Огни Сторибрука

Дин брезгливо сморщил нос и замахал рукой, отгоняя от лица неприятный запах. От активно бурлящего котелка разило так, что его едва не вывернуло. Реджина же, наоборот, словно не ощущала никакого мерзкого запаха: склонившись над столом, она увлеченно помешивала сие адское варево. Охотник с удовольствием здесь не присутствовал, вот только копаться в книгах вместе с Сэмом он желанием не горел, а потому нанялся на другую ответственную должность — помогать Реджине готовить зелья. Помощь эта была весьма посредственной и заключалась в подносе нужных ингредиентов; к самому котлу она его не подпускала на пушечный выстрел. Время от времени, вместо очередных составляющих зелья, Дин заботливо притаскивал ей кофе, отчетливо запомнив, что Реджина любит сладкий — обязательно с двумя кубиками сахара, — и со сливками вместо молока. Как и сейчас, зайдя в комнату с подносом в руках, Винчестер едва не задохнулся. Не прекращая морщиться, он поставил поднос — с двумя чашками кофе и тарелкой с коричными булочками, — на свободную часть стола и предпринял массу усилий, чтобы не отпрянуть. — Спасибо, — машинально пробормотала Реджина. Она насыпала в кипящий котел из флакончика следующий компонент, на этикетке которого значилось «листья зверобоя», и принялась энергично мешать. Дин, стерев с лица неприязненную гримасу, уселся на стул и окинул взглядом стройный ряд бутыльков уже готового огненного зелья. Следующим по счету должно было стать зелье против демонов — оно-то, по всей видимости, и бурлило сейчас в котле. — Смотрю, дело быстро продвигается? — с оптимизмом поинтересовался Дин. Он потянулся к тарелке, хватая булочку с корицей — мягкую, теплую и почти свежую, — и сглотнул голодную слюну, прежде чем укусить. Никакая исходящая от зелья вонь не способна перебить аппетит Винчестера. — Не так быстро, как хотелось бы, — проворчала Реджина. Не прекращая перемешивать содержимое, она наклонилась к лежащей на столе книге, и её сосредоточенный взгляд скользнул сначала по тексту, а затем переместился на кипящее зелье, сверяясь. Всё казалось верным — и цвет, и консистенция, и едкий запашок, — и Реджина, задумчиво кивнув, убавила огонь. — Почти готово, — сухо резюмировала она. Реджина, оставив зелье мерно вариться на медленном огне, забрала с подноса свою чашку. Кофе до сих пор был достаточно горячим, и она с молчаливым удовольствием сделала первый глоток. В горле успело порядком пересохнуть. — Что-то радостью и не пахнет, — сказал Дин с набитым ртом и от жадности откусил новый кусок. Реджина непроизвольно поморщилась — она не выносила, когда люди разговаривали во время еды, — но ничего не сказала, запив неодобрение сладким кофе. — Зельеварение никогда не являлось моей сильной стороной, — пояснила она. — Румпель владеет этим навыком куда лучше. Впрочем, будем надеяться, что всё получится. — Румпель? — откровенно изумился охотник, а затем, вспомнив очевидные вещи, легонько хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, Румпель это Румпельштильцхен, и еще один персонаж сказок. Когда же он перестанет удивляться? — А, да, точно… Кто он в Сторибруке? Ни разу его не встречал, кажись. — Мистер Голд. Владелец антикварной лавки. Дин промычал что-то нечленоразделенное, означавшее «точно не сталкивался с мистером Голдом», и коротко кивнул. В комнате повисла непродолжительная тишина, нарушаемая одним лишь глухим бульканьем зелья. В конце концов, Реджина, прикончив пару булочек — остальное с её молчаливого согласия поглотил Винчестер, — и допив кофе, помешала содержимое котла напоследок и погасила огонь совсем. Теперь-то зелье точно было готово. Оставалось дождаться пока останет, и можно разливать по флаконам. — Тебе случайно не звонила мисс Свон? — невзначай поинтересовалась Реджина