Шарф Детры

***

      — Ты сделала ЧТО?       Ричард уже сгорбленно стоял, уперев руки в стол. Радостный тон Эмили его только выводил из себя. Вчера она успела вернуться до того, как Ричард и Грасс пришли домой. Всю ночь её грызло нетерпение, так хотелось рассказать товарищам обо всём. Впрочем, реакция Ричарда была предсказуема.       — Встретила ассасина и нашла обиталище Дурмана, — девушка вздёрнула головой и поддразнила рыцаря, показав кончик языка. — Всё ещё считаешь меня бесполезной?       — Я никогда не считал тебя бесполезной, Эмили, — слегка смягчился Ричард, после, подойдя к девушке, взял её за плечи. — Но неужели ты не понимаешь, как это было опасно?       — Ничего не опасно. Обычная полянка с красивыми цветами.       — А если бы Дурман напал на тебя?       — Не было там Дурмана. Ну, а может просто прятался.       — Вот именно! Прятался и чудом не напал! — Ричард говорил словно на последнем издыхании. — Эмили, ты могла погибнуть! Почему ты никогда меня не слушаешь?       — А почему ты никогда не слушаешь меня? — парировала девушка, нахмурившись, скинула с себя руки рыцаря и уселась за стол, бросая полные надежды взгляды на Грасса, что безразлично крутил ножи. — Благодаря мне мы смогли продвинуться! Хоть бы спасибо сказал!       — Я ценю твои старания, правда, — рыцарь вновь затих и сел рядом с ведьмочкой. — Но ты всегда вляпываешься в опасности. Настанет момент, когда тебя никто выручить не сможет. Что будешь делать тогда?       — Рассчитывать только на себя, — твёрдо ответила Эмили, вспомнив слова ассасина. — Или что, считаешь меня слабой?       — Я считаю тебя не всесильной. Ты не сможешь справиться со всем на свете!       — И почему же? — девушка цыкнула и вновь переключилась на разбойника. — Грасс, ну помоги мне! Он надоел меня заваливать, а я, между прочим, старалась!       Грасс лениво поднял глаза. Ему совсем не до этой канители. Но, уступив сверлящему взгляду ведьмочки, он тихо вздохнул и наконец отложил ножи.       — Намного полезнее сейчас послушать, что узнала Эмили. Смысла вдалбливать что-то в её голову нет, да и время тратить не хочется, — безучастно пробормотал Грасс, затем искоса посмотрел на Ричарда. — Впрочем, ты старший, тебе и решать. Если «вразумительные» уроки для Эмили продолжаются, то я пошёл.       Рыцарь бесшумно выдохнул. Он и сам знал, что талдычить что-то Эмили бессмысленно. Она всегда будет делать по-своему.       — Ты прав, иначе я скоро голос сорву, — Ричард потёр переносицу, кажется, у него заболела голова. — Ну, рассказывай, что ты откопала.       — Ура! Иногда ты бываешь полезным, Грасс, — Эмили подскочила со стула, хотя это не имело смысла. — Обиталище Дурмана, находится на востоке, минут двадцать ходьбы. Это единственное место с открытым небом. Там ничто не может закрыть солнце!       — Поэтому ты решила, что Дурман находится там?       — Да, для него нужно много солнца. А ещё у меня появилась идея, что можно чем-то приманить Дурман, а потом атаковать из засады. Нужно поискать в библиотеке, чем он питается. Или, может, ему нравится какой-нибудь запах.       — Ты точно видела, что Дурман находится там?       — Нет… Я не спускалась в лощину. Но я уверена, что он там. Где ему ещё быть?       — И ассасина ты встретила там же?       — Нет, он помог мне… — Эмили прикусила язык. Если она проговорится, что на неё напали гоблины, Ричард тут же забудет о всём сказанном ранее. — …Найти это место. Я просто проследила за ним.       — А если он одичавший?       — Ничего не одичавший! Он умеет говорить! У него даже кот есть!       — Надо же, кот у бездушного убийцы. Мило, — фыркнул Грасс, вновь взявшись за ножи.       — Грасс, не говори так, — Эмили тут же померкла. — Ты же понимаешь, большинство ассасинов становятся ими против воли. А этот — наш ровесник, думаешь, он сам решился стать убийцей?       — Его это никак не оправдывает.       — Как ты можешь говорить такое, когда сам был головорезом?       — Эмили, я знаю, тебе хотелось бы вытащить абсолютно всех из Подземелья, — Ричард положил ей руку на плечо, усаживая на стул. — Но Грасс прав, последний, кому можно здесь довериться и предложить путешествовать — это ассасин.       — Вы так говорите, потому что просто не видели его. Он не причинил мне вреда, да и почему вообще должен?       — Потому что это ассасин. Их с детства обучают устранять неугодных. Им плевать на людские жизни, их даже трудно людьми назвать.       — Не правда! Этот ассасин — другой! Он спас меня от огромной гоблин-стаи!       И тут в голову ударило осознание. Всё-таки, ляпнула лишнего.       — Ах вот оно что, огромная гоблин-стая, — как и ожидалось, Ричард тут же сменился в лице, что уж говорить о голосе. — Ты, вроде, уверяла, что никаких опасностей не было.       — Ну, в итоге и не было, ассасин меня спас, — Эмили попыталась невинно улыбнуться. Не получилось.       — Знаешь, я больше не собираюсь тебя вразумлять. Где ключи?       — Пожалуй, я и правда буду рассчитывать только на себя, — девушка рванула к выходу, но рыцарь тут же схватил её. — Отпусти! Я не собираюсь отсиживаться в комнате! Ричард!       — Грасс, найди ключи и помоги мне её запереть, — Ричард спокойно потащил ведьмочку на второй этаж.       — Грасс, ты — гнусный предатель, если поступишь так!       — Если бы в тот раз тебя всё-таки сожрали гоблины, хоть это послужило б тебе уроком, — разбойник уже сжимал связку ключей от комнат. — Но даже я не хотел бы, чтоб это случилось.       — Как мило с твоей стороны — шикнула Эмили и беспомощно повисла на плече Ричарда. — Ну ладно-ладно! Пообещайте тогда, что хотя бы попытаетесь поискать кого-нибудь из героев.       — Если ты пообещаешь, что будешь сидеть паинькой и не сбежишь, — рыцарь вошёл в комнату ведьмочки и наконец отпустил хозяйку.       — Как будто у меня получилось бы, — девушка обиженно плюхнулась на кровать и прижала к себе Лути.       — Вела б ты себя так почаще, я не стал бы тебя закрывать.       Ричард закрыл дверь, ключ сделал два поворота, а затем где-то в доме стали утихать гулкие шаги. Эмили бессмысленно прожигала потолок глазами, ну а вдруг всё-таки получится прожечь дыру? Лути заботливо вылизала руки хозяйки и свернулась под боком. Вчерашняя прогулка была весёлой, но и поспать тоже иногда хочется.       — Зачем вообще наши предки сделали двери, которые можно закрыть на ключ? — бросила Эмили в пустоту. — И откуда они вообще металл взяли, чтобы слепить ключи?       