу ее могли отчислить, и тогда бы она оказалась на улице. А за недостаточно хорошие оценки она могла лишиться стипендии, и ей не на что будет есть. Со своими одногруппниками она особо не общалась, держась от всех особняком. С ней мало кто решался заговорить из-за ее апатичного настроя и странностей поведения. Однако, нашлась одна. С этой девушкой она пересекалась на каких-то совместных занятиях, где собиралось несколько групп. И та была с ней ну очень дружелюбна, несмотря на то, что в ответ получала лишь односложные реплики или полный игнор. С немалым удивлением Ракель почувствовала причину, почему девка так себя вела — ей нравилась эта девушка. И не в дружеском смысле, и даже не в фанатском, а в романтическом. Ее подопытную эти чувства удивили и испугали еще больше. Сначала дружелюбное отношение привлекательной девушки вводило ее в ступор. Она думала, что это из-за того, что у нее не было раньше друзей, не считая того лидера, и из-за этого так нервничает. Но со временем она поняла истинную причину и была в таком ужасе, что шарахалась от субъекта своих воздыханий и не могла сказать той больше двух-трех слов. Поворотный момент настал, когда они обе оказались на какой-то вечеринке и напились. Тогда у девки развязался язык, и они, наконец, смогли по-человечески пообщаться. С того дня они стали подругами. Однако девка продолжала вести себя неловко рядом с ней, отводя взгляд и боясь ее прикосновений. А та начала догадываться, что что-то не так. Но несмотря на все ее расспросы, признаться девка не могла — даже она понимала, что ее чувства слишком странные. Иронично, но следующий поворотный момент также настал тогда, когда они были пьяны. Но на сей раз они были у подруги дома, только вдвоем. Девка, осмелев от похмелья, поцеловала свою возлюбленную, и неожиданно та не стала ее отталкивать, а… даже наоборот. Тут Ракель скривилась от отвращения и смахнула это воспоминание, не желая смотреть на эту дикость. Практически, не глядя, агентка прошла через воспоминания, где эти две стали парочкой и наслаждались каждым днем в обществе друг друга. Но Ракель не зря так старательно прокручивала эти светлые мысли — впереди был новый, тесно связанный с ними триггер. Они были в комнате общежития, где жила девка. И её девушка вела с ней крайне неприятный разговор. Что-то о том, что это всё было несерьезно, что им двоим пора искать работу и становиться нормальными членами общества. Также та сказала, что ее родители никогда не примут их отношения, а еще что она планирует когда-нибудь выйти замуж и родить детей. Перечислив все эти причины, её возлюбленная разбила ей сердце, предложив все прекратить здесь и сейчас. В тот же день девка напилась и переспала с кем-то, кого едва знала, после чего на следующий день долго сидела в душе, пытаясь отмыться от ощущения собственной ничтожности и грязности. В какой-то момент она достала бритву и сделала несколько порезов на руке. Она явно пыталась сделать их глубже, чтобы прекратить свою жалкую жизнь, но все же не решилась на это. Однако, как ни странно, боль, что она себе нанесла была довольно отрезвляющей, и ей стало немного лучше. *** Дрожь здания и какой-то грохот все никак не прекращались, но Ракель уже была настолько поглощена в процесс, что практически отключилась от реального мира и не обращала ни на что внимание. Ей нужна была вся ее концентрация, чтобы дойти до конца и воплотить задуманное. Да и просто было по-человечески любопытно, чем вся эта странная история закончится. Это было непросто, но девка смогла устроиться на работу, где она зарабатывала достаточно, чтобы снимать жилье и не так голодать, как это было во времена учебы. Ракель не очень поняла, в чем заключается эта работа — та целыми днями сидела перед неким светящимся устройством, барабанила пальцами по каким-то кнопкам и время от времени перебирала и подписывала какие-то бумажки. Дело это выглядело не очень-то тяжелым, однако девка каким-то образом умудрялась там сильно уставать. Её бы следовало погонять на тех