Хрустальный купол

Где клеймом обличается голос,

Тех, кто волен думать сам!

Делай вывод сам!

Из простого зерна взойдет колос

И устанет стричь коса!

Наши голоса!

И когда придет новая весна,

И усталый лед пробудит она,

Будут с ней звенеть ветром в волосах

Непокорные голоса!

И когда войдет в города весна,

И усталый лед пробудит она,

Будут с ней звенеть ветром в небесах

Непокорные голоса!

«Весна» — Louna

Яркий свет ослепил Астре, заставив зажмуриться и прикрыть рукой глаза. Впрочем, уже через пару мгновений осколки изумруда привыкли к такому освещению, и он смог рассмотреть просторную пещеру, которую освещал магический шар. В ее стенах виднелись привлекающие своей темнотой проходы, что вели куда-то в стороны от своеобразного зала. Обернувшись, он окинул взглядом темный туннель, через который они пришли. Каменный коридор абсолютно ничем не отличался от дюжины других, и было трудно сказать хотя бы то, сколько они сделали поворотов среди разветвленной сети тоннелей. Однако юноша запоминал каждую деталь, и оттого мог с точностью сказать, как далеко они зашли. Он не расслаблялся ни на секунду, несмотря на то, что Хранители не были более врагами. Если, конечно, не брать в расчет резню, что гости Фуина устроили в городке к югу отсюда. Вернее, один не умеющий держать себя в руках вампир. Искоса взглянув на своего спутника, он увидел лишь уже знакомую легкую усмешку на бледных губах, которые прятались в тени, что отбрасывала доули. Он до сих пор не снял головной убор, хотя они уже довольно долго шли под землей, где его не могло достать солнце. Впрочем, сейчас не было времени думать об очередных странностях Артиса. Поэтому когда Рейн удостоверился, что тот совершенно не испытывает мук совести, он лишь отвел взгляд. Тяжелый выдох так и не покинул губ, хотя в голове витали не самые позитивные мысли. Они только в начале пути, а уже успели попасть в опасную ситуацию. — Идите за мной, — тихо произнесла девушка, чьи глаза тускло сияли голубым даже при таком освещении. Она, не оборачиваясь, нырнула в один из проходов. Видимо, она даже не желала проверять, пойдут ли путники за ней. Но у них, как это ни прискорбно, выбора не было, потому они пошли следом, подгоняемые двумя молчаливыми Хранителями. На самом деле, практически каждое слово Финниана в том городке было ложью. Стоило ему очнуться от гипноза, как он понял, что их дела плохи. Он абсолютно не знал, как противостоять помутнению рассудка. Его противникам было достаточно внушить ему что угодно, пока он находился в бессознательном состоянии, и победа была бы на их стороне. Именно поэтому молодой человек решил действовать на опережение, пока такая простая истина не пришла в голову этой шайке преступников. Первый гипноз был проверкой, они бы не стали сразу воздействовать на его разум — внушение могло негативно сказаться на его памяти. Так что можно было не бояться, что им уже кто-то управляет. Однако необходимо было убедить их, что повторное использование этого приема будет равносильно смерти. Смерти всех Хранителей. Именно этим ему и пришлось заняться, на ходу придумывая план спасения и откровенно импровизируя. Обстановку он примерно понимал, и обстоятельства были не на их стороне. Агнесс даже не нужно было гипнотизировать. Достаточно было заманить в ловушку, заставить использовать невидимость, а после пригрозить сдачей властям. Она бы сразу пошла на поводу, даже не заметив этого. Со В’Сораном же дела обстояли и того хуже. Астре уже успел заметить одну необычную черту его характера. Похоже, мертвец ненавидел, когда его что-то сдерживало. Эти постоянные колкости в сторону жрецов, это откровенное презрение в рубиновых глазах, когда те попытались заковать его в кандалы. И, самое главное, сцена в логове сектантов, когда их заманили в ловушку. Тогда Арвид метался в куполе из магических нитей как загнанный зверь, не обращая внимание даже на ужасные раны, покрывавшие все тело. Конечно, тогда юноша был не в том состоянии, чтобы вообще обратить на это внимание, но он все же маг крови. Он не мог не заметить такую потерю алой жидкости. Просто он не придал этому значения, ведь он был занят совершенно другим: выживанием. Но после, когда они сидели в стенах монастыря и читали книги, Рейн вспоминал каждую деталь пережитого боя. Умение анализировать было необходимым при создании стратегии и тактики. Даже выигранное сражение стоит прокрутить в голове, чтобы в следующий раз не допустить совершенных ошибок. Именно тогда он вспомнил о потоках мертвой крови и той ненависти, с которой В’Соран растоптал магический кристалл. Мозаика сошлась. Поэтому путешественник не сомневался, что каждый, кто попытается сдержать нежить, умрет. А при учете, что тем был отдан приказ разделить путешественников и ни в коем случае не дать встретиться, умрут все Хранители, кроме Адуляр. Это не было на руку Астре. Да, он хотел напугать магов, продемонстрировать их силу, чтобы противник и помыслить не мог о новом обмане. Но путникам в любом случае пришлось бы присоединиться к этой шайке, а потому не стоило вызывать к себе откровенную неприязнь. Однако после смерти стольких несчастных магов троих гостей Фуина могло ждать возмездие. Впрочем, изменить действия вампира он уже не мог, а потому пришлось расправлять крылья в тех рамках, что поставили молодому человеку. Тогда он решил запугать эту бедную девушку до такого состояния, чтобы та даже со своими способностями не заметила приближение Артиса. Потому что тот бы обязательно пришел. Конечно, никаким чтением мыслей там и не пахло. Просто революционерка была так напугана, что на ее лице отражалась каждая ее мысль, отчего маг был уверен, что большая часть его слов попала прямо в цель. Но если посмотреть за маску монстра, которую он нацепил на себя, можно было увидеть лишь холодный расчет. Гипноз они побороть не могут, их, как заклинателей, раскрыли, отчего добраться до порта становилось гораздо сложнее. Да и даже если бы это у них получилось, без невидимости Кельман они бы на корабль не попали. А где ту держали, узнать не было возможности. Поэтому, как бы Астре ни хотелось это отрицать, он проиграл. Вот только пока враг этого не понимает, ситуацию можно было повернуть себе на пользу. И вот сейчас они уже больше часа шли по петляющим туннелям, уходящим вглубь острова. Удивительным