О, Дивный новый мир

Ночь сегодня была прохладной. Покидать помещение комнаты совсем не хотелось. Но его опять вызвал Найдак, так что пришлось идти. Сережа бросил быстрый взгляд на часы: кажется, через несколько часов сюда прибудет Олег с ещё несколькими ребятами. Он планировал уйти в этот период, но особого предлога у Сережи не было. Так что он раздумывал, как же можно покинуть Рай так, чтобы не вызвать подозрений. Вообще, причин посещать базу у него не было: он был там буквально вчера, а новых заданий для ребят у него не было. Но оставаться в Раю, казалось, не было никаких сил. И это плохо, ужасно плохо, ведь одно неосторожное действие – и весь план пойдет к чертям собачьим. Но там был Олег, и это как-то перевешивало все остальное, заставляло рисковать. Наверное, это проблема, всё-таки в последнее время он все меньше и меньше думает о плане своей мести. В понедельник прибудет один из членов Совета и Рубинштейн сказал, что тот появится здесь раньше остальных только с одной целью – поговорить с ним. К этому тоже стоило бы подготовиться, но мысли в голову вообще не лезли. Он ведь может позволить себе хоть чуть-чуть расслабиться? Хоть немного, перед разгаром всеобщего пиздеца побыть обычным человеком? Ведь может, правда? Он тихо постучал в дверь. Дождался громкого «Войдите!» и прошел внутрь. Найдак приглушил большую часть света, оставив только пару факелов. Сидел, как всегда, за своим столом, но более вальяжно. Перед ним стояла почти выпитая бутылка алкоголя. Ну понятно, он постепенно спивается. –А, это ты, Сережа. Проходи. –Вам от меня что-то нужно? –Не то чтобы... Ты заходи, заходи, – он указал на кресло, в которое Сережа и присел. Не стал отпираться, когда ему предложили алкоголь. Всё-таки, нервы и бурю в голове нужно успокоить. –Что-то случилось? – поинтересовался Сережа. –Да нет, – Найдак качнул головой, – просто хотел повидаться с тобой. Алтан недавно заходил. Не понимаю, как я мог воспитать настолько разных сыновей? Забавно, что он вообще думает, что кого-то воспитывал. Если Сережа правильно помнит, его самого он просто бил за любую оплошность. Хотя, возможно для Найдака это и значит воспитать. А Алтана мужчина отчего-то боялся. Кажется, ему было около двенадцати, когда он впервые появился здесь. И Дакбаев абсолютно не понимал, как общаться с собственным сыном. Пытался научить его чему-то, но терпел в этом поражение за поражением. Алтан всё-таки вспыльчивый: всегда был и будет. Поэтому гнев на отца срывал регулярно. Особенно за то, что бросил его и мать там, на Земле. Наверное, в его понимании, если бы он сразу забрал их, с ней бы не случилось той трагедии... –Наверное, я старею, Сереж, – продолжил Найдак, – все чаще думаю, что где-то ошибся. Ведь есть объяснение тому, что Бог отвернулся от меня, перестал отвечать на мои молитвы. –Вы молились, рара́? Могу поинтересоваться о чем? –Да, молился, и очень часто. С тех пор, как начались эти ужасные события, я каждый день был в церкви. Ведь должно было быть объяснение, почему Бог убрал от меня свою руку и позволил дьяволу так надо мной издеваться. Знаешь, в Библии есть история про Иова – праведника, которому Бог послал множество бед, чтобы проверить его силу духа. Я начал думать, быть может Он и мне посылает испытания, вот только для чего? Моя вера в Него непоколебима. Сережа помнил эту историю. Вот только, кажется, сам Найдак забыл, что Иов был самым праведным человеком на всей Земле, не совершивший ни единого злодеяния. С чего этот мужчина вообще решил, что он такой же? Скорее уж, Бог даже никогда не посмотрит в его сторону. –Но я тебя не за этим сюда послал. Все эти смерти, особенно смерть Дмитрия Игнатьевича напомнила мне кое-что... Ты ведь тоже недавно потерял близкого друга. А он, ещё давно, попросил у меня об одной вещи. Кое-что привезти ему, ну, с Земли. А. Плата за то, что Олег будет шпионить за ним. Удивительно, что Найдак вообще помнит про это. Сережа даже сомневался, что сам Волков об этом не забыл. Это было так давно. Найдак, между тем, поднялся, немного пошатываясь, и достал кое-что из