Случайность или знак

«Успокой меня, мне не выбраться» «Успокой меня» «polnalyubvi» Время летело незаметно и первой четверти как ни бывало. Многое изменилось, но две вещи всё были неизменны. Первое: Арсений Сергеевич и Шастун держали друг друга на тонком и хрупком расстоянии. Никто так и не осмелился подойти ближе или хотя бы поговорить. Снова. Каждый из них хотел, но не мог, так как боялся отрицательной реакции. По этой причине и возникла незатихающая пауза, которая говорит о себе Антону даже в повседневности будней. Он везде видел какие-либо знаки или лёгкие намёки, будто стоит всё же поставить остановленный плеер на продолжение проигрывания и идти по тропе того, что в любом случае скорее всего неминуемо. Стоять нельзя — только вперёд. Возможно это и есть единственный выход для Антона. Как минимум, он так думал. Второе: в семье всё идёт только на ухудшение. Теперь младшая сестра не является преградой отцу, чтобы тот всячески издевался над парнем на глазах у маленькой девочки. Шастун не знал, переживёт ли одиннадцатый класс и куда сможет пойти потом. Ему банально хотелось убежать от нынешнего режима жизни. Но каким образом, он пока ещё не придумал. Помимо попыток избавиться от тяготящих мыслей, в голове парня успел крепко поселился росток симпатии к однокласснице. Скорее всего она ближе как к человеку, нежели девушке..Хотя-я, Антон и сам ещё не разобрался. Ему нравился её смех, глаза, улыбка и поведение со стороны. Нет, он так и не решился по-хорошему познакомиться, сдружиться. Он просто смотрел со стороны. Конечно, пока что только из-за внешней красоты и доброжелательности на первый взгляд она ему могла понравиться, но дело даже не в этом, а в любопытстве Антона от смешанных чувств по отношению к кому-то. Возможно, когда-нибудь, лет так через сто парень сможет разобраться в себе и решиться на первые шаги...На самом деле он совершенно не понимал, что именно чувствует: симпатия, которую он ощущает как к девушке или просто человеку и просто напросто боялся отверженности. В общем и целом, разборки с самим собой ни разу не заканчивались успехом или какой-нибудь пользой, поэтому Антон с горем пополам решился обратиться к приятелю Диме за советом. *** В очередной учебный день, после уроков, Антон подкараулил Позова на крыльце, успев поздороваться с Ирой. По крайней мере он на полном серьёзе думал, что со стороны это выглядело мило, хотя на самом деле то ещё кривляние. На помощь Шастуну наконец подоспел Дима. – Слушай, я понимаю, что всё через чур очевидно, но ты перегибаешь палку. Определись для начала с тем, что конкретно ты чувствуешь. Извини конечно, но этот с юр и испанский стыд я наблюдать больше не намерен. – сунув руки в карманы серых брюк, сделал замечание друг, параллельно оглядывая школьный двор. Антона как к стенке прибило, он даже не знал что бы такого ответить и какие слова бы подобрать в своё оправдание. – А ты как будто специалист в этом. – буркнул парень, потрепав свои каштановые кудри. – Может я как все? Ну, многим же сейчас девушки начинают нравиться. Вполне нормально же, да? Я где-то слышал что симпатия в моём возрасте это и впрямь норма, но знаешь, мне как-то совершенно неохота чего-либо такого рода. Я лучше буду один, чем с кем-то. – И кому ты это говоришь, а, Антох? Мне врать и придумывать ничего не надо. Я как минимум не настолько тупица. Мой единственный совет тебе — это нормально познакомиться, а потом делать выводы. Мало ли какой человек по обложке и какой и внутри. – Дима осмотрел своего собеседника на возможность продолжать разговор и томно выдохнув, направился на выход из двора. Антону оставалось лишь кивнуть. В глубине души он был полностью согласен с советом Позова, поэтому возражать не стал. Как бы кучерявому ни хотелось узнать и раздобыть побольше информации о человеке, который смог вызвать столь масштабный интерес в Антоне, он всё же решил смолчать. Не красиво ведь как-то..