Мы те, кто мы есть

В маленькой пустой комнате первокурсники неуверенно озирались по сторонам. Многие из них то и дело судорожно поправляли одежду или волосы. Гарри отошёл чуть в сторону и наблюдал за остальными. Майкл и Уизли что-то бурно обсуждали, размахивая руками. Неподалёку стояли двое и прислушивались к их разговору. Один из них был со смуглой кожей и карими глазами, на губах играла широкая, жизнерадостная улыбка, хотя зоркий взгляд Гарри подметил некую нервозность в его жестах. Что было неудивительно ‒ профессор МакГонагалл сказала всем привести себя в порядок перед Церемонией выбора, при этом не удосужившись объяснить, что собой представляет этот обряд и что на нём нужно делать. Теперь все были взволнованы и со страхом ожидали её возвращения. Гарри тоже чувствовал себя неуютно, но пытался не показывать этого. Его охватывало раздражение всякий раз, когда он думал о словах профессора. Зачем пугать их какой-то Церемонией и оставлять одних в пустой комнате, когда все и так взвинчены до предела? — Фред рассказывал, что мы будем проходить какое-то сложное испытание! — громко произнёс Уизли, и все тут же притихли. — Я уверен, что справлюсь с ним, — тут же заявил Майкл, расправив плечи и немного выпятив грудь. Рядом стоящие девчонки начали щебетать о храбрости брата. Гарри передёрнул плечами. «Показушник», — пронеслось у него в голове. — «Какое ещё испытание? А если ты его не пройдёшь, то что ‒ домой? Зачем тогда вообще нужно проделывать весь этот долгий путь. Нет, не может там быть сложного и серьёзного испытания», — размышлял Гарри, тем самым успокаивая себя. Но на сердце было неспокойно. Вдруг он не прав? Не справится с испытанием и его отправят домой? Может быть, у него недостаточно сил для обучения здесь. Тогда он не сможет осуществить свою мечту. Никогда не попадёт на магический континент. Наверняка Джеймс будет насмехаться над ним, а потом вообще выгонит из дома. Он останется один и сгниёт в какой-нибудь дешёвой и старой квартире. Умрёт в полном одиночестве, как старик, сидя в кресле и смотря невидящими глазами на закрытую дверь в полной тишине и пугающей темноте. Картина, навеянная фантазией, казалась настолько реальной, что Гарри затрясло и стало нестерпимо холодно. Хотелось хоть немного согреться, и он неосознанно обхватил себя руками. Неожиданно раздался девчачий визг. Гарри вздрогнул и посмотрел в ту сторону, откуда он доносился. Беловатые полупрозрачные привидения просачивались через стену и о чём-то разговаривали, игнорируя поднявшийся шум и крики. Одно из привидений скользнуло по ним заинтересованным взглядом и, ухмыльнувшись, подплыло ближе. — Первогодки такие очаровательные, их так легко напугать, — сказал мужчина и подмигнул им. Все застыли как статуи и с ужасом смотрели на привидение. — Николас, прошу вас, прекратите пугать детей, — произнесла красивая женщина с печальными глазами, одетая в длинное платье. — Ну что вы, Хелена, как можно! — воскликнул мужчина излишне драматично, но оставил их в покое. Все облегчённо вздохнули, Майкл неуверенно вышел вперёд. В его глазах был виден испуг, но тем не менее он, сделав ещё несколько шагов, остановился около парящей в воздухе женщины. — В-вы н-не знает-те, как проходит Ц-церемония выбора? — произнёс брат запинаясь. — Боюсь, юноша, я не могу вам рассказать подробности этого интереснейшего обряда. Но не беспокойтесь, вы не будете делать ничего сложного, естественно, кроме выбора. Больше ничего не сказав, она последовала за остальными привидениями, а вскоре исчезла из комнаты. Они проводили женщину задумчивыми взглядами, озадаченные её словами, но уже более-менее спокойные. Будучи напуганными собственными догадками, а потом ещё и привидениями, они просто не могли больше бояться. Гарри также взял себя в руки и сейчас чувствовал жгучий стыд из-за проявленных эмоций. Испугался непонятно чего, будто ему шесть