Пустота не ответила. Девушка на это только цыкнула и перевернулась на бок. Кодекс зашелестел под бедром, забыла снять. Эмили поднялась и поставила кодекс на деревянный постамент, открыв на заклинаниях для профессиональных магов-мастеров. Таких, как её отец. Хотелось бы ей уже владеть этими заклинаниями…       Как только Эмили попала сюда, она перечитала свой кодекс — подарок папы — от начала до конца. Благодаря этому половина воспоминаний об отце восстановилась. Он наизусть знал самые трудные заклинания, подвластные лишь величайшим магам. Например, одним взмахом посоха выстроить целый дом из того, что находится в окружении: ветки, камни, листья. Эмили пока была на уровне: построить из спичек крошечную косую избушку. Или заклинание, способное противостоять силам стихии — разогнать тучи, или наоборот призвать грозу. Но что больше всего ценилось в магах — они могли бороться с болезнями. Никакая чума не была страшна магам. Но ведьмочка всё же не припоминала, чтобы её отец владел таким сильным заклинанием.       Может, потому что к тому моменту, как родилась Эмили, Подземелье уже существовало. А значит, Колосс Зулан уже тогда похитил камень, который придавал силы магам. Поэтому папа лишился каких-то навыков. Но это лишь сделало его сильнее.       А то, что Эмили сейчас сидит взаперти, сильнее её не делает! Девушка попинала дверь, зная, что толку от этого не будет, и вновь упала на кровать.       Как же надоела эта комната. Эта постель с одеялом, сшитым из шкуры какого-то несчастного животного. Деревянная мебель, деревянные стены. Истоптавшийся мшистый ковёр. Окно, из которого каждый день видно одно и то же: ветки, ветки, деревья, и вновь ветки. А вскоре стало видно лишь вбитые деревянные прутья, потому что Ричард и Грасс смекнули, что Эмили может сбежать и через окно.       Хочется в мягкую родную кровать, поющих соловьёв глубокой ночью, треск свечей, шелест страниц и папин голос, смиренно глаголющий сказки.       Девушка перевернулась набок, уткнувшись в шерсть сопящей Лути, чтобы не заплакать. Папа всегда повторял, что путь уныния и отступления закрыт для магов. Но с каждым днём… становилось тяжелее.       Но отец никогда не опустил бы руки. Он разочаровался бы, если б Эмили дала себе слабину. Ведь он ждёт, там, за стенами, ищет и надеется, что его дочь всё ещё сражается.       Ведьмочка глубоко вдохнула запах Лути, после с трудом, но и с волевыми призывами души, поднялась с кровати. Нельзя сидеть без дела. Пора искать остальных товарищей. А может удастся найти ассасина.       Нужно только выбраться. Что сказал бы папа?       Самая повторяемая фраза отца была: «В магии — жизнь, в магии — свобода». Свобода сейчас — ключевое слово для Эмили… Свобода, ключ, магия… Несвязные слова внезапно ударили в сознание девушки решением. Ну конечно! В магии свобода! Ведь с помощью магии можно даже дверь заставить открыться.       Девушка и забыла, как использовала когда-то это заклинание. В первые дни, когда она попала в этот дом, её комната так же была закрыта. Ведьмочка отказывалась от любой другой открытой комнаты. Ведь если комната закрыта, в ней есть какой-то секрет, и он должен принадлежать только Эмили. По телесной памяти ей удалось применить заклинание, но всем остальным она сказала, что просто нашла ключи. Секрета в комнате так и не было, но зато заклинание не забылось.       Эмили с деловитой улыбкой взяла кодекс и, прошептав заклинание, сделала рукой жест, будто крутит ключ. С первого раза, естественно, не получилось. Замок не поддавался. Но через пару попыток наконец знакомая магия наполнила кончики пальцев, и в скважине прозвучал щелчок.       — Лути, просыпайся! — победно воскликнула ведьмочка, гордо уперев руки в бока, и собачка, не проснувшись до конца, вскинула голову. — Мы идём искать новых друзей.