тренировках, которые проходят агенты СР-9 — тогда бы она ощутила, что значит по-настоящему устать. В целом, ее жизнь вошла в нейтральное «серое» русло, где один день был похож на другой. После работы она по вечерам тупо лежала и пялилась на похожее устройство, за которым она работает, где сменялись изображения. Будто бы смотрела трансляцию по Ден-Ден Муши. Но, опять же, все эти технологии каким-то образом работали без улиток. Это было странно, но Ракель начала привыкать не сильно акцентировать на это внимание и не удивляться. На выходных она часто ходила по разным заведениям, где напивалась и проводила ночь со случайными партнерами — то могли быть как мужчины, так женщины. Удивительно, но таким образом та надеялась найти свою родственную душу и любовь. Ракель поразилась тому, насколько та оказалась наивной и влюбчивой особой, после всего того дерьма, что она пережила. А еще нашла злую иронию в том, насколько та начала напоминать свою мать, которую презирала всеми фибрами души. Однако отношения редко длились дольше одной ночи. О чем девка жалела на следующее утро и вновь проходила обряд отмывания себя под душем и самоистязанием. Одежду с короткими рукавами она не носила даже в жаркую погоду. Светлый момент в этих ее «серых днях» настал, когда у нее, наконец, появился постоянный партнер. Он пусть и не был симпатичен внешне, но был довольно добрым и галантным — провожал до дома, водил по ресторанами, дарил ей подарки и внимательно выслушивал все то, что ее беспокоило. Однако Ракель смотрела на этого парня с кривой усмешкой. Знала она таких мужчин и могла предсказать, чем все закончится, даже не обладай она способностями. Ведь это был самый настоящий двуличный самовлюбленный ублюдок. Он ждал, когда она переселится к нему, уволится с работы и останется без собственных средств. Он специально выбрал себе настолько эмоционально нестабильную и сломленную девушку, зная, что ей будет проще всего манипулировать. И девка, которая так мечтала найти свою истинную любовь, полетела в эту ловушку, как мотылек на огонь. Началось все с небольших упреков, которые быстро перетекли в обвинения во всем, что только можно. И готовит она невкусно, и дома бардак, и вообще она «себя запустила». Если с этими пунктами Ракель еще могла согласиться, то вот перекладывать вину за свои же измены и неудачи на работе — это какой-то невероятный уровень свинства. Чтобы усыпить ее бдительность, эти вспышки негатива он чередовал с красивыми извинениями, подарками и клятвами в любви. Из-за его манипуляций, помимо тяги к самоистязанию, у девки появилось и расстройство пищевого поведения. Она ела всё меньше, а если и отваживались съесть что-то «запретное» или больше нужного, то вызывала у себя рвоту. Ее парень прекрасно видел ее состояние, но, конечно, ничего с этим не делал — его всё устраивало. Ей потребовались годы его издевательств, свинского отношения и насилия, чтобы понять, что эти отношения пора прекращать. Для нее это было очень непросто. Парень слишком хорошо выдрессировал ее психологическими манипуляциями и эмоциональными качелями, а также сделал все, чтобы ей некуда было от него бежать. У нее не было ни жилья, ни работы, ни денег, ни друзей — она полностью зависела от этого ублюдка. Дать ему отпор она смогла лишь тогда, когда он довел ее до такого отчаяния, что ей стало уже плевать и на него, и на свою безопасность — лишь бы убраться от него подальше. Она вспомнила уже практически стершиеся навыки драки из своего подросткового прошлого, и в порыве долго сдерживаемого гнева смогла не только отбиться, но и настучать ему так, что он потерял сознание. Не теряя времени даром, девка собрала вещи, взяла все деньги и ценности, что смогла отыскать в их апартаментах, и сделала то, о чем мечтала уже давно: сбежала. Она взяла достаточно средств, чтобы уехать из города и на первое время найти жилье. Сидя в стремительно мчащемся поезде, который ехал не по морю, а по земле, она смотрела в окно и впервые за долгое время чувствовала себя