и глянула на Дина. Она старалась сохранять внешнее спокойствие, однако сердце было не на месте. Игнорирующая звонки Эмма вызывала в Миллс куда большее беспокойство, чем что-либо другое. Ей удалось отпустить тревогу, когда они с братьями шерстили книги, когда с Дином разыскивали ингредиенты — и, разумеется, ругались, — но стоило ей оказаться в тишине, сосредоточенной на приготовлении зелий, и мысли метнулись в опасное русло. Дин непонимающе нахмурился. — Почему она должна мне звонить? — осторожно поинтересовался он, пытаясь определить, где именно кроется подвох. — Она не отвечает на мои звонки с самого утра. Я не знаю, — сказала Реджина со вздохом. Она покачала головой и, уперевшись ладонями в край стола, опустила взгляд. — Вдруг что-то неладное? Вдруг что-то случилось, и поэтому она не отвечает? Не могу перестать об этом думать. — Ну… — протянул Дин и кинул быстрый взгляд на наручные часы. Будь он на месте Реджины, тоже волновался бы — в особенности, учитывая сложившуюся в городе ситуацию с демонами. Тем не менее, знание мерзопакостной натуры Кроули позволяло Винчестеру считать, что устрой тот в Сторибруке бойню или напади на Генри с Эммой, давно бы уже обрывал телефон чтоб похвастаться. Или пошантажировать. Нет, его длинные ручонки еще точно никому не навредили. — Сейчас нет еще четырех вечера, верно? — заговорил охотник, нарушая затянувшуюся паузу. — Готов поспорить, у шерифа масса работы — вчера вон ваши активные граждане бунт затеяли. А Генри… Генри еще в школе, я полагаю. До какого часа у него занятия? Реджина машинально сдвинула брови к переносице и задумалась на долгие секунды, прежде чем ответить. — Сегодня?.. До пяти, насколько я помню… — произнесла она с некоторой нерешительностью. — Вместе с дополнительными по математике. — Ну вот! Генри еще учится. Эмма на работе. Вот трубки и не берут. — Возможно, ты прав, — нехотя согласилась она, и её губы растянулись в едва заметной улыбке. Логичные слова Винчестера не убедили Реджину ни на йоту, но она с трудом заставила себя утихомирить тревогу. — Зря развожу панику раньше времени. — Если хочешь, я могу попробовать позвонить ей, — предложил Дин следом. — Намекаешь, что она игнорирует конкретно меня? — криво усмехнулась Миллс и затем покачала головой. — Нет уж, подождем вечера. Она смерила критическим взглядом развернувшуюся на столе картину — разбросанные флаконы и пакетики с ингредиентами, стопку грязной посуды, крошки от просыпавшихся мимо трав, — и принялась за уборку. Безусловно, она могла бы воспользоваться магией и упростить работу, вот только сидеть без дела, предаваясь дурацким размышлениям было куда хуже. — Пойду верну это на место, — заявила Реджина, закончив наводить порядок. Пустые флаконы она расставила на столе, намереваясь позже отнести их на кухню и помыть, а полные положила обратно в корзину. Дин моментально оживился и подскочив со стула, резво выхватил корзинку из рук Миллс. Она приподняла бровь в немом изумлении, едва сдерживаясь от саркастического смешка. — Я помогу, — растянувшись в улыбке, он шутливо поклонился и жестом по-джентльменски пропустил Реджину вперед. — Ну, если заняться больше нечем. Она стремительно зашагала к двери, и застывший в шутовском поклоне Дин чуть не запутался в собственных ногах, пытаясь нагнать её с ношей на перевес. Про себя он только удивился, как женщина, щеголявшая на столь высоких каблуках, умеет так быстро бегать. Чудеса, не иначе. Правда идти далеко не пришлось — склад находился аккурат за следующей дверью и граничил стеной с лабораторией. По крайней мере, Дин для себя решил, что это называется лабораторией. Есть стол и куча колб? Лаборатория на все сто процентов! — Можно задать тебе один вопрос? — спросила Реджина, продолжая проворачивать ровно то же, что