Saudade

— Сони, тебе в голову когда-нибудь вообще приходило, что нужно попытаться следовать хотя бы одному из правил, которые установила Академия?       Чанбин пытался сказать ему. Он пытался сказать Джисону, что было строгое правило «никаких животных», когда дело касалось Академии, и что он не должен приносить с собой Боми. Он пытался и старался сказать ему, что Гюхун будет против этой идеи; он должен, как глава Академии. Но слушал ли он? Конечно же нет. Когда вообще Джисон его слушал? — Гю, ну же. Ты смотришь в глаза этой сладкой маленькой девочке и говоришь ей, что она должна вернуться к проживанию в одиночестве на улицах. Скажи ей, что мы могли бы предложить ей место, где остаться, но старомодные правила, которые были установлены кучкой доисторических старикашек давным-давно, это единственная вещь, предотвращающая ее от роскошной жизни с нами. Давай же, скажи ей!       Попытавшись сдержать свой смех, сцепив руки с Сынмином, у которого была та же проблема с маскировкой своего смеха, Чанбин увидел в глазах Гюхуна, что сила Джисона в смягчении его сердца медленно начинала срабатывать. — Боми, я ужасно извиняюсь за то, что этот психопат попытался украсть и посадить тебя в тюрьму в нашей тесной Академии. К сожалению, кажется, что охранник, которого я поставил, чтобы тот останавливал его от выполнения таких тупых поступков, как этот, даже не работал, — язвительно прокомментировал Гюхун, послав Чанбину взгляд, прежде всего за то, что тот разрешил Джисону принести кошку в Академию.       Парень с волосами цвета вороньего крыла лишь пожал плечами, чувствуя счастье от того, что Гюхун больше не был в плохом настроении, по крайней мере, на этот момент.       Это была довольно длинная ночь для Чанбина, когда он держал Гюхуна в своих руках и пытался утешить своего брата, пока тот бродил по темным закоулкам своего сердца. Чанбин много часов переубеждал его, говоря Гюхуну, что, каким-то образом, все в итоге наладится. Это не останавливало слезы Гюхуна или его бьющие по сердцу всхлипы, потому что, как Чанбин знал, Гюхун не поверил во все это ни на единую секунду.       Хоть и старший внезапно задремал с сухими дорожками от слез на его прекрасном лице, Чанбин не спал еще час или два, думая о том, как бы он мог исправить это, прямо как он и делал каждый раз, когда Гюхун приходил к нему за утешением, но, в конце концов, он так ничего и не придумал, не то, чтобы он когда либо смог бы это сделать. Он провалился в глубокий сон в какой-то момент, проснувшись лишь тогда, когда услышал аккуратный стук в его дверь. Когда он подошел, чтобы открыть ее, он заметил, что был один, Гюхуна нигде не было видно. Старший обычно уходил до того, как поднимется солнце, так как не хотел, чтобы кто-либо задавался вопросом, почему он спал в комнате Чанбина. После того, как Чанбин обнаружил Сынмина по другую сторону двери, спрашивающего, где Джисон, прошедшая ночь была полностью забыта. — Простите, я не психопат. Если бы я им был, я бы уже давным-давно убил всех вас, — дерзко сказал Джисон, держа Боми у себя на руках. — Гю, пожалуйста. Я обещаю, что буду сам о ней заботиться. Я буду кормить ее и убирать за ней. Ты даже знать не будешь, что она тут. Пожалуйста… — Он звучит как ребенок, который упрашивает родителей оставить бродячее животное, — Сынмин хихикнул, наблюдая за сценой перед ним, но у Чанбина действительно не хватило смелости сказать ему, что он в значительной степени был прав. С того момента, как Джисон потерял обоих своих родителей, Гюхун стал заметной авторитетной фигурой в его жизни. Он следил за Джисоном, будто был его братом, но иногда он играл и роль отца тоже. — Можешь бросить эти свои щенячьи глазки, Сон. Они перестали работать на мне уже очень давно, — предупредил Гюхун, скрестив руки и помотав головой парню с надутыми губами и мяукающей кошачьей на руках. — Если я потеряю работу, просто знай, что это из-за тебя и этой чертовой кошки.       С глазами, содержащими тысячи звезд, которые зажглись от слов Гюхуна, Джисон быстро обнял старшего, но мгновенно отпрянул, когда мягкий вой послышался от Боми, зажатой между двух парней. — Спасибо, Гю! Тебе совсем не нужно о ней беспокоиться. Пошли, Боми! Давай закажем немного вещичек для твоего нового дома! — воскликнул Джисон, побежав по направлению к комнате с кошкой, положившей свою голову на его плечо и мурчащей невероятно громко. — И волнуюсь я совершенно не из-за кошки, — Гюхун замолчал, ущипнув себя за переносицу.       