тем более она девушка, а он не хочет показаться очередным сплетником, которому есть дело до других людей и их личной жизни. Так они и не договорили, посеменили по домам, даже не попрощавшись. Не то чтобы они сторонники обычаев в стиле прощаний хлопком или пожатием рук, но Антон всегда нуждался хоть в каком-то тактильном контакте. Объятия, рукопожатия нужны были как воздух. Откуда такая зависимость, парень не знал. Всё что он знал, связанное с этим, так это большая нехватка чего-либо такого рода. Объятия были только от сестры, а от мамы или отца ни дождёшься даже поглаживания по макушке. В целом ничего от родителей лучше не ждать, кроме очередных издёвок. Дома, к счастью, на парня никто не обратил внимания, что было лишь на руку. Антон по обычаю не пошёл ужинать и не сделал уроки. Он порос в двойках и тройках по практически всем предметам. Только русский и литература были с отличием, на тонкой грани двойки и пятёрки. Даже ежу понятно от чего такие оценки. Возможно, если бы Антон умел держать язык за зубами и не встревал в каждый длинный монолог Арсения Сергеевича, но к сожалению молчать он и дома еле-еле может, а на уроках так совсем сдерживаться не в силах. Так что по своему обыденному расписанию дня, парень вместо решения задачек по алгебре предпочёл сон, который не предвещал ничего хорошего. «Лицей. Кабинет Географии. 14 февраля 20xx год» В трясущихся руках Антона покоится крохотная валентинка, сделанную своими руками. Слегка неаккуратно вырезанное из бумаги сердечко, аккуратно раскрашенное в розовый цвет и подписанное с обратной стороны «Ты мне нравишься. Может быть, начнём встречаться? От Шаста.» Пока Иры не было в кабинете, а её подруги прохлаждались в коридоре, парню удалось закинуть свою валентинку девушке в портфель. Никто на удивление не обратил внимание на столь странный с виду поступок. Сердце выпрыгивает из груди, колотясь где-то глубоко-глубоко внутри, но раздаваясь по всему телу и отдавая в голову. Антон впервые подпустил кого-то близко к своему сердцу, помимо Саши. Ноги подкашивались, а давление поднималось, от волнения парня начало даже тошнить. решившись на автомате сбежать с уроков и пойти к классному руководителю, чтобы отпроситься, Антон даже не сразу сообразил к кому он всё-таки идёт. И что легко его точно никто не отпустит. Назад дороги нет, парень стоял у кабинета. Пройдя внутрь и тихонько закрыв за собой дверь, Антон удивился тишине, которая стояла на всё помещение. Теплилась где-то в душе надежда, что никого нет и школьник может идти домой спокойно, если бы зоркие глаза Антона не прошлись по окнам кабинета. У одного из них как раз стоял преподаватель, поливая цветы на подоконнике. От чуткого слуха Арсения Сергеевича спрятаться никогда не удастся. И вот, холодные глаза снова приковали Антона будто цепями прибивая к полу и вжимая в ближайшую стенку. Напряжение повисло в кабинете. Скорее всего, его ощущал только одиннадцатиклассник из-за долгой и непроговорённой тишины между преподавателем и учеником в их общении. Антон так и не решился открыться по-настоящему, он так и не сумел перейти через себя тогда. Он боялся. Боялся, будто он маленький котёнок, которого выбросят за первый малейший проступок. Боялся и Арсений. Боялся так, будто он ворон, внезапно желающий пригреть чужого малюсенького птенца, но от напора поддержки, птенец сбежит. Но сейчас? Может быть получится всё изменить? – Шастун, что-то хотел? – беспринципно спросил мужчина, поставив лейку на подоконник и направляясь к ученику. – Я плохо себя чувствую. Домой хочу. – Впервые за эту четверть ты решил придти ко мне и заговорить один на один и всё только ради того, чтобы я тебя отпустил с уроков..