Выходные будни в Охтинском районе

Кабинет начальника Жилкомсервиса №3

Покачав головой, Таисия Сергеевна Великанова переложила бумаги на столе и строго оглядела вызванных в кабинет с утра пораньше сотрудников. Акулов, Сергеев и Рыжов смотрели на нее с подобающим вниманием и почти успешно боролись со сном. Первым не выдержал Сергеев. – Простите, пожалуйста, – пробормотал он сквозь руку, которой пытался прикрыть широкий зевок. – Так... – Мы вас слушаем, Таисия Сергеевна, – вмешался Рыжов. – Внимаем, – кивнул Акулов. – Оттуда, – Великанова возвела глаза глаза к потолку, – пришло распоряжение проверить коммуникации складского центра и прилегающих территорий. Поэтому сейчас ты, Акулов, и ты, Сергеев... – Что? Вы представляете, какая там территория? – Да! Тем более это ж вон оно где... И вообще, не наш участок. – Я повторяю, – рявкнула Таисия Сергеевна, – распоряжение пришло оттуда, – она вновь подняла глаза к потолку и для убедительности три раза постучала кулаком по столу. – Поэтому вы двое берете ноги в руки и отправляетесь инспектировать складской центр с территориями. – Пустырями, – мрачно поправил Сергеев. – Почему, собственно, мы? – не сдавался Акулов. – У нас же есть Рыжов – самое что ни на есть ответственное лицо. Ну, после вас, конечно. – То есть самое что ни на есть второе ответственное лицо, – пояснил Сергеев. – Я... – Дмитрий Иванович, – Великанова не дала Рыжову вставить слово, – будет отсыпаться после дежурства. Но во второй половине дня он проконтролирует, как вы работаете. Я ясно выражаюсь? – Таисия Сергеевна, все-таки есть вопрос... – Акулов, ты хочешь подискутировать в моем кабинете? – А что, тут тоже не место? – Почему же? Место. И для дискуссий, и для лишения надбавок, премий, а также отпусков в летний период, – Таисия Сергеевна повела плечами и откинулась на спинку кресла. – Вопрос... ов... не имею, – с запинкой произнес Акулов. – Раз нет вопросов, почему мы еще здесь сидим? Марш работать! Акулов вскочил со стула, толкнул рукой вновь зазевавшегося Сергеева, и они вдвоем, пихаясь и бубня, что и так работают как лошади, вышли за дверь. Великанова, проводив нерадивых подчиненных взглядом грозного начальника, обернулась к Рыжову, на лице которого были написаны если не вопросы, то возражения, и подалась вперед: – Дмитрий Иванович, ну я тебя очень прошу. Сам понимаешь, если не проконтролируешь - мы потом полгода отписываться будем. – Хорошо, Таисия Сергеевна, – тяжело вздохнул Рыжов.

Городской парк

Арина Гордеева, участковый Охтинского района, наслаждалась заслуженным отгулом, неспешно прогуливаясь по парку с сыном. Рома, тщательно закутанный заботливой бабушкой, смирно сидел в коляске с любопытством посматривая по сторонам и изредка подергивая ногами. Одним словом, идиллия. Наклонившись, чтобы поправить сыну капюшон, Арина краем глаза уловила несоответствие в давно знакомом и упорядоченном пейзаже. Она медленно повернулась в сторону скамеек, и разглядела двух худеньких маленьких большеглазых девочек, которые осторожно подбирались к мусорной урне. – Кажется, на этом отгул закончился, – пробормотала Арина. Она проследила, как девочки,который спугнул мужчина с собакой, забрались под мост, и схватилась за телефон. – Привет, можешь забрать Ромку? Да, мам, я помню, что специально взяла отгул, чтобы провести побольше времени с сыном, но у меня чрезвычайно важное дело. Жду у моста в парке недалеко от входа. – Арина на секунду замолчала, вспомнив, какими худыми ей показались девочки. – И, пожалуйста, захвати блинчики, которые остались после завтрака.

