«От ненависти до любви ...» или «Кто скрывается под маской?»

Как только люк захлопнулся, и все опять оказалось во тьме, я отползла в самый дальний угол, забившись и съежившись, обхватив себя руками, и, таким образом, пыталась согреться и успокоиться. Теперь крысы и пауки казались чем-то меньшим, незначимым. Я не могла осознать тот факт, что меня буквально вынудили сейчас согласиться на заказные убийства. Но в чем задумка? Не хотят марать руки? Хотят отвести от себя глаза? Почему не убили? Ведь возможность была. Я ничего не понимаю, не понимаю их логики, мыслей, действий. Что дальше? Как жить дальше? С вечным паническим страхом, что в любой момент тебя могут убить? Они настолько уверены, что я под их властью, что никуда не убегу, не спрячусь? В конце концов, не убью кого-то из них? Куда я попала… Действия путаются, я не вижу связи. Поток моих мыслей прервал звук открывающегося вновь люка. Это заставило меня передернуться. Вновь сбросили воду и пакет с какой-то едой. Я попыталась встать, и только сейчас поняла, как все болит: руки, живот, нога. Проведя рукой под носом, я почувствовала засохшую кровь. Кажется, уже перестала чувствовать и ощущать слезы. Я собралась с силами и подползла к лестнице. Нащупала бутылку, немного затормозилась, а затем, с трудом открыв ее, начала жадно глотать жидкость. Тут же к горлу подступил тошнотворный ком. Откашлявшись, открыла пакет с едой. Запаха я не почувствовала. Это был кусок батона, но очень сухого. Откусив кусок, я попыталась его разгрызть. И воды больше нет, чтобы его размягчить. Немного раскрошила и начала жевать. Но еда почему-то не лезла. Я снова почувствовала сильную тошноту. Решила немного подождать, а потом все-таки попробовать съесть хоть немного. Если у меня началось непринятие еды— это конец. Но в прошлый раз все было намного критичнее, чем сейчас. Так почему это происходит? Из-за нервного напряжения? Собравшись с духом, я откусила ещё кусок, но результат был таким же. Ничего не оставалось делать, как просто выплюнуть все обратно в пакет. Уснуть без таблеток уже не получается, а из-за частых обмороков сильно болит голова. Вновь отползая в свой угол, я стала снова прислушиваться к посторонним звукам. Ничего… Больно думать, но еще больнее не думать. Сейчас рассуждать о побеге бессмысленно. Нужно лишь стараться выполнять все, что скажут. Но… Это значит убивать? Либо ты, либо тебя? Я не могу! Нет. Я не хочу! А если предупредить того, кого они скажут убить, и попросить о помощи? А если они первее узнают? Тогда точно убьют. Отпустите меня, Я не могу так больше! — не заметила, как буквально проорала эту фразу, но тут же закрыла рот рукой и замерла. Никто не пришел- это значит, что либо тут сильная звукоизоляция, либо я настолько далеко, что никто не услышит. Охраняет ли кто-то сверху? Немного посидев, я решила попытаться вскарабкаться и проверить надежность люка. Кое-как взобравшись, толкнула его вверх. Закрыт максимально плотно. Лучше больше не кричать, а тихо попытаться оттолкнуть люк. Хотя, кажется, это бесполезно. Вновь спустилась вниз и стала думать — теперь это единственное развлечение. Через неделю. — Джек, я хочу услышать заключение о ее здоровье. Мне нужен полный отчет. — У меня один вопрос: зачем? Почему ты ее просто не убьешь? Она не сможет. Ты видел ее? И так смело думаешь, что вот она способна остановить целый клан? Не смеши. Еще пару дней, и она сама двинет кони. Кевин (Наблюдатель) сказал, что она уже несколько недель не ела. По камере видно, что она не спит, а просто сидит и смотрит в одну точку. Ты знаешь, признак чего это? Слендер изменился в лице (он в человеческом облике). — Я не понял… А почему она в таком состоянии? Я же приказал тебе ее привести в порядок за это время, или ты осмелился ослушаться моего приказа? — последняя фраза была произнесена демоническим тоном. — Не в моих силах что-либо сделать, — с презрением и злостью прорычал Джек. — А в чьих? Видимо ты опять начал забывать, кто и чем ты являешься! Я как дал тебе жизнь, так могу и отнять. Не