и в прошлый раз, теперь перемещая флаконы обратно на полку. К этому моменту корзина в руках Дина успела порядком полегчать. — Валяй. — Я кое-что услышала, — она закусила губу. — Ты впрямь считаешь, что яне из твоей лиги? — Подслушивала, значит? — поддел её охотник, даже не стремясь скрыть ехидства в голосе. Реджина снисходительно фыркнула. — Самую малость. Кто-то просто слишком громко разговаривает. — Так я и поверил, ага, — Дин покачал головой, мысленно гадая какие вещи еще успела услышать Реджина, и попытался вспомнить, что конкретно говорил он сам. Однако на ум ничего дурного не пришло — наоборот, он самозабвенно защищал её в глазах Сэмми. — Ладно. Да, считаю. Странно, что тебя это удивляет. Реджина резко остановилась и обернулась, глядя на охотника снизу вверх — даже на шпильках она едва-едва доставала ему до подбородка. Её взгляд — пристальный и проницательный, — впился в лицо Винчестера, словно она пыталась определить, говорит он правду или бессовестно врет, чтобы потешить её самолюбие. — Почему ты так считаешь? — в лоб спросила она. — Ты ведь охотник. Вы не очень-то ведьм жалуете. К тому же, мое прошлое… Небезупречно, мягко говоря. Оставив ношу на ближайшее свободное место на стеллаже, Дин вздохнул и посмотрел на Реджину в ответ. Он мог отшутиться — как обычно делал, стоило обсуждению зайти не в то русло, — он мог запросто увильнуть от ответа и перевести тему, но… — Ты хочешь правду? — невесело спросил Дин, поднимая брови. Реджина коротко кивнула, побуждая его продолжить. — Что ж… Ты невероятно умная, привлекательная, успешная. Ты мэр целого города, пусть и зачарованного.Черт возьми, вообще-то ты королева, если уж вспоминать. А я, как ты и сказала, охотник. Всего лишь охотник каких сотни, простой парень. Конечно, ты не из моей лиги — и в этом Сэмми, как никогда, прав. — Всего лишь охотник, который спас множество жизней, — она горько усмехнулась. — А я всего лишь королева, которая погубила куда больше, чем ты когда-либо спас. — Не устаешь мне об этом напоминать, не так ли? — сказал Дин с нескрываемой укоризной. Ему никогда не нравилось вспоминать, что женщина, стоящая перед ним, однажды была злодейкой. — Любую другую ведьму за подобный послужной список я бы убил — по крайней мере, постарался. Но не тебя. Называй меня лицемером. — Что ж, похоже ты и впрямь лицемер, Винчестер. Но почему ты даже не пытался? — Кто еще умеет делать такую вкусную лазанью? — улыбнулся он и чуть не поперхнулся, получив ощутимый тычок пальцем в грудную клетку, призывающий к серьезности. — Ну, я не совсем мудак, чтобы отнимать мать у ребенка. А еще ты спасла меня от Зелены, хотя не должна была. Я оценил. — И это все? — Реджина вопросительно приподняла бровь. Охотник не удержался от смешка. Черт возьми, если бы он действительно знал почему выписал Реджине настолько огромный кредит доверия, почему упорно закрывал глаза на её давние злодеяния — он бы сказал. Но Винчестер и сам понятия не имел. Этому не существовало разумного объяснения или объективных причин. Просто он, как бы то ни было иронично, потерял голову от ведьмы. — Что ты от меня хочешь? — весело полюбопытствовал он. — Увидел красотку и влюбился, готовый простить ей любые прегрешения. Типичный мужлан. — Так ты у нас влюблен, оказывается? — ухмыльнулась Реджина, и в её голосе слышалась очевидная насмешка. Она не поверила ни единому слову. Она надеялась, что Винчестер просто неудачно пошутил и сейчас пошутит снова — уже смешнее. Однако вместо новой шутки Дин странно посерьезнел. — А что, незаметно? — он слабо улыбнулся и отвел глаза, глядя в пол. — Какой еще идиот будет бегать за женщиной по пятам, когда та его посылает раз за разом? К сожалению или к счастью, это правда, и с этой правдой я ничего поделать не могу. Реджина