Не было секретом, что Гюхун чувствовал стресс из-за своей работы, но Джисон никогда не увеличивал его, независимо от того, насколько Гюхун делал вид, что он добавлял. Старший сделал бы абсолютно все, чтобы Джисон был счастлив, чтобы любой из его друзей был счастлив, и если это значило нарушение нескольких незначительных правил тут и там, тогда не было даже вопроса о том, сделал ли бы он это или нет. — Гю, ты сейчас занят? — выпалил Чанбин, обращая обратно на себя чужое внимание. — Нет, пока что нет. Мне нужно сделать позже несколько звонков, но прямо сейчас нет. А что? — Не хочешь придти посмотреть на тренировку Сынмина после того, как мы закинем все эти вещи в его комнату?       Сынмин слегка извивался, пока стоял, очевидно нервничая из-за того, что два уважаемых Сумеречных охотника будут следить за ним, пока он будет учиться. В каком-то смысле, он знал, что так будет лучше, что они будут заботиться о том, что он учится правильно и что он не ранит себя, но в другом, он не хотел напортачить на их глазах и застыдить себя самого.       Почувствовав руку на своем плече, Сынмин посмотрел вверх, чтобы встретиться с ободряющим взглядом Гюхуна. — Это звучит весело. Мы поможем тебе, Сынмин. Сделаем тебя лучшим Сумеречным охотником, который здесь когда-либо был. — Это может быть сложным делом, — Сынмин нервно хихикнул. — Ну, мы никогда не узнаем, пока не попробуем. Пойдем, я покажу тебе тренировочный зал. Ты будешь проводить там много времени следующие несколько недель.       Сердце Сынмина и его разум почувствовали себя лучше, когда Гюхун взял его ладонь, а Чанбин слева от него потирал его свободную руку. Его нервозность начала рассеиваться, пока не была заменена на внезапный прилив застенчивости. — О, Гю, а ты слышал, что у Сынмина будет свидание позже? — Чанбин!

_______________

— Феликс, можешь войти.       После очень приятного утра, проведенного с Чанбином, скорее к его собственному удивлению, Феликс был призван Королевой Благого Двора, чтобы поговорить о том, что они обсуждали на совещании прошлым вечером. Ему сказали, что в предыдущий день она была слишком занята, чтобы увидеться с ним, когда он вернулся, что на самом деле значило, что она просто этого не хотела. — Ну, как прошло это незначительное собрание с этими… Сумеречными охотниками, — спросила она, не скрывая то, что ее нос вздернулся, когда она заговорила о воинах, с которыми Феликс виделся прошлой ночью.       Резкость Королевы не шокировала Феликса; не было секретом, что она свысока смотрела на Сумеречных охотников, большинство Фэйри так делало, но после прошлого вечера Феликс не мог понять почему. Когда парень с лавандовыми волосами попытался встретиться с ней глазами, он заметил, что та даже не обращала на него особого внимания, слишком занятая поправлением своих волос в отражающей поверхности слева от нее. — Все прошло хорошо, моя королева. Я изучил многое о незавидной участи, с которой встретилось человеческое измерение в отношениях с демонами. Они попросили о нашей помощи в этом вопросе, и я подумал о заботливом предложении нашего содействия в закрытии разломов, которые открываются и позволяют выходить демонам. — Пф, конечно же им нужна наша помощь. Какие же люди беспомощные существа, — женщина усмехнулась, и золотые локоны выпали из ее пальцев по разные стороны её лица.       Судя по тому, что видел Феликс, люди не были беспомощными; каждый иногда просит о помощи время от времени. Иногда это было необходимо. Лидеры Магов, Вампиров и Оборотней, кажется, не сомневались в поддержке Сумеречных охотников, так почему Королева Благих раздувает из мухи слона?       Еще один важный момент нашел свой путь к губам Феликса, и он не собирался скрывать мысли. Он хотел знать ответ. Хотя, в каком-то смысле, он уже давно его понял. — Моя королева, прошу прощения, если я говорю вне очереди, но почему вы сказали мне вести себя таким образом по отношению к Сумеречным охотникам? После разговора с одним из них, он сказал мне, что я был груб. Я не хотел, чтобы так все вышло, но… — Ой, ну же, Феликс. Это была простая игра. Технически, это не было ложью. Для меня было бы невозможно сказать такие вещи, если это бы не было правдой. Я видела много людей, которые относились друг к другу так же. Плачевная беда, что эти конкретные люди увидели в тебе грубость.       Хоть Феликс и знал, что он был слегка наивен во многих аспектах жизни, так как прожил подавляющее большинство времени, находясь в измерении Фэйри, он не был настолько туп, чтобы верить всему, что ему говорила Королева. Пусть даже она и не могла врать, у нее был большой опыт в разворачивании своих слов так, что она смогла бы одурачить почти любого. Он также был достаточно осведомлен фактом, что она всегда была к нему неравнодушна, больше всего из-за его наследства.       