выводи меня. Джек сглотнул, ему было не страшно, порой злость и ненависть окутывала его настолько, что казалось, что он может пойти в одиночку против всего мира. Но он старался всегда сдерживать это, лишь огрызаясь. Опустив голову, а затем вновь подняв, он очень холодным и монотонным голосом произнес: — Я помню. На протяжении ещё нескольких дней мне скидывали еду. Тело и кости уже не так болели. Пить я могла с трудом и не всегда, а вот что-то съесть не получалось совсем. Сил двигаться не было. Звук люка вновь заставил меня вздрогнуть. А темный и ужасно знакомый силуэт заставил сердце бешено забиться, а душу сжаться. Но мысль о том, что пока я им нужна по какой-то неизвестной мне причине, они не убьют — давала надежду и какое-то мельчайшее успокоение. Спустившись, Джек включил фонарик и стал надевать перчатки. Лампочка еще пару дней назад перестала работать. Мои зрачки сузились. Я хотела отползти, но тело не слушалось. Он сел вплотную напротив и взял за подбородок. Затем, светя одной рукой прямо в глаза, начал осматривать повреждения на лице, которые к тому времени уже успели немного зажить. Джек отвернулся и достал что-то из сумки. Повернулся обратно, теперь увидела ватку, смоченную в спирту, это я смогла определить по запаху. Грубо проведя по ране, он пытался оттереть засохшую кровь. Я боялась лишний раз шелохнуться или вздохнуть. Хотя из-за постоянной боли стало казаться, что она становится еще сильнее. Закончив с лицом, он собрал все свои вещи и тихо произнес: — Вставай и пошли за мной. И без глупостей. Я молча попыталась подняться, но тут же потемнело в глазах и закружилась голова. Немного постояла, чтобы прийти в себя. Он вылез из люка и стал ждать наверху. Я кое-как взобралась и вылезла следом. Куда мы идём? Джек прошел вперед, я же поплелась следом. Пройдя немного, мы оказались возле подобного подвального люка. Он открыл его, и скомандовал спуститься. Это я и сделала. Тут было уже чуть чище. Разглядеть это можно было благодаря лампочке, которая тут уже работала. От нее резко заболели глаза. Свет был слишком ярким, за время я успела отвыкнуть от него, что показалось мне тоже странным. Крыс я не заметила. Трупного запаха не было, что тоже немного обрадовало. В углу стояла железная кровать со смирительными ремнями, которые были изрядно потрепаны. И больше всего меня напугали стены — они были расцарапаны и затерты от крови. Это заставило панику вернуться обратно. Зачем он привёл меня сюда? Я сделала шаг назад и наткнулась на Джека. — Сядь на кровать. А эта фраза заставила меня встряхнуться. Кое-как, сильно шатаясь, и чуть не упав, я села на нее. В тишине раздался скрип. После этого он подошел и начал возиться с ногой. Рана уже затянулась, и теперь нужно было снять швы. Разрезал нити он достаточно легко, затем налил какого- то раствора на вату, и, держа ее с помощью зажима, несколько раз провел по бывшему ранению. И тут же оно защипало. Это отдало в голову. — Ты почему ничего не ешь? Хочешь, чтобы это сделали насильно? — его голос каждый раз заставляет меня вздрагивать. — Не могу, — прохрипела я. Он поправил мед.маску. Затем снова полез в сумку. Мои глаза начали округляться по мере того, как я начала видеть то, что он делает. А именно, он достал несколько шприцов и специальных пробирок. Затем еще пару ампул и систему с каким- то раствором. В голове почему-то всплыло воспоминание, как читала где- то, что если у человека начинается непринятие еды, его могут кормить насильно, путем введения раствора с необходимыми веществами, либо же трубки, которые вставляют в пищевод. Сердце забилось сильнее, тревога усилилась. Зря я это сказала… Надо было притвориться, а потом потихоньку начать есть, чем сейчас будет что-то похожее на пытку. И то и другое способно причинить много боли, а сейчас казалось, что даже малейшее повреждение способно вызвать дикие мучения. Паника затмила разум. Мысль была одна- любыми способами не дать ему что- то сделать. Я не знала точно, что именно он собирается сотворить, но тут уже было не до выяснения. Как