Ресторан "Воронок"

– Коньяк поставь! – резко сказал авторитетный бизнесмен Вениамин Сергеевич Воронов, закончив разговор по телефону. – Что на этот раз? – сидевший слева от него Джокер закатил глаза, поставил бокал на стол, но руку не убрал. – Ты на часы смотрел? – У меня выходной. – У тебя круглосуточно выходной. А спиртное плохо влияет на твою память. – Нормально у меня с памятью, – огрызнулся Джокер, но руку от бокала убрал. – Да? – Вениамин Сергеевич смерил пасынка недовольным взглядом. – Значит, ты помнишь, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не лез к среднеазиатской диаспоре? – Три раза. – То есть память пока в порядке. Тогда скажи, пожалуйста, Саша, какое из этих слов тебе не знакомо? Может быть, "рынок"? Или "диаспора"? "Не лезь", в конце концов?! – Слушай, Ворон, какого черта? – возмутился Джокер. – Они на нашей территории, а ведут себя нагло, лезут, куда не просят, малолеток завозят из своих аулов, ценами на проституток демпингуют... – Ты посмотри, какие познания в экономике, – неискренне подивился Вениамин Сергеевич. – И наркотой наверняка приторговывают. – Наркота – это твои домыслы. Найдешь доказательства – посмотрим. Заканчивай к ним лезть. Это не наша тема. – Но... – Я сказал, заканчивай! – Вениамин Сергеевич повысил голос. – Ты меня понял? – Да понял я, понял, – Джокер раздраженно отодвинулся, быстро выскочил из-за стола и столь же стремительно покинул ресторан. Вениамин Сергеевич откинулся на спинку кресла и довольно заулыбался. Как ребенка, честное слово. Впрочем, он и есть ребенок, хоть и вымахал с оглоблю. Тут Вениамин Сергеевич бросил взгляд на так и не выпитый Джокером коньяк. Не мешало бы подстраховаться. – Стас!

Охтинский рынок

Подавив острое желание прислониться к ближайшей стеночке и немного вздремнуть, участковый Тельцов почти с ненавистью взглянул в спины членам комиссии, проводящей внезапную внеплановую проверку Охтинского рынка. – Чего им в кабинетах не сидится? – пробурчал он себе под нос. – Отличные проверки получаются! Тельцов вскинул голову, но тут же опустил, с трудом сдерживая мучительный стон. Выпил же вчера всего ничего - там стопочка, тут две, и еще три, потом день рождения, дай бог памяти, чей... И вместо того, чтобы прикорнуть, если не на диванчике, то за рабочем столом, приходиться таскаться по рынку. Хорошо, не он один мучается, где-то здесь Скворцов в гражданском отирается. Комиссия остановилась у очередного прилавка, и Тельцов, удобнее перехватив папочку, поспешил вперед. Вдруг старушка, торгующая клюквой, окажет неповиновение? Старушки они ого-го какие бывают! За этими мыслями он не заметил вынырнувшего перед ним мужчину с несколькими подносами, и едва удержался на ногах. – Глаза разуй, – рявкнул Тельцов, восстановив равновесие и подавив накатившую тошноту. – Да ты сам... А, Виктор Андреевич, простите, ради бога, не узнал. Богатым будете... – Шершавый? Ты что здесь делаешь? – Я? Я как обычно – помоги здесь, отнеси туда, – глаза Шершавого подозрительно забегали. – А вы, Виктор Андреевич, какими судьбами? Вы, вроде как, по четвергам захаживаете. – Тише ты! Не видишь – внезапную внеплановую проверку сопровождаю. – А! Это ту, о которой третьего дня сообщили? – Шустро у вас, – хмыкнул Тельцов, – я сам только вчера утром узнал. Говорю ведь, бесполезное хождение. Ну, истребуют паспорт, вид на жительство, разрешение на работу. Они б еще медицинскую книжку попросили... О, смотри, действительно попросили. Чудаки! – Это точно, сегодня у всех все имеется... Ну, я пойду? – Эй, – опомнился Тельцов, – ты мне зубы не заговаривай. Чем занимаешься? А то я тоже могу и про паспорт вспомнить, и про разрешение. – Тельцов сделал резкий взмах рукой, и его повело в сторону, так что Шершавый едва успел схватить участкового за мундир. – Смотрю, неважно себя чувствуете, Виктор Андреевич? Может, я того, этого кофейку организую? – Какой кофе, здесь же комиссия. Хотя... – Тельцов прислушался к своему состоянию, – черт с тобой. Но чтобы пулей – одна нога здесь, вторая чтоб не отстала. – Уже бегу!