ты издеваешься, Антон? – по всей видимости, нервы преподавателя немного, но стали сдавать. – Вы не так меня поняли.. Не только ради этого.. Я в целом был бы не против обсудить кое-что, но не знаю как это правильно сделать… – слова мужчины натолкнули парня сделать шаг вперёд и обсудить то, что гложит. Но всё, о чем он готов был говорить, это глубоко сокровенное и личное Антона. – Я не знаю как в принципе открываться людям в каком бы то ни было варианте общения, а говорить сам пока не подтолкнут я не умею. Только если «поймают за хвост», вот тогда и заговорю. Но это безумно мешает мне в обычной жизни, понимаете? Мне бы тоже хотелось иметь близкого и настоящего друга, а не того, кто бы постоянно пренебрегал моими чувствами или делал вид, что мы просто «кенты и бро» на время уроков, а после — обычные приятели, между которыми нет ничего важного, близкого, ценного. Возможно, это я виноват, что общаться не умею. – Парень на удивление для самого себя честно заговорил о том, что его тяготило долгое время, но он прятал это в глубине души. Но с чего Антон резко стал рассказывать о чем-то в таком роде, если сам по себе он и двух пальцев в таких ситуациях связать не может? Ответ был близок, но слишком страшен. Под голубыми глазами и даже простым присутствием Арсения Сергеевича, парень был готов поведать все свои травмирующие воспоминания, историю жизни и прочее-прочее. Может быть именно так и выглядит доверие? Антон и сам пока не знал, но был уверен в литераторе больше чем в себе самом. – Открываться людям это дело нелёгкое. – поставив лейку на подоконник и подойдя к парню, потёр переносицу. – Знаешь, я не уверен, что этот разговор не займёт много времени, к тому же у меня урок через..десять минут. Давай после учёбы,а? Я не готов сейчас слушать очередное твоё нытьё о проблемах. Я не хочу, Антон. Мне не нравится быть для тебя чем-то вроде «обращусь, когда понадобится. Всё равно ведь никуда не денется.» Я не хочу быть подушкой для слёз или твоей опорой. Ею должны быть твои родители, а где они и чем занимаются? Всем, но только не тобой. – мужчина с явной неприязнью на лице открыл входную дверь кабинета Антону, и указав рукой, наказал быстрее покинуть помещение. Парень был совершенно не готов к отрицательному и столь категоричному ответу. Антона будто опрокинули в тёплую и долгожданную ванну, но тут же бросили в ледяной Байкал, в самый разгар суровых морозов Сибири. Не успел парень осознать всю масштабность сказанного ему, как кудрявого охватило ощущение провала пола под ногами. Как оказалось, он проваливается и парень буквально падает вниз. В чёрную бездну. Открыв глаза, Антон понимает, что находится у себя дома. Цел, жив, здоров. На телефон пришло уведомление, к счастью, от Иры. Наверное уже с ответом на валентинку. Парень вовсе закрыл глаза на своё подавленное после Арсения Сергеевича состояние и открыл сообщение. «Антоох, ты правда настолько наивный? Я занята. Отстань от меня. Ты выглядишь как сопляк, такой как я не место рядом с тобой.» Слёзы полились сами по себе из глаз, растекаясь по щекам и переходя к шее, подушке, одеялу. Парня как два раза придавили тяжеленным камнем. Он открыл сердце, которое разбили. Он открыл душу, в которую плюнули. Никто из двоих, причинивших Антону по новой свежей ране не задумывался о чувствах школьника. О последствиях и итогах.» Зелёные глаза пробежались по комнате, словно видели её впервые. Антон проснулся в холодном поту. Солнечные утренние лучи только сильнее раздражали и давили на парня после тяжёлого сна. Если бы всё произошедшее во сне оказалось реальностью и правдой, то вряд-ли бы Шастун это пережил. Анализируя и прогоняя моменты, диалоги из сна, парень только сильнее путался в свои выводах. Как бы ни пытался к чему-то придти, так и не получалось. «Кто-нибудь мне объяснит, что происходит со мной в последнее время? Что это всё такое и к чему ведётся?» – из раза в раз гремело в голове парня. Собравшись с последними силами в школу, Антон смог сделать лишь одно решение, обратиться к тому, в ком всё-таки уверен. И пусть его прогонят точно также как во сне, парень хотя бы проверит достоверность своих сновидений. Чёрная рубашка в белую клетку, чёрные джинсы за которые снова прилетит от первого же учителя, и лёгкая серая ветровка, на вид она была значительно мала Антону, но что поделать, другой верхней одежды не было.