огромного шкафа. Это что-то было спрятано под тканевый чехол и мужчина, немного неловко, принялся доставать содержимое. Им оказалась странная вещь непонятной формы, с дыркой посередине и натянутой тетивой, как у лука. –Удивительная была просьба, – Найдак ухмыльнулся, – никто прежде у меня ничего такого не просил. Думаю, это был показатель, насколько хорошим был тот твой друг. Жаль, конечно, что он не сможет тебе сыграть... Конечно, не сможет. У него рука больная. Но Найдак, конечно, имел ввиду не это. В его понимании, Олег уже давно как мёртв. Ну, справедливости ради, когда Сережа уходил с утра тот и правда спал мёртвым сном. Тяжело было выбираться из-под его руки, не разбудив, но Сереже ловкости не занимать. Правда, Олег все равно проснулся и даже проводил его немного. –Могу это за него сделать я? Что-то вроде встречи с мёртвым. Мне кажется это полезно, особенно если переживаешь утрату. Я когда-то умел, девушек это сражало наповал. Говорят, чем быстрее ты можешь перебирать аккорды, тем лучше ты... Кхм, не важно. Сейчас, погоди минутку, я вспомню. И Найдак принялся наигрывать какую-то мелодию. Сережа вскинул брови: такого он и правда никогда не слышал. У местных в ходу были разве что губные гармошки, но их звук Сережу раздражал. Найдак играл криво, постоянно сбиваясь, всё-таки он пьян. Пел он, честно говоря, ещё хуже. Но упрямо старался напеть слова какой-то старой песни. –Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы, и щёки девушек горят, с утра горят румянцем, – выводил его неровный, пьяный голос. От этого воя начинала болеть голова. Честное слово, это ещё хуже, чем игра на губных гармошках, – Пришли девчонки стоят в сторонке платочки в руках теребят. Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят. Он запнулся и покачал головой, откладывая инструмент на стол. –Нет, хоть убей, не помню как там дальше, – Найдак усмехнулся, – отвратительно пою, да? –Нет, что вы, очень хорошо, – улыбнулся Сережа. –Не льсти мне. Я могу здраво оценивать себя. –Могу я забрать это? – Сережа указал головой на предмет на столе. Вот же охуеет Олег, когда он принесёт ему это. –Конечно, я поэтому тебе ее и показал. Знаешь, – Найдак на секунду задумался, – боль от утраты не проходит никогда. Она живет в сердце вечно, и все, что мы можем с ней сделать – позволить стать топливом. Топливом, благодаря которому мы живём. Сережа ухмыльнулся, забирая предмет и упаковывая его в ту ткань. Честно, иногда ему казалось, что где-то глубоко внутри Найдак не плохой человек. Особенно сейчас, пьяный, расслабленный, погрузившийся в свои мысли. Он мог бы стать хорошим человеком, но однажды сделал свой выбор. Выбор в сторону полного морального самоубийства. Нашел поддержку в лице таких же отвратительных людей, забывших, что значит быть человеком. Позволил проводить опыты, сделал несчастных солдат рабами, решил за них их судьбы, а потом безжалостно сгубил. А все ради чего? Ему бы очень хотелось знать ответ на этот вопрос. Что двигало этим человеком в моменты, когда он муровал людей под землёй, когда отправлял на верную смерть, когда истязал их. Ради чего он все это делал? И доволен ли вообще своей жизнью? Видит ли он кошмары ночами или ему спится совершенно спокойно? Сережа хотел знать. Хотел знать, не стыдно ли ему, что тот каждый день избивал ребёнка, заставлял трудиться наравне со взрослыми. Хотел знать, не стыдно ли ему от понимания, что именно он сделал этого ребенка сиротой. Сережа хотел знать, но всегда боялся услышать ответ. Ведь если Найдак скажет нет, Сережа разозлится, впадёт в безумие и весь его план полетит к чертям. А если да... Если да, то тогда Сереже будет ещё труднее. Не страшно забирать жизнь нераскаявшегося монстра. Страшно забирать жизнь того, кто полностью осознаёт собственную чудовищность. В ту ночь Сережа уходил из Рая со странным ощущением внутри. На плечо давила сумка с этим странным инструментом, а в голове крутилась песня, которую ему пел Найдак. А потом за спиной он услышал взрыв. И стало как-то спокойнее. Он все делает правильно. Все идет как надо.