На улицах города

– Привет, Дим, спасибо, что приехал. – Не за что, всегда готов помочь. Что случилось? Кто это с тобой? – Они и случились, – вздохнула Гордеева, потому что девочки при виде Рыжова, попытались одновременно убежать и спрятаться за ней, – на улице встретила одних. Худые, голодные, напуганные, по-русски не говорят, пыталась им бумагу с ручкой сунуть – рисуют не пойми что. – Хочешь их у меня в Жилкомсервисе оставить? – Нет, их в опеку надо, – махнула рукой Гордеева, прекрасно понимая, что большого желания разбираться у данной службы не будет, но порядок есть порядок. – Просто они, если я правильно поняла, из Узбекистана, у тебя же в конторе есть работник оттуда, может, он с ними поговорит? – Бахтияр в отпуск домой уехал, – нахмурился Рыжов, и девочки, которые было осмелели, снова спрятались за Гордееву, – а больше я никого не знаю. – Ты же заместитель главы Жилкомсервиса. – Я заместитель по коммуникациям, а не по дворникам из ближнего зарубежья, у них отдельная контора. – Ладно, я поняла, извини, что побеспокоила. – Слушай, Арина, - осенило Рыжова, - можно же на Охтинский рынок сходить, там точно специалисты найдутся. – Могла бы и сама догадаться, – Гордеева едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. – Ты подвезешь? – Естественно!

Охтинский рынок

Показывая удостоверение участкового уполномоченного очередному продавцу, Гордеевой мельком пришла в голову мысль о чувстве юмора у высших сил: не хотела же сегодня сопровождать комиссию на рынок, ан нет – все равно здесь оказалась. – Ничего не знаю, – быстро протараторил продавец, даже не взглянув на документ, зато успев рассмотреть двух девочек. – Но по узбекски то можете говорить? – вспылил Рыжов, которого уже утомили нескончаемые ничего не знающие лица. Из-под прилавка, куда быстренько нырнул продавец, донесся писк: – Совсем ничего не знаю. Я из Киргизии! Рыжов хмуро огляделся по сторонам. Продавцы, к которым они подходили, были откуда угодно - из Киргизии, Таджикистана, Казахстана, Азербайджана, а также из Алтая, Калмыкии и Бурятии (вспомнить название родного края торговец абрикосами сумел всего за пару минут), но только не из Узбекистана. – Не понимаю, что вообще тут происходит. Почему они говорить не хотят? Мы же ничего такого не спрашиваем, никого не обвиняем... Гордеева прервалась, потому что Рыжов осторожно тронул ее за локоть, и тихо почти на ухо произнес: – Взгляни направо, тип рядом с арбузным развалом. Он явно за всеми присматривает, и продавцы его боятся. – Поговорим с ним? – Арина, как бы невзначай поправляя причёску, украдкой бросила взгляд на указанную фигуру. – Ты с девочками проходишь мимо по ряду, а я захожу сзади. – Хорошо, – шепотом согласилась Гордеева, и громко сказала: – Пойдемте посидим, ноги отваливаются и поесть не мешает, я позавтракать не успела. – Конечно, – так же громко поддержал ее Рыжов, – недалеко от входа кафе, вы идите прямо туда, а я вас догоню. Хочу пару персиков купить. Наблюдатель так ничего и не заподозрил: подвела доска, предательски заскрипев под весом Рыжова. Тип метнулся в сторону, проскользнул между прилавками и бросился вглубь рынка, по пути опрокинув весьма представительную даму на группу мужчин в строгих костюмах. – Стоять, полиция! – откуда-то сбоку выскочил капитан Скворцов и погнался за теперь уже нарушителем порядка. Рыжова удивленно поднял бровь, и Гордеева объяснила: – Комиссия, понимаешь.