замерла в немом замешательстве и с растерянностью уставилась на Дина, который продолжал что-то высматривать на полу с огромным интересом — все, чтобы не поднимать взгляд на неё. И теперь он не шутил. Совершенно нет. Осознание ударило по голове обухом — болезненно и мощно, — переворачивая с ног на голову её представлениео них. Реджине было проще считать, что Дин повсюду таскается за ней из-за чего угодно: вины, дружеской симпатии, банального физического влечения. Из-за чего угодно, кроме влюбленности. К тому же, каждый божий раз она настойчиво гнала из головы всякую мысль, подразумевающую, что она что-то чувствует к нему в ответ. Если кто и чувствует, то только не она сама! Кто-то другой, кто-то непохожий на неё. На любые фантазии о взаимной «любви» с Винчестером, которые с завидной периодичностью подсовывало Реджине собственное подсознание, она закрывала глаза, отрицала и запихивала в дальний ящик. Отказывалась мириться всеми правдами и неправдами. Хотя бы потому что для них обоих заведомо не существовало «вместе и навечно»: она никогда не покинет Генри и Сторибрук, а он — охоту. Реджина давным-давно приняла одну непреложную истину — у злодеев не бывает счастливого конца, — а она, черт возьми, злодейка высшего масштаба. Любовь предназначена отнюдь не ей. Любовь по праву полагается исключительно героям, ей полагается только платить за совершенные грехи. И неожиданно Дин берет и рушит всё — всё, во что Реджина упорно верила; всё, на что полагалась и в соответствии с чем жила. Рушит ловко и одним предложением, даря ей ту дрянную вещь, которую обычно называют «надеждой». Надежду, что и ей достанется кусочек счастья. Надежду на хороший конец. Она так и продолжала стоять и пялиться на Винчестера, размышляя, а тот, надо сказать, нарушать безмолвие первым не торопился. Её неожиданно осенило. Сердце, ранее трепетавшее в груди из-за волнения и слабой радости, бешено забилось от злости. Нет, вернее было сказать от гнева! Реджине захотелось треснуть Дина, вмазать ему увеститую пощечину от захлестнувшей обиды. Он дал ей пустую, бессмысленную надежду. Дал надежду, прекрасно понимая, что может завтра погибнуть. Дал надежду — и в одночасье отобрал. У злодеев не бывает счастливого конца. Реджина резко отвернулась и нетерпеливо двинулась вперед, не дожидаясь реакции. Внутри всё клокотало. — Похоже на мазохизм, — сухо заметила она, надеясь, что её голос не звучал слишком сердито. Дин почти сразу зашагал следом. — Кто знает, может и так, — странно усмехнулся он. — Кто знает, может я и мазохист.

***

Сбавив скорость, Эмма съехала с дороги и припарковалась вдоль бордюра у дома 108 по Миффлин-стрит. Она заглушила двигатель и откинулась на подголовник, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли. За прошедшие часы Эмма успела проверить буквально каждый закуток Сторибрука, где мог спрятаться её сын — склеп Реджины, кафе «У Бабушки», лавку Голда и даже старую поляну рядом с пляжем, на которой давным-давно располагался его «замок», — и ни в одном из этих мест Генри не появлялся. Звонок из мэрии также не дал никаких зацепок: секретарша Реджины лично проверила мэрский кабинет, клятвенно заверив Эмму, что внутри никто не прячется. Особняк Миллс оставался последним местом, куда мог податься Генри. Однако Эмма покидать машину не спешила, и вовсе не потому что боялась напороться на сигнализацию, нагло вломившись в дом мэра — хотя, что скрывать, опасения имелись, — а потому что боялась не обнаружить внутри Генри. Если он не там, то он пропал не по своей воле, и от одной только мысли об этом по спине Свон проходила волна неприятного холодка. Она нервно сглотнула. В конце концов, набравшись решительности, она вытащила из бардачка пистолет и вышла из автомобиля. Правда оружие Свон сразу