Хоть его мать и была частью Благого Двора Королевы, его отец был Диким Фэйри, которого его мать встретила во время короткой остановки в человеческом измерении. Они разделили беглый роман, прежде чем оба вернулись к своим домам. Только через несколько недель мать Феликса осознала, что была беременна от него, боясь и сомневаясь в их будущем, так как его отец не был частью Королевского двора.       Конечно же, его мать была наказана за свою «неудачу», как это назвала Королева. Она была освобождена от двора и ей приказали, чтобы она жила во внешнем круге их измерения, вдали от обычного народа. Однако, было приказано, чтобы Феликс был слугой вместо нее. Он зажил во дворе, когда достиг нужного возраста, и мог видеть мать лишь тогда, когда у него было свободное время, когда Королева в нем не нуждалась. Это немного убивало его, но его мать всегда говорила ему, что если бы ей был дан шанс переписать историю, она бы не изменила ни единой вещи. Она любила его отца, хоть они и знали, что их миры не могли быть совмещены, и что если бы у нее никогда не было шанса полюбить его, то Феликс не смог бы появиться на свет. Это было тем, о чем она никогда не жалела, о Феликсе, который был для нее всем.       Поэтому, он делал так, как ему говорили. Он остался с Королевой и выполнял ее приказы, пусть на него и смотрела свысока она и оставшаяся часть двора из-за того, кем он был. Однако, в подобном случае, он чувствовал себя злее всех, когда Королева думала, что с ним можно относиться, как с игрушкой для своих развлечений. Она определенно знала, что делала, когда отправляла его на совещание и говорила, как себя вести в такой ситуации. Лишь небольшая забава для нее, хоть это и показывало Феликса в неблагоприятном свете. Он был благодарен, что Чанбин не был так обижен тем, что он его ненавидел. Он был бы ужасно ранен этим, потому что, после их разговора, он понял, что Чанбин, так же, как и остальные, был довольно прекрасным. — Конечно, моя королева. Вы бы не отправили меня туда лишь для того, чтобы начать ссору с Сумеречными охотниками, не так ли?       Феликс получил ответ, который искал, когда поднял свою голову, присев на колено, чтобы увидеть женщину, улыбающуюся ему с поднятой бровью. Конкретно это было причиной, почему она отправила его, но она не могла сказать, что это было не так, без лжи, выжигающей ее горло. — Спасибо, что нашли время поговорить со мной, моя королева. Я должен уйти, чтобы навестить мою маму этим вечером. Я также продолжу посещать собрания в Академии и отчитываться о том, что мы обсудили. Если я вам понадоблюсь— — Я буду точно знать, где тебя искать, Феликс, — перебила Королева, махая ему своей рукой с маникюром, ее лицо уже было направлено обратно к зеркалу, чтобы уставиться на свое собственное отражение. Как самовлюбленно, подумал Феликс, но он никогда бы не сказал такую правду вслух.       Феликс уважительно поклонился, прежде чем повернуться на пяточках и пройти мимо бесчисленных охранников, которые были расставлены вокруг ее трона, расположенного в середине огромного дерева.       Он мог бы растянуть этот неприятный разговор на какое-то время, но решил сделать обратное и позволить вместо этого своим мыслям вылиться на мать, восхищение от встречи с ней после стольких недель буквально заставляло его голову кружиться. Путь до ее дома в окраине леса занял бы добрых два дня, но одной из лучших вещей в рождении Фэйри для Феликса было то, что ему не нужно было идти куда-то, если он не хотел.       Расправив фантастические крылья, которые сияли под солнечными лучами, Феликс подошел к краю скалы, где он проводил множество его дней и ночей, наблюдая за тем, как опускается и поднимается солнце. Наклонившись вперед, он нырнул в свободное падение с высоты, позволяя своим крыльям поймать ветер, чтобы отнести его домой. Он будет там через несколько часов, чтобы провести время с единственной семьей, которой он так дорожил. Сейчас же он бы позволил блаженному ветру очистить его мысли, но одно определенное воспоминание в частности, кажется, не хотело растворяться, одна вещь, о которой Феликс с нетерпением хотел рассказать маме: как его второй и третий раз в человеческом измерении были намного более лучшим опытом, чем его первый раз. И всё из-за интригующего Сумеречного охотника, специалиста по растениям, который отругал его за то, что тот не был вежливым.