лет, дрожал, как кролик, и думал о всяких глупостях. Поморщившись, Гарри вспомнил, как отважно Майкл вышел из толпы, чтобы задать вопрос привидению. Гарри всегда считал, что он лучше брата, но сейчас казалось, что всё совершенно иначе. Брат был храбрее, дружелюбнее, веселее. И пусть Майкл сделал это лишь для того, чтобы покрасоваться перед толпой, доказать всем, какой он смелый. Всё равно неприятное ощущение от собственной слабости не давало Гарри покоя. — Вы готовы? — раздался строгий голос позади Гарри. Обернувшись, он увидел профессора МакГонагалл. Та возвышалась над ними и оглядывала всех сверху вниз. Ровная осанка и плотно сжатые губы делали её ещё более грозной. Судя по всему, она посчитала их вид приемлемым, так как громко произнесла с торжественными нотками в голосе: — Церемония выбора начинается. Выстройтесь один за другим и следуйте за мной. Они тут же повиновались, и профессор, открыв двери, повела их в Большой зал. Тысячи свечей парили над четырьмя длинными столами, на которых была расставлена золотая посуда. На скамейках разместились ученики старших курсов в чёрных мантиях с остроконечными шляпами на головах. За ещё одним столом сидели учителя и наблюдали за вошедшими в Большой зал. Именно их хотелось рассмотреть больше всего, но профессор МакГонагалл не дала им такой возможности, заставив встать в линию лицом к старшекурсникам и оставить учителей позади себя. Майкл, как всегда, будучи особо любопытным, повернул голову к столу, где сидели взрослые, но одного строгого взгляда профессора МакГонагалл хватило, чтобы он повернул её обратно и опустил взгляд на свои ботинки. Профессор поставила перед ними табуретку и положила на неё старую, потёртую, всю в пятнах остроконечную шляпу. «Что это за тряпка?» — не удержался Гарри от вопроса. Конечно же, он подозревал, что это какой-то древний артефакт, но выглядел он настолько ветхо, что стоило бы задуматься о том, насколько пригоден он для использования. Неожиданно шляпа задвигалась, а потом у неё раскрылся шов над полями, будто рот, и она запела. «Лучше бы не открывала», — подумал Гарри, слушая песню. Смысл песни он понял, но голоса у шляпы не было, совсем. Кряхтящий, хриплый звук, который она издавала, был ужасен, и когда после всего этого безобразия ей ещё и зааплодировали, Гарри лишь возвёл глаза к потолку. Он был так эмоционально измотан, что у него совершенно не был сил ёжиться под пристальными взглядами старшекурсников. Единственное, о чём он мог думать, так это тёплая мягкая постель и мамин вечерний поцелуй в лоб. Профессор МакГонагалл вышла вперёд с длинным свитком в руках и громко произнесла: — Как только я назову ваше имя, вы сядете на табуретку и наденете шляпу. После того как шляпа сделает выбор, вы должны пройти к столу своего факультета. Аббот, Ханна. Маленькая белокурая девочка с хвостиками подошла к табуретке, надела себе на голову шляпу, которая сползла ей на глаза, из-за чего она чуть не села мимо стула, вызвав тем самым всеобщие смешки. Гарри не было смешно, он внимательно рассматривал шляпу. Он не считал себя модным и часто одевался так, чтобы было удобнее, нежели красивее, но даже ему было стыдно напялить такое себе на голову. Стоящие рядом девчонки, похоже, думали о том же, с ужасом смотря на этот головной убор. А одна девочка даже прикрыла голову рукой, боясь за причёску. — Пуффендуй! — закричала шляпа настолько громко, что у стоящих рядом заложило уши. Сидящие за правым столом старшекурсники зааплодировали, и девочка, судя по всему, расценив, что это стол её факультета, направилась туда. Как только девочка села на своё место, профессор МакГонагалл назвала следующее имя, и всё повторилось. После чего вызвали черноволосого мальчика, но его шляпа определила в Когтевран. Так продолжалось некоторое время, один за другим они обретали свои дома. Наконец, Гарри услышал знакомую фамилию. Спотыкающийся