***

Олег стащил с себя надоедливую маску и выдохнул. В зале собраний находилось по меньшей мере человек двадцать. Они дружно что-то обсуждали, хлопали прибывших по плечам и смеялись. В крови гудел адреналин. Они только что сбежали из Рая, подорвав склад напоследок. Перед ними сейчас стояли огромные мешки и коробки с боеприпасами. Они смогли. Они сделали это, черт побери! Олег уже и не помнит когда в последний раз так радовался от того, что смог что-то взорвать. Юля хлопотала над ними, осматривая каждого, чтобы убедиться, что они не пострадали. Мужики продолжали о чем-то весело галдеть, рассказывая, как прошла вылазка. Им пришлось сделать небольшой и опасный крюк, чтобы оставить один из мешков на поляне. Для кого предназначалось это оружие знали немногие. Сережа не сильно распространялся о том, что в Раю у них есть союзники. Но его решения здесь не оспаривались. Уходить спать никто не хотел. Кажется, всех присутствующих опьянила маленькая победа, чувство свободы. Они вот-вот вылетят из этой клетки, вернутся домой, к матерям, женам, детям, друзьям. Скоро они снова станут людьми. Кажется, никто даже не думал, что может погибнуть в предстоящей битве. Да и их это, наверное, не волновало. Ведь на кону стояла их жизнь, которую у них украли так давно. Мертвые для всех в этот день наконец воскресли, и скоро об этом узнают все. Дверь в помещение вдруг открылась и все притихли, когда увидели кто за ней стоит. Сережа вскинул бровь, как-то осуждающе глядя на собравшихся. –Я может чего-то не понимаю? Вы чего не спите? –Да ладно вам, товарищ командир, – Олег улыбнулся. У Сережи за спиной что-то висело. –Время видели? Отбой наступил уже пять часов назад! –Счастливые часов не наблюдают, – пожал плечами Олег. –Да-да, к тому же, у нас много дел. Вот, оружие нужно распределить. –И вообще, мы с вас пример берём! Почему не спите, товарищ командир? Все загалдели и Сережа только закатил глаза, проходя внутрь. Олег, удобно расположившийся на одной скамейке только поднял голову верх, чтобы видеть глаза подошедшего Сережи. Такие они у него красивые, конечно. –Что это у вас там, товарищ командир? – Олег слегка наклонил голову. Забавляло его это официальное обращение. –А, это подарочек от Найдака, – Сережа скинул с плеча гитару в чехле и протянул Олегу, – из-за тебя мне пришлось слушать его дерьмовое пение, как платить будешь? –Насколько дерьмовое? –На десять из десяти. –Дорого мне это выйдет... А натурой берёте? Сережа фыркнул, слегка ударяя по плечу. Они, кажется, привлекли внимание и вокруг них постепенно стал собираться народ. –О, это же гитара! –Круто! –Может споем что-то? –А спать вы когда будете? – рявкнул Серёжа. –Ну пожалуйста! –Ну чуть-чуть! Сережа тяжело вздохнул, махнул на них рукой, присаживаясь рядом с Олегом, который уже доставал гитару и подкручивал колки. –Ты сможешь играть? – уточнил Сережа, поглядывая на руку Олега. –Я смог собрать бомбы, думаешь, струны не потереблю? – ухмыльнулся Олег. –Ты хорошо играешь? Найдак сказал, что у девушек есть мнение, что те, кто хорошо играют, хороши и в чем-то другом. –У тебя будет возможность убедиться, – Олег ухмыльнулся. –В чем? –В том, как я хорошо собираю бомбы. –Уже убедился. Олег несколько раз перебрал пальцами струны, проверяя, настроена ли гитара. Он полностью уверен не только в том, что Найдак отвратительно поет, но и в том, что он так же плохо играет. Серьёзно, он же даже ее не настроил. Убедившись, что все хорошо, он принялся играть. Люди тут же притихли, прислушиваясь к мотиву. А когда Олег начал петь удовлетворенно хмыкнули, рассаживаясь кто на полу, кто на лавках. –Темная ночь. Только пули свистят по степи...