***

Первая половина учебного дня оказалось совершенно спокойным, пока не началась пара физкультуры. В прохладном спортивном зале пахло затхлостью деревянных половиц из которых состоял пол. В нос ударил омерзительный запах пота, обернувшись, Антон быстро осознал, что за ним стоит учитель физкультуры. Высокий, лысый и пузатый мужчина в спортивках источал умопомрачительный аромат, что школьника чуть не стошнило. – Шастун, я давно смотрю на то, как ты хорошо справляешься с игрой в баскетбол, да и к тому же ты выше всех в классе.. Мой хороший знакомый тренер набирает команду, будет готовить её к соревнованиям, не хочешь ли попробовать? – Вы уверены, что я смогу хоть что-то там из себя показать? – с недоверием спросил Антон, потихоньку отстраняясь от преподавателя маленькими шажками. Он не хотел говорить о баскетболе и не хотел терпеть ужасный запах от которого так и рвало наружу. – Сможешь, сможешь. Ну так что? – А знаете, у меня травма руки ещё с самого раннего детства была. Мне нельзя перенапрягаться, так что поищите мне замену – почесав затылок, находчиво соврал парень лишь бы отмазаться от какой-либо новой авантюры и развернулся, собираясь было пойти в строй к одноклассникам, но чужая грубая рука остановила его за плечо и хриплый голос позади раздался противным шёпотом: – Мне врать не надо. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Ты что, думаешь я хочу потерять лицо перед своим коллегой? Да ни за что. Ты пойдёшь потому что я так сказал и.. – мужчине не дали договорить так как прозвенел звонок на урок и Антон мигом скинул чужую руку с себя, а после как ни в чём ни бывало направился в строй. Учитель Физкультуры - Сергей Андреевич, открыл свой старенький кнопочный телефон и набрав нужный номер, ожидал ответа на звонок. Ждать долго не пришлось и физрук спустя минуту приветствий он поставил оппонента перед фактом, кажется спорил на кого-то, и после разговора мужчина остался в отличном настроении. Всё это только нервировало Антона и вызывало дискомфорт. Он не знал с кем разговаривал Сергей Андреевич, но разговор шёл определенно о парне. Оставшееся от уроков физкультуры прошло удачно и без дополнительных проблем или неприятных ситуаций. *** – Слушай, я тут подумал..если тебе Ирка нравится, может стоит сделать какой-нибудь шаг в её сторону? Обратить на себя внимание к примеру? – Дима подкрался к Антону сзади. –Честно, не знаю даже. Вроде она мне симпатична, но я её как человека-то не знаю. Но обратить на себя внимание идея хорошая, но как это сделать? – Да как обычно ты общаешься. Подойди, ну..сделай какой-нибудь комплимент и дело за тобой! Всё, давай, погнал – Дима пихнул друга в проём двери кабинета русского и литературы. У них как раз последний урок это литература, так что терять Антону было нечего. Под конец дня можно было бы и провернуть интересную авантюру. Поддавшись вперёд, парень врезался в кого-то на сантиметров так тридцать ниже. Опустив взгляд, Антон понял, что это Ира. Школьник выпучил глаза, будто видел девушку впервые и собирался извиниться, но вспомнив в самый «нужный и подходящий» момент о совете Позова, он решил не терять возможность и выпалил первое попавшееся: – А ты сегодня в новой блузке, эээ..да ведь? Красиво. Тебе типа идёт. К лицу, я бы сказал..Такого же..