было то, что практически все они были искусственного происхождения, и, видимо, их вырыли с помощью магии. Рейн даже представить не мог, сколько времени на это ушло. Особенно если учитывать, что эти проходы располагались на такой глубине, до которой не достало бы ни одно устройство, улавливающее магию. К тому же, при прокладке путей необходимо было учитывать твердость почвы и расположение подземных вод, чтобы избежать обвала. В общем, это была явно крайне трудоемкая работа. Когда же молодому человеку надоело разглядывать однотипные пейзажи в виде земли и камней, он все же решил заговорить с проводницей. — Знаете, миледи, я повел себя грубо, не представившись сразу. Поэтому, пока у меня есть время, я хотел бы исправить эту оплошность. Меня зовут Финниан. А как я могу обращаться к вам? — произнес он, по-дружески улыбаясь, и с удовлетворением уловил в чужом взгляде, брошенном из-за плеча, откровенную ненависть. Хоть какое-то развлечение. — А имена моих товарищей, которых вы убили, ты узнать не хочешь? — тихо прошипела она, все же продолжая идти вперед и вести за собой процессию из четырех человек. И от этого тона ее товарищи явно напряглись, боясь, что она может спровоцировать чудовищ, которых они сопровождали. Пока их друзья умирали, двое мужчин ловили ту девушку-невидимку. А когда с ней все прошло удачно, их отправили к группе, что сдерживала Клубничку. Это было кодовым именем того странника, чьи волосы и глаза были цвета спелой ягоды. Им необходимо было просто удостовериться, что все идет по плану. Но их ждали лишь изувеченные и вывернутые в неественных позах тела единомышленников, чья кровь окропила весь переулок, а плоть разорвана на куски. Едва завидев эту картину, они тут же помчались к той, чей свет в глазах не должен был потухнуть. И увидели, как та, согнувшись в три погибели, плачет. Хранители не лицезрели такой картины с тех пор, как одну из их баз раскрыли, окрасив алым цветом место, которое они считали своим домом. Но когда они вникли в ситуацию, их глаза тоже наполнились слезами. От отчаяния. Даже отомстить за родных им людей они были не в силах. Именно поэтому сейчас они молчали, стараясь не смотреть на двух путников, чтобы не сорваться. Потому что жертвы их товарищей не должны быть напрасны. — Понимаете, я считаю, что узнавать имена из чужих уст непочтительно по отношению к их обладателям, — с нарочитым вздохом произнес Астре, и в полумраке насмешливо сверкнул изумруд. — А ваших товарищей, к сожалению, спросить мне уже не удастся. Девушка замерла, а затем медленно развернулась, в то время как глаза без зрачков искрились всеми оттенками голубого. Хрупкие на вид пальцы сжимались в кулаки и, казалось, еще немного, и она просто врежет тому, кого должна была сопровождать. Стоило прочим Хранителям заметить это, как один из них подскочил к ней и накрыл ее руки своей ладонью, мягко сжимая их. Второй же тихо произнес. — Ее зовут Адуляр, — и поспешно продолжил. — Давайте пойдем дальше. — Вы получили такое имя из-за своих глаз? — спросил юноша, все так же следуя за Хранителями. Когда же его не удостоили ответа, он добавил с легкой улыбкой. — Вам идет. Спина впереди вновь напряглась, но в этот раз Адуляр сдержалась и не поддалась на провокацию. В’Соран же, что с легким прищуром наблюдал за этой сценой, слегка наклонился к Астре и прошептал ему на ухо так, чтобы услышал лишь он один. — Я плохо на вас влияю, господин Финниан? Или же вы решили, что Хранители не жрецы, и они потерпят? — бархатный баритон раздался прямо над ухом, будто бы лаская слух заклинателя. Прохладное дыхание обдало шею, что в условиях откровенно жаркого дня принесло приятные ощущения, словно кожи коснулся освежающий ветерок, которому не было места в этих затхлых тоннелях. К своему удивлению, молодой человек ощутил, что ему уже не хочется отскочить от навязчивого собеседника на другой конец острова. Да, нарушение личного пространства его все также нервировало, но это чувство не било в голове набатом, а жужжало где-то на фоне. — Не могу сказать, будто вы влияете на меня хорошо, месье В’Соран. Вашу компанию с натяжкой можно назвать неблагополучной, но если бы я захотел назвать ее так, как она того заслуживает, мне воспитание не позволило бы использовать подходящие эпитеты, — на плечо юноши упала алая прядь волос, отчего он брезгливо скинул ее взмахом руки, словно какую-то назойливую муху. — И заплетите вы уже волосы. Нас все равно раскрыли, так что при удобном случае и переодеться стоит. Его собеседник же лишь тихо засмеялся, и Рейн понимал, что только он может услышать эти чарующие переливы голоса и увидеть изгиб тонких губ, притягивающий взгляд. Сейчас их лица были скрыты широкополой шляпой, которую Артис почему-то так и не снял. Она будто отделяла их от остального мира, создавая свой собственный, крохотный, но наполненный чем-то давно забытым. Чем же? Сделав шаг в сторону от спутника, маг машинально поправил свою повязку, даже не заметив этого. А В’Соран усмехнулся уголком губ и вновь заговорил. — Мне любопытно, вы сами хоть понимаете, когда лжете? И этот вопрос завис в воздухе вязкой субстанцией, которую Астре будто бы мог почувствовать — и он назвал бы это ощущение отнюдь не приятным. Он знал, когда надевает маски, а когда нет. Знал же, правда? — И все же вам стоит признать, что порой нужно давать выход эмоциям. Разве это не весело? — он кивнул в сторону Адуляр, по которой все еще можно было увидеть, насколько она была напряжена. Молодой человек хотел было спросить, с каких пор издевательства над людьми считаются весельем, но все же промолчал. Не в издевках было дело. Она раздражала его, все Хранители раздражали. Тем, что заманили в ловушку, тем, что задерживают на этом треклятом острове, тем, что не оставили выбора. Тем, что, в конце концов, переиграли Рейна! Но раньше бы он лишь улыбнулся, даже не показав свои истинные эмоции. А сейчас и сам не заметил, как уколол ее не ради выполнения плана, а потакая своему желанию. Он не знал, какое поведение в такой ситуации стоило бы выбрать. Но было бы глупо не признать, что раздражение, скрученное внутри тугой спиралью, слегка ослабло. — Возможно, — нехотя отозвался юноша, а после бросил быстрый взгляд на Артиса. Но что же изменилось, раз маска, годами удерживаемая на лице, начала сползать?