припрятала в кобуру — нечего пугать соседей. По беглому осмотру местности становилось очевидно: всё было как всегда. Ни следов взлома, ни ошивающихся странных личностей, ни подозрительных машин. Ничего необычного и бросающегося в глаза. Эмма двинулась вдоль живой изгороди, обогнула дом и проскользнула на территорию через калитку на заднем дворе — та выходила прямиком в лес и не имела замка. Ступив на мощеную плиткой дорожку, она вернулась к главному входу. Её палец на миг завис в нерешительности прежде чем нажать на звонок. Ответа не последовало. — Генри! — позвала Свон. — Открой! Надо поговорить. Она предприняла новую попытку, теперь уже постучав в дверь — настойчиво и громко. Эмма вздохнула, заставляя себя для приличия выждать время перед тем как приступать к более серьезным мерам. Например, к вскрытию замка. Что-то ей подсказывало, что за подобное Реджина ей отнюдь не скажет спасибо. Спустя долгую-долгую минуту дверь распахнулась прямо перед её носом, и на пороге показался Генри. Значительно погрустневший, глядящий на мать едва ли не волком, но, главное, живой. Он был по-прежнему одет в верхнюю одежду, а школьный рюкзак сиротливо валялся прямо в коридоре. — Генри! — воскликнула Эмма с нескрываемым облегчением, и потянулась навстречу сыну, чтобы обнять, однако тот молниеносно отпрянул. — Мы все с ума сходим! В ответ Генри промычал что-то нечленоразделенное и опустил взгляд к полу, демонстративно разглядывая ровный узор на паркете. Эмма с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться; после пережитого волнения ей хотелось накричать на Генри, кинуться на него с упреками и отчитать за безрассудное поведение. Вместо этого она сделала глубокий, размеренный вздох, и снова заговорила: — Почему ты ушел из школы, никому не сказав? Ты мог мне позвонить, я бы тебя забрала. Ответ последовал незамедлительный. — А почему ты мне не сказала, что мама уехала? — угрюмо буркнул Генри, даже не пытаясь спрятать обиду. — Почему вы постоянно от меня все скрываете? — Я войду? — Угу, — промычал он. Генри едва заметно кивнул и сдвинулся в сторону, давая матери пройти. Тем не менее, свой показательный игнор он прекращать и не собирался — оперевшись спиной о стену, он опять уставился в пол. По правде говоря, он почуял неладное со вчерашнего вечера, когда Эмма сначала искусно увиливала от его настойчивых предложений пригласить Реджину на семейный ужин, а затем, на «гениальную» задумку съездить к ней после уроков, и вовсе в строгом тоне велела идти спать. Тут-то у Генри и закрались подозрения: строгость его второй маме была чужда. Как только он обнаружил, что Реджины нет ни в склепе, ни на работе — он позвонил на её рабочий телефон и вместо неё самой трубку взяла секретарша, — ни дома, все подозрения лишь подтвердились. — Я ничего тебе не сказала, потому что Реджина попросила не говорить, — немного виновато произнесла Эмма, заходя внутрь. Она закрыла входную дверь на замок и облокотилась на противоположную стену от Генри, давая сыну пространство. — Она не хотела, чтобы ты переживал, и я её понимаю. Как много ты знаешь о происходящем? Она нервно закусила губу, лихорадочно размышляя каким образом построить разговор. Технически, тайна Реджины была раскрыта — и увиливать от расспросов не имело никакого смысла. Однако… Помимо отъезда Реджины существовала масса вещей, которыми Свон не жаждала делиться — например, разгуливающие по Сторибруку демоны. — Я знаю, что в Сторибруке серийный убийца и он охотится за Реджиной, — Генри с неохотой подал голос. — Знаю, что он не человек. Она сказала мне, что не может меня защитить в одиночку. Эмма медленно кивнула, обрабатывая информацию. По всей видимости, она сама знала о ситуации немногим более, чем Генри, и это настораживало. — Хорошо. Я