светло-коричневого оттенка? – запинаясь на каждом слове, парень в ответ получил неприятный толчок в область живота и недовольное выражение лица Кузнецовой. – Это набор слов, или мне нужно вдуматься? И вообще-то моя блузка имеет кремовый оттенок, дальтоник. – девушка махнула в сторону, словно отмахивалась от Антона. – А я как погляжу, на тебе всё ещё эта мерзкая рубашка. Она тебе как раз к лицу, подобает твоему положению в обществе. Отойди и дай мне пройти нормально. – съязвила девушка, с силой отпихнула от себя высоченного Шастуна и вышла из кабинета стремглав. За спиной Антона раздался томный вздох и шлепок, как оказалось, это Дима ударил себя по лбу ладонью. – Антох, когда я говорил сделать комплимент, я не имел ввиду сделать наитупейший оскорблимент. – Позов покачивал головой и прошёл в кабинет мимо Шастуна. Самого Антона тем временем сковало от головы до ног и в мыслях пронеслись воспоминания со сна в котором с ним обошлись также некрасиво. Горький ком подступал к горлу и возможно парень дал волю эмоциями, если бы не чужая рука легла ему на плечо. Подняв взгляд, Антон прекрасно понял кто перед ним и задумался о том, насколько же сегодня неудачный день выдаётся. – А как по мне, хорошая рубашка. Стильная и вправду тебе к лицу. – мужчина приподнял одну бровь, оценивающе рассматривая одежду Шастуна. – Тебе бы поучиться делать хорошие комплименты или хоть знакомиться с девушками. Кстати говоря, ты мне нужен будешь после уроков. Отказы не принимаются. Парень еле высвободил своё плечо и усевшись наконец за свою парту, услышал еле сдерживающийся смех со стороны соседа. Недовольно закатив глаза, Антон всё же обратил внимание на друга, от чего тот только сильнее рассмеялся во всю голосину. – Где ты берёшь столько невезения? То физрук, то Ира, то Арсений Сергеевич. Хах, а что дальше будет? И ты бы видел своё лицо-о, Анто-он. Да ты потрясающий актёр в театре уныния и недовольства. – Дима пододвинул к себе лежащий на парте учебник русского и открыв на первой попавшейся странице, попытался сделать серьёзное и вдумчивое лицо, будто это не он только что смеялся во весь голос как чайка. А всё по причине того, что Арсений Сергеевич уже стал подозрительно коситься на парней, будто те что-то умышляют. Урок начался и закончился очень быстро и то только из-за того, что Антон уснул, а вместе с ним и Дима. Уж слишком монотонно русовед очередной раз пытался вбить в голову двоечникам прошлые темы, которые те до сих пор не понимают и не собираются. Правда вот Дима проснулся раньше Антона, за счёт чего смог разбудить того. Пробуждение оказалось мимолётным и как раз за минут пять до звонка, чего не мог не заметить Арсений Сергеевич. – Парни, я всё понимаю, но вы весь урок проспали! Это как понимать? Неужели вы так хорошо знаете тему, которую я тут все сорок пять минут разжёвывал? – активно разводя руками, допрашивал преподаватель, но звонок как обычно прозвенел очень вовремя и весь класс в миг опустел, остался только Антон и то по просьбе. Рухнув на своё рабочее место, Арсений Сергеевич прокашлялся, допил оставшееся кофе в кружке и поправив чёрную рубашку, по стилю схожую с той, которая сейчас была на Антоне, неуверенно начал диалог: – Мне тут.. Сергей Андреевич передал, что тебя приглашают в команду по баскетболу. Знаешь ли, получить туда приглашение многого стоит. Я в твоё время от радости прыгал, если бы получил такое. – мужчина пододвинул к себе стопки тетрадей, будто пытался ими хоть как-то отгородиться от пристального взгляда зелёных глаз парня. – Так вот.. преподаватель сказал, что ты отказался по чистой лени и отмазался враньём. В итоге решил спросить моего разрешения. – Вот только попробуйте сказать, что согласились! – протяжно и недовольно предположил Антон, на то получил кивок от литератора. – Ой да вы шутите, Арсень Сергеич, вы же не имеете право меня куда-то пихать без моего согласия! Классный руководитель достал из шкафчика листок, с по всей видимости, списком, и пальцем указал Антону подойти поближе, что тот и сделал. С опаской и осторожностью Шастун просматривал чужие фамилии и имена, стараясь найти и своё среди них. – Антон, бланк уже заполнен. Замену тебе не найти. Наверно. Будешь пропускать — поставлю двойку по литературе и русскому в подарок...