Охтинский рынок

Когда на рынке поднялась суета, Тельцов мгновенно занял стратегическое выгодное положение недалеко от выхода в тени небольшого грузового фургона, и теперь только кривил губы, глядя на старания Скворцова по поимке преступника. – А вы, Виктор Андреевич, почему не участвуете? Перед комиссией бы выслужились, – Шершавый, подошедший с большим бумажным стаканчиком, с любопытством выглянул из-за спины Тельцова. – Много ты понимаешь! Они ж не из нашего ведомства. Премию не выпишут. Так что пусть Скворцов ноги разминает. Кофе принес? – Держите, все как вы любите. Ну, я пойду? – Иди, Шершавый, иди. Тельцов открыл крышку, вдохнул знакомый упоительный аромат, и сделал глоток. По телу сразу же разлилось приятное тепло. Вокруг кричали, суетились, комиссия неодобрительно строчила в блокнотах... Тельцов прислонился к фургону с откинутым бортиком, полному тряпья и тюков, и сделал еще глоток. А потом еще, и еще. – Сейчас бы вздремнуть, – пробормотал он, усаживаясь в кузов. Потом как-то само собой перекинул ноги и устроил голову на одном из тюков. Мельком подумал, что Шершавый перестарался с коньяком, окончательно прилег и даже прикрылся тряпками. Сквозь дрему до него доносился мерный шум и незнакомый голос. – Закрывай и поехали быстрее, как бы ОМОН шерстить не вызвали. Борт с лязгом встал на свое место и фургон, громыхая на выбоинах, выехал с рынка, но Тельцов ничего не почувствовал, так как уже крепко спал.

Охтинский рынок

– Похоже, теперь нам точно никто ничего не расскажет, – недовольно покачала головой Гордеева, когда перевернулся очередной прилавок. – Ну, хотя бы весело, – заметил Рыжов. – Это точно, – раздался за их спинами знакомый голос, – что, Скворцов сдает зачет по бегу с препятствиями? На слабую троечку. – Джокер! А ты что здесь делаешь? – Да вот позвонили, говорят, на рынке кто-то уважаемых людей беспокоит. Не вы случайно? – Джокер самодовольно улыбнулся, рядом хмыкнул его неизменный помощник Шрам. – Мы просто ищем человека, который знает узбекский, – раздраженно ответила Гордеева. – Зачем? – Тебе какое дело? Помочь хочешь? – Может, и захочу, если вы объясните, в чем дело. На лице Гордеевой было написано все, что она думает о таких помощниках, но Рыжов не дал ей вскрыть рот. – Арина, не кипятись. Важнее узнать, что произошло. Такое дело, Джокер, видишь девочек? Они потерялись, причем уже давно, и совсем не говорят по-русски. Нам нужен человек, который знает узбекский язык, чтобы выяснить, в чем дело. Джокер переступил с ноги на ногу, поправил рукав и посмотрел на Шрама: – У тебя любимый неприкосновенный запас с собой? Шрам покопался в карманах, вытащил ключи, обойму, жвачку, грузило, несколько скомканных чеков и, наконец, выудил небольшой леденец. – Он у нас сладкоежка, – пояснил Джокер, забирая конфету. Потом он повел головой из стороны в сторону, как будто разминая шею, неожиданно улыбнулся – по-настоящему, а не как обычно, присел на корточки, чтобы его голова находилась напротив лиц девочек, вручил младшей леденец, и что-то спросил у старшей явно не на русском языке. Малышка вздрогнула, отступила на шаг, но Джокер продолжил негромко и ровно говорить. Через минуту девочка взахлеб зарыдала и быстро затрещала, взмахивая руками. Джокер, дождавшись мгновенья тишины, успокаивающе дотронулся до плеча и что-то уточнил. – Сам в шоке, – развел руками Шрам в ответ на ошарашенные взгляды Гордеевой и Рыжова.