буду с тобой честна. Я сама не знаю всех деталей — делом вместе занимаются Реджина и мистер Винчестер… — Но мистер Винчестер не коп, — нетерпеливо возразил Генри, прервав мать на полуслове, и наконец поднял на неё взгляд. — Не совсем, — согласилась она. — Но, как ты верно заметил, убийца не является человеком. И мистер Винчестер мастер в таких делах. Они уехали вместе расследовать дело. Генри непонимающе прищурился. — Если убийца в городе, то куда они уехали? Зачем? — Хороший вопрос, парень. Как я поняла, ответственный за происходящее находится не в Сторибруке, он за много миль отсюда, а все поручения, все убийства выполняют его… — Шестерки? — услужливо предложил Генри, в очередной раз перебив Эмму. — Генри, — шикнула на него Эмма и поморщилась. — Откуда ты вообще это взял? Ладно, неважно откуда. Я пытаюсь до тебя донести информацию, что Реджина его основная цель, и чтобы добраться до неё, он попытается навредить тебе. До тех пор пока ни зачинщик всего этого, ни его помощники не пойманы, тебе нельзя перемещаться по городу одному. Понимаешь? — Разве вы не поймали какого-то Брауна? — с всей имеющейся деловитостью полюбопытствовал Генри. В его глазах зажегся огонек интереса, а сам он заметно оживился, стоило зайти разговору об убийствах. Обида на матерей отныне волновала его куда меньше, чем новые детали дела. Эмма расширила глаза, но быстро справившись с собственным удивлением, лишь устало покачала головой. — А это ты откуда знаешь, парень? — Весь город об этом только и говорит. Я же не глухой и тупой. — Не сомневаюсь. Ну, тогда я расскажу тебе кое-что о чем еще не в курсе добрая половина Сторибрука. Сегодня утром Браун сбежал из полицейского участка, и Дэвид сейчас его ищет. Генри инстинктивно оттолкнулся от стены, придвинувшись поближе к матери, и едва ли не с восторгом выдал: — Мы тоже поедем его искать? Да?! — Ни в коем случае. Мы — я и ты, — сурово уточнила Эмма, пытаясь придать словам большей убедительности, — поедем домой. Окей? — Ясно, — слегка понуро буркнул Генри и закатил глаза. Прежний его энтузиазм порядком поутих. — Будем затворниками? — Разве вчера нам было скучно? — потянувшись к сыну, она игриво потрепала его по и без того взъерошенным волосам. — Нет, но… — Без «но», — отрезала Эмма. Она подняла лежащий на полу рюкзак и ловко закинула на плечо, неожиданно обнаружив насколько тот был легким. Внутри, судя по всему, находился разве что наспех собранный ею утром контейнер с ланчем — и ни намека на учебники. Свон невольно закатила глаза. Вот же ж блин, продумал свой побег заранее. — Давай, поехали домой, — она открыла дверь, пропуская Генри первым. Тот, выказав всё имеющееся недовольство при помощи вздоха — шумного и довольно красноречиво — покорно шагнул на крыльцо. — По дороге как раз успеем поговорить о прогуле школы. — Ну нет, ма-а-м… — Очень даже да! — Может лучше заедем поесть? — Конечно заедем. В холодильнике давно мышь повесилась. И, возможно, сдохла. — Фу… Занятые непринужденной болтовней Эмма с Генри и не обратили внимание, как на втором этаже, прямиком у лестницы, мелькнула чья-то темная фигура. Человек, спрятавшийся за углом, неотрывно глядел им вслед, и в его темных глазах промелькнул безумный блеск. Лакомая добыча улепетывала из-под носа. Он без всякой опаски или стеснения вышел из-за угла, стоило входной двери захлопнуться. Как же ему хотелось ринуться вслед, как же ему хотелось повернуть время вспять и схватить мальца. Он спасовал. Струсил. Сглупил. Но больше он такой ошибки не допустит. Человек презрительно цокнул языком, достал из кармана куртки телефон и набрал номер. Послышались гудки, и возникшая на том конце провода тишина намекала, что он может говорить. — Я… я упустил его, господин. Но я его обязательно поймаю. У меня есть план.