Понимаешь, нашей школе нужны хорошие игроки, которые смогут выигрывать на соревнованиях, а не лентяи без мотивации. Парень опустил голову и выражая всю неприязнь к ситуации, продолжил давить на своё: – Не имеете права. Я самостоятельная личность, могу и без вас решить, чем и как буду заниматься. – А вот это было лишним. Забыл совсем? Я твой классный руководитель. От меня зависит многое и я отвечаю за тебя. – Неужели у нас в классе нет других хороших игроков в баскетбол или тех, кого можно постоянно оставлять после уроков для странных разговоров и докапываться? – Представляешь, нет, Антон. Ты один такой. – с усмешкой ответил Арсений Сергеевич, запрокидывая голову наверх. – К слову, рука зажила? – Да сдался я вам что-ли? – замявшись, парень отошёл от преподавателя, возвращаясь за свою парту. – Зажила, вроде. Немного ещё болит, но терпимо. – А дома как дела? От этого вопроса, кровь будто в один миг остановилась вместе с сердцем, которое уже успело провалиться в пятки. Сглотнув от напряжённости, Антону всё-таки пришлось ответить: – Вам правду говорить или я имею право на враньё? – Правду. Только правду. – вернув голову на исходное положение, он наклонил её набок, тем самым показывая интерес к разговору. – Всё ухудшилось. – Оно и видно. Показывай руки свои. Небось решил себя покалечить уже? – Арсений Сергеевич встал из-за стола, закрыл кабинет на ключ и подошёл к Антону, выжидая, чтобы тот показал кисти рук. Внутри мужчины теплилась надежда на то, что под рукавами и вправду чистые и бледные, худые руки. – Таким я не промышляю.. И чего вы кабинет закрыли? Собрались что-то плохое делать, да? – парень от безысходности ситуации съязвил в надежде, что тот отстанет. Именно отстанет от Антона, так как школьника сильно напрягали возможности со стороны преподавателя узнать о Шастуне абсолютно всё. Может быть это мания такая? Мания контроля от знаний о человеке? Закатав рукава, парень уже смирился с тем, что избежать этого ему не удастся, поэтому отвёл взгляд в окно, чтобы не видеть разочарованных глаз русоведа, который уж точно не ожидал увидеть бледные руки с необработанными синяками и ссадинами. Внутри преподавателя будто что-то рухнуло или сломалось при виде бедных рук мальчишки. В голове всплыли воспоминания в те времена, когда Арсений Сергеевич имел точно такие же побои. Очевидно, что сам Антон не смог бы сам нанести такие увечия своим рукам. От осознания становилось лишь хуже и оба потеряли счёт времени, а напряжение воздухе с каждой минутой молчания всё больше сковывало. Не выдержав и вернувшись в реальность с раздумий, Арсений Сергеевич ринулся к шкафу из которого достал какие-то тюбики с мазями и бинтами, после чего разложил предметы на парту Антона и выждав момент, когда парень всё же посмотрит в глаза, осторожно спросил: – Я помогу, ты не против? – Мне без разницы. – выпалил Антон, отвернувшись от преподавателя, который тут же ринулся обрабатывать руки. Парню было стыдно от того, что какой-то учитель знает о парне больше, чем тот же Дима или мама с папой. Стыдно за то, что показал себя таким слабым и беспомощным. Стыдно за ощущение, что Антон впервые стал кому-то будто бы важен или нужен. Пусть даже на время. От забитой глубоко внутри обиды на родителей за побои, которая стала только сейчас говорить о себе, слёзы вновь подступали к горлу всё сильнее. Бесконтрольно солёные капли потекли из глаз, опускаясь на щёки и ниже. Ухудшали ситуацию и воспоминания с сегодня, когда симпатичная парню одноклассница некрасиво «отшила» Антона. Да и сон дурацкий… От совокупности неприятностей слёзы уже лились градом. Как бы Антону не хотелось остановиться, уйти от больного осознания — ни что не получалось. Парень потерял контроль