***

Тихий плеск воды о камни расслаблял и позволял привести разрозненные мысли в хоть какой-то порядок. Бирюзовая гладь будто бы светилась изнутри, и это сияние с легкостью освещало небольшую пещеру, отчего даже уходящие куда-то в стороны проходы не выглядели опасными и таинственными. Это место определенно появилось естественным путем. Стены и свод пещеры были гладкими, словно их десятилетиями омывали подземные воды, стачивая серый камень, чтобы добраться до голубого нутра горной породы. В невзрачной с виду скале таились удивительно красивые кристаллы, что завораживали своей красотой и напоминали россыпи осколков небесного сияния. Кроме того, эти голубые разводы слегка светились в темноте. Этот свет отражался от поверхности воды и по своду бегали размытые блики, словно тысячи звезд крутились над головой. Под водой же был все тот же камень, но его серая поверхность была полностью смыта, отчего и казалось, что вода светится. Здесь не было ничего магического, лишь чудеса, созданные самой природой. Это место, наверное, так бы и осталось навечно погребенным, если бы не Хранители, что нашли подземное озеро, пока рыли тоннели. Астре, словно зачарованный, смотрел, как переливающиеся в свете кристаллов капельки воды поблескивают, стекая по мягкой коже и растворяясь в слегка покачивающейся поверхности. А после он слабо улыбнулся, провел рукой по влажным волосам, зачесывая их назад, и откинулся на камень, который служил своеобразным бортиком. Это место действительно заслуживало звания чуда. Порой магия бессильна перед силами природы. Вот и здесь все было идеально даже без вмешательства волшебников, и навряд ли те были способны сотворить нечто столь прелестное. Наверное, в обычное время тут было множество заклинателей, что нежились в прохладной водичке или наполняли свои сосуды, ведь вода здесь была кристально чистой. Но сейчас все маги были заняты подготовкой к масштабному заклинанию. Так что когда юноше предложили смыть с себя всю грязь, он решил воспользоваться этим предлогом, чтобы побыть в одиночестве. Да и он уже не помнил, когда принимал ванну в последний раз. Кажется, это было года четыре назад. А это место вполне можно было бы назвать природной купальней. Их знакомство с Хранителями прошло слегка неоднозначно. Когда путешественников привели в главный зал, Агнесс уже успела подружиться, кажется, со всеми. То место изначально сооружали как помещение для собраний, но в свободное от проказ время маги там отдыхали. И стоило Рейну зайти в просторное помещение, которое украшали простенькие колонны, расположенные по всей площади комнаты, как он услышал дружный смех. Вскинув светлую бровь, он осмотрелся, подмечая прямоугольные пестрые коврики, которые лежали прямо на полу. Между ними располагались деревянные низкие столы, сделанные явно на коленке. Вдалеке же было что-то наподобие сцены — небольшое возвышение в виде полукруга прямо у стены. На тот момент оно пустовало, как и коврики у стен. А вот в центре зала расположилась компания людей, окружившая кого-то. Когда Астре подошел ближе, он смог рассмотреть того, кто сидел в центре живого круга. Это была Кельман, которая рассказывала что-то, активно жестикулируя. Кажется, это был какой-то эпизод ее путешествия с мастером, но юноша не мог сказать точно, так как стоило ей заметить спутников, как рассказ тут же прервался. Девушка радостно улыбнулась вошедшим и начала знакомить их со своими новыми друзьями, которые, на удивление, даже разделяли ее чувства. Вот только светлые искры в ее глазах погасли, стоило ей вспомнить, что она нарушила запрет Рейна и в итоге выдала их всех. Послушница уже начала было извиняться, прижав руки к своей груди и накрыв одну ладонь другой. Вот только ей не дали закончить, так как Хранители сразу же стали ее утешать. Они заверяли ее, что она ни в чем не виновата, и что им бы все равно пришлось привести всех троих сюда. Молодой человек тем временем неотрывно смотрел на руки собеседницы, что были все также прижаты к груди. Этот жест он раньше не видел. Но после того, как незнакомый ему мужчина, что сидел в кругу, встретился взглядом с путниками и сложил руки в том же жесте, принося извинения за их бесчеловечные методы, все стало на свои места. Отчетливый смех за спиной странник проигнорировал, несмотря на то, что разделял чувства вампира. Это действительно было смешно. Похоже, никто из этих заклинателей не знал о том, что многие их товарищи не вернутся сегодня «домой». И при этом они говорили ему о бесчеловечных методах. Забавно. Рейн качнул головой и мягко улыбнулся, отвечая, что не стоит извиняться. И после этого внимание волшебников невольно переключилось на него. Они стали с воодушевлением расспрашивать гостя о его способностях и том, действительно ли он столь силен, как им рассказывала Адуляр после налета на портовый город. Юноша же продолжал мягко улыбаться, не обронив ни слова, пока поток вопросов не прервала сама девушка с по-прежнему светящимися голубым светом глазами. Все это время она стояла у входа в зал, не в силах поверить в увиденное. Ее друзья с таким радушием приняли одну из этих нелюдей. Но когда она увидела эту самодовольную улыбку, ей пришлось взять себя в руки. Гнев и отчаянное непонимание стихли под натиском мысли, что она тоже бы не разглядела с первого раза ту грязь, что скрывалась под этим безупречным образом. Однако Астре не изменил выражение своего лица даже тогда, когда Хранительница кратко рассказала всем остальным о произошедшем в городе. В зале повисла тишина, а после один из ее друзей вскочил со своего места, на ходу доставая кинжал из-за пояса и намереваясь ударить им юношу. Но Адуляр остановила его холодными словами о том, что никто не имел права самовольничать до прибытия главы. Похоже, она имела авторитет среди этой шайки преступников, так как это осадило всех, и даже вспыльчивый мужчина отступил, хотя продолжал крепко сжимать свой клинок. — Там… там была Аля. Там была моя любимая! — дрожащим голосом прошептал незнакомец, не отводя взгляда от изумрудных глаз. — Она все еще там, — раздался насмешливый голос из-за спины Астре, в то время как он прикрыл глаза, думая о том, что пора бы добить то, что давно уже мертво. — Вернее, некоторые ее части. В’Соран вышел вперед, приподнимая большим пальцем доули и с полуулыбкой оглядывая присутствующих. — До прихода главы, все трое находятся под моей защитой. Всем все ясно? — с нажимом произнесла девушка, когда кто-то еще попытался достать оружие. Агнесс же за все это время, кажется, даже не моргнула. Она лишь неверящим взглядом смотрела на Рейна, чем вызывала у того неприятные ощущения. Затем их посадили под стражу, если можно было так выразиться. Точнее, их заперли в одной из комнат «до прихода главы». Молодому человеку было даже интересно, что же это за человек такой. Да, Хранители явно были в патовом положении, так как он едва ощутил хоть какую-то магию в них, пока те полыхали ненавистью. Похоже, Фуин взаправду был небогат на талантливых заклинателей. Но все же чувства могли взять верх, и тогда этот глава мог приказать убить путешественников. Поэтому необходимо было заранее продумать план побега. И самым оптимальным решением в такой ситуации было бы расчистить путь неожиданной атакой, а после под невидимостью уйти. Они зря думали, что смогли запутать Астре, пока вели их по этим норам пару часов. Выход найти он сможет. Вот только…. Он потер двумя пальцами переносицу, чувствуя, как голова уже раскалывается от трескотни девушки, сидевшей рядом. Который час она втирала им про добро и человеколюбие? Достав из-за пазухи простенькие часы на цепочке, маг вздохнул, понимая, что не прошло и десяти минут, а его терпение уже на исходе. — Послушайте, Агнесс. Я прекрасно понимаю, что наш поступок был неправильным. Но и вы нас поймите, у нас просто не было другого выбора, — с опечаленным видом сказал он. — Но убивать людей это не… — Не выход, я понял. Вы повторили это уже тринадцатый раз, — прервал ее юноша, а после сразу продолжил. — Но вы не знаете всех обстоятельств. Хранители только кажутся такими безобидными. Когда они нас разделили, им необходимо было держать нас на расстоянии друг от друга. И поэтому они воспользовались тем, что месье В’Соран не человек, а значит, не умрет от пробитых конечностей. Его буквально прибили к стене, а я остался без подмоги, не в силах за себя постоять. Как вы думаете, что ему оставалось