_______________

— Иди вперед и выбирай свой тренировочный меч. Подумал, что стоит дать тебе привыкнуть к драке с лезвием, прежде чем с любыми другими оружиями.       Сынмин сделал так, как ему было сказано, ухватившись за оружие в его руках и оценивая его тяжесть. Он никогда не пробовал что-то подобное; он едва ли попадал в словесные перепалки до этого. Но он почувствовал себя так, будто это то, что он мог сделать. Самоуверенность никогда не была сильной стороной Сынмина, но вера в то, что с ним будут его друзья, дала ему энергию, в которой он нуждался для проявления упорства.       Увидев, как Чанбин растягивал руки над своей головой, Сынмин не смог не восхититься телосложением старшего. Сумеречный охотник отбросил свою куртку, оставшись лишь в спортивках и безрукавке. Сынмин знал, что он был на худой, долговязой чаше весов, но Чанбин был в совершенно другом спектре. Хоть старший и был на дюйм-два ниже его, его грудь и верхняя часть рук были куда более отчетливыми, выделяя хорошо развитые мышцы; у Сынмина не было сомнений, что это всё из-за тренировок. — Эй, глаза вверх!       Чанбин начал смеяться, не сдерживаясь, когда глаза Сынмина увеличились от понимания, что он не был таким уж и скрытным в его рассматривании. — Заткнись. Ну же, начинай свое обучение. — Воу, погоди. Прежде всего тебе нужно сделать несколько упражнений для разминки, — Гюхун фыркнул от энтузиазма Сынмина, и жестами показал ему, чтобы тот опустил свой тренировочный меч. — Окей, прежде всего мы начнем с прыжков, — проинструктировал Чанбин, схватив Сынмина за запястье и затянув его в середину тренировочного ринга. — Серьезно? Прыжки? И это удивительная программа тренировки для Сумеречных охотников? Я как-то думал, что это будет по-другому.       И Чанбин, и Гюхун подняли брови, ожидав, что Сынмин скажет, что он представлял что-то более «сверхъестественное». — Тренировка будет другой, Сынмин. Наши тела такие же, как у обычных людей, и требует разминки. В любом случае, не перебивай. Я добавляю еще 20 прыжков из-за твоих разговорчиков. Начинай.       Челюсть Сынмина упала из-за смены в поведении Чанбина, хмуро посмотрев на Гюхуна, когда тот начал смеяться, уходя, чтобы сесть на боковые сидения поля. — О, в любом случае, Сынмин, Чанбин может быть лучшим из лучших, когда дело доходит до тренировок, но он также упрямый, неумолимый засранец. Нам определенно стоило это упомянуть.       Открыв свой рот для ответа, Сынмин не зашел никуда дальше, когда Чанбин поднял палец, чтобы заткнуть его и показать жестом, чтобы тот начал.       Прошло пятнадцать минут после прыжков, вращений руками, выпадов, кручения педалей, приседаний и лёгкой пробежки, после которой Сынмин был готов свалиться на пол. Он не мог вспомнить последний раз, когда он так занимался. На обычного человека это бы никак не повлияло, но максимальная физическая активность, в которой Сынмин принимал участие в последнее время, это когда он танцевал в одиночестве или играл на воображаемой гитаре, когда его любимая группа играла на радио. — Ты в порядке, Сынминни? — спросил Гюхун издалека, закрыв свою ухмылку задней частью ладони. — Нет, — красноголовый задыхался, вытирая лоб внешней стороной своей руки. — Нет, я, блять, не в порядке. — Мы даже не начали тренировку, а ты уже почти мертв? Думал, что в тебе будет побольше боевого духа.       Сынмину нравился Чанбин, он думал, что старший был реально хорошим парнем, но в этот момент он хотел лишь ударить его прямо в нос. Чанбин даже не потел. Как он мог не потеть, когда Сынмин вырабатывал достаточно пота, чтобы он начал образовывать лужу на полу? — Окей, теперь, когда мы размялись, давай начнем. Или ты слишком утомился?       Сынмин разместил свою ногу под тренировочным мечом и пнул его вверх, позволив оружию упасть прямо в его руки. Он даже не знал, почему его тело так среагировало; будто он делал это бесчисленное количество раз раньше. Он увидел Гюхуна с удивленным выражением лица краем глаза, прежде чем повернулся обратно к Чанбину, который уже стоял в обороняющейся позе. — Сейчас, мы собираемся медленно начать. Вот чему мы обычно учим детей, когда они только начинают свои тренировки. Как думаешь, смог бы ты справиться с тем, что под силу одиннадцатилетнему или двенадцатилетнему ребенку, Минни?       