над эмоциями в самый неподходящий для этого момент. При первом же всхлипе, старший поднял голову и взгляд на лицо Антона и увидев слёзы, но счёл всё на боль от обработки и прекратил. – Если слишком больно, то я могу не обрабатывать. Ссадины и синяки свежие как никак, так что тут либо потерпеть либо… – договорить мужчине парень не дал и бесцеремонно перебил. – Да мне не больно. Вы не так всё поняли опять.. Перебрав возможные другие причины расстройства и слёз Антона, мужчина пришёл лишь к одному и с сочувствием в глазах посмотрел на заплаканные глаза парня, свет в которых давным давно потух и сейчас их зелёный оттенок похож на дикий лес, в котором ни безопасности, ни спокойствия не найти. Только страх и неизвестность грядущего. Говорят, по глазам можно увидеть всё. Арсений Сергеевич как раз был из таких людей, которые видят каждого насквозь и в особенности очень многое ему говорили именно они. Человек может молчать, но глаза врать и скрывать что-либо не станут.. Они кристально-чистые и честные. Мужчина продолжил обрабатывать руки и закончив с ними, осторожно приблизился к Антону. Арсений Сергеевич раскинул руки как для объятий и ждал ответных действий от парня. Всё, чего хотелось сейчас - это помочь, поддержать и защитить. Пусть даже у русоведа это первый такой случай с учеником, пусть у него нет опыта в помощи в таких ситуациях, но бросать Антона на произвол Арсений себе не позволит. Парень сидел смирно, но всё же кивнул как бы соглашаясь. Ему было трудно обниматься с непривычки. Да, он желал чего-либо из ряда тактильного тепла, но каждый раз, Антону нужно было перебороть себя, чтобы согласиться на объятия. Очевидно из-за чего у него такая реакция. Спасибо родителям, отцу в особенности. Мужчина аккуратно заключил в свои объятия, от чего Антон только сильнее зажался, будто его сковали. Слёзы не останавливались и центр рубашки литератора уже был напрочь мокрый и холодный, но тем не менее, поддержка от Арсения Сергеевича была приятной и безопасной на первый взгляд. Страх и чувство гнетущей обиды с безысходностью как рукой сняло. Антону подсознательно хотелось просто напросто довериться Арсению. Даже ненадолго. Спустя какое-то время, счёт которому оба потеряли давным давно, плач прекратился и Антон стал более ровно дышать. Чувство стыда и нежелание признавать факт того, кому конкретно от доверился победили желание продолжить разговор и Антон с небольшим применением силы осторожно отстраняет себя от мужчины, хотя ладони до сих пор были вцеплены в чужие плечи. – Антон, ты можешь со мной поговорить об этом. Я помогу и поддержу тебя. Всегда выслушаю. – Арсений Сергеевич бдительно следил за глазами парня, так как не хотел, чтобы истина была скрыта от него. – Спасибо вам за то, что уже сделали. Я..как это говорится? В общем я ценю это. Но я всё равно не понимаю чем вам так впился? Я такой же ученик как и все. У всех же такое, да? Всех ведь бьют? – Антон спрашивал искренне, будто хотел убедиться в своих теориях с самого раннего детства. Да, парень совершенно не знал как воспитывают своих детей другие родители. Мужчина в ответ только притянул голову Антона к себе и поглаживая о макушке ответил: – Нет, Антон. Не всех. В парне что-то сломалось ещё раз за этот день. Теории и «истина» воспитания в которых он жил оказались ложью. Тогда напрашивается вопрос «За что?». За что с Антоном так поступали всё детство, за что его били и так сильно показывали его ненужность и не ценность? Неужели он в чём-то провинился? Огромное количество вопросов пронеслись в голове вместе с травмирующими воспоминаниями: « Антону около 8 лет, он решил попробовать себя в рисовании. Нарисовал свою семью. Маму, папу и себя. Каждому подобрал подходящий по его мнению цветной карандашик. Мама