делать? Он всего лишь хотел мне помочь. Девушка ахнула и прикрыла рот ладошками, а Артис, что сидел на скамье за ней, иронично вскинул бровь, одним видом говоря, что поражен столь откровенной и даже наглой ложью. Его можно было понять. Вот только слушатель был крайне наивным, так что даже такого бреда должно было хватить. — Он вырывался изо всех сил, и из-за того, что очень спешил ко мне, невольно ранил тех, кто пытался его задержать. Месье В’Соран не убивал их намеренно, просто, как оказалось, те были слишком слабы, чтобы выдержать хотя бы толчок вампира, — продолжал нагнетать молодой человек, с тяжелым вздохом опустив взгляд. — Проще говоря, все мы ошиблись. Они переоценили свои силы и не сжалились над тем, кого посчитали монстром, а мы погорячились, пытаясь спасти свои жизни. Поэтому, будь у нас возможность, мы бы попытались устранить недопонимания и извиниться. Все же все мы просто люди. Астре начинало казаться, что еще чуть-чуть — и его вырвет от банальности и слащавости собственной речи, но нужно было терпеть. Все же сейчас эта девчонка могла быть очень полезной. Потому он победно улыбнулся в собственных мыслях, увидев в глазах собеседницы слезы. — Я… я понимаю. Все мы лишь слепые котята, и нам свойственно ошибаться. Но Богиня Света милосердна, и она простит любого, кто покается в своих грехах! — девушка, утирая слезы, мягко улыбнулась, а Рейн старался не смотреть на Арвида, который словно едва сдерживался, чтобы не захохотать в голос. Однако он молчал, слава Неве. Это было немного странно, так как юноша успел заметить, что спутник не умеет держать язык за зубами, но, с другой стороны, стоило вспомнить ее трескотню, и становилось очевидным желание во чтобы то ни стало заткнуть послушницу. — Но, боюсь, даже если Нева нас простит, этого не смогут сделать Хранители, — как бы невзначай произнес Финниан, искоса взглянув на собеседницу. — Нет, ты не прав! Каждый человек милосерден. Нужно лишь найти в себе силы для того, чтобы простить ближнего. — Возможно, ты права, — протянул Астре, а после с просьбой в глазах посмотрел на послушницу. — Но я не думаю, что они смогут найти себе в силы без чьей-либо помощи. Поэтому, Агнесс, не поможете ли вы мне извиниться перед ними? — Конечно, конечно! — воодушевленно произнесла она, вскакивая со скамьи. — Я готова хоть сейчас побежать к ним и все объяснить! — Нет, сейчас не стоит. И просто объяснить не выйдет. Нам нужно для начала расположить их к себе, а после уже извиниться. Поэтому, Агнесс, если вы будете слушать мои указания и делать все в точности так, как я скажу, у нас все получится. — Но… — Агнесс, вы должны были заметить, что я хорошо понимаю людей и умею находить к ним подход. Поэтому, прошу вас, не стоит действовать самой. Люди не так просты, как кажется на первый взгляд. После этих слов Кельман задумалась, а после все же кивнула, в то время как ее голубые глаза стали подобны чистому летнему небу. — Хорошо, я согласна. Ты и правда лучше меня ладишь с людьми. Юноша лишь мягко улыбнулся, не желая переубеждать ее. Но на самом деле он понимал, что это не правда. Похоже, эта девушка располагала людей к себе даже лучше, чем Финниан. Ее честность и неугасимая энергия подкупали, чего раньше Астре не замечал. Но теперь этим стоило воспользоваться, ведь если этот «глава» решит оставить их в живых, то придется чем-то себя развлекать, чтобы не умереть со скуки. Однако вскоре он понял, что все складывалось даже лучше, чем предполагалось. Аластор — именно так звали главу революционеров — даже и не думал мстить за своих подчиненных. Более того, он позволил некогда врагам войти в святая святых — тайную библиотеку Хранителей. Поначалу это показалось Рейну странным, но он быстро понял, в чем дело. То, что Артис нежить, волшебники, которые не могли даже ощутить потоки жизни, не знали. А вот их глава практически сразу это понял. И приставил к ним еще пару охранников, верно оценив степень угрозы. Но вот разгадать секрет Агнесс ему было не по силам. Он заставил ее применить невидимость, думая, что его люди просто не смогли ощутить редкую магию. Судя по всему, он тоже не особо в них верил. Однако когда даже он сам ничего не почувствовал, на вопрос, явно читающийся в его глазах, пришлось отвечать юноше. — Она хамелеонорожденный, — с абсолютной уверенностью в своих словах сказал Астре. — Что, прости? — кажется, ему в первый и последний раз довелось увидеть непонимание в карих глазах. — Вы же знаете, что драконы — это ящеры, так? — Ну… да. — А вот она драконорожденный от крови другого ящера, хамелеона. Следовательно, хамелеонорожденный, — голос странника был все таким же спокойным, а в глазах плескалась равнодушие, будто бы это был очевидный факт, о котором невозможно было не знать. Его собеседник молчал, не в силах найти подходящих слов, чтобы ответить хоть что-то на это. — Ну а как еще вы планируете объяснить не-магическую невидимость? В этот момент В’Соран все же не выдержал, и мелодичный смех заполнил комнату. Даже сам Астре не сдержал смешка, увидев полную прострацию в чужих глазах. Хранители, что ходили за ними хвостиком и играли роль охраны, кажется, на некоторое время даже поверили в его слова. И от этого сдержать довольную улыбку было просто невозможно. После той сцены вопросы путешественникам больше не задавали, понимая, что те придумают новую правдоподобную околесицу. Следующие несколько дней те были предоставлены сами себе. Хоть рядом с ними и была охрана, она все же держалась на некотором расстоянии, полагая, что сбежать по тоннелям невозможно. Наивные. Но это было лишь на руку молодому человеку, который не особо любил находиться в чьей-то компании. И если к вампиру он уже хоть как-то привык, то к этим идиотам он привыкать не собирался. Впрочем, разговор с Агнесс о том, чтобы извиниться перед ними, уже дал свои плоды. Конечно, просить прощения Рейн ни у кого не собирался, но узнать получше о навязанных товарищах было необходимо. И с помощью послушницы сделать это было гораздо проще. Она действительно умела располагать к себе людей, а потому даже после вскрытия правды к ней относились гораздо лучше, чем к двум ее спутникам. Поначалу на нее смотрели с опаской, но вскоре даже это прошло, и она вернула себе статус друга. После этого Астре лишь еще больше убедился, что Хранители крайне беспечны. Тогда он попросил Кельман узнать некоторую информацию о революционерах, объясняя это тем, что сначала человека нужно узнать получше, и лишь потом можно пытаться найти с ним общий язык. Несмотря на то, что он сомневался в умении девушки ненавязчиво спрашивать о чем-либо, все проходило гладко, так как ей с радостью рассказывали о наболевшем. И потому юноша довольно быстро собрал все детали картины. В этой стране к волшебникам относились ужасно. Их преследовали, убивали, пытали, угнетали. Их родственников зачастую ненавидели не меньше лишь из-за того, что у них была одна кровь с «отродьями». Многие потеряли близких только из-за того, что родились такими. А к магам, которые работали во благо государства, относились как к скоту. Оказалось, что некоторые Хранители некогда носили на своей шее эти черные ошейники, и им чудом удалось сбежать. Они рассказывали, что им пришлось вытерпеть, прислуживая королю. Ужасные условия жизни, скудная еда, работа до изнеможения и постоянные унижения со стороны солдат. Удивительным было то, что их ненавидели даже не начальники и высокопоставленные чины, хотя и они порой не отказывались от возможности поиздеваться, а простой люд. Астре же не считал это чем-то странным. В конце концов, несмотря на то, что большинство чиновников могли похвастаться лишь аристократическим мусором у себя в голове, все же среди них встречались хоть сколько-нибудь достойные личности. И они прекрасно понимали, что простые люди и маги одинаковы. И что угнетение последних — это всего лишь выгодная стране политика. Поэтому некоторые из них не собирались играть в эти глупые игры. Но простолюдинам активно насаждали мысль, что заклинатели — это чудовища. И у большинства из них не хватало ума понять, насколько эта идея глупа и беспочвенна. Впрочем, кроме слезливых историй Агнесс рассказывали и причины, почему новые революционеры присоединяются к Хранителям. В большинстве своем они верили, что могут сделать свою страну лучше. Сейчас все их ненавидят, но если они принесут государству пользу, то все изменится. И они считали, что способны