Чанбин пытался спровоцировать его. Это было очевидно. Попытка пробраться внутрь его головы и разозлить его. Это всегда будет первым шагом в чьей-то тренировке, чтобы помочь ему укротить человеческие чувства. Ты не сможешь хорошо бороться, если твои эмоции подвергнутся дикости, и злость будет тем, что убьет тебя, если ты ей поддашься. Вот о чем ему всегда говорили перед началом его тренировок, когда он был младше.       Но как он узнал это? — Сынмин, сфокусируйся, — выкрикнул Чанбин, перебивая мысли Сынмина. — Первое, что мы собираемся охватить, это базовая атака. Левую ногу вперед, правую ногу назад. Вес ровно распределен между двумя ногами, а бедра направлены на меня, не в стороны.       Когда он сделал так, как ему было сказано, взгляд Сынмина устремился к Гюхуну, так как старший держал телефон, направляя его на него. Он понял, что тот очевидно записывал видео, чтобы Сынмин потом смог посмотреть их позже и исправить все, что нуждалось, в проработке его стойки или атаки. Или может это просто было на случай, если он упадет на задницу, и они хотели бы найти путь, чтобы повспоминать это. В обоих случаях, это сейчас будет записано. — Сейчас, своей правой ногой шагни в мою сторону и наклонись вправо. Это позволит тебе атаковать, но и также защитит тебя, если твой оппонент тебя контратакует.       Чанбин пока что не двигался, позволяя Сынмину сначала правильно усвоить движения. — Возьми свой меч снизу и ударь меня по плечу, — направлял Чанбин, чувствуя вес меча Сынмина. — И если я пойду в атаку, она будет остановлена твоим лезвием, видишь?       Переместив меч в сторону, Чанбин подтвердил свою точку зрения, когда вступил в контакт с собственной базой Сынмина, защищая его от травм. — Хорошо. Заново.       Прошел час или два, пока Чанбин следовал базовой тренировке, которой он обучался с детства, а Гюхун внимательно следил за ними обоими, просто на случай, если что-нибудь пойдет не так. Однако, видимо, Сынмин не нуждался ни в какой защите, начав выполнять инструкции, которые раздавал Чанбин. Оба старших Сумеречных охотника были впечатлены скоростью, с которой Сынмин принимал всю информацию, и точностью, с которой он выполнял все движения. Если бы они не знали чего-то большего, они бы сказали, что Сынмин уже знал все, чему его обучал Чанбин, но, опять же, это вполне могло быть вероятным, так как он обучался всему этому десять лет назад, когда начинал свои тренировки.       После получения одобрения Гюхуна кивком головы, Чанбин подумал, что было бы уместно научить Сынмина некоторым базовым нападающим атакам, которые могли бы пригодиться в бою. Они начали спарринг, но сперва Чанбин не атаковал. Это было бы похоже на то, что ты только научил ребенка ходьбе, а потом ожидаешь от него, что тот пробежит марафон через несколько часов.       Хотя, может ему стоило начать атаковать, не поддаваясь. Лезвие Сынмина жестко ударяло по его собственному, показывая, что младший не сдерживал свою силу. Он продолжал махаться, двигая ногой точно так же, как его учил Чанбин, чтобы не дать шанса контратаковать его. Чанбин совершенно не был подавлен; он мог завершить бой прямо сейчас, если бы серьезно захотел, но он также не хотел ранить Сынмина. Он подумал, что это было мило, то, как Сынмин настолько сильно трудился, будто ему нужно было что-то доказать, что он не должен был делать. Он никак не смог бы нагнать их после нескольких часов тренировки, но если он сохранит свой темп, пройдет не так уж и много времени, прежде чем он сможет это сделать.       