***

Юля любила эту песню. Ей больше ста лет, но она каждый раз пробирала до дрожи. Может Сереже и непонятно, зачем Олег просил гитару, но ей все понятно. Олег и гитара – одно целое. Он сам учился играть, долго, с кровью и слезами. Талант нужно заслужить, и Олег заслужил его сполна. –Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают. Она уже со всем закончила. Ей не было смысла оставаться здесь. Нестройный хор голосов подхватил знакомую песню. Они так часто пели ее, пока ехали на задания. В старом ВАЗике, плечом к плечу, готовясь к новому смертоносному поединку. Но всегда как-то весело, уверенные в своих силах, в том, что скоро вернуться домой. Она всегда клала голову Игорю на плечо, а он на последних строчках целовал ее в макушку. И как они докатились до этого? –В тёмную ночь, ты, любимая, знаю не спишь... Она замерла у самой двери, осматривая помещение. Эти люди такие же как и они. Тоже военные, тоже всю жизнь бок о бок простоявшие со смертью. Видившие ее лицо, но глупо уверенные, что за ними она не придёт. И сейчас тоже. Они сейчас такие же: уверенные, что смогут вернуться домой несмотря ни на что. –И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь... Юля невесомо коснулась своего живота. Она всегда мечтала стать мамой. Хотела вечеринку, на которой бы узнала пол ребёнка. Хотела красивой выписки из роддома. Свадьбу в конце концов. А по итогу... По итогу она не видела Игоря уже так давно, что кажется, будто и не было никогда их счастливой, обычной жизни. Будто она это все придумала, увидела во сне. И всю жизнь прожила в этом бесконечном кошмаре. Глаза вдруг предательски намокли и Юля зажмурилась с силой, выходя из комнаты. Она слишком часто плакала в последнее время.

***

–Как я люблю глубину твоих ласковых глаз. Как хочу к ним сейчас прижаться губами... Рай был в смятении. Вокруг ярко горящего здания бегали люди. Кажется, все местные обитатели собрались здесь сейчас. И только Игорь, отделившись от толпы, выскочил за стены. Этот пожар – идеальное прикрытие, никто никогда не заметит его отсутствие, не сможет отследить. Он – тень, которую не видно в ярком свете огня. Он быстро побрел на поляну. Там уже кто-то оставил мешок с оружием. Нужно было перетащить его к потайной двери, где его заберет Ира и унесет поглубже в катакомбы. Это их вооружение, их шанс спасти себя и вернуться домой. Он долго тащил этот мешок, не переставая. Все ещё было видно огонь, горящий в Раю. Он беспрепятственно затащил его в дверь и выскочил, торопясь вернуться к остальным. А склад горел и правда красиво. Так ярко, так свободно, как не бывает в этом месте. –Темная ночь, разделяет, любимая, нас... Игорь смотрел на пламя, на огромную надпись под ним. А потом заметил в толпе Найдака. Он стоял неуверенно, пьяно, и смотрел на огонь огромными, испуганными глазами. Сам побелел как мел, кажется, в его теле не осталось ни кровинки. Появилось ужасное желание забрать его прямо сейчас. Призвать его к ответу, чтобы он расплатился за все, что сделал с ними. –И тревожная черная степь пролегла между нами... Но Игорь не двинулся. Он не позволит эмоциям, этому бесу, сидящему внутри одолеть его. Он помнит, ради чего нужно ждать. Письмо, нет, лучше сказать маленькая записка, которую передал ему Сережа лежала в кармане у самого сердца. И согревала, кажется, сильнее этого огня.