это сделать. Кроме магических артефактов волшебники также добывали запрещенную литературу. Она состояла не только из книг с заклинаниями, но и из произведений и сборников, которые заставили бы жителей страны усомниться в правильности политики короля. Это была весьма неплохая литература, авторами которой были маги, что старались донести до потомков настоящие исторические сведения. Исходя из этих книг, государство Фуин смогло отстоять свои права на автономность только благодаря волшебникам, которых отправляли в бой как живые щиты. Но в итоге они мало того, что не умирали, так еще и выигрывали сражение за сражением. Поэтому общеизвестная информация о том, что остров не захватили благодаря техническому прогрессу, была всего лишь искусной ложью. И власть лгала с самого основания государства. Когда этот остров принадлежал королевству, которое находилось на территории нынешних Канских островов, один человек поднял восстание, желая доказать, что они не просто дешевая рабочая сила. Та авантюра завершилась успехом, и главой нового государства должен был стать тот самый бунтарь. Однако семья Конинг, также жившая здесь, воспротивилась этому, обладая амбициями в той же степени, что и трусостью. Смелости пойти против всего королевства у них не хватило, однако власти хотелось. Тогда они стали распространять слухи о том, что маги — это нелюди, и, по «случайному» стечению обстоятельств выяснилось, что будущий правитель как раз является магом. Вот это совпадение! Но в таком случае он не может занимать столь высокий пост. Эта идея не прижилась бы в народе, если бы королевство, которое желало их захватить и которое так жестоко расправлялось с бунтовщиками, не опиралось в первую очередь на магию. А так как среди жителей острова было мало волшебников — почти всех их забирали на Канские острова — этот взгляд пришелся по душе простому люду. Ведь получается, что они сражались не против людей, а против отродий. В итоге имя того, кто и организовал восстание, даже неизвестно, потому что его сместила семья Конинг, которая и стала убеждать людей в том, что магия — это зло. И члены этой фамилии до сих пор находятся у власти, ведь имя нынешнего короля было Асвальд де Конинг. Конечно же, эту информацию тщательно скрывали, но все же Хранителям удалось раздобыть разные ее куски, а после соединить их вместе. Исходя из этого, политика короля было очевидным решением, ведь именно благодаря угнетению магов он сидит на своем троне. Но если это продолжится, то страну захватят, ведь даже сейчас любой из их соседей может это сделать. Магию на острове давно не развивают, а успехи в оружии и другой технике — всего лишь очередная ложь. На самом деле, в этой отрасли все было очень плохо, что опять-таки подтверждалось из засекреченных источников. Именно поэтому Хранители желали все изменить, чтобы защитить свой дом. По мнению Астре история была красивой, местами даже логичной, но что-то здесь было не так. Если быть точнее, то его смущали эти самые засекреченные источники. Он долгие часы проводил в библиотеке, читая как запрещенную, так и официальную литературу. И в итоге находил интересные детали, которые ускользнули от революционеров. В тех самых клочках информации, что добыли заклинатели, где-то не сходились даты, имена исторических личностей, порой даже места событий. Это было бы очень сложно заметить, если бы Рейн не вчитывался в каждую букву и не проверял каждую строчку. Несведущие в истории люди даже не обратили бы на это внимание, и, похоже, на это и надеялись те, кто подделывал эти документы. Самым главным же доказательством было то, что порой почерки совпадали. Почерки личностей, которые жили в разное время и в разных местах. Судя по всему, все это было дело рук небольшой группы людей, и если это так, то новоиспеченный Хранитель понимал, почему они так глупо прокололись. В конце концов, они не могли привлечь кого-то еще. Никто не должен был узнать о том, что все, что известно Хранителям, было лишь ложью. А может быть, и не все — узнать доподлинно было уже просто невозможно. Однако вопрос, кто за этим стоял, оставался открытым. Под подозрения первым делом попали командиры Хранителей и, естественно, их глава. Именно поэтому юноша попросил послушницу разузнать о них все, что только можно. Об Адуляр, как оказалось, не знает никто и ничего. Как она оказалась в их рядах, откуда она родом, сколько уже лет здесь — все это было покрыто мраком. А в речах волшебников слов «наверное», «возможно» и «я не уверен» было больше, чем звезд на небе. Даже ее настоящее имя было неизвестно, ведь «Адуляр» — это всего лишь прозвище, которое она получила уже среди революционеров. Итого, версий ее прошлого было много, но так как они все разнились между собой, верить им был бессмысленно. Прошлое Аластора же знали, кажется, даже крысы, что обитали в тоннелях. Он был поздним и очень желанным ребенком. Родители долгие годы не могли завести дитя, но когда это наконец случилось, они были невероятно счастливы. Однако счастье поутихло, когда они поняли, что их сын оказался магом. Несмотря на то, что они были обязаны сообщить об этом страже, они этого не сделали. Они уже успели полюбить своего мальчика, и разлучаться с ним не хотели. Потому они тщательно скрывали это, но тайное всегда становится явным. Сам Астре так не считал, но свое мнение он удержал при себе. Когда об этом узнали, родителей, естественно, убили за нарушение закона и сопротивление страже, а вот ребенку удалось сбежать благодаря отцу и матери, что до последнего его защищали. Аластор выжил и стал беспризорником, но он знал, что не люди виноваты в своей ненависти. Виноваты те, кто заставляют их ненавидеть. В конце концов, его родители по-настоящему любили своего сына, и это чувство было сильнее насаженного извне образа мышления. Он долгое время жил, скрываясь, и в конце концов смог устроиться плотником и даже встретить женщину, которую полюбил. Через некоторое время они поженились и были счастливы вместе, но он так и не смог ей рассказать правду о своем происхождении. А потом все повторилось. Когда его жену чуть не задавило телегой, порыв ветра снес ее прямо в руки к любимому, и это увидело множество людей. Его схватили и надели ошейник, но он не противился этому. Стоило страже пригрозить ему смертью любимой, как Аластор сам подставил шею. Он готов был стать вечным пленником, если бы это сохранило жизнь его жены. Будущий глава Хранителей долгое время верно служил королю как лучший из заклинателей на поводке. А за свою верность он просил лишь хотя бы раз, хотя бы издалека увидеть свою жену. Однако ему запрещали. Говорили, что она жива, и поэтому не стоит творить глупости. Но однажды он не выдержал, и когда по долгу службы был недалеко от родного дома, сбежал, собираясь уже через пару часов вернуться. Ему нужно лишь увидеть ее, всего один взгляд скрасил бы его жизнь на долгие месяцы. Но их дом оказался пуст, а соседи лишь разводили руками. И только один старичок рассказал ему правду. Его жену убили в тот же день, когда его забрала стража. Сперва Аластор не понимал почему, ведь она была ни в чем не виновата. Но потом до него дошло, в чем дело. Она долгое время жила с ним, и даже не знала, что он маг. А значит, могла понять, что они ничем не отличаются от простых людей. Могла кому-то рассказать. И авторитет короля пошатнулся бы. Только потому, что этот старик так вцепился в свой трон, ежедневно умирало столько невинных. А скоро могло умереть еще больше. Именно тогда будущий Хранитель понял, что нельзя больше сидеть сложа руки. Он кинжалом резал свою шею до тех пор, пока сдерживающая магию краска не вышла вместе с кровью. Он чуть не умер от кровопотери, но от ошейника освободился. Тогда он стал спасать магов и укрывать их вдали от стражи — так и стали появляться первые подпольные организации с ним во главе. Однако далеко не все шло гладко. Их часто ловили, многих убивали, самого Аластора часто пытали, чтобы он выдал своих подчиненных. Шрамы, покрывавшие его лицо, были тому доказательством. И лишь около четырех лет назад их дела пошли в гору, новых революционеров стало больше, и они даже придумали себе имя, которое сейчас с гордостью носили. Опять же, история была красивой и очень печальной. А еще, что самое главное, очень хорошо мотивирующей. Она перекликалась с той моралью, которая была черным по белому написана в поддельных исторических документах. К тому же