только он поднялся и сделал шаг навстречу, я тут же подскочила с места. Видимо, он как-то заранее это понял, даже еще до того, как мы оказались в этом подвале. Поэтому он быстро перехватил, с силой кладя обратно на кровать. У меня началась истерика. В этот момент мне кажется, что я кричала так, что посадила голосовые связки. — Не трогай меня! — Будешь дергаться, будет больнее. Несмотря на то, что силы были на исходе, я отчаянно сопротивлялась. Всячески извиваясь, и не давая ему сориентироваться, смогла прокусить ему руку, за что тут же получила по лицу. Но на удивление он отпустил. Я тут же отползла от кровати и поднялась на ноги, уперевшись спиной к стене. — Если сейчас это не прекратится, я пойду на крайние меры. Запомни, мне сказали тебя не трогать. Но в экстренном случае допускается делать все, что посчитаю нужным. — Меня и так уже запичкали таблетками, я не допущу, чтобы мне кололи еще какие-то неизвестные препараты. — Доиграешься, и посажу на наркоту. Эта фраза вогнала меня еще в больший ужас. — Урод. После этого он тут же оказался рядом и схватил за горло. Затем наклонился и прошипел: — Я ведь не шучу. Началась истерическая паника. Я вцепилась в него руками, пытаясь оттолкнуть, затем подключились ноги, но результата никакого не было. Чувствовала, как воздух начинает заканчиваться, а вдох сделать не получается из-за того, что он сжал горло так, что перекрыл эту возможность. И тут стук в люк, который спас меня. От неожиданности Джек выпустил меня из своей хватки и я сползла на пол, начиная сильно кашлять и глотать воздух. — Джек, тебе тут передали… Нужна помощь? — Ты вовремя. Еще одна фигура спустилась вниз. В ней я узнала того, кто прострелил мне ногу. А вот теперь повод для двойной паники. Они же сделают то, что хотят. Их двое, они сильнее. И я, которая из последних сил держится на ногах. Пока Джек отвлекся, я отползла к его сумке и схватила какой- то препарат, используя его, как оружие и единственную защиту. — Не подходи! — я была похожа на животное, загнанное в угол, которого пытаются поймать для забоя. Льюис в два шага оказался рядом. Я попыталась воткнуть в его руку шприц, махала им во все стороны, пыталась повредить, но тот сориентировался и выбил шприц, заломив руку. Затем, по негласной команде, схватил и прижал к кровати. — Держи руки, я ноги пристегну. — Я вижу, ты даже на грани сопротивляешься. Похвально, — Лью злорадно улыбнулся, держа за предплечья, и смотря в мои раскрытые, от ужаса, глаза. Я попыталась еще пару раз дернуться и вырваться, но это было бесполезно. Только тратила остаток своих сил. И вот почувствовала, что ногами я уже не могу пошевелить. Лью подвинулся, все также держа, и Джек смог уже спокойно привязать сначала правую, а затем уже и левую руку. Далее ремень затянулся на шее, не давая возможности подняться или даже немного приподняться. Последним застегнулся ремень на грудной клетке. Я попыталась дернуть рукой, но ремни, хоть и были не новыми, но оказались очень крепкими. Хотя, вероятно, это я была настолько слаба. Только после полного обездвиживания, меня отпустили. — Ты не сможешь сопротивляться. Ведь на каждую силу найдется большая, — Льюис сделал вывод. — Смогу! — Если не заткнешься, тебе ещё и рот заклеят. — Хватит издеваться надо мной! Развяжите меня! Льюис отошел, шепнув что-то Джеку, затем вытащил из кармана сложенную бумагу, отдал ее Джеку и вышел из подвала. У меня начался истерический смех, который быстро перерос в слезы. Начало судорожно трясти. Но Джеку отчасти это нравилось, но при этом жутко раздражало. Сначала ему нужно было взять кровь на анализ, а только потом воткнуть транквилизатор. Теперь я не могла повернуть даже голову. Краем зрения, сквозь слёзы, я увидела шприц и закрыла глаза, шепча о том, чтобы меня оставили в покое, уже даже не веря в это. Запах спирта заставил сглотнуть и сжаться. Все тело продолжало трясти. Джек перевязал жгут чуть выше локтя, и стал держать свободной рукой, чтобы рука не так сильно шаталась из стороны в сторону. Я почувствовала, как