Складские территории

– Вообще то, надо позвать полицию, – проворчал Рыжов после того, как машина Жилкомсервиса подскочила на очередном ухабе. – И что они смогут предъявить? – возразил Джокер. – А главное – кому? Девчонки мелкие, ничего не понимают, толком не помнят. – Поднял бы своих пацанов. – Я бы давно поднял, только Ворону тоже доказательства подавай. – И поэтому мы вдвоем едем неизвестно куда выслеживать неизвестно кого. Отличный план! – Рыжов поднял большой палец, но тут же опять схватился за руль: впереди маячила очередная яма. – Мы же не будем никуда лезть, приглядимся, заснимем. Хорошо бы, родителей девчонок отыскать, дадут показания. – А сам как считаешь, что там? – Наркотики под прикрытием контрабанды. Типа платят, чтобы закрывали глаза на контрабанду золота, а протаскивают наркоту. Тормози, приехали. Дальше пешком. Рыжов остановился на пустыре рядом с покореженным забором и грудами мусора неподалеку от нескольких серых жестяных ангаров. Выбравшись из машины, Джокер огляделся махнул Рыжову рукой и проскользнул за бетонные плиты.

На улицах города

– Держите, – Шрам протянул Гордеевой и девочкам по мороженому, и зашелестел оберткой еще одного, – обожаю клубничное. Вчетвером они медленно прогуливались по небольшому скверику. Конечно, Гордеева рвалась ехать на склады, но и Джокер, и Рыжов были категорически против. Во-первых, там опасно, во-вторых, кто-то должен охранять девочек – вдруг их узнали на рынке и успели донести. Поэтому приходилось наворачивать круги в компании с неразговорчивым Шрамом (Гордеева подозревала, что ему просто лениво переводить свои мысли на культурный русский язык). – Слушай, Шрам, а если вы в курсе, почему сами не разобрались? – Ворон не хочет, чтобы Джокер лез в дела мигрантов. – Не хочет разборок с Каримом? – Наверное. И потом, возни много, выхлопа мало... Это Джокер упертый. Они повернули еще на один круг, и Арина не выдержала: – Да где же они? Говорили управятся за час, а уже почти три прошло. Шрам только пожал плечами, но было заметно, что он тоже волнуется. – Знаешь что, Шрам, – решилась Гордеева, – давай в машину и поедем к этим чертовым складам. По дороге нашим операм наберу.

Складские территории

Работники Жилкомсервиса не спеша брели вдоль серых одинаковых стен складских помещений, примыкающих к очередном пустырю. Сергеев бросил взгляд в сторону и, вздохнув, предложил: – Может, все-таки сходим, проверим? – Зачем? – резко остановился Акулов. – Итак часа три в центральном здании потеряли. Ни прибыли, ни отдыха, ни радости для души. – Вдруг случится что? Нас же виноватыми сделают. – Почему нас? - А кого? – Нас кто должен контролировать? – Рыжов. – Вот! Он проконтролировал? – Нет. – Значит виноват Рыжов! – Акулов воздел указательный палец к небу. Сергеев только восхищенно покачал головой. Все-таки Акулов – это голова. Такая логика да практически на трезвую голову! Самому Сергееву не меньше трех бутылок пива требуется, а лучше четырех. И пора доставать их прямо сейчас, а то чувствуется подозрительный стук в голове. – Слышишь? – Акулов схватил Сергеева за рукав. Ритмичный стук раздавался совсем близко. Сергеев сглотнул: – Может, пойдем отсюда? – Да, да, и как можно быстрее. Нам неприятности не нужны.