***

–Верю в тебя, в дорогую подругу мою.. Олег пел и правда красиво. Ему бы в группе играть, а не людей убивать. Лера присела на самую дальнюю скамейку, глядя на собравшихся людей издалека. Хоть убей, она не чувствовала себя частью этого общества. У них была одна цель, они были одним организмом. А она была неподходящей деталью, чужой, среди своих. Скамейка вдруг скрипнула и Лера повернулась. Рядом с ней сидела Тома. Она улыбалась, протягивая чашку чая. –Обожаю это, – тихо поделилась Тома. –Что? –Когда он поет. Пение объединяет людей, делает нас одним целым. Это кайфово. Чувствуешь? –Нет. Я вам не подхожу, я чужая здесь. –Глупости, – Тома забрала из ее рук чашку, сделала глоток и вернула обратно. –Эта вера от пули меня темной ночью хранила... –Ты сама убедила себя, что чужая здесь, – продолжила Тома, – а на самом деле ты такая же. У тебя тоже есть мечты, есть семья, люди, к которым ты хочешь вернуться. Ты такая же как и они. –Но я не разделяю их убеждения. –Радостно мне, я спокоен в смертельном бою... –Ты хочешь жить. И уже не важно, каким способом. Чтобы стать частью чего-то... Достаточно просто жить. И знаешь, даже те, кто умер, остаются частью чего-то, звеном, в большой цепи. Мы все связаны, просто иногда эта связь не так очевидна. –Знаю, встретишь с любовью меня, чтоб со мной не случилось... Лера посмотрела на Тому, которая тихо пропела строчку. И этот человек говорит, что абсолютно пуст? Руки приятно грела чашка чая. Лера сделала маленький глоток. Горячий. И очень вкусный. Она вдруг подвинулась поближе, укладывая голову Томе на плечо. Даже не укладывая, скорее прислоняя. –Тебе нужно идти спать, – улыбнувшись, проговорила Тома. –Сейчас. Только песню дослушаю.

***

–Смерть не страшна, с ней встречались не раз мы в степи... Сережа аккуратно подвинулся поближе, с интересом смотря, как Олег перебирает аккорды. Красивая песня, пробирает. Возможно ещё и из-за того, что люди, окружающие их, пропевали строчки со всей душой. –Вот и теперь надо мною она кружиться... Ее чувствовали все. Сережа не был оптимистом, он понимал, что не все вернутся домой. Кому-то суждено остаться здесь, погибнуть в этом бою. Такова жизнь. Но он взял за них ответственность и постарается сделать все, чтобы большинство оказались дома. –Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь... Раньше он всегда думал о том, что этих людей кто-то ждет. У них есть семьи, близкие люди, которые скучают и ждут. А у него нет. Значит и нет смысла возвращаться. Но теперь все было иначе. Он хотел увидеть мир, который так любила его мама. –И поэтому знаю: со мной ничего не случится... Последнюю строчку Олег пропел один. Люди затихли, смакуя на губах вкус этих строк. Не могли произнести вслух – не были уверены в правдивости слов. Но от одного напоминания в песне, казалось, они успокоились. Пока их ждут, у них есть шанс выжить. С последним аккордом повисла гробовая тишина. Сережа улыбнулся, глядя на Олега. Тот поймал его взгляд и слегка наклонил голову, как бы спрашивая. Сережа качнул головой и поднялся. –А теперь спать! – он хлопнул в ладоши. –Ну, может ещё одну? –Я сказал спать! Завтра напоетесь. Ночь наступает, дети идут по кроватям! Все захихикали, но стали подниматься и постепенно расходиться. Сережа тяжело вздохнул. И правда как дети малые. –Тебе тоже нужно спать, – напомнил Олег, убирая гитару. –Я пойду. Но только когда ты тут закончишь. –Что, уже не можешь спать в одиночестве? – ухмыльнулся Олег. –А какой в этом смысл? Я, так-то, сюда не для того чтобы их галдёж послушать прихожу. Олег улыбнулся, запуская руку в его волосы и поправляя прядь. –Завтра опять тяжёлый день? –А когда дни были легкими? –Ну не знаю... С моим появлением? –С твоим появлением все стало только хуже. Идем уже. Сережа двинулся в сторону выхода. Зал уже опустел, все разбрелись, наконец, по своим комнатам. Но его вдруг остановили, притягивая к груди. –Правда? Так может не будешь бегать ко мне, раз я все порчу? –Как-то не выходит. –Хочешь я тебе ещё что-то сыграю? –Хочу. Но давай всё-таки уйдём отсюда, а то набегут опять, вообще наедине побыть не дают.