игла прошла под кожу. А затем просто чувствовала, как выкачивают кровь. В обмороки я обычно не падала, когда сдавала кровь, но сейчас становилось все хуже. Перед глазами появились черные точки. Я начала значительно слабеть. Затем он вытащил шприц. Я подумала, что, может быть, все закончилось уже. Но вдруг почувствовала укол в плечо, от чего прошипела. Сначала ничего не почувствовала, но через пару минут наступило какое-то невероятное спокойствие, перестало трясти, тревога отступила. Мразь, успокоительное воткнул, чтобы больше не сопротивлялась. — Это последнее предупреждение, больше я с тобой возиться не буду. Доведешь, последствия будут критическими для тебя. Нормализовалось дыхание, стало намного легче. Усталость, препараты и голод вымотали, поэтому я наконец-то смогла уснуть спустя долгое время. *** Джек в это время поднялся в свой кабинет и снял с себя всю медицинскую одежду. Затем подошёл к аптечке и начал осматривать рану, которую ему сделала Кэтрин. Прокус был глубоким, поэтому Джеку пришлось самостоятельно его зашивать. С этим он справился быстро, да и ему не привыкать. Ранения стали для него, впрочем, как и для всех, уже чем-то обычным. Это их часть жизни. Затем ему надо было приступить к полному анализу крови. Налив немного на несколько стеклышек, он принялся рассматривать все в микроскоп, одно за другим. К концу он сделал заключение, в котором говорилось, что у неё сильная нехватка веществ и витаминов, гемоглобин максимально сильно понижен. Скрепя зубами, и «перешагивая через себя», он составил список нужных препаратов. И уже хотел уйти, как вдруг остановился и взял в руку одну из пробирок с кровью. Для него она источала невероятный и какой-то особенный аромат, которого он никогда прежде не ощущал. И сейчас он настолько притягателен, как никогда. Поведя рукой над пробиркой, он немного замедлился, а затем резко опрокинул содержимое в себя. В этот момент он испытал очень неоднозначные для себя чувства. Этот вкус был ещё более потрясающим, чем он мог себе представить. Кровь действительно чем-то отличалась о той, какую Джек в основном пил. Сейчас он напоминал вампира, который попробовал кровь спустя долгое время. Когда вырезал у неё почку и собирался съесть, то ему помешали, и он не смог осуществить свой план. Хотя в тот момент почему-то не обратил внимания. А сейчас он впервые смог попробовать, и понял, что до этого ничего подобного не пил. Что-то переклинило в нем сейчас. *** Очнувшись, я обнаружила, что рядом никого нет, катетеров в руке тоже. Было все также спокойно, несмотря на то, что я до сих пор обездвижена. Голода и жажды не было, навязчивых мыслей тоже. Удивительно, но так хорошо. Хорошо не чувствовать ничего, никаких эмоций. Я осмотрела глазами помещение. Выглядит все так же угнетающе, но как-то это сейчас не тревожило. Попыталась подвигать руками, потом хоть как-то приподняться — но бесполезно. Какой ужас вчера произошел. А может быть, он был сегодня? Или… Интересно, на сколько времени вырубило? Вот же он мерзкий ублюдок. Догадался заранее, что такое может произойти. В том помещении ему бы было муторнее. Хотя удивляюсь, как мне хватило сил и энергии на то, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Потому сейчас энергии и сил вообще нет. Немного угнетало чувство беспомощности и безвыходности, их превосходство, но я все равно ничего не смогу сделать, поэтому все равно. Я смотрела так в потолок, по ощущениям, около часа, затем опять услышала стук открывающегося люка. Не шелохнулась, так как из-за действия препарата и ограничений в движении этого сделать не получилось бы. Кто-то зашёл, по шагам я могла уже определить, что это был Джек. Он наклонился и посмотрел на меня сверху, с выражением превосходства и силы. — Раз ты не ешь, то придется кормить тебя насильно, хочешь ты этого или нет. До тошноты не хочу сам с тобой возиться, но я выполняю поручение. Сколько раз он ещё это скажет? Хотела что-то ответить ему, но разум затуманился, язык начал заплетаться, и я закрыла глаза. Только