Августа – чернобурая лисица

Тайны тайного отдела       На сей раз, для разнообразия, заседание основного состава заговорщиков, ратующих за мир и процветание магической Британии, достичь которых в условиях очередного витка борьбы между раз за разом возрождающимся Темным лордом и недремлющим борцом с Тьмой – Светлым чародеем вряд ли удастся, проходило в скрытых подземельях Отдела Тайн. Кастелян, давно и прочно занявший место постоянного члена этого клуба для избранных, открыл доступ к камину зала совещаний отдела леди Лонгботтом, лорду Абботу и мадам Боунс. Август Руквуд пришел на собрание через служебную дверь. Рассиживаться и распивать спиртные напитки под изысканные закуски никто не планировал, но графин с лимонадом и поднос с чайными принадлежностями стояли на небольшом столике чуть в стороне от массивного стола переговоров, вокруг которого располагались столь же монументальные кресла резного дерева с гобеленовыми подушечками на жестких сиденьях. Пол, стены и потолок комнаты были облицованы камнем, среди шлифованных плит которого встречались наборные мозаики. В свете колеблющихся, несмотря на отсутствие сквозняков факелов, изображения на них казались подвижными, создавая таинственную и немного тревожную атмосферу.       Августа молча выставила на стол свой трофей.       - Чаша Хельги Хаффлпафф! – Первой опознала реликвию основательницы своего факультета Амелия Боунс.       - И крестраж Волдеморта. – Быстро проведя диагностику, добавил Кастелян.       - Она ведь не пострадает? – С робкой надеждой спросила рыжая ведьма, помня судьбу медальона Слизерина.       - Физически нет. – Спустя десять минут, потраченных на детальную проверку, ответил Кастелян. – Но магические свойства вернуть вряд ли удастся.       Пару минут большинство присутствующих осознавало сказанное и любовалось легендарным артефактом, ставшим просто исторической реликвией. А леди Лонгботтом, чарами приманив себе чайную пару, наслаждалась неплохим ассамом и овсяным печеньем. Тишину прервал Кастелян:       - Проведя ряд исследований, благо отдел практически укомплектован всеми нужными специалистами, и лишь уважаемый господин Ван на ближайшие восемь лет согласился быть только внештатным консультантом, – тут Кастелян обиженно посмотрел на лорда Аббота, переведя укоризненный взор на леди Лонгботтом, как будто именно их считал виновными в несговорчивости приезжего прорицателя, – а после вступления Августа в права главы Ордена, и доступ к финансам перестал быть проблемой, мы установили, что количество крестражей не может быть бесконечным. Максимальное значение для мага уровня Мерлина – девять-десять, а Волдеморт пожиже будет. Так что для него шесть-семь – это предел, даже с учетом заемной силы его рабов. При дальнейших попытках гарантирован расщеп как при неудачной аппарации, а то и вовсе развоплощение, которое, вероятно, и произошло в доме Поттеров на Самайн восемьдесят первого года. Уж больно неудачное время для ритуала выбрал этот полукровный выскочка. Как только не усвистел за Грань.       - Из хорошего, – без паузы продолжил старик-невыразимец, – три крестража, созданных из реликвий Основателей найдены и обезврежены или будут обезврежены в ближайшее время. – Скосил взгляд на чашу, перемещенную Августой в центр стола, чтобы не мешала леди чаевничать, Кастелян. – По всем признакам, четвертым была змея, что после слияния с основным духом стала пищей для его возрождения.       Лорд Аббот решительно кивнул, демонстрируя согласие с выводами невыразимца, так как и сам прошерстил не только личную библиотеку в поисках информации по данной теме.       - Под вопросом фамильный перстень рода Гонт. Волдеморт носил его как признак принадлежности к потомкам Слизерина с сорок третьего по сорок пятый годы. – Старый маг сделал паузу, чтобы призвать себе бокал лимонада, а слушателям оценить алогичность ситуации.       - Это точно? – нахмурившись, переспросил лорд Аббот. – Настоящий родовой артефакт древнейшего рода выпил бы силы непризнанного бастарда за пару месяцев. Защиту на чём-то попроще еще можно сломать, но перстень главы рода… – И чтящий традиции маг покачал головой. – И где ты его раздобыл?       - В лачуге Гонтов, под половицей. Где он, судя по всему, и пролежал всё это время. – Ухмыльнулся молодеющий с каждым месяцем с момента восстановления работы Ордена невыразимцев старик. – Нам с Августом пришлось немало потрудиться, извлекая его из родового «сейфа».       - Салазар Слизерин тем еще затейником был, передавая кольцо на свадьбу единственной дочери, защитил её новый род и свое наследие весьма качественно, – смочив горло, продолжил довольный вниманием Кастелян. – Бидль в своей сказке всё переврал или свидетель неправильно понял увиденное. Кадмус Певерелл действительно сотворил уникальный артефакт для компактного хранения родового камня, который у Слизерина, не имевшего родового дома на британских островах и не отличавшегося кротостью нрава не раз пытались выкрасть или уничтожить. Оправа кольца привязывала камень к семье того, кто носил его постоянно, делая перстень аналогом второго алтарного камня. Так Гонты, даже потеряв связь со своей родовой магией, остались древнейшим родом, получая подпитку от магии Слизерина.       - Взятый обманом с живого Гонта, камень не принял Риддла, но тот вселил в него часть своей сущности, так что, на время «переваривания» артефакт вел себя тихо. Это – догадка, но иного объяснения я не вижу. Риддл спрятал кольцо в пустующем доме отбывающего пожизненный срок в Азкабане дяди, когда почувствовал отток магии. Чтобы забрать его потребовалась кровь чистокровного потомка Гонтов, зачатого законным способом и не отсеченного от рода.       - То есть у Гонтов есть наследник? – Удивилась мадам Боунс.       - Нет. Но есть носительница крови. А Морфин слишком долго находится в Азкабане, стены которого блокируют все связи, кроме привязки на крови.       - А дневник тоже крестраж? – Спросила леди Лонгботтом, чтобы увести тему от возможных наследников Гонтов.       - И да, и нет. – Загадочно блеснул глазами лукавый дед. – В некотором роде – это клон личности пятнадцатилетнего Тома Риддла, заключенный в артефакт-паразит тактильного типа, что благодаря связи с неупокоенным духом оригинала способен к саморазвитию и накоплению памяти через переписку с магом-донором. Крайне необычная модификация почти забытой практики древних семей сохранять знания и опыт выдающихся представителей рода. И, хотя дневник и содержал до недавнего времени значительный кусок сущности юного Риддла, но якорем для его неупокоенной души как остальные крестражи не был. – Тут старый невыразимец замялся было, но все же решил сказать всё честно. – Дневник активировали случайно. Не уследили, и очередной подопытный выдал магический выброс, запустивший замену сознания, пришлось ликвидировать последствия. Вот после этого и стало ясно, что артефакт со слепком личности был изготовлен с множественными нарушениями.       - Да, да, Рель. – Перехватил инициативу в разговоре лорд Аббот. – Получив твою записку, я сразу вспомнил то дело, вызвавшее весной сорок третьего нешуточный резонанс в научных кругах Европы. – Заинтриговав и притянув внимание слушателей, Гермес, красуясь, трасфигурировал из листа пергамента стеклянный бокал в металлической ажурной оплетке, чарами левитации наполнил его лимонадом из графина, притянул к себе, капнул из фляжки мятного ликера и наколдовал кубики льда. Взболтал, прислушиваясь к мелодичному звону льдинок, отпил глоток и только, убедившись, что все присутствующие впечетлены его мастерством, продолжил: – На расширенном заседании гильдий артефакторов, рунологов и магов крови девицы рода Блэк: семнадцатилетняя Вальбурга и двадцатипятилетняя Цедрелла, на тот момент уже Уизли, представили в качестве проекта на соискательство мастерства (Вальбурга, как маг крови, а Цедрелла, как рунист) артефакт-дневник, хранящий сущность мага и добровольно отданную память, которые можно было подселить в обездушенное или лишенное разума тело. Именитые мастера были в восторге. Отпечаток личности был ярким, воспоминания структурированными и эмоционально окрашенными, а показатели привязки были столь высоки, что гарантировали абсолютное приживление с минимальными потерями памяти донора. Главы гильдий уже готовились чествовать новые таланты, когда о дополнительных проверках запросили штатный менталист гильдии магов крови и магистр из Восточной Европы, являющийся не только мастером рун, но и мастером-ритуалистом, практикующим техники шаманизма. А пару дней спустя выяснилось, что, вопреки всем запретам, оттиск личности брался не у умирающего опытного окклюмента, а у вполне здорового, к тому же еще и несовершеннолетнего мага весьма талантливого в ментальных науках, но в виду малого опыта, не умеющего правильно дозировать силу, чем и объяснялась яркость воспоминаний. Ко всему прочему, закрепление вырванного по живому, да еще и максимально травмирующим способом куска сущности подростка в артефакте произошло не в результате ритуального самоубийства донора, а посредством убийства разумного существа. И сейчас где-то, вероятно в Хогвартсе, находится ребенок, совершивший тяжкое преступление и, в результате манипуляций двух экспериментаторш, потерявший большую часть своей личности, воспоминаний и эмоций, связанных с ними. В наступившей в монологе лорда Аббота паузе шорох платья, сменившей позу леди Августы прозвучал оглушительно, столь полная тишина сопровождала рассказ почтенного лорда.       - Ведьм из дома Блэк допросили. – Продолжил хватающее за душу повествование довольный вниманием к собственной персоне «неистовый Гермес». – Цедрелла была признана невиновной, так как участвовала только на начальных этапах формирования заготовки и упирала на то, что не знала, кто именно будет донором воспоминаний. В наивность миссис Уизли мало кто поверил, но предпочли сделать вид. У молодой женщины было двое маленьких детей, и выглядела она более чем напуганной. Вальбурга, напротив, не испытывала и тени раскаяния. Услышав, что её действия, скорее всего, привели к непоправимым проблемам в психике подопытного, она ответила, что тот всего лишь грязнокровка и действовал без принуждения, к тому же, в будущем ему была обещана посильная помощь рода Блэк.       - Так это Вальбурге Блэк мы обязаны появлением Темного лорда?! – В гневе раздула ноздри мадам Боунс, не замечая, как становится всё суровей взгляд Кастеляна направленный на её крестного.       - Погоди, – взмахнул руками в сторону давнего приятеля Гермес Аббот, – когда раньше ты спрашивал про дневник-паразит, я не сразу сопоставил. Тем более что ты подозревал в нём крестраж, а это чернейшая магия. – И лорд Аббот подлил и опрокинул в себя лимонад, не прибегая к театральным эффектам. – Посещая перед Рождеством знакомых из гильдий, я вспомнил о том разговоре и задал пару наводящих вопросов, описав, попавший в руки моему другу предмет. Вот тут мне и напомнили о скандале почти полувековой давности, посетовав на то, что «дневник» не был полностью деактивирован. Гильдии не выдают фамилий провалившихся соискателей, но девицы были из слишком известного рода, так что я смог проследить реализацию решений комиссии.       - Артефакт с сопроводительным письмом был отослан директору школы. В нем профессору Диппету советовали провести ритуал слияния для пострадавшего мальчика и вырванного из него куска личности (описание и чертежи прилагались, как и варианты дальнейшей реабилитации под контролем профессиональных целителей), а студентку Блэк отчислить. Ей запрещалось экспериментировать в магии крови и ритуалистике, а главе рода Блэк было направлено послание, в котором именитые мастера настоятельно советовали провести для девушки курс ментальной коррекции и лечения от последствий столь темных практик, что не могли не сказаться на здоровье молодой ведьмы.       - Судя по всему, Диппет рекомендациям не внял. – Буркнула Боунс.       - Не факт, что он их даже читал. – Парировал её крестный. – В те годы всю деловую переписку от его имени вел Альбус Дамблдор, которому старик доверил ведение школьных дел, сам посвящая всё своё время написанию мемуаров сомнительной ценности.       - Ага, – хихикнул в кулак Кастелян, – помню я как наследники Диппета и кандидат на его место директора Хогвартса суетились, изымая тираж этой многотомной пошлятины.       Пока мужчины давили смех, дамы пытались уложить в своих головах критерии назначения на должность директора старейшей магической школы Великобритании.       - То есть, – осторожно начала формулировать выводы глава ДМП, – от Риддла отщипнули и не приживили полностью обратно кусок сущности еще на пятом курсе. Затем он, уже под влиянием собственной дури, провел ритуал расщепления с родовым перстнем Гонтов. Дальше – три крестража из реликвий основателей и один из змеи-фамильяра. И как финал – развоплощение при попытке создать крестраж в ребенке Поттеров?       - Где-то так. – Согласился с выводами опытного дознавателя Кастелян.       - Так крестраж в ребенке есть или нет? – Проявила настойчивость в стремлении докопаться до истины мадам Боунс.       - Мальчик-который-выжил – это сказка для обывателей. – Выступила с категоричным заявлением леди Лонгботтом. – Гарри Поттер мертв. На это однозначно указывает гобелен Блэков.       - И как же Дамблдор планирует выкручиваться?       - Узнаем через три с половиной года, когда для Героя наступит время идти в Хогвартс. – Хмыкнул лорд Аббот. – Или не узнаем, если Альбус найдет повод потянуть время. А сейчас важнее определить как окончательно отправить за Грань душу Волдеморта, что удержанная от свидания с Предвечной крестражами мотыляется где-то на просторах маг.Британии. Что скажешь, Рель, если их все уничтожить, дух уйдет на перерождение? – И Неистовый Гермес подмигнул и улыбнулся кривой улыбкой старому приятелю.       - Я почти уверен, что нет. – Не принял предложенного веселья нахмурившийся Кастелян. – Не имея телесной оболочки, дух способен вселяться в живые существа, но их быстрое истощение и смерть ведет лишь к его освобождению для дальнейших скитаний в материальном мире. Чтобы его окончательно упокоить, дух должен быть воплощен в предназначенном для него сосуде, будь то гомункул на крови или иное, созданное на базе алхимии тело. Для форсирования событий у нас нет подходящего биоматериала. Остается ждать и отслеживать ситуацию. А на случай вселения в мага или удачной попытки создать тело самостоятельно, из крестражей сделаем локаторы и разместим их в максимально удаленных точках, чтобы иметь точные координаты его местонахождения.       - Готова оказать любую помощь. От ингредиентов, до силовой поддержки. – Выступила с заявлением леди Лонгботтом, под согласные реплики остальных заговорщиков.       - Лишним не будет. – Склонил голову в благодарном поклоне Кастелян. – Локаторы, после их создания, нужно будет установить и защитить от порчи.       Когда компания уже собралась расходиться, устав от обилия новостей, к Кастеляну обратилась Амелия Боунс:       - У вас в отделе ведь есть большой ритуальный круг, показывающий магические связи? – А на утвердительный кивок и вскинутые в вопросе брови невыразимца, пояснила свой интерес. – Министр Тикнесс заболел под Рождество. В Мунго диагностировали резкий отток магии и предположили, что Пайус нарушил какую-то незначительную клятву или получил предупреждение от более серьезного обета. Тикнесс чистокровный из старого рода и подобного небрежения за собой не знал, вот и обратился в Отдел тайн, но там «мистер Смит» отправил его обратно в Мунго, заявив, что ничем не может помочь, да, и не обязан, так как не подчиняется министру. Так что теперь тот очень зол на невыразимцев и немного напуган возможными последствиями.       - Приводи, конечно, только обозначь время заранее, я открою разовый доступ из камина в твоем рабочем кабинете. А то опять напоретесь на ряженых, оккупировавших прихожую со стороны министерства.       - Кстати, о ряженых. – Приободрилась глава ДМП. – Недавно к нам поступила жалоба на Отдел тайн и его начальника «мистера Смита». Её тщательно расследовали и признали обоснованной и весьма серьезной. Так что на ближайшем собрании Визенгамота вниманию судей будет представлено дело «Брукс против Смита».       Стоящие возле камина действующие члены высшего магического суда, лорд Аббот и леди Лонгботтом переглянулись и улыбнулись друг другу предвкушающими шоу улыбками. ***       После приглашения на позднюю аудиенцию от леди Боунс Пайус Тикнесс немного нервничал. Еще ни разу патрон не вызывала его в конце дня, предпочитая доносить редкие рекомендации, нанося краткие визиты в рабочее время, маскируя их решением текущих вопросов своего департамента. То, что они идут в Отдел тайн возмутило министра, но, узнав, что путешествовать предстоит по каминной сети, Тикнесс решил испытать удачу, все же возможный откат пугал молодого мага, не обладавшего потенциалом Мерлина.       Первый шок Пайус испытал прямо на выходе из камина. Пара владельцев серых плащей, здороваясь, откинула капюшоны, и более рослый и молодой оказался никем иным, как Августом Руквудом – трагически погибшим перед самым судом обвиняемым в пособничестве Волдеморту Пожирателем смерти.       - Рад знакомству, министр Тикнесс, – как ни в чем не бывало, отвесил малый поклон этот румяный «покойник». – Вижу, вы тоже наслышаны о той глупой истории со сфабрикованными обвинениями, вылившейся в фатальные для моего эксперимента последствия. – И Руквуд небрежно поправил рукава мантии, демонстрируя чистые предплечья.       Пока Август изображал пантомиму «Попранная добродетель», Кастелян с усмешкой наблюдал за ошарашенным чиновником, так и прикипевшим взглядом к мускулистым рукам главы Ордена невыразимцев.       - Но как же? – Обернулся к главе ДМП удивленный министр. – В обвинении звучало, что Август Руквуд передавал секреты Отдела тайн Темному лорду. А на допросе сам глава отдела мистер Смит заявлял, что видел на его руке темную метку.       - Ох уж этот мистер Смит. Все-то он видит, все-то он знает. – Давя смешок, прокаркал Кастелян.       - И никаких секретов Волдеморту я не передавал. – Обиженно насупился молодой маг. – Это Дамблдор подбивал меня провести для него исследование по темпоральной магии, предлагая в качестве опытной базы школьников.       - Ты не говорил. – Разом утратив веселость, развернулся к своему подопечному начальнику пугающий сгустившейся магией старик.       - Так я и не думал соглашаться. – Отмахнулся от незначительного, по его мнению, эпизода Руквуд.       - Вот только за день до твоего ареста со склада пропал рабочий хроноворот с запасом хода на три часа. – Задумчиво пробормотал Кастелян, а Август слегка покраснел. Хотя он давно уже вернул всё украденное, но, став главой Ордена испытывал смущение каждый раз, когда наставник напоминал ему о той спонтанной выходке.       - Это позже я закрыл временщикам доступ в кладовые, оставив на виду только бракованный конфискат и результаты неудачных экспериментов. – Больше для себя, чем для собеседника проговорил Кастелян. – Надо бы их вообще вышвырнуть, но они так удачно расположились возле общеизвестного входа из министерства и так старательно отпугивают праздных зевак из власть имущих, что грех не воспользоваться услугами столь предупредительной охраны.       Пока Руквуд с Кастеляном обсуждали вопросы безопасности отдела, а Пайус Тикнесс пытался уложить в голове полученную информацию, четверка магов миновала пару слабо освещенных коридоров, выйдя к анфиладе просторных залов, в которых специалист опознал бы весьма неплохо оснащенные лаборатории различной направленности. Сквозь марево защитных чар, огораживающих рабочие зоны, просматривалась зельеварня и склонившийся к котлу смутно знакомый Пайусу маг, опознать которого со спины бывшему следователю ДМП не удалось. Лаборатория химеролога была хорошо освещена, но кроме затененных просторных клеток с невидимыми, но слышимыми обитателями в ней никого не было. В очередном зале, заставленном кадками с весьма экзотичными растениями, на кушетке дремал немолодой маг в необычно короткой и расклешенной мантии с меховыми вставками и свисающим с левого плеча на манер эполета пушистым хвостом. От тянувшихся к нему отростков весьма хищного поведения (если так уместно говорить о плотоядной флоре), он отмахивался неизвестными большинству чарами, ни разу не повторившись, пока группа магов миновала его лежбище. На вопросительный взгляд Тикнесса Руквуд только пожал плечами, а Кастелян буркнул что-то похожее на, чем бы Престон ни тешился, лишь бы не бузил.       Через пару пустующих помещений неясного назначения, взору министра предстал просторный кабинет-библиотека, за одним из заваленных свитками и книгами столов которого сидел, уткнувшись в огромный фолиант худощавый рыжеватый блондин, что водил пером по размещенному на пюпитре пергаменту. Ракурс и свет позволяли хорошо разглядеть молодого мага.       - Барти Крауч младший! – От очередного видения признанного покойника оторопел бывший старший следователь ДМП, притормозив, но не сумев преодолеть невидимую преграду в попытке добраться до ускользнувшего из лап правосудия преступника.       - Оставь, Пайус! – Приказала глава ДМП. – Я лично его допрашивала с сывороткой правды. Никаких преступлений он не совершал, если не считать таковым тягу к запрещенным знаниям. Но послушать нашего верховного чародея, так и Колопортус с чарами привата пора признавать темными заклинаниями. Да и не судили его. Старший Крауч под ментальным воздействием как засунул сына в Азкабан без суда и следствия, так и вытащил, как только пришел в себя. А афишировать не хочет, чтобы со Светлейшим не бодаться, да белье исподнее не выставлять на публику.       - А как же пытки Френка и Алисы Лонгботтомов?       - Сплетни. – Припечатала мадам Боунс. – Я тоже считала, что он там присутствовал, и была очень удивлена, не найдя никакого упоминания о Крауче в деле Лестрейнджей. Я даже спросила леди Лонгботтом. Но и она, как свидетель подтвердила, что в тот вечер на её сына и невестку напали трое Лестрейнджей и ни одного Крауча.       Так, обдумывая вскрывшиеся нюансы резонансных дел, поставивших точку в последнем противостоянии «темных» и «светлых» сил, Тикнесс не заметил, как компания, миновав несколько пустующих залов, оказалась в торцевом помещении. Венчающий анфиладу холл был торжественным и мрачным. Уходящий вверх потолок терялся во тьме, рождая причудливое эхо. Мраморный пол и три лестницы с балюстрадами, две из которых вели наверх, а одна вниз, слабо подсвечивались чем-то похожим на болотные фонарики. Мимо высокими андрогинными тенями проскользили длинноволосые платиновые блондины, и Амелия вынуждена была признать, что серые балахоны невыразимцев чрезвычайно идут супругам Лавгуд. Возле спуска гостей и хозяев караулил закутанный в такую же мантию Карл Шафик, чтобы беззвучно присоединиться к молчаливой процессии.       В ритуальный зал вошли четверо: Тикнесс, Руквуд, Кастелян и Шафик. Леди Боунс осталась в коридоре, дабы не смущать в столь интимный момент своим присутствием своего подопечного.       Сложной формы конструкция, вычерченная по залу, оказалась многомерной. Руны и пробитые в камне канавки виднелись не только на полу, но и на стенах и потолке. Три каменные колонны со сквозными нишами также были испещрены различными символами. Невыразимцы по очереди отлучались в небольшой альков недалеко от входа, чтобы, спустя пару минут, выйти оттуда в холщовых балахонах. Появившийся последним из-за шторы грязно-бурого цвета Кастелян, поманил к себе Пайуса:       - Нужно снять с себя всю одежду и артефакты. Чистые робы лежат на полке. Свое имущество можешь сложить на лавку и запечатать, нажав на руну. – И старик указал молодому магу нужную комбинацию. – Для лучшего результата ритуала стоит помыться и натереться травами. – Тут Кастелян снял с полки коробку и протянул Тикнессу, проговорив на прощание: – Ждем тебя в зале.       Стоять босиком на холодном полу Пайусу пришлось довольно долго. Шафик и Руквуд ходили по залу, расставляя свечи и курильницы, помещая в ниши незнакомые министру предметы. Наконец, невыразимцы замерли каждый за своим столбом. Кристалл памяти в углу активизировался, фиксируя происходящее. Старик-кастелян затянул катрены. Пламя в свечах и курильницах вспыхнуло и тут же опало.       - Родовая защита. Детский блок. Снят немного криво, нужно будет поправить. – Сухо озвучивал увиденное мастер-ритуалист, представленный Тикнессу как Карл Шафик. – О, какой чудесный «светлый» сглаз на утрату доверия окружающих, хоть и действует в четверть силы, видать не на те эмоции закреплен. Без круга и не заметили бы. – Оживился ритуалист, чуть не пританцовывая за своей колонной, но ему мешала необходимость рассмотреть пациента через самую нижнюю нишу, для чего рослому Шафику пришлось встать на колени, опустившись задом на пятки. – А вот здесь… Пахнет чем-то пыльным и сладковатым.       - Некромантия? – напружинился Кастелян, сам опускаясь на колени и вглядываясь в центр зала, где замер испуганной статуей министр Тикнесс.       - Вроде нормально всё. – Присев на корточки вгляделся в видимое только из ниши Август Руквуд. – Старые клятвы типа присяги обычно так и выглядят.       - Так, да не так. – Парировал, задетый сомнением в своем профессионализме Карл Шафик. – Здесь кто-то хитрый и наглый к старому договору подвязал дополнение. Вот оно и фонит. Договор публичный, через присягу министра. Неисполнение грозит полной потерей магии. Судя по срокам, именно Фадж – тот идиот, что накинул удавку на шею себе и своим преемникам, ратифицировав дополнение. Надо искать артефакт, созданный некромантом, что является гарантом исполнения обязательств.