ее знал каждый Хранитель, знал дословно, будто бы им ее ежедневно рассказывают, словно сказку на ночь. Вдобавок подозрения вызывала и смерть его жены. Зачем было убивать того, кто являлся рычагом давления на столь сильного мага? Как юноша понял, из всей этой шайки именно Аластор был самым талантливым волшебником. Кроме того, раз у него долгое время ничего не получалось, что же изменилось четыре года назад? Его методы? Вряд ли. Как-то неожиданно резко у них все наладилось. К тому же такое обилие магических артефактов, книг, даже простых бытовых вещей требовало денег, а постоянно воровать было невозможно. Даже чтобы просто прокормить такое количество ртов полжизни уйдет, что уж говорить о том, чтобы одеть их и обустроить жилье. Однако откуда же у них появились деньги? Наилучшим объяснением Астре показалось спонсирование кем-то достаточно обеспеченным, чтобы позволить себе все это. Это было вполне логично. Заклинатели собираются сместить короля, но сажать на трон бродягу было бы странным решением. Поэтому нужна была какая-то известная всем кандидатура, которая вызовет у народа доверие. А кто не захочет стать правителем? Так что вопрос был лишь в том, кто же делился с Хранителями своим богатством. Но, как оказалось, маги не знали ни о каких спонсорах. Некоторые отвечали, что в мире не без добрых людей и что даже аристократы могут проявлять сочувствие, но каждый был уверен в том, что на трон сядет именно Аластор. Вот только никто не знал, что именно он собирается делать после получения титула. Да, все знали, что сперва он уничтожит дискриминацию. Но как ее будут уничтожать, революционеры не представляли. В конце концов, не так-то просто будет заставить людей разувериться в том, в чем они были убеждены поколениями. Однако никто об этом не задумывался, будто после революции мир исчезнет. В общем, Рейну было нечего делать, поэтому он собирал сведения. И чем больше он узнавал, тем больше подозрений вызывал глава этой организации. А когда ему наконец рассказали о самом заклинании, которое они собираются использовать, все стало на свои места. «Аластор, да? Какое подходящее имя. Неудержимый дух мести, которого никому не остановить. Кому же ты мстишь? Королю или простым людям? И если все же им, то за что? Не ты ли говорил, что они не виноваты в своей ненависти? Или все же твоя жена умерла по-другому? Как интересно» — усмехнувшись, Астре прикрыл глаза, чувствуя, как вода плещется у его груди, ласкает чувствительную кожу и расслабляет напряженные мышцы. Его мысли вернулись к подземному озеру, которое все также сверкало благодаря кристаллам. За его спиной были ступени, что Хранители сделали для более удобного спуска к водоему. Юноша знал, что вверху лестницы стоит парочка его охранников, но они его не волновали. Они ни за что не спустятся сюда, ведь они боялись. Как бы гневно они не сверкали глазами в сторону путешественников, а панический страх перед теми, кто за несколько секунд перебил столько талантливых, по их мнению, заклинателей, никуда не уходил. Поэтому на их счет можно было не беспокоиться. Молодой человек из-под полуприкрытых век скользнул взглядом по своей руке. Загорелая кожа слегка выделялась на фоне сияющих белым кристаллов, что невольно притягивало взгляд. Скользнув пальцами по своей шее, он насладился ощущением мягкой и упругой кожи, после чего наткнулся подушечками на впадинку между острых ключиц. Астре всегда знал, что природа не обделила его красотой, а потому никогда не стремился скрывать свое тело и не страдал стеснительностью. На мгновение застыв, он поднял руку выше, зарываясь в свои шелковистые волосы и слегка натягивая их, пока по коже головы не пробежали искры. Они были влажными, но все равно мягкими и приятными на ощупь. Когда-то ему говорили, что это его гордость. Впрочем, раньше ему обо всем так говорили. Ведь попробуй заикнуться о том, что у Рейна что-то не так с внешностью. Краешек губ поднялся вверх от неподдельной крупицы веселья, после чего юркие пальцы соскользнули с покатого плеча, коснулись плоской, твердой груди и пошли ниже, ныряя под воду и поглаживая поджавшийся живот. С самого детства всех членов семьи Рейн держали на строгой диете и заставляли заниматься самыми разными упражнениями, чтобы выглядеть идеально. Вот только блондин все равно оставался худощавым почти до восемнадцати лет. Потом у него уже не было времени на упражнения, но возраст и физический труд сыграли свою роль, отчего его мышцы окрепли. Поэтому сейчас благодаря чистоте подземного источника стоило всего лишь опустить взгляд, чтобы можно было увидеть слегка выделявшиеся под кожей мышцы торса и сильные бедра. Опуская руку еще ниже, юноша зацепил пальцами светлые волосы внизу живота, а после провел рукой по бедру, слегка сжимая кожу пальцами и выдыхая спертый воздух. Его изумрудные глаза чуть-чуть изменили оттенок, становясь более темными, и даже печать в правом глазу поблекла. — Давно я не расслаблялся, — тихо произнес Астре, незаметно для себя прикусывая порозовевшую от жара губу, и прикрыл глаза. Его рука скользнула по бедру вверх, намереваясь нырнуть в сторону, как где-то сзади послышался звон кристалла, что прокатился по камням и с оглушительным для воцарившейся тишины звуком упал в воду. Посетитель купальни тут же обернулся и увидел в узком проходе В’Сорана, что с досадой смотрел себе под ноги. Похоже, во время спуска он неудачно наступил на какой-то обломок кристалла, который и скатился вниз. Он был одет в свои темные штаны и облегающую рубашку, расстегнутую на груди. Волосы же были заплетены в небрежную косу, что лежала у него на плече. Стоило юноше увидеть его, как в голове пронесся вихрь эмоций, от шока до раздражения. Мертвец почему-то все время крутился рядом, не давая побыть наедине со своими мыслями. Молодой человек провел ладонью по щеке, смахивая прилипшие волосы и чувствуя, как лицо отчего-то горит, после чего задумался о том, как же так вышло, что он не ощутил вампира еще на лестнице. Неужели он настолько глубоко погрузился в свои мысли? И сколько Артис уже здесь стоит? Хотя, скорее всего, он только пришел. Молча стоять в стороне — не в его стиле. — Как я удивлен, что вы пришли сюда. Никогда бы не подумал, что вы захотите посетить купальню, — сарказм, казалось, лился потоком из уст юноши. В’Соран же, отреагировав на голос, отвлекся от интереснейшего занятия под названием «рассматривать пол» и поднял голову. — О, вы тоже здесь. Как неожиданно, — Арвид усмехнулся, а затем перевел взгляд на юношу. И то, что мелькнуло в алых глазах, вызывало недовольство. Рубины хищно сверкали, пожирая молодого человека. Вампир смотрел на него как на беззащитную жертву, и это до скрипа зубов раздражало. — Раз уж вы здесь, подайте мне рубашку, — спокойно сказал Рейн, указав рукой на аккуратно сложенную около воды стопку одежды. И, на его удивление, собеседник повиновался. Он неспешно подошел к одежде и подхватил лежавшую сверху рубашку. Астре даже подивился его послушанию, так как рассчитывал получить сперва колкое замечание, а лишь после свои одеяния. Впрочем, так даже лучше. Когда В’Соран протянул ткань юноше, его кровавые омуты оказались так близко, что тот сумел рассмотреть в них свое отражение. И от этого стало как-то не по себе. И потому молодой человек решил исполнить детскую затею, что пришла в его голову. И вместо того, чтобы взять рубашку, он схватил мертвеца за руку и дернул его на себя. По пещере разнесся плеск воды — и Рейн, накинув на плечи вырванную в полете ткань, встал спиной к озеру, а затем с довольной ухмылкой бросил взгляд себе за спину, на вымокшую нежить. Тот же, усевшись на дно неглубокого озерца, с нечитаемым выражением лица подергал свою косу, которая промокла насквозь. По алым прядям стекали капли воды, а его одежда прилипла к торсу и слегка просвечивала, отчего была видна фарфоровая кожа и крепкие мышцы торса. — Хорошая водичка? — протянул Астре, после чего поймал взгляд алых глаз, смотревших прямо на него. Он стоял босиком на камнях, влажная кожа блестела, а рубашка, что доходила ему до середины бедра, слегка прилипла к телу. — Замечательная, — ответил Артис, оскалившись и показав белоснежные клыки. А изумрудные глаза удовлетворенно сверкнули, после чего их обладатель махнул рукой на прощание, подхватил свою одежду и удалился. — Тогда не смею вам больше мешать! — донеслось из прохода, и вампир, прикрыв глаза, погрузился под воду.