почувствовала, как раствор попадает в организм. Через час он снова вернулся, чтобы убрать систему. — Мне нужно в уборную (на самом деле мне надо было, чтобы меня развязали, так как все тело жутко онемело, находясь достаточно долгое время в одном положении) — Тебе нужно, чтобы тебя развязали, я же прав? Я никак не отреагировала. И тут он достал из кармана очередной шприц. Опять должна была начаться паника, но приступ тут же купировался действием предыдущего препарата. Он расстегнул ремень на шее и повернул мою голову в другую сторону. Немного дёрнувшись, я ощутила, как новый препарат вливается и растекается в районе шеи, а затем и всему организму. Через 10 минут я опять почувствовала себя в полном спокойствии и каком-то эйфорическом состоянии, без чувств и эмоций. На этот раз эффект был более сильным. После этого, Джек начал отстёгивать уже онемевшие конечности от кровати. — Встань и иди, если тебе надо. Я медленно и далеко не с первого раза подняла туловище, приняв сидячее положение. Головой было очень больно двигать, также, как и рукой. Посидев, я поднялась, но тут же ноги подкосились, и я села на пол. Проползая вперёд (ничего больше не скажешь), я увидела, что за стеной в подвале был угол, за которым было небольшое углубление. Там располагалось что-то вроде уборной. Через пару минут я выползла обратно, и, медленно передвигаясь, направилась в сторону кровати. Достигнув цели, я вскарабкалась на нее, отвернувшись лицом к стене. Была надежда, что он просто уйдёт и хотя бы на какое -то время оставит в покое. В этот момент я как-будто ушла из реальности. Но через мгновение снова пришла в себя, поняв, что меня вновь «приковывают». И мне придётся пролежать так еще неопределенное количество времени. Джек снова вышел, затем вернулся опять с кучей препаратов. Разорвав упаковку, он начал набирать в шприцы содержимое, откладывая их в, принесённый им, контейнер. Видеть всего я просто физически не могла, только слышала удары об пол пустых ампул. 9 штук, я насчитала их целых 9. Мне уже становится плохо. От этой мысли почему-то улыбнулась. Но сейчас я не отвечала за себя, за свои действия и поступки. Запах и холод спирта, а затем начались настоящие пытки. Вот чего, а этого я как-то не ожидала. Нет, догадывалась, но не предполагала, что это будет настолько мучительно. Препараты оказались очень болезненными, либо это же мне так казалось. Но ведь успокоительное должно было убрать боль, или я чего -то не понимаю? Была мысль резко дернуть рукой, либо как-то выгнуть ее так, чтобы немного переждать, когда боль стихнет, пока он будет пытаться снова воткнуть новую дозу. Но, связавшись с Джеком, я не учла одного момента, который мне после придётся каждый раз запоминать на своих же ошибках: он намного умнее, чем кажется даже на первый взгляд. Как-будто просчитывает ходы на 3, а может, даже на большее количество шагов. Хотя в первые наши встречи он был не настолько сообразителен. Иначе бы, скорее всего, прибил бы сразу там, в больнице. И, если я ему так насолила, то почему он сразу не перерезал глотку, чтобы наверняка? Что его остановило? Желание поиздеваться, за которое он сейчас расплачивается? Его глупость, непродуманность? Что именно? Меня опять начало разносить на рассуждения. Видимо, тут даже препараты от этого не спасут. И как только я подумала о руке, Джек в этот же момент прижал руку к кровати с такой силой, что сделать что-то было просто невозможно. Поэтому я просто смотрела вверх, на этот раз слез не было, пыталась стерпеть, левой рукой кое- как вцепилась в железную ручку кровати. Но боль все не заканчивалась. Не имея возможности что-либо сделать, я прохрипела, издав звук, который был похож то ли на вздох, то ли сдавленный вой, либо крик. Закончив это издевательство, он вновь наклонился ко мне и начал осматривать лицо: зрачки были расширены, взгляд неживой. Синяки под глазами, бледная кожа и опухлость после нескольких недель непрерывной истерики делали картину ещё более угнетающей. После осмотра он собрал все и вышел, а я тут же уснула.