настолько умиротворенной и свободной. Это было счастливое воспоминание. В другом городе она арендовала какую-то халупу и начала искать работу. Поиски настолько затянулись, что ей пришлось даже брать займ в банке, чтобы было на что жить. В конце концов, она устроилась не на самую лучшую работу на другом конце города, куда надо было долго ездить на шумном подземном поезде (Сколько у них там видов поездов? Небесные тоже есть?). Однако она это считала своей большой победой. И после жизни с тем ублюдком с ней было трудно не согласиться. Неожиданно возник новый триггер. И Ракель сначала не очень поняла, что там происходит. Она видела, что девка проходит осмотр у врача. Женщина в медицинском костюме и с маской на лице спрашивает, уверена ли та в своем решении и пыталась от чего-то говорить, говоря о каких-то необратимых последствиях. Девка же упорно смотрела в потолок и смаргивала подступающие слезы. В какой-то момент Ракель обожгло такими едкими эмоциями, что ей пришлось в очередной раз прервать эмоциональный контакт. Из-за чего она не смогла разобрать, что значил ее ответ: «Takim kak ya luchshe ne razmnozhatsya». Ракель ощутила довольно сильный сдвиг в сознании пиратки — значит ее метод работал все лучше и лучше. Она чувствовала, что скоро должны произойти такие изменения, которые позволят ей, наконец, получить власть над этим безумным разумом, и перестать быть простой зрительницей какого-то странного представления. А еще она поняла, что впереди осталось не так много воспоминаний. Агентка догадывалась почему, и ей не терпелось уже перейти к финалу и покончить со всем этим. Девка пыталась изо всех сил привести свою жизнь в порядок. Она начала ходить к мозгоправу, чтобы проработать свои душевные травмы, а также принимать какие-то лекарства, чтобы наладить свое психическое состояние. Стоили эти удовольствия недешево, так что ей пришлось устроиться на вторую работу, кем-то вроде торговки, чтобы позволить себе все это, а также выплатить все займы, что она набрала. Пусть у нее все еще сохранялось пищевое расстройство, но резать себя она стала куда реже. Отношений она больше не искала, решив, что достаточно натерпелась, чтобы вновь это пробовать. Впрочем, она, вся измученная, бледная, костлявая, и с испорченными из-за своего расстройства зубами — выглядела чуть краше трупа, так что ей мало кто интересовался. И хоть ей было очень непросто, эмоциональный фон у воспоминаний этого периода был довольно светлый. Казалось, что вот-вот её жизнь станет нормальной, и весь кошмар остался позади. Но Ракель прекрасно знала, насколько та заблуждалась… Очередное воспоминание началось крайне неожиданно: со взрыва. Из-за поднявшегося дыма агентка даже потеряла из вида свою подопытную и не могла понять, где все это произошло. Когда пелена рассеялась, Ракель не сразу узнала тот самый подземный поезд, на котором девка ездила на работу. Стены вагона были обожжены, местами покорежены, а еще кое-где на них были следы крови. Вокруг было много пострадавших окровавленных людей. Большая часть из них лежали на полу и не подавали признаков жизни, но некоторые, включая девку, были еще живы и даже могли худо-бедно передвигаться. Но если другие люди стонали от боли или пытались оказать кому-то помощь, то девка просто стояла посреди всего этого и никак не могла отойти от шока. Даже без подключения к ней Ракель представляла, что сейчас может происходить в ее голове при виде мертвых окровавленных тел. Должно быть, она вспоминает ту безжалостно убитую семью, а также того парня, что тогда погиб прямо на ее глазах. Коллапс в сознании произошел такой, что Ракель подумала сначала, что в воспоминании случился еще один взрыв. Вспышка погасла и настала тьма. Казалось, что вот так нелепо и оборвалась жизнь ее подопытной, но нет. Если верить чутью, что давали способности ее фрукта, в голове девки в этот момент что-то такое переклинило настолько, что некоторые воспоминания просто-напросто стёрлись из ее головы, оставив непроглядное пятно в ее памяти.