Ангар

Охранники споро привязали к цепям, спущенным с потолка, двух пленников, и покинули слабоосвещенный ангар. Рыжов покрутил головой, оглядывая пустое помещение, подергал веревки, проверяя на прочность, безуспешно попытался дотянуться до висевшего без сознания Джокера, и пробормотал: – А я говорил, надо было вызывать полицию. Склад охраняли довольно безалаберно, но у центрального ангара их все же засекли и задавили количеством. Теперь, похоже, выхода не было. Хотя раз уж их так не предусмотрительно оставили одних... Рыжов напрягся, пытаясь вытянуться как можно дальше и дотянуться до стены. – Может, прекратишь стену пинать? Башка трещит, – слегка придушено произнес пришедший в себя Джокер. – Меньше нарываться надо, - отозвался Рыжов. – Кто бы говорил, – огрызнулся Джокер, выворачивая руки и дергая веревки. – Надо же что-то делать. – Азбуку Морзе выстукивать? Кто ее знает?! – Ты же знаешь. Потерпи, других идей нет. Долго нас тут держать будут? – До вечера, наверное. Или как пойдет. – А ночью выведут, чтобы закопать в лесочке? – Выведут? – Джокер ответил со слегка истеричным смешком и кивнул головой. – Туда посмотри. Рыжов с трудом углядел едва различимую в тусклом свете лампочки гору земли, нервно сглотнул, и вновь принялся пинать стену ангара – три быстрых удара, три с протягом, три быстрых...

Складские территории

Из машины вылезли недовольные капитан Скворцов, которому пришлось полчаса выслушивать крики подполковника Завьялова об устроенном на рынке бедламе, и старший лейтенант Окунев, который собирался домой, а не на спасательную операцию. – Гордеева, толком объясни, что происходит. – Рыжова похитили, – Арина кивнула на пустой автомобиль Жилкомсервиса. – Держат где-то здесь. – И Джокера с ним, – добавил вынырнувший из-за машины Шрам. – Вот, Арина Ильинична, держите. Но только пугать, патрон в стволе клинит. Девчонок я в машине закрыл, думаю, сообразят не высовываться. Гордеева серьезно кивнула, и забрала пистолет, а Скворцов с Окуневым сразу подобрались. – Ты представляешь, какая здесь территория? – Нам нужны ангары не более, чем в пятнадцати минутах ходьбы. – Даже десяти, – уточнил Шрам. – Это если их никуда не уволокли, – мрачно заметил Окунев. – Можно людей расспросить – предложил Скворцов. – Чтобы они сразу донесли похитителям? Да и не видно никого. Хотя... – А этим что здесь понадобилось? – обернулся Скворцов. Вышедшие из-за угла ангара Акулов с Сергеевым попытались было ретироваться, но резко остановились на грозный окрик Гордеевой: – Стоять! – Вот, молодцы, – похвалил сантехников Скворцов, – живо говорите, кого-нибудь подозрительного вы видели? – Никого мы не видели, – сразу открестился Сергеев и пихнул Акулова, который согласно закивал: – Пустота тут. И тишина. Только глас звучит, вопиющий о сохранении бессмертной сущности... Salvare animas nostras. – Что?! – Ну это... Как его... – Сергеев даже замахал руками, пытаясь разъяснить витиеватую речь. – Спасите наши души, вот! Три точки, три тире, три точки. – Где? – чуть ли не во весь голос заорала Гордеева.