***

Каменный потолок над головой с каждой секундой светился все сильнее, а треск молний был такой громкий, словно громовые копья уже прорезали полумрак зала и вонзились в землю за их спинами. Астре понимал, что больше нельзя было тянуть. Ему необходимо было создать щит, чтобы спасти хотя бы самих троих гостей Фуина. Неизвестно, что будет с ними, если спасется еще и Аластор, но времени об этом думать не было. Но сейчас юноша удерживает все магические нити в своих руках, и если он их отпустит, те ударами кнута обрушатся на всех заклинателей в этом помещении. Однако медлить уже было нельзя. Поэтому Рейн рывком повернул голову, чтобы увидеть своих спутников. — Щиты! — выкрикнул он, пытаясь перекричать молнии, а после разжал кулаки, и по залу пронеслась невидимая волна, что сметала все на своем пути. Большинство из Хранителей, что успели возвести магическую защиту, смогли удержаться на месте, а прочих отбросило назад. Но были и те, чьи щиты не выдержали и раскололись на многочисленные осколки. Высвободившиеся из разрушенного заклятья нити магии ветряными лезвиями ранили руки волшебников, оставляя на них глубокие порезы. Комната потонула в криках и стонах боли. Магия была прекрасна настолько, насколько и опасна. Рейна учили этому с самого детства, поэтому он знал, что нельзя прыгать выше своей головы, иначе отдача будет в разы сильнее эффекта. Вот только эти революционеры не осознавали того, насколько опасную игру они затеяли. Но, скорее всего, им бы и не позволили это понять. Магу даже оглядываться не нужно было, чтобы убедиться в том, что с Аластором все в порядке. Этот человек так просто не умрет, на это и не стоит надеяться. Потому изумрудные глаза выцепили лишь две фигуры, что сидели рядом. Как и ожидалось, В’Сорана загораживал надежный магический щит алого цвета. Юноша уже успел заметить, что пусть тот и плел заклинания слегка неумело, да и в принципе был слабее как маг, но базовые заклинания у него получались почти идеально. Багровый блеск его щита был виден и перед Агнесс, которую окружал еще один, что светился уже белым. Астре не ощущал, что это за магия, так что это наверняка было заклинанием Аконита. Похоже, он умел не только исчезать. За двойным щитом даже волосы девушки не всколыхнулись, отчего Рейн мысленно похвалил вампира и тут же поднял взгляд. До удара оставались считанные секунды, а половина заклинателей были уже недееспособны. Он поднял руки, и от пальцев по воздуху стали расплываться черные символы на языке Бездны, накрывая куполом всех волшебников, что еще сидели в кругу. Это заклинание было сильным, но требовало крайне много маны. Правда, сейчас особого выбора не было. — Помогите мне, быстро! — вновь выкрикнул он и сжал зубы, пытаясь ускорить плетение заклинания, но оно и без того отбирало достаточно сил. И когда Астре уже подумал, что сейчас нити под его напором просто разорвутся и барьер осыпется сверкающими в свете молний осколками, его спины коснулось что-то. Кинув короткий взгляд через плечо, юноша увидел широкую спину, на которую спадали длинные волосы цвета крови. Артис прижимался спиной к его спине, а руки нежити, похоже, были сложены в магическом жесте. И в следующее мгновение чернокнижник почувствовал, как по его телу заструилась обжигающая энергия, что наполняла его силами и вливалась в заклятие. А затем к силам вампира присоединились новые нити магии самых разных оттенков, какие-то холодные, какие-то ломкие, а какие-то и вовсе режущие, словно шипы розы. Похоже, каждый, кто еще мог стоять на ногах, отдали ему частичку своей силы. И он с довольной ухмылкой одним движением собрал всю магию в своих руках, заставив барьер замереть, сверкая черными жилами в виде пугающих символов. Как оказалось, очень вовремя. Раздался оглушительный грохот, и потолок разорвало на части от взрыва. Все вокруг затряслось, земля уходила из-под ног, о поверхность щита ударили тяжелые камни, а затем и ударная волна от взрыва шаровой молнии. Зал заполнился огнем, что бился о щит и испепелял все на своем пути. Руки Рейна задрожали, раздался треск барьера, который не мог выстоять против такой силы. Но уже через мгновение его правый глаз обдало режущей болью, а по рукам заструились потоки темной магии. Они даже приобрели форму, напоминая горящих в черном пламени змей, что вылезли из-под кожи чернокнижника. Стоило им коснуться черной поверхности щита, как они растворились в непроглядном тумане, погрузившим всех выживших во тьму. А затем этот туман втянули стены барьера, которые затряслись от прилива энергии. Мгновение — и от щита исходит волна силы, которая отбрасывает пламя и рассеивает остатки метки Бога. Лишь после этого воцаряется тишина. Убедившись, что угроза миновала, Астре опускает руки, заставляя щит черной тканью опасть на пол. Он переставляет ноги, но замирает, чувствуя, как потемнело в глазах. Он заваливается в сторону, но сильная рука подхватывает его и поддерживает. Юноша приходит в себя, отгоняя навалившуюся слабость, и кидает взгляд на В’Сорана, что стоит за его спиной. Тот осматривает помещение с легкой усмешкой на губах, отчего маг думает, что, похоже, внезапная помощь ему почудилась. В любом случае, сейчас нужно думать не об этом. Это еще не конец. Он подходит к месту, где должна была сидеть Кельман, и видит, что та лежит на полу. Ее темные волосы разметались по камню, руки безвольно опали, а глаза прикрыты. Сил на магию нет, и потому Рейн лишь касается двумя пальцами ее шеи. Прикрыв глаза, он внимательно прислушивается к ощущениям и вскоре чувствует слабый удар, коснувшийся подушечек его пальцев и эхом отдавшийся в ушах. Сердце бьется — значит, жива, просто потеряла сознание. Прощупывая ее голову, молодой человек не находит даже шишки, будто та упала на что-то мягкое. Понизив голос до шепота, он тихо спрашивает. — Ты в порядке? — и после этого в воздухе рядом с головой на мгновение проявляется облик чего-то невидимого человеческому взгляду, и драконья голова слегка опускается вниз, будто кивая. Что ж, пусть это будет кивок. Маг достает из своей сумки какую-то склянку с зеленым зельем и вливает его в рот послушницы, придерживая ее голову так, чтобы снадобье не пролилось. А затем, откинув пустой сосуд в сторону, подхватывает девушку на руки и, наконец, осматривается. Все те, кто были вне барьера, либо превратились в обуглившиеся куски плоти, либо были раздавлены камнями, так что от них остались лишь оторванные конечности да лужи крови. Печальная участь, но юноше их не жаль. Никто не заставлял их сюда приходить. А если те верили, что последствия их не настигнут, то таких идиотов тем более жалеть не стоит. Те же, кто выжил после удара шаровой молнии, были сейчас либо практически без сил, отчего просто лежали на полу, тяжело дыша, либо уже поднимались на ноги, не отводя взгляда от дыры в потолке. И первым, естественно, встал Аластор. Астре всеми фибрами души желал, чтоб того задавило самым большим камнем, однако глава Хранителей пока умирать не собирался. Вот об этом можно было пожалеть. — Нужно выдвигаться в королевский дворец, там точно кто-то выжил. Их маги смогут защитить хотя бы королевскую семью, — произносит он, даже не взглянув на павших товарищей и не поблагодарив Рейна за спасение. — Это не входило в наш уговор, — чуть ли не рычит в ответ молодой человек. Его уже порядком все это достало. — Тим, забери у него