Чанбин признал, что ему пришлось сдержать смех несколько раз, когда вместе с атаками Сынмина вылетали оскорбления, но он не был настолько неопытным, чтобы попасться на такие простые уловки. — Вот эти все твои разговоры, кажется, у тебя проблемы с тем, чтобы справиться со мной, Бинни, — подгонял Сынмин, желая спровоцировать Чанбина и разрушить его самодовольство, которое тот держал в себе все это время. — О мой бог, уже шесть часов? — Что?! — воскликнул Сынмин, повернувшись, чтобы уставиться на часы.       Хёнджин придет в шесть, чтобы забрать его на свидание. Встречу. Совместное времяпровождение. Как бы, черт возьми, это ни называлось. Он не был готов. Ему нужно было принять душ и сменить одежду, и заставить себя выглядеть как-нибудь презентабельно, чтобы он смог прогуляться бок о бок со сногсшибательным Вампиром. Сейчас же он был в полном беспорядке, пот бежал из каждой поры в его теле, вещи и волосы были взъерошенные и насквозь мокрые, а лицо было буквально цветом как помидор. Хёнджин не должен был видеть его в таком образе.       Однако, когда Сынмин сфокусировался на медленно двигающихся стрелках часов, он заметил, что было лишь четыре часа пятнадцать минут, а на его лице промелькнуло озадаченное выражение, прежде чем его ноги выскользнули из-под него, и он упал на спину на холодный каменный пол. — Никогда, никогда не отвлекайся на что-то подобное, Сынмин. Если враг скажет тебе «посмотри назад», ты сделаешь это? Ты новичок… — усмехнулся Чанбин, указав тренировочным мечом прямо на сердце Сынмина, довольно хорошо сигнализируя о том, что красноголовый был повержен.       Сынмин смог понять, что имел ввиду Гюхун, когда сказал, что Чанбин был тираном, когда дело касалось тренировок. Он был таким милым и чутким до тренировки, но сейчас, все, на чем, кажется, был сфокусирован старший, так это на том, чтобы выставить Сынмина дурачком. Конечно, Сынмин знал, что заслуживал это; полнейшей ошибкой новичка было отвлечение внимания от оппонента во время боя, но Чанбин знал, на какие кнопки жать, чтобы заставить Сынмина потерять фокус. Это не должно было быть так просто, но мысли об опоздании на встречу с Хёнджином заставили его сбиться. Какая же глупая ошибка. — Хах, не думал, что наш симпатичный мальчик так повлияет на тебя. Он уже обвел тебя вокруг своего маленького пальца, — провоцировал Чанбин, держа руку, чтобы поднять Сынмина с пола. Очевидно, насмешки тоже были частью тренировки, что он должен будет вынести после такого унизительного поражения.       Он знал, что матч был завершен, но это не остановило Сынмина от использования своего собственного меча, чтобы ударить Чанбина по задней стороне колен, пока он продолжал смеяться из-за взволнованного состояния Сынмина, заставив парня с волосами цвета вороньего пера упасть на пол с пронзительным криком; Сынмин сейчас об этом не заботился. Он просто хотел, чтобы Чанбин почувствовал, какого это быть в проигрывающей позиции. — Ты определенно заслужил это, Бин. Просто если ты думаешь, что бой завершен, это не значит, что это так. Усвой этот урок, которому тебя научил Сынминни, — Гюхун загоготал, пытаясь держать свой телефон ровно, продолжая снимать их разборку. — Ты хорошо поработал сегодня, Минни. Думаю, совсем скоро ты станешь чудесным бойцом, но я не собираюсь отпускать тебя в ближайшее время. Давай, собирайся на свое свидание. Хёнджин обычно не приходит вовремя, но у меня есть чувство, что он сделает это ради тебя, — поддразнил Чанбин, толкнув Сынмина по направлению к спальным комнатам.       Сынмин даже не затратил время на ответ, с максимальной скоростью побежав в комнату, хотя он не был достаточно уверен почему. У него был примерно час или полтора, прежде чем его заберут. Когда он схватился за ручку своей двери, волнительное чувство всплыло в его голове, ведь он понял, что ничего из его одежды не подходило для чего-то подобного. У него никогда раньше не было свидания. Черт, у него едва ли были особые причины, для которых ему нужно было приодеться, поэтому, когда он мысленно прошелся по своему шкафу, он начал паниковать из-за недостатка выбора. Зная, что у него не было времени задерживаться на мыслях об этом, он начал бежать к двери в нескольких комнатах от него в поисках помощи. — Сони!