получилась розового цвета, папа зелёного, а сам Антон жёлтого. Мальчику очень понравился рисунок, который у него получился. Решившись продемонстрировать свои способности родителям, он мигом побежал в гостиную, где те смотрели телевизор. Помахав перед лицами мамы и папы листочком, всё равно был проигнорирован. Терпению Антона никто не учил и он стал топать ногами, чтобы на него посмотрели. Наконец, внимание, которое он так хотел, мальчик получил, но не совсем то, что ожидал. Папа поддался вперед, чтобы разглядеть художества своего сына, но в итоге сам выхватил листок из маленьких ручек. – Дай новости посмотреть,а! Чё ты тут намалевал…Подожди, я что-то не догоняю. Почему я зелёный, большой и толстый? Это ты меня таким видишь, да?! Почему у меня глаз уехал?! Это что вообще за рисунки такие! Выброси этот срам. – мужчина порвал работу Антона и выбросил оставшиеся отрывки в него же. Антон стоял без какой-либо реакции кроме шока и разочарования. Его мнение об отце сломалось, его рисунок порвали, не оценили и обесценили. Его прямым текстом унизили. Мальчик завороженно смотрел в одну точку — на остатки от своей работы. Будто кусочки сейчас взлетят и в воздухе восстановятся сами. – И приберись тут! – рявкнул отец. Антону ничего не оставалось кроме как собирать «мусор». В дальнейшем убежав с ним в комнату, он всё же смог собрать рисунок вновь, не без помощи скотча конечно же. Теперь на склеенном по кусочкам и помятом рисунке были только мама и Антон. Правда он так и не понял почему та не защитила его, но при этом прекрасно всё слышала, но никак не отреагировала. Неужели ей тоже было всё равно? От такого предположения внутри мальчика ещё раз что-то с дребезгом разбилось. Он отрезал себя и от мамы. Оставил на работе одного себя. Помятого и собранного по частицам. Он просидел весь день в своей комнатке долго плача и стуча кулаками об стены от обиды.» Антон резко отпрянул от мужчины, что тот аж дёрнулся, но мигом отпустил парня. Он прекрасно понял, что Шастуну вспомнилось что-то до боли неприятное и больное. Но как бы он ни хотел узнать об этом сейчас — не получилось бы. Антон собрал свои вещи с парты в рюкзак и закинув его за спину, покинул кабинет, бросив в след: – До свидания. Мне пора. Арсений Сергеевич молча проводил взглядом уходящего.

Люди часто живут в определённых представлениях и «истинах» , которые в большинстве случаев - оказываются грубой ложью и с грохотом разбиваются, как розовые очки.

Вопрос лишь в том, пойдёт ли человек на то, чтобы взглянуть на мир уже совсем по-другому или станет собирать осколки прошлого мировоззрения?

***

Вечером… Антон весь вечер пролежал в кровати, размышляя и всеми силами стараясь не вспоминать ещё какие-нибудь травмирующие события из жизни. Мысли с расстраивающего характера перешли на более спокойный лад, стоило лишь парню задуматься об Арсении Сергеевиче. Антона кольнуло чувство вины за то, что он так быстро ушёл, ничего не объяснил…Даже спасибо не сказал. Стоило бы поблагодарить учителя за ту помощь, которую он оказал сегодня. У парня даже руки перестали так сильно болеть. Он потянулся за телефоном и найдя переписку с мужчиной, напечатал:

21:59

«Добрый вечер. Извините что я так резко ушёл, ничего не объяснив...Просто вспомнил кое-что...Честно, я могу потом рассказать, если вам будет интересно..»

«И большое спасибо вам.

P.s: руки теперь куда меньше болят»

22:01 «Здравствуй. Ничего страшного, всё понимаю. Да, расскажи если не трудно. Можешь остаться завтра после уроков. И всегда пожалуйста, Антон. Доброй ночи.» Парень с облегчением выдохнул, закинув телефон под подушку и улёгшись поудобнее чтобы уснуть. Он искренне не понимает, зачем Арсений Сергеевич с ним возится и помогает, но может быть.. время покажет?