девушку, — кивает его собеседник какому-то бледному пареньку, который все же находит в себе силы и поднимается со своего места, после чего направляется к путешественнику, старательно не смотря на трупы своих друзей. Но ему преграждает путь будто материализовавшаяся из воздуха высокая тень, чьи темные краски одежды разбавляли алые волосы. Все замирают на своих местах, словно актеры в немой сцене. — Если мы сейчас не захватим дворец, вас все равно не выпустят с острова. Думаете, сможете вплавь добраться до империи Алдон? Смешно, — холодно чеканит слова Аластор, отчего маг с глубоким вздохом отдает послушницу в руки этого паренька. Похоже, у него нет выбора, а Агнесс будет им только мешать. — Если что, прячься, — говорит он Акониту, а затем ловит непонимающий взгляд Тима. — Ведь когда я узнаю, что с ней что-то случилось, ты сможешь так хоть пару лишних минут прожить. Астре отворачивается от еще сильнее побледневшего Хранителя и, подхватив улетевшую в сторону треуголку, подходит к уже собравшейся с силами кучке заклинателей, состоящей всего из шести человек, включая его самого и вампира. Кроме них там были, естественно, глава этой организации, Адуляр, какая-то девушка, чьи зубы стучали так громко, что их хотелось вырвать, и уставившийся в пол парень. Революционеры, Бездна их побери. Как оказалось, этот зал располагался под столицей, что неудивительно, ведь этот круг магов был ключевым звеном во всем заклинании. Все шестеро в кратчайшие сроки добрались до полуразрушенного дворца, левое крыло которого горело, а некогда величественный забор местами был размолот в пыль. У ворот же стояли трясущиеся всеми телом стражники, которые, завидев незваных гостей, тут же наставили на них ружья, но при этом не могли даже попасть пальцем по курку. Один из них показался Астре знакомым, отчего он подошел к нему вплотную и самодовольно усмехнулся, несмотря на дуло, что упиралось в его грудь. Это был Итан, тот самый стражник, которого они встретили еще на острове Фаю. Но сейчас они поменялись местами. Теперь отнюдь не волшебники выступали в роли беспомощных овечек. И тот, кто так хвастался своим ружьем, не мог даже выстрелить. Его руки столь сильно тряслись, что, казалось, совсем скоро они упадут на землю. И холодные изумрудные глаза пугали молодого стражника лишь сильнее. Они оба знали, что ему не хватит смелости выстрелить. Но времени у них не было, отчего Рейн решил не откладывать десерт на потом и направил ману в ладонь, которую тут же опутали магические нити. Он не был силен физически, но этого ему и не требовалось. Юноша схватил противника за шею и поднял его над землей, заставив выронить ружье. Стражник вцепился в чужую руку, стараясь отцепить пальцы от своей шеи, но его ногти лишь скользили по светящейся оранжевым коже. Итан так и продолжил бы болтаться, словно рыба в прибрежной грязи, чувствуя, как жизнь покидает его тело, если бы магу не надоело это дешевое представление с бездарными актерами. Он сжал пальцы, ломая чужую шею с мелодичным треском. Когда тело стражника обмякло, Астре небрежно откинул его в сторону, словно ненужную игрушку, после чего достал из нагрудного кармана платок, чтобы вытереть свою перчатку, и прошел внутрь дворца, так как второй несчастный умер и без его участия. Он желал как можно скорее разобраться с этим, а потому даже не обратил внимание на багровые рубины, которые будто прожигали его насквозь. Молодой человек лишь вскользь встретился взглядом с вампиром и прошел мимо него, расслышав громкий выдох. Как странно, ведь нежити не нужно дышать. Как и предполагал Аластор, придворные маги смогли защитить часть дворца от заклинания. Но, похоже, они потратили на это последние свои силы, и потому уже не могли дать достойный отпор всего лишь шестерым вторженцам. Большую угрозу представляла стража, но после того безумия, что творилось в небе всего несколько минут назад, они были испуганы и дезориентированы, отчего также практически не оказывали сопротивления. Так что Хранители с легкостью достигли дворца и направились в тронный зал, где, как они выяснили у встреченных по дороге слуг, и находился король. Оставшаяся в живых охрана окопалась там, намереваясь защищать Его Величество до последней капли крови. И Рейн готов был предоставить им такую возможность. Вот только местопребывание наследного принца и принцессы они так и не узнали, что слегка осложняло задачу, ведь их также необходимо было найти и убить. Глупо было бы устроить революцию и сохранить жизнь членам бывшей правящей династии. Когда все шестеро оказались перед высокими дверьми, они на мгновение замерли в нерешительности, не смея войти в святыню монарха. И лишь Аластор даже не сбился с шага и потянулся вперед, намереваясь распахнуть тяжелые створки. Вот только на него налетел фиолетовый вихрь, чуть не сбив с ног. Воздушные ткани взметнулись вверх, а сиреневые ленты в сережках покачнулись, запутываясь в длинных темных волосах, которые были подобны туману в ночи. На пол же упали две кристально чистые капли, похожие на маленькие бриллианты. — Прошу, Аластор, скажи, что все это случайность… — дрожащим голосом прошептала незнакомая девушка, сжимая рубашку главы Хранителей и упираясь лбом в его грудь. Ее роскошные длинные одеяния цвета лаванды мягко опали вниз, а прекрасное напудренное личико исказила гримаса боли. — Ты ведь говорил, что это заклинание лишь обездвижит всех… Что никто не умрет. И что мы лишь поговорим с моим отцом, ничего более! Тогда скажи мне, Аластор, почему все мои поданные мертвы?! Она вскинула голову, и ее блестящие от слез глаза, похожие на два осколка темного серебра, уставились на мага. Там не было осуждения или гнева. Там была лишь чистая, непроглядная боль, заполнившая всю радужку и выливающаяся наружу мокрыми дорожками слез на щеках. Астре даже не надо было прислушиваться к своим ощущениям, чтобы понять, что перед ним заклинательница. Ее магическая сила бушевала в маленьком помещении, волнами окатывая всех присутствующих. И, если судить по силе этих волн и количеству маны в девушке, она была самым сильным волшебником на этом острове. Вот только кто же она? Она явно была из высшего общества, ведь одно ее платье стоило как все артефакты Хранителей вместе взятые. Неужели тот самый спонсор? Юноша слегка склонил голову, внимательно ее осматривая и раздумывая о том, что неужели вот эту вот девочку они собирались посадить на трон? Ей же от силы восемнадцать можно было дать. Но все его непонимание рассеялось подобно предрассветному туману, когда молодой человек заметил на ее одеянии герб королевской семьи. Она была не просто аристократкой, она была принцессой государства Фуин. — Отлично, ты сама пришла. Не надо тратить время на твои поиски, — холодно произнес Аластор, после чего схватил девушку за руку и шагнул к дверям, дернув ее за собой. — Я дам тебе поговорить с отцом, как я тебе и обещал. У вас будет ровно десять минут до того, как я убью его самым мучительным способом, на который я вообще способен. Остановившись прямо перед входом в тронный зал, он обернулся и взглянул прямо в глаза дрожащей девушки, с легкой улыбкой произнося: — Или ты действительно считала, что мы ограничимся беседой за чашкой чая? — та же лишь молчала, прикрывая ладонью рот и с трудом сдерживая рыдания. — Отвечай мне, Азалия де Конинг. Или мне обратиться к тебе, как к истинной главе Хранителей?