Невилл неуверенно приблизился к табуретке, трясущимися руками взял шляпу и надел на голову. Секунды текли невыносимо медленно, и вот шляпа, наконец, произнесла: — Гриффиндор! Обрадованный Невилл тут же побежал к столу своего факультета, напрочь забыв о шляпе, которая всё ещё находилась на его голове. Под всеобщий смех ему пришлось вернуть шляпу на место, после чего распределение продолжилось. И опять замелькали незнакомые лица, Гарри стало откровенно скучно, пока он не услышал: — Малфой, Драко. Знакомый с поезда мальчик вышел вперёд и грациозно сел на табуретку, с брезгливым выражением лица надев на голову шляпу. Как только та коснулась белобрысой макушки, то тут же произнесла: — Слизерин! Улыбнувшись, Гарри проследил, как величественной походкой Малфой идёт к своему факультету. И опять профессор назвала незнакомое ему имя. Лёгкое волнение охватило Гарри, когда он вновь посмотрел на шляпу. Факультет. Важный выбор, который определит, каким он станет, кто его будет окружать, и что о нём будут говорить в будущем. Перед Гарри как будто открылись четыре дороги, и он должен был ступить на одну из них. Вдали виднелись только смутные образы, которые словно заволокло туманом, и любые попытки рассмотреть хоть что-нибудь оставались безрезультатными. Гарри окинул взглядом четыре длинных стола. Сидящие за ними ученики внешне не казались такими уж разными. Пожалуй, отличалось лишь их поведение, когда они приветствовали новых членов своего дома. Пуффендуй и Гриффиндор встречали их очень радушно, практически каждый рядом сидящий пожимал севшему за стол руку и похлопывал по спине, что-то говоря с улыбкой на губах. В остальных факультетах встречали более холодно. В Когтевране были дежурные улыбки и слова, а в Слизерине сухие, еле заметные кивки. Пуффендуй Гарри отклонил сразу. Он не был таким открытым и простодушным, как представители этого факультета. Гарри считал себя полной их противоположностью. Он был одиночкой, в то время как пуффендуйцы сбивались в стаю. Гриффиндор ему также не подходил. Туда наверняка попадёт его брат, а быть вместе с ним Гарри не хотел. К тому же это был любимый факультет Джеймса. Все Поттеры были в Гриффиндоре, а он ни Поттер и никогда им не будет. Попасть на другой факультет ‒ лучший способ подчеркнуть это. Сейчас, смотря на гриффиндорцев, Гарри охватило невероятное отвращение к ним. «Они такие же, как Джеймс. Самовлюблённые, твердолобые и невидящие дальше собственного носа. Они никогда бы меня не приняли», — скользя взглядом по их лицам, думал Гарри. Был ещё Когтевран. Но тут же вспомнились слова брата о «мерзком книжном черве». Он не был таким! Но, с другой стороны, он хотел утереть нос Майклу. Когтевран подходил для этого лучше всего. К тому же на этом факультете не будет выглядеть странным, если он закопается в книги, стараясь найти что-нибудь про магические континенты. Но нужно быть крайне осторожным. Ещё оставался Слизерин, но Гарри отмёл его сразу же. Пристанище тёмных магов. Джеймс ему голову оторвёт, если он туда попадёт. — Поттер, Гарри, — раздался голос профессора; вздрогнув, он метнул быстрый взгляд на шляпу. Неужели уже его очередь? Более ни о чём не думая, Гарри направился к табуретке. Сев и напялив на себя шляпу, он тут же замер от посетившей его голову мысли. А как выбирать? Что нужно сделать? До него все просто сидели на табуретке, изредка вздрагивали и бубнили себе что-то под нос. Может, нужно тихо произнести название факультета? Смутно ему вспомнились слова профессора: «…шляпа сделает выбор…». «Нет! Не может быть! А если она выберет не то, что мне нужно?» — испуганно подумал Гарри. «Я выбираю тот факультет, которому ты подходишь, а не который ты хочешь. В твоём случае это Слизерин», — раздался тихий, насмешливый голос. «Что?» — спросил Гарри, ладони вспотели, в мыслях был полный сумбур. — «Нет!» «Но почему же? Ты выглядишь таким