Давай перепишем историю?

      Шёл девятый день, как Дженнифер лежала без сознания в Больничном крыле. Десятый день, как Лили узнала кем приходится этой девушке. И Эванс, действительно, переживала, что Джен может не очнуться, и они так и не поговорят.       Лили много времени проводила в Больничном крыле вместе с Джеймсом и Джорджем. А после того, как Сириус заявился в крови, и с ним. Они много говорили о том, что происходит. Джеймс рассказывал о своих чувствах и мыслях, когда обо всём узнал. О том как он вместе с Джен проводил время и пытался узнать её. Джордж рассказывал о себе и своей жизни в прошлом – семье, Фреде, как он решился на это путешествие, зная, что больше никогда не встретится с родителями, братьями и сестрой. А когда приходил Ремус, они говорили о будущем, которое узнали, о своих судьбах.       Лили сидела возле Дженнифер, поглаживая её руку. Она так хотела, чтобы дочь поскорее очнулась, и они поговорили; чтобы с ней было всё в порядке.       - Всё будет хорошо. Она у нас сильная, - сказал Джеймс, оставляя поцелуй на макушке Лили. – Я прилягу ненадолго?       - Конечно. Ты ночь не спал, - ответила Лили и повернулась к Джорджу. – Ремуса долго нет. Наверное, что-то случилось. Я могу сходить за завтраком.       - Сиди. Я схожу, - сказал, потягиваясь Джордж. Он дольше всех здесь находился, поэтому ему уже просто необходимо было покинуть больничное крыло. Иначе он просто сойдёт с ума. – Круассан и тыквенный сок?       - Можно просто сэндвич. Джеймсу ещё яблоко. И Сириусу на всякий случай возьми вишневую слойку. Вдруг он ещё не завтракал.       - Я так и не понял, что вчера случилось? Из-за чего он ушёл так рано?       - Профессор Тайлер что-то хотел от него, - ответил Джеймс. Не нравилось ему всё это. А ещё больше то, что Блэк не делился с ним о том, что связывает его теперь с профессором.       - Ладно, - пожал плечами Джордж, направляясь к выходу. – Главное, чтобы в крови опять не пришёл.       Джордж ушёл, Джеймс лёг спать на соседнюю кровать, а Лили взяла книгу. Она часто читала для Дженнифер. Она помнила, как в вечер, что они вернулись с каникул, Джен рассказала, что ей не часто читали сказки и книжки и, как она была рада, когда это делал Ремус. Эванс даже взяла книгу у Люпина, так как оказалось, что вкус у них был схож.       Лили читала страницу за страницей, всё глубже погружаясь в выдуманные миры, полные королей, эльфов и других существ невозможных даже в их реальности. А может и возможных? Раньше она и про этот мир думала, что это выдумка и сказки. Может где-то есть и маленькие человечки с большими ступнями, что ведут свой мирный образ жизни в дали от этой человеческой цивилизации? Лили настолько погрузилась в историю похода хоббитов Фродо и Сэма, что оторвать от переживаний за их судьбу её смог только какой-то шорох. Она взглянула на Джеймса, но он так и лежал спокойно. Тогда Лили снова продолжила читать. Её снова начали уносить строчки в дивный мир, что создавал Толкин. И снова шуршание, но на этот раз к нему добавился приглушённый стон.       Лили посмотрела на Джен, что пыталась открыть глаза. Эванс сразу отложила книгу и села ближе к дочери.       - Дженнифер, - ласково прошептала Лили.       - Мама, - еле слышно, прохрипела Джен. Она пыталась открыть глаза, но они с трудом поддавались, а во рту было сухо, как в пустыне. Всё тело казалось онемело, поэтому все её попытки пошевелиться выходили жалкими и давались ей с трудом.       Джен слышала шёпот мамы и от этого становилось так хорошо и спокойно, хотелось, чтобы Лили никогда не замолкала, продолжала говорить, хотя бы пока она не проснётся окончательно.       - Да, милая, это я, - прошептала Лили. Дженнифер просыпалась и на Эванс сразу нахлынуло столько эмоций: облегчение, что она наконец-то очнулась; страх, что дочь разозлится из-за того, что она всё узнала; непонимание того, что делать и как быть дальше.       Послышался новый стон со стороны Джен и очередная попытка хотя бы подняться. Но снова ничего. Она ничего не понимала – где она и что с ней. Последнее, что Поттер помнила это коридор и Сириус, что шёл навстречу.       - Дженнифер, ты меня слышишь? Это мама.       - Мама? – прохрипела Джен в удивлении, наконец-то открыв глаза. Хотелось кричать от изумления, но всё, что у неё выходило - это жалкие хрипы вперемешку с немыми попытками.       Джен смотрела на Лили и ничего не понимала. Может она всё ещё спит и ей это снится? Она попыталась встать, но мама её тут же уложила обратно на кровать.       - Лежи. Тебе пока не стоит вставать. Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? – обеспокоенно спросила Эванс, оглядывая её. – Я сейчас позову мадам Помфри, подожди.       Лили быстро вскочила за мадам Помфри. Эванс буквально вбежал в небольшой кабинет медсестры, сообщая обо всём. Она также быстро взяла всё необходимое для осмотра и вышла к Джен. Лили же прежде чем уйти, утёрла подступающие слёзы и постаралась надеть улыбку, чтобы сильно не волновать Дженнифер.       Всё время, что мадам Помфри колдовала над Джен, Поттер смотрела на Лили в углу и не понимала откуда она знает.       - Сэндвича не было, поэтому я принёс всё-таки круассаны, - сказал Джордж, заходя в больничное крыло. Но увидев, как над подругой колдует мадам Помфри, поспешил избавиться от подноса и подойти к ней.       Джордж быстро обнял Джен, несмотря на все протесты и возражения мадам Помфри. Ему было всё равно. Главное, что Поттер очнулась. Он буквально вжимал её в себя, будто не верил, что жива. Что он снова не один в этом мире. Кто-то близкий и родной снова будет рядом с ним.       - Мерлин, ты меня так напугала, - прошептал Джордж. – В следующий раз я тебя сразу в Мунго поведу.       - Она знает? – первое, что Джен спросила. У неё в отличии от Джорджа сил вообще не было, поэтому она просто безвольной куклой повисла на друге, не в состоянии даже рук поднять.       Джордж аккуратно уложил Джен обратно на кровать, а после просто встал, давая понять Лили, что она может подойти и он не будет мешать.       - Ты знаешь? – еле как прошептала Джен, когда Лили снова села с ней рядом и кивнула в знак подтверждения. Её голос впервые был так слаб и тих. И не было понятно то ли это из-за комы, в которой она пробыла больше недели, то ли от избытка чувств и незнания, что говорить теперь. – Прости, что не сказала раньше, - первые капли слёз сразу же проступили и нашли свой путь на её лице. Джен безумно хотелось плакать и просить прощение у мамы за всё. За то, что не оправдала её ожиданий, не стала той дочерью, о которой она мечтала; не спасла Гарри; за то, что она узнала правду и разрушила реальность, в которой так прекрасно жила; и просто не могла быть идеальной дочерью.       - За что ты просишь прощение? – перебила её Лили. Дженнифер плакала и шептала что-то нечленораздельное. Казалось, что ещё немного и на неё вновь обрушится истерика. – Дженнифер, всё хорошо. Не плачь, - умоляла она, утирая дорожки из слёз, как дочери, так и уже вновь подступающие свои.       А Джен продолжала плакать и мотать головой. Она впервые почувствовала себя такой слабой и уставшей. Долго. Слишком долго она скрывала от мамы свой секрет. Она так долго держала все свои чувства и эмоции к ней, что казалось ещё немного, и она просто не сможет продолжать. Всё это выходило через слёзы. Все страхи по поводу того, что она сплошное разочарование для Лили.       Дженнифер сейчас как никогда казалась маленькой, напуганной и беззащитной девочкой. Она потеряла родителей однажды, брата и жениха, а теперь вновь обретает их. И так страшится потерять их. Джен боялась, что Лили с ней сейчас ненадолго, дождётся пока ей полегчает и уйдёт.       Джен просто отказывалась соображать, предпочитая плакать и ничего, и никого не слышать. И в следующую секунду Лили обхватила её руками, прижимая к своей груди и тихонько укачивая, словно младенца. Она чувствовала, как неистово бьётся сердце Джен, понимая, что и её сейчас принимает те же обороты.       - Тише, милая… - шептала Лили. Её грудь в меру возможности спокойно вздымалась, а трясущимися руками она поглаживала спину дочери. Джен впервые могла ощутить материнские объятия, почувствовать то самое родное тепло, о котором никогда не знала. Она пыталась уцепиться за всё сейчас: за запах, за звук сердцебиения, нежные, аккуратные и робкие касания. И всё это слилось в какое-то одно чувство, что согревало её сердце.       - Я столько лет мечтала хотя бы увидеть тебя, - прохрипела Джен, вновь пытаясь поднять руки и посильнее уцепиться за Лили. – Я так долго молчала…       - Я знаю. И теперь мы вместе.       - Ты разочарована, да? – прошептала Джен, шмыгая носом. – Ты ушла потому что не хотела меня видеть?       - Нет, что ты, - поспешила оправдаться Лили. Она и подумать не могла, что её действия воспримутся именно так.       - Прости меня, - продолжала шептать Джен, удерживая Лили ту долю секунду, на которую у неё хватило сил. Это было до боли смешно. Столько лет мечтать об этом, и когда вселенная даёт тебе шанс, ты не можешь даже в ответ обнять. Мама будто снова ускользала из её рук. – Не о такой дочери ты мечтала. Я знаю… Я не такая, какой ты хотела бы меня видеть. Я сплошное разочарование для тебя. Я грубая…       - Дженнифер, мне неважно это, - перебила Лили и подняла её за подбородок, заставляя Джен наконец-то посмотреть на неё. – Я никогда не разочаруюсь в тебе. – Но Джен продолжала плакать и мотать головой. В это было так сложно поверить. А Лили и не знала, что сказать и сделать, чтобы успокоить её. Поэтому просто утирала её слёзы попеременно со своими. – Дженнифер, не надо, прошу тебя.       - Я не спасла Гарри.       - Но ты сама жива и здесь с нами.       - Знала бы ты сколько раз я нарушила школьные правила.       - Ты и сейчас это делаешь, но я же не расстраиваюсь из-за этого. В конце концов с таким отцом, - Лили усмехнулась, посмотрев в сторону Джеймса. – Ты же Поттер, а это кажется у вас в крови.       Джен слегка рассмеялась. Это, действительно, было смешно. Объяснить всё по-другому они бы обе не смогли.       Казалось всего пара слов, и они нашли свой отклик. Если когда-нибудь у Джен спросят о её самом счастливом дне в жизни, то это непременно будет этот. Вся её реальность, как никогда была наполнена волшебством и чудом, надеждами на светлое будущее. И самое главное, с ней была мама. Она знала про неё и никуда не ушла. Она плакала вместе с ней, но в тоже время утешала.       А Лили за эти несколько дней почувствовала наконец-то облегчение. Для неё, конечно, это всё ещё было странно и непривычно, но она уже чувствовала какое-то тепло внутри, что ещё никогда не было свойственно ей. Наверно, именно это чувствует любая мать к своему дитю.       Лили легла на кровать рядом с Джен, проводя рукой по её скулам. Она будто заново изучала её. Лили впервые смотрела так близко в эти карие глаза и сейчас они казались ей такими родными. И то сколько боли, мудрости и знаний она видела в них неимоверно восхищало её. Дженнифер была такой большой, но её глаза по-прежнему искрились детским озорством.       - Искорка, - улыбаясь прошептала Лили. Почему-то ей хотелось говорить очень тихо. Казалось, что если она повысит хотя бы на одну десятую децибела свой голос, то всё таинство и волшебство момента пропадёт. – Я поняла почему искорка…       Лили казалось, что она пропала навсегда, больше никогда не сможет себе полностью принадлежать. Она больше никогда не найдёт покоя, пока не будет уверена, что эта девушка перед ней в безопасности, что у неё всё хорошо. Все эти дни Лили и так не могла ни о чём и ни о ком думать, как о Джен. А сейчас, когда она смотрит на неё, то понимает, что больше и не сможет не думать о ней.       Они даже не говорили. Они просто лежали и смотрели на друг друга, тихо плакали и наслаждались первыми моментами вместе. Больше не хотелось ничего говорить, только смотреть и заново узнавать друг друга. Хотя в итоге Джен первая сдалась.       - Как? Как ты узнала? – говорить уже было легче, но слёзы всё ещё текли.       - Джеймс рассказал, - ответила Лили. Она сразу заметила, как Джен нахмурилась и в миг, за долю секунды её взгляд приобрёл более серьёзные нотки, хотя глаза всё ещё блестели от влаги. – Не злись на него. Да, он обещал, что ничего не расскажет, но я вынудила его.       - Ага, конечно, - недовольно буркнула Джен.       - Я заперла его в заброшенном кабинете и потребовала правду.       - Ого, не знала, что ты можешь быть такая, - карие глаза расширились в изумлении. – Прям заперла?       - Да, - смущённо опустила глаза Лили. – Я-я… Мне очень жаль, что тебе пришлось всё это пережить. Мне очень жаль, что обида Туни перешла на вас с Гарри.       - Он и про это рассказал?       - Джеймс мне показал несколько твоих воспоминаний. А потом просто рассказывал о тебе. И Джордж тоже, - ответила Лили, а Джен снова опустила глаза будто стесняясь и смущаясь этого. Но Эванс не дала надолго ей погрязнуть в этом чувстве. Она снова ласково приподняла Дженнифер за подбородок, заставляя на неё взглянуть. – Ты такая сильная… Бесстрашная…       - Я не… Я не бесстрашная, - тихо ответила Джен. – Мне очень страшно, - прохрипела она, снова всхлипывая и утыкаясь в грудь матери. – Мне так страшно снова вас всех потерять. Увидеть ваши смерти. Я такая трусиха, мам.       - Не принижай себя. Никогда не принижай свои заслуги, - ответила Лили. – Слышишь? Ты у меня… У нас с Джеймсом самая храбрая и сильная, искорка. Ты поняла меня?       Джен только покачала головой, слушая и внимая всё, что говорит мама. Ей впервые хотелось кого-то слушаться беспрекословно.       - Не понимаю, почему именно мы? Почему именно вас с Гарри он выбрал? – Лили, действительно, мучал этот вопрос. Она не знала правды. Джеймс молчал и не говорил. Не хотел, чтобы она пока что знала всю правду о ночи 31 октября 1981 года. Он хотел рассказать обо всё позже, чтобы на Эванс не так много навалилось.       - Просто кто-то слишком крутой, - печально усмехнулась Джен. Но Лили её не поняла. – Было пророчество об избранном ребёнке, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов и вышел живым.       - Так это из-за нас? Из-за нас с Джеймсом у вас с Гарри была такая жизнь? Боже, - Лили от осознания и нахлынувшего чувства вины поспешила отвернуться. Она сама виновата в такой судьбе своих детей. Гарри умер из-за того, что когда-то они с Джеймсом бросят вызов одному из самых опасных волшебников Англии.       - Мам… Ну, мам… Мы с Гарри никогда не винили вас. Наоборот гордились. Вы самые лучшие.       Теперь была очередь Джен успокаивать Лили. Говорить о том, что ни смотря ни на что они с Гарри были вместе, поэтому их жизнь не была такой ужасной, как могло показаться. И они всегда считали их героями.       Лили потребовалось чуть меньше времени, чем Джен, чтобы прийти в себя. Было бы проще принять всё, если бы их выбрали просто так, да даже банально из-за предательства чистоты крови со стороны Поттеров. А так получается, что сами накликали на себя беду…       - Кажется, мне надо больше времени, чтобы осознать всё, - сказала Лили.       - Ничего. Папа хоть и старался выглядеть так будто всё хорошо и нормально, но я не слепая, видела, что ему также надо было больше времени, чтобы всё принять. Месяца два ему потребовалось. Я уже молчу про его внезапное желание влезть в мою личную жизнь.       - Дженнифер, - с небольшим укором произнесла Лили. – Он не хотел. К тому же каждому из нас свойственно совершать ошибки. И он сожалеет обо всём. Ты бы видела, что с ним было в первые часы.       - А Сириус? – перебила её Джен. – Сириус из-за него покинул школу на сутки и бухал. Я бы тоже напилась, если бы не Джордж.       - Дженнифер…       - Я знаю, что слишком строга к нему. Знаю… Но я вообще-то собиралась с ним помириться, но свалилась в обморок. Сколько я вообще пролежала здесь? И что со мной?       Из-за всех хороших новостей, Джен напрочь забыла где находится. Она только сейчас вспомнила, что забыла спросить о том, что произошло.       - Ты была в коме. Девять дней, - ответила Лили. Она мялась и не знала, как сообщить дочери все причины её состояния. И вообще она ли это должна делать?       - Так, а почему? Что со мной? Последнее, что я помню это Сириуса и, что меня вырвало.       - Понимаешь, с тобой кое-что произошло.       - Что? Я хоть не беременна? А то были мысли, если честно, - Джен немного смутилась этого. Ведь симптомы и правда были похожими, за исключением кошмаров и галлюцинаций. – Не то чтобы Сириус плохой парень, но я пока что не хотела бы этого. Да и как вообще ребёнок впишется в войну? Мне, что с пузом бегать за Волан-де-Мортом?       - Не волнуйся. Ты не беременна, - мягко улыбнулась Лили. Всё-таки было иронично, что и в том, и другом случае был замешан Блэк. – Всё дело в кольце.       Джен сразу посмотрела на руку, на которой должен красоваться чёрный сапфир. Но его там уже не было. Карие глаза сразу забегали по прикроватной тумбочке и постели, будто кольцо могло лежать там. Дженнифер не могла поверить, что потеряла его. Несмотря на то, что она не хотела его носить, избавляться таким образом не желала. Тем более это было кольцо Сириуса.       Заметив, как Джен пытается судорожно найти кольцо, Лили с Джорджем остановили её и рассказали обо всём, что произошло: и как её прокляла миссис Блэк, и почему у неё это получилось ведь Сириус обещал, что кольцо будет защищать; и как к этому приложил руку Мальсибер старший и про месть ему. Точнее, что они знали о мести.       Джен слушала их внимательно и хмурилась. Особенно её беспокоило то, как это повлияло на Сириуса. Она надеялась, что Блэк не винил себя в произошедшем, ведь таковым она его не считала. А также Джен волновалась за состояние Сириуса. Если он убил Мальсибера, то ему должно быть непросто. Неважно каким был человек, но убийство всегда оставляет след на душе.       - Вот так повезло, - поспешила отшутиться Джен, чтобы никого не грузить своими размышлениями. – У меня папа против Сириуса, у него мать против меня. Какие шикарные нас ждут ужины на день благодарения! Повезёт если не поубиваем друг друга!       - Ставлю десять галлеонов, что этот ужин и часа не продлится, - добавил Джордж.       - Ставка принимается, мой дорогой друг, - подмигнула ему Джен. – Хотя жаль, мы не сможем её проверить. Не думаю, что Сириус когда-нибудь вернётся в семью. Так что нам всем повезло, придётся делить индейку на меньшее количество людей.       - Хах, это да. Слышал он устроил разнос дома из-за тебя.       - Да, кажется, он рассказывал Джеймсу, что миссис Блэк ответила за всё, - подтвердила Лили. – Хотя если честно, мне кажется было лучше обо всём заявить в аврорат. Чтобы её наказание было справедливым. И с Мальсибером также.       - Серьёзно думаешь, что они не подкупили бы присяжных? – усмехнулся Джордж наивности Лили.       - Я просто не хочу, чтобы его агрессия породила ещё большую агрессию, - возразила Эванс, видя насмешку со стороны Уизли. – Где гарантия, что ни Блэки, ни Мальсибер не захотят отомстить? И тогда что? Мы повязнем в этом кругу ненависти и ни к чему хорошему это не приведёт.       - В этом всём меня волнует только Сириус. Вы сами сказали, что ему было плохо, после того как он вернулся. А что там у Блэков, а уж тем более у Мальсибера мне плевать. Где он? Вы его давно видели?       - Утром ушёл к Тайлеру. Не волнуйся, тебе сейчас не стоит напрягаться, - сказала Лили и снова уложила Джен, ложась с ней рядом. – Может ты мне расскажешь о себе с Гарри? Мне очень интересно послушать. Джеймс с Джорджем, конечно, что-то рассказывали мне, но я хочу услышать тебя.       Казалось сердце Джен пропустило несколько ударов. Вот оно. Первый разговор с мамой. У неё наконец-то будет то, чего столько лет не было, то чему она обычно завидовала другим девочкам.       - Я собиралась выйти замуж, - первое, что пришло в голову Джен. Да, она была с Сириусом и она была влюблена в него, но ей всё равно хотелось рассказать про Фреда маме. – Его звали Фред, это брат Джорджа.       - Да, я помню это, - ответила Лили. Она легла поудобнее, чтобы внимательно слушать и ни на что не отвлекаться.       Джордж в уголке сидел и на его лице тоже вырисовывалась улыбка. Почему-то было приятно, что Джен решила начать именно с Фреда.       - Он мне часто напоминал папу… То есть то, как старался ухаживать. Ремус мне рассказывал об этом. Я его тоже, как и ты долго отшивала. Хотя сдалась раньше. Я знаю, что он любил меня, и я его тоже. У меня даже есть татуировка в его честь. Сириус иногда бесится, когда видит её, - тихо рассмеялась она. – Его особенно раздражает, что я связала с ним их фразу! Ты же знаешь про карту мародёров?       - Карту мародёров? – повторила Лили. Раньше она никогда не видела и не слышала о таком. Она повернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, но тот крепко спал, поэтому Эванс решила на потом оставить разговор об их волшебной карте.       - Она крутая. Благодаря ей мы с Гарри ходили в Хогсмид без разрешения и следили за некоторыми личностями. И она показывается только когда произнесёшь специальные слова. А так как Фред с Джорджем были главными шутниками школы и это они отдали нам с Гарри карту, я и связала его с ней.       - А почему вы с Гарри ходили в Хогсмид без разрешения?       - Дядя Вернон не подписал его нам. Конечно, Ремус потом мне дал разрешение, так как был моим крёстным, но я продолжала ходить с Гарри тайно, потому что ему не разрешили подписать. Потом только подпись Сириуса позволила Гарри ходить легально.       Лили в очередной раз за эти дни почувствовала отвращение к сестре и её будущему мужу. От них ничего не требовалось, просто расписаться на бумажке, но они даже этого не смогли сделать.       - Мне жаль, что Туни с Верноном…       - Мам, не надо, - перебила Джен. – Я свалила от них в шестнадцать и вспоминать не желаю вообще. Гарри каждый год влипал во всякие неприятности.       - Да, я заметила, - хихикнула Лили. – Кажется, он был прям магнитом.       - Я всегда говорила, что Волан-де-Морт запал на него, не может отпустить и напоминает о себе каждый раз, - рассмеялась Джен. – Гарри мне часто прощал такие шутки. Хотя на шестом и третьем курсе Тёмный Лорд забывал о нём.       - Вы с Гарри были близки?       - Да. Если честно, первое время было тяжело ходить по этому замку. Для вас Хогвартс это дом, школа. А для меня сплошное кладбище. Я видела этот замок полуразрушенным, полным трупов друзей и знакомых. В Большом Зале постоянно вижу Ремуса с Тонкс и Фредом. А во дворе Гарри.       Лили не знала, что и сказать. Казалось «мне жаль» и любые другие слова, что говорили о сочувствии были неуместны. Ей не понять, что чувствует Джен, но Лили искренне восхищалась тем, как Дженнифер стойко держалась всё это время. Так долго находиться в месте, которое ей казалось столь ненавистным, которое принесло столько боли, не каждому под силу.       Лили с Дженнифер говорили обо всём: и о том, как впервые у них стала проявляться магия; первые впечатления об этом мире, что до этого им обеим был неизвестен; первый взмах палочки и заклинание, что получилось; о первой симпатии, парне и поцелуе; о каких-то шалостях и просто любимых историях из жизни.       А вскоре проснулся и Джеймс. Как только он услышал голос Джен, он поспешил открыть глаза и подскочить к кровати. Ничего не говоря и даже не спрашивая, он утянул Джен в свои объятия. Как только Поттер почувствовал, что его тело обвили женские руки, на него навалилась огромная усталость. Но она была такой приятной. Столько дней они были как на пороховой бочки, волновались и переживали. И вот наконец-то Джен очнулась, с ней всё хорошо, она не покинет их ещё очень долго.       Джен прижималась к Джеймсу, к его груди и чувствовала, как неистово бьётся его сердце, как его сухие губы, касаются её макушки, показывая все свои чувства, что он сейчас испытывал.       - Плевать простила ты меня или нет, но я имею право на объятия сейчас, - усмехнулся Джеймс и почувствовал, как также подрагивает от смеха Джен.       - Я прощу тебя, если ты признаешь, что накосячил конкретно, - ответила Джен, поднимая голову и смотря на отца.       - Да, я облажался конкретно.       - И ты согласен, что должен понести наказание?       - Серьёзно? А эти недели, что было? – возмутился Джеймс. Ему казалось он уже достаточно тут настрадался и всё это молчание и игнорирование было сплошным адом. Что это, если как ни наказание было?       - Это были последствия, а наказание ты ещё не получил.       На лице Джен стала вырисовывать лукавая улыбка, а в глазах начали уже свой танец черти, что знали, чем всё это закончится.       - Да, сочувствую тебе, Сохатый, - крикнул Джордж, предвкушая уже то, что будет. – Давно мы подобное не проводили.