Ангар

Оказавшись у нужного ангара долго планировать операцию полицейские и примкнувший к ним Шрам не стали – просто ворвались с громкими криками и выстрелами – пока еще в потолок. Рыжов и Джокер висели на каких-то цепях у дальней стены в окружении явно преступных типов. Кажется, они успели вовремя. Преступники бросились в рассыпную, пытаясь по одиночке улизнуть из ангара. – Живой? – Арина принялась теребить Рыжова, рядом Шрам проверял Джокера. – Потерпи, сейчас мы с этими бандитами разберемся, и освободим вас. Гордеева оглянулась и бросилась за типом, который тихонько и почти незаметно крался вдоль стеночки. – Стой! Преступник остановился, но только для того чтобы поднять пистолет, Гордеева отскочила в сторону, спрятавшись за ящиками. Навела свое оружие, но, как и предупреждал Шрам, выстрелить не получилось. Зато это прекрасно получалось у бандита, еще чуть-чуть... Грохнул очередной выстрел, и его тело повалился к ногам Гордеевой. Вскинув голову, она увидела быстро промелькнувшую фигуру, которую в полутьме распознать не смогла. Догонять того, кто ей помог, Арина не стала – убедилась, что преследуемый преступник не опасен, она побежала обратно к Скворцову, Окуневу и Шраму. Дела у тех тоже шли не так уж здорово. Хотя большая часть охранников под присмотром Шрама лежали на полу, старательно пытаясь не шевелиться, один успел нырнуть в припаркованный у выезда из ангара фургон. – Стреляй, уйдет же, – крикнул Скворцов более быстрому Окуневу. Фургон взревел, затрясся и затих. Потом еще раз взревел, еще, и еще, но так и не тронулся с места. – Держи гада! Будут знать, как увозить меня неизвестно куда! – совершенно неожиданно из-под груды поваленных ящиков вылез помятый капитан Тельцов, потрясая цветными проводками. – Виктор Андреевич, а вы какими судьбами? – удивилась подбежавшая Гордеева. – Слежу за правопорядком на вверенной мне территории, чего и тебе желаю. Видела, как я обезвредил опасного преступника? Это тебе не погони с перестрелками устраивать, тут мозги нужны.

На берегу Охты

Рядом с замызганной, старенькой, но еще бодрой "Ниве", занявшей свободный пятачок рядом с мостом через Охту, Стас тщательно протер пистолет и без всякого сожаления выбросил его в темную воду. Когда вдалеке послышался звук сирены, он забрался в машину, закрыл окно, и проводим взглядом несколько пронесшихся по дороге полицейских машин и скорую помощь. Шум стих, и Стас достал телефон: – Вениамин Сергеевич, уже закончилось... Да, справились почти без помощи... Да, полиция уже на месте... Нет, я не думаю, что сам сможет... Вениамин Сергеевич, давайте я подъеду... Стас слегка скривился, услышав последний ответ, сунул телефон в карман куртки, положил руки на руль и все-таки не удержался: – Конечно, умеет он водить! Как придут штрафы, так опять Стас виноват окажется...

Складские территории

Джокер уселся прямо на землю, привалившись к стене ангара, с трудом удерживая тяжелую голову. Было холодно, перед глазами плыли пятна, а окружающие голоса доносились как сквозь вату. – Скворцов, Окунев! Ну, я понимаю, Гордеева, у нее шило в одном месте, но вы то, вы то куда? – Погодите, Таисия Сергеевна, я сейчас поставлю громкую связь, и вы все сами им выскажете... – Ну, там того, этого... И вообще, ни в кого не попал, а на оружие у меня разрешение... – Я считаю, что премия – это заслуженная награда за ведущую роль в задержании главаря преступной группировки! Рядом затормозила машина и хлопнул дверь. – Стас, не глуши, мы сейчас. Джокер откинул голову, насколько позволяла стена: – Только не ори, пожалуйста. Голова раскалывается. – Может, тебе в больницу? – Домой хочу. Устал. Вениамин Сергеевич аккуратно подхватил поднимающегося Джокера и осторожно довел его до машины. Гордеева проводила их взглядом, но ничего не сказала. Очередной выходной не сложился не только у нее...