холодным и высокомерным. Чем не тёмный маг?» — хрипло поинтересовалась шляпа. — «Ты – жестокий. В тебе бурлит ненависть, будто зелье и просится наружу», — продолжила она нашёптывать, приводя Гарри в ужас. «Нет, я не…» — попытался возразить Гарри, мелко дрожа от страха. Тёмный маг? Гарри не мог в это поверить, ведь он даже колдовать не умеет и не совершил ещё ничего плохого. «Не суди обо мне, основываясь на внешности и на своих догадках. Я не такой!» — он гневно сжал края табуретки ‒ так ему хотелось сорвать с головы шляпу и выкинуть её. «А ты разве не судил обо мне лишь по виду?» — задала вопрос шляпа, заставив Гарри пристыженно покраснеть. «Прости», — мелькнула в голове робкая мысль. «Хорошо, что ты понял, Генри. Надеюсь, этот небольшой жизненный урок хорошо тебе запомнится», — мягко произнесла шляпа, а потом громко на весь зал прокричала. — Когтевран! Гарри ошарашено встал и, сняв шляпу, направился к своему факультету. Он совершенно не помнил, как дошёл до своего стола, что говорил и кому пожимал руку. Просто продолжил наблюдать за сортировкой без единой мысли в голове. Его брата, естественно, определили в Гриффиндор, следом последовал его друг Уизли. Он очнулся лишь после того, как профессор МакГонагалл заняла своё место за учительским столом и поднялся директор. «Генри? Шляпа ошиблась, или за этим что-то стоит? Нужно разузнать об этом артефакте побольше», — рассуждал Гарри, вполуха слушая речь профессора Дамблдора. Ел он не особо много, погрузившись в свои мысли, а ведь во время сортировки его буквально терзал голод. Находящиеся рядом такие же, как он, новоиспечённые когтевранцы, о чём-то говорили, спрашивали старшекурсников и крутили головами, стараясь всё рассмотреть. Гарри же был полностью равнодушен к происходящему вокруг. Профессор Дамблдор после трапезы опять взял слово и начал рассказывать о Запретном лесе, который находился на территории школы. «Что за бред? Зачем вообще включать такой опасный лес в школьный участок? Могли бы его вырубить или огородить забором», — думал Гарри, скучающим взглядом смотря на бороду профессора Дамблдора. Услышав о запрете колдовать в коридорах на перемене, Гарри начал массировать виски и тихо раздражаться про себя. «Ну хоть в комнате можно и на том спасибо», — мысленно с сарказмом прокомментировал он слова директора. После чего профессор Дамблдор завёл речь о времени, когда начнутся тренировки по квиддичу, и Гарри благополучно пропустил эти сведения мимо ушей, больно нужны они ему. А вот брат чуть ли не привстал, вслушиваясь в каждое слово. «Тебе это не грозит целый год, братец», — злорадно подумал Гарри. Следующие же слова профессора Дамблдора настолько поразили Гарри, что он сначала подумал: не ослышался ли? «Мучительная смерть, если попадёшь в коридор третьего этажа? Вы что, издеваетесь?» — уставившись на профессора Дамблдора, он искренне ждал, когда тот скажет, что пошутил. — Он что, сумасшедший? — пробормотал Гарри себе под нос, когда не дождался больше никаких пояснений. Сидящая рядом девочка с рыжевато-русыми волосами укоризненно посмотрела на него и хотела было что-то сказать, но профессор Дамблдор объявил, что пора петь гимн школы, и она закрыла рот. Некоторые ребята начали подпевать, в то время как Гарри продолжал сохранять молчание, чувствуя на себе сверлящий взгляд девочки. Ужин подошёл к концу, и все начали расходиться. Старшекурсники собрали их в небольшую группу. — Рада видеть вас на нашем факультете. Меня зовут Пенелопа Кристал, я учусь на пятом курсе и являюсь старостой. Вы всегда можете обратиться ко мне, если у вас возникнут проблемы, — представилась высокая девушка с длинными чёрными волосами и со значком на мантии чуть выше эмблемы. — А меня зовут Кевин Харт, тоже староста, — улыбнулся рыжеволосый парень и указал на свой значок. — Ну а теперь вперёд! Пенелопа направилась к выходу из Большого зала, Харт же замыкал их группу. Рядом с Гарри кто-то пытался записывать все повороты. И откуда только пергамент и перо взял, не говоря уже о чернилах? Гарри со скукой смотрел по сторонам, понимая, что с ходу путь не запомнит. Наконец, их подвели к винтовой лестнице, по которой им пришлось подниматься наверх. Оказавшись перед дверью, они поражённо замерли. «И как её открывать? Потянуть?» — все рассматривали дверной молот в виде орла. — Чтобы открыть дверь в гостиную, нужно постучать молотом, после чего вы услышите загадку, — сказала Пенелопа. — Не беспокойтесь, загадки будут несложные, с учётом вашего возраста, и если не отгадаете с первого раза, вы всегда можете попросить о ещё одной попытке. Мы единственный в своём роде факультет, который обходится таким вот методом, — улыбнулась она и ударила молотом о дверь. — Повсюду, но не виден. Можно поймать, но не удержать. Не имеет горла, но можно услышать, — раздался скрипучий голос. Старосты переглянулись и чуть ли не в один голос спросили: — Кто-нибудь знает отгадку? Послышался неуверенный шёпот, все поглядывали на дверь, но никто ничего не сказал. У Гарри было несколько вариантов ответа, думая, какой из них правильный, он так и не решился ответить. — Ветер, — прозвучал звонкий голос. Прошло несколько секунд, все замерли и внимательно уставились на дверь, та медленно открылась. — Молодец, — похвалил Харт. — Как зовут? — Энтони Голдштейн, — произнёс мальчик с тонким прямым носом. Гарри почти не видел, чтобы его сверстники-мальчики имели такие длинные волосы. Они были медового цвета, чуть вьющимися на концах, и доходили ему до лопаток. Он собрал их в низкий хвост и повязал лентой под цвет своих серо-голубых глаз. Несмотря на то что этот мальчик разгадал загадку, в его взгляде не промелькнуло ни удовольствие от похвалы, ни радость от ободрительных выкриков. Он с начала и до конца смотрел на всех равнодушными глазами, на губах была лёгкая, будто приклеенная улыбка. В нём не было высокомерия, просто какая-то отстранённость. Тем временем Пенелопа повела их в гостиную, мальчик пошёл вперёд. Гарри, всё это время стоящий немного позади него, направился следом. Казалось бы, с такой причёской его легко можно было спутать с девочкой, но почему-то, даже смотря на него со спины, Гарри без труда мог понять, что это мальчик. Все мысли вылетели из головы, стоило Гарри увидеть гостиную своего факультета. Она была оформлена в синих тонах, практически повсюду были огромные арочные окна с шелковыми занавесками. Самое потрясающие, что Гарри когда-либо видел в своей жизни – это открывшийся вид из этих окон. Он несколько раз ездил по Британии с мамой и братом. Особая прелесть поездок была в том, что Джеймс редко сопровождал их из-за работы. Гарри побывал во многих живописных местах, но сейчас, находясь на высоте птичьего полёта и видя вдалеке горы и озеро, а также часть огромного замка, у него впервые перехватило дыхание. Все тут же прилипли к окнам, с восхищёнными ахами и охами разглядывая окрестности. — Итак, тут вы можете заняться своими уроками или пообщаться с друзьями, почитать взятую из библиотеки книгу или поиграть в настольную игру, например, в волшебные шахматы, — сказала Пенелопа, но Гарри слушал её вполуха, не отрывая взгляда от тихой глади озера, в которой отражались огни Хогвартса. — Ну а теперь мы проводим вас в ваши спальни. Девочки идут за Пенелопой, а мальчики за мной, — громко произнёс Харт, заставив их отлипнуть от окон. С сожалением Гарри перевёл свой взгляд на него. Харт направился к правой арке. Он привёл их в комнату, где стояли четыре кровати, что сильно покоробило Гарри, но возмущаться не было сил. Его вещи уже стояли около дальней кровати, и он, быстро раздевшись, рухнул на неё, забыв завести будильник. Закрыв глаза, он всё равно видел перед собой возвышающиеся башни на фоне звёздного неба, тёмный лес и еле заметную дорогу вдали.