***

      Наверное, вместо крови в организме Эмили тёк энтузиазм. Она понятия не имела, где искать остальных героев. Но это не мешало ей просто идти по уже знакомой непротоптанной тропе, раздвигая ветви и продираясь через колючие кусты. Лути фыркала и озорно поскуливала в такт вороньих криков. Хоть кто-то так же не учится на ошибках.       Ну, вообще-то, Эмили училась на своих ошибках. В прошлый раз она просто испугалась, совсем позабыв, что гоблины не дремлют. А поэтому позабыла все сильные заклинания.       Те заклинания, что уже отскакивали от языка, машинально воплощаются, а с более сложными приходится потеть. Но сейчас ведьмочка готова. Пусть хоть сам Зулан собственной персоны выскакивает из-под земли, девушка не дрогнет.       Ну, с этим она перегнула. Чтобы встретить хоть какую-нибудь опасность, нужно куда-то идти. Эмили была на сто процентов уверена, что Ричард и Грасс не пойдут в гости к Дурману, учитывая нерасторопность рыцаря. А Эмили — пойдёт. Вдруг, как говорилось в записях, Дурман настолько слабый, что вечно убегает? Ведьмочке не состоит труда вырвать его с корнями. Вот ведь, будут потом складывать легенды о ней, Эмили Великой! Хотя нет, титул «Великий» уже занят отцом. Ведьмочка сама придумает себе псевдоним. И папа будет ей гордиться.       Настроение вмиг улучшилось, девушка ринулась в рощу, даже Лути еле поспевала за ней. Вот знакомые заросли. Эмили схватилась за ветки и медленно заскользила по склону. Тут высоко, как она умудрилась не сломать вчера ногу? Благо, скоро земля выровнялась, и ведьмочка помчалась дальше. Дыхание перехватило, когда, вырвавшись из бурелома, она наткнулась на неподвижно лежащих гоблинов. Конечно, они здесь. По крайней мере, теперь они неопасны. Эмили побежала дальше, скомандовав Лути не обнюхивать тела.       Роща пролетала мимо глаз крашенным полотном, пока в щели меж листьев не пробился ослепительный свет. Девушка немедля отбросила ветки.       На этот раз она не стала вестись на прекрасный пейзаж. Ложная красота, обещающая свободу, не отнимет у неё времени. Ведьмочка стала спускаться в лощину. Её облюбовали знакомые розовые бутоны, чем-то похожие на колокольчики. А ветер и возглас кукушки где-то в лесу утягивали в воспоминания о детстве.       Эмили, когда была маленькой, постоянно пряталась в высокой траве и выскакивала на папу исподтишка. Было так захватывающе представлять себя дикой лисой, что крадётся к добыче. И хоть качающиеся бутоны её выдавали, папа всё равно притворялся, что совершенно не ожидал «атаки». Наверное, ему было трудно делать вид, что он веселится, когда это поле так его угнетало.       Девушка помотала головой. Всё-таки, Подземелье опять пытается навлечь на Эмили тоску. Но этому не бывать. Ведь благодаря этим воспоминаниям ведьмочка поняла, как ей подкрасться к Дурману. Бесшумно это не выйдет, но хотя бы не видно будет. Правда… вряд ли огромному цветку есть, чем смотреть.       Но Эмили всё равно сняла шляпу. Плывущая по полю шляпа будет выглядеть нелепо. Девушка стала красться, так тихо, как только это возможно. Лути в море цветов вообще не было видно, она верно вышагивала рядом с ногой хозяйки. Сегодня добыча — Дурман, а не наоборот. И неважно, что цветка на месте может и не быть. Это не значит, что ведьмочке не придётся так же красться когда-нибудь в будущем.       Как лисица. Тихо, осторожно, но вальяжно. Принюхиваясь к окружению. Пахнет сладким. А чем дальше Эмили шла, тем слаще становилось. Неужели бутоны могут так пахнуть? Или всё-таки это Дурман…       — О, ты тоже думаешь, что его запах чудесный?       Ведьмочка вздрогнула, Лути застыла. Совсем рядом… только что раздался незнакомый голос. Девушка осторожно повернула голову.       Летающая каштановая мантия притаилась в цветах. А, нет, это человек в капюшоне. Просто стоит в профиль. Эмили слегка обиделась. Он смог подойти так незаметно, когда она продвигалась, как сама скрытность? Это нечестно! Даже Лути его не учуяла. Впрочем, запах от Дурмана явно перебил другие ароматы.       — Гоблины сюда не ходят, потому что ненавидят этот запах. Ну и аромат здесь будет, если Дурман ещё и раскроется, разольётся по всему Подземелью! Наверно, тогда гоблины без проблем разрушат магические печати своими дубинками и рванут за тридевять земель.       — Правда? — неожиданно для себя прошептала Эмили.       Тогда человек повернулся к ней. Это оказался кудрявый русый парнишка с россыпью веснушек и хитро прищуренными глазами, вобравшими в себя цвет всего этого леса, освещённого солнцем — ярко-ярко изумрудные. Для мага такая внешность выглядела необычно. Этот парень выглядел настолько… естественным и живым, ни капли волшебства в нём не было. Дитя природы, не иначе.       — Нет! — ответил он с широкой улыбкой. — И вообще, это не запах, а ядовитые пары. Дурман их выпускает для своей безопасности.       — Что?! — девушка тут же прикрыла лицо шляпой.       — Да, к сожалению, такое случается. Через полчаса твои клетки начнут разрушаться, кожу разъест, а внутренние органы смешаются в кашу. Неопытные выживальцы часто придаются огню забвения, передавая свои ошибки потомкам, дабы те могли завершить начатое, — пафосно отчеканил парень, сжав руку в кулак.       — Но это точно должна быть не я! — громким шёпотом бросила Эмили. — Ты же как-то дышишь ядом!       — За века эволюции я отрастил стальные лёгкие, что фильтруют воздух, — как ни в чём не бывало ответил незнакомец. — Вообще-то нет, но это входит в мои планы на будущее. Правда, со стальными лёгкими будет трудно передвигаться… Но не суть. К счастью для тебя, у меня в кармане завалялось зельице, которое нейтрализует яд Дурмана.       Он пошарился в карманах и протянул Эмили стеклянную колбочку с мутной тёмно-зелёной жижей.       — Хвала великим магам! — девушка тут же выхватила зелье, вытащила пробку и бездумно опустошила колбу. Когда глотала, чуть не подавилась, а затем стала откашливаться, напугав Лути. — На вкус, как болотная тина с гнилой грушей!       — Потому что так и есть! — хихикнул парень и с некоторым недоумением забрал пустую колбу. — Не хочу знать, при каких обстоятельствах тебе приходилось пробовать тину и гнилую грушу, а ещё не хочу знать, зачем ты это выпила. Можно было просто понюхать.       — Чего?..       — Я тебя обманул. Яд Дурмана просто усыпляет. А эта смесь, когда обволакивает лёгкие, отталкивает сонные пары, — парнишка невинно улыбнулся, наблюдая, как меняется лицо Эмили. — Да не переживай. Не смертельно. Может, помучаешься с желудком пару дней, а потом пройдёт.       — Зачем тебе нужно было меня кошмарить?! — ведьмочка почувствовала, что начинает взбешиваться.       — Птичка-соседка нашептала, что по лесу уже два года бродит ходячая катастрофа. А недавно оная решила уничтожить Дурман.       — Ты не можешь быть знаком с Ричардом.       — С Ричардом я вряд ли знаком. А вот с ходячей катастрофой — уже. И всё оказалось куда запущенней, чем я ожидал, — непричастная ухмылка на его лице злила Эмили даже сильнее, чем родительский взгляд Ричарда. — Ну, неважно. Пошли ближе посмотрим.       Парень сорвался с места, приближаясь к центру лощины, Лути рванула за ним. Девушка тоже поспешила. Несколько метров цветочное поле ещё продолжало бежать красочным ковром по склону. И вот герои достигли центра лощины. Эмили затаила дыхание, взяв на руки собачку.       Огромный цветок. Он полностью скрыл свои лепестки и выглядел, как зелёный купол. Гигантские листья, похожие на крылья дракона, раскинулись во все стороны. А на земле лежали лианы, а может и корни, усеянные шипами. Дурман дышал… кажется. Закрытый бутон то сжимался, то приходил в прежнюю форму. А корни порой вздрагивали.       — Он так дёргается, будто плачет, — тихо протянул парень. — Как думаешь, цветы могут испытывать эмоции?       Эмили даже не удивило, что он задал этот вопрос совершенно серьёзно.       — А он не нападёт?       — Я рад, что хотя бы об этом ты побеспокоилась. Он сейчас спит, я распылил сонный газ рядом с ним.       Эмили нахмурилась. Какой странный парень. Зелья готовит, которые к тому же пить нельзя. Ещё и о Дурмане столько знает. И правда, дитя природы…       Стоп… Зелья, знание флоры-фауны, дитя природы…       — Так ты ведьмак! — злость как рукой сняло.       — Ты не рассчитала громкость собственного голоса, — пробормотал парень, заметив, что Дурман оживился.       Лианы тут же взвились вверх. Эмили, сжав и взвинченную Лути и кодекс, приготовилась. Неужели, это — её звёздный час? Ведьмак, напротив, выглядел совершенно спокойно.       Бутон внезапно съёжился до размера ствола тоненького дерева, закрутился в листья, а земля вокруг стала дрожать и крошиться. Момент — и Дурман юркнул в почву, будто и не было.       — Куда?! — Эмили, отпустив разлаявшуюся Лути, тут же метнулась к центру лощины. Осталась только рыхлая земля, которую собачка принялась скрести, и облако паров, щипающее глаза. — Он что, может так быстро двигать корнями?       — Именно! И с помощью тех же корней он передвигается. Гениально, да? — с безмятежной ухмылкой прощебетал парнишка.       — Гениально, но не для меня, — Эмили отчаянно топнула. — Ты же сказал, что усыпил его!       — Я снова тебя обманул! Разве может Дурман уснуть от собственного яда? — на бешенный взгляд ведьмочки он лишь пожал плечами. — Я хотел посмотреть, сможешь ли ты себя осторожно вести, пусть и со «спящим» Дурманом.       — Ты на меня анкету какую-то составляешь, что ли?       — Ну, может быть.       — Мне всё равно, что обо мне думаешь ты, или Ричард, я положу этому Подземелью конец. Своими методами!       — Ладно-ладно, как скажешь. А ты хотя бы знаешь, как убить Дурман?       Эмили насупилась.       — Не знаю. Надо найти способ не дать ему уйти под землю.       — А вот это мне уже нравится. Есть один способ.       — Какой? — девушка оживилась.       — Нужно обрезать ему парочку корней, раз с их помощью он роет землю. Но на такой трюк способен лишь один перец внутри этих стен       — Кто?       — О, я тебя с ним познакомлю. Это — та самая птичка-соседка, что нашептала мне о тебе. Правда для её призыва нужно провести ритуал, — парень поманил ведьмочку рукой. — Мой дом не так далеко. Пойдём, там и проведём ритуал.       Он направился дальше по полю. Так далеко от замка Эмили ещё не отходила. Что только ещё больше захватывало дух! Лути тоже не терпелось отправиться дальше. Но всё же она продолжала держаться рядом с ногой хозяйки. Незнакомая местность её напрягала.       Они подходили к краю лощины, поднимаясь на склон, когда Эмили вспомнила самую важную вещь, которую она сегодня узнала.       — Так всё-таки, ты — ведьмак?       — Что? Разве я похож на седого старика, начальствующего над ведьмами, заговаривающего порчи, или снимающий их, уничтожающий нечисть за деньги? Может я и готовлю зелья, но колдовать не умею, — он обернулся, идя спиной вперёд, и раскинул руки в разные стороны. — Поэтому, звание «ведьмак» для меня устарело. Я — алхимик!       — Алхимик?       — Экспериментатор, занимающийся естественными науками на любительском независимом уровне! Алхимик Тимми — таково моё звание!       — О… — Эмили только вспомнила об именах. — Я Эмили. А это — Лути. Я маг.       — А она — собака. Я уже понял. Будто ты бы додумалась, что твоя шляпа могла быть маскировкой для твоего истинного класса. Серьёзно, так показательно одеваться… Я понимаю, гордость за свой класс и всё такое…       — Ты грубый! Всё-таки в тебе сохранилась ворчливость твоих предков-ведьмаков.       — Да я же просто подшучиваю. Это ты ведёшься, — хихикнул Тимми, всё ещё идя спиной вперёд. — Вот познакомишься с моей птичкой-соседкой, поймёшь, что значит настоящая грубость.       — Такое ощущение, что здесь меня окружают только грубияны, — Эмили приказала себе успокоиться немного. Сама она не собирается становиться грубиянкой. — Тимми, а ты правда совсем не помнишь о способностях своего народа?       — Скажем так, они мне не передались. У ведьмаков несколько иная магия, отличающаяся от магии друидов и выкрутасов магов. Я не освоил и её. Это всё, что я помню из жизни до Подземелья.       — А после того, как попал в Подземелье?       — Ну… Конечно, поначалу я шугался всего вокруг. Гоблины для меня вообще были страхом божьим. Но, как попривык и обзавёлся жилищем, страх совершенно улетучился. Меня одолевало жуткое любопытство. Поэтому я излазил всю северо-восточную часть Подземелья, дойдя до стен. Собирал здешние травы, изучал поведение гоблинов. Они, вообще-то, неплохие ребята. У них есть собственная религия, они даже идолы делают своему божеству. Их иерархия построена очень даже справедливо, а их семейные взаимоотношения крайне милые. Правда я так и не выяснил, есть ли у них разделение по половым признакам…       — То есть, ты даже за брачными играми гоблинов подглядывал?       — А как же! Научный интерес, знаешь ли. Зато эти подглядки многому меня научили. Гоблины ведь и яды, и оружия создают, — Тимми залез рукой под мантию и достал нечто похожее на маленький лук. — Видишь, какой милый арбалетик? Я своровал у гоблинов рецепт создания яда, поэтому теперь этот малыш стреляет отравленными стрелами.       — Впечатляет, — Эмили рассмотрела оружие и правда умилилась с его маленьких размеров. — А как ты узнал об обустройстве Подземелья? Ну, то есть, ты ведь уже наверняка знаешь про Колосса Зулана, о его приспешниках, и о том, как выбраться из Подземелья.       — Половину я узнал из записей, которые наши предки оставили в шахтах…       — Шахтах?       — Да. В восточном углу Подземелья находятся шахты, где добывали руду. Кстати, это единственный кусочек Подземелья, в котором меняются времена года. И зимой из этих шахт на охоту выходят снежные обезьяны. А летом впадают в спячку.       — Постой, получается рядом с шахтами магические печати слабее, раз уж через них в Подземелье проникает погода из внешнего мира? — Эмили с надеждой вскинула голову.       — Может быть. Но это не значит, что ты сможешь разрушить магическую печать в том месте. Даже безымянный великий маг не смог, только ослабил.       Девушка опустила плечи. Ну да. Подземелье не отпустит их так просто.       Лесные пейзажи, продолжающиеся уже так долго, выглядели настолько однообразными, что Эмили была готова взвыть от уныния, даже забавно фыркающая Лути не помогала. Как же надоел этот лес!       — Мы пришли! — воскликнул Тимми, похоже, поняв мысли ведьмочки.       Она без надежды на что-либо, подняла голову. Но уютно выглядящая пещерка в заросшем холме хоть как-то скрасила однообразные лесные коридоры.       — Эта крошечная гора идёт до самой стены, а по ту сторону перерастает, как я понял, в равнину. Таких пещерок тут пруд-пруди, но эта, — Тимми вошёл в пещеру и распростёр руки. — Дом, милый дом!       Эмили огляделась, придерживая Лути, от интереса та была готова излазить здесь всё вдоль и поперёк. Обычная дыра в горе была бережно обустроена. У стены на прямоугольный булыжник была уложена сушёная трава и белая шкура — уж не той ли снежной обезьяны, о которой говорил алхимик? — в целом, кровать выглядела удобно. На полу так же были расстелены шкуры — Тимми оказался неплохим охотником. Рядом с кроватью стоял голый пень, скорее всего, от большого дуба. Весь пень завалили мелкие стрелы, какие-то чертежи и сушёные травы. На деревянных полках, сделанных кривовато, но с душой, громоздились книги и записи.       — Неужели так много погибло в шахтах? — промолвила Эмили, ведя по книгам пальцами. Столько стараний предков.       — Ещё бы. Пробудившиеся снежные обезьяны страшны. Ну, и обвалы тоже.       Повсюду было расставлено много свечей и очень-очень много колб, сосудов, банок, склянок, деревянных и стеклянных чаш.       — Откуда у тебя столько бутылочек?       — Из тех же шахт. Ну, а также мне сильно помогла моя птичка-соседка. Ты не представляешь, как много было за всё время в лесу исследователей и экспериментаторов.       — И ты из их добра состряпал собственную лабораторию?       — Ну да. А что? Мирское не должно волновать мёртвых, — Тимми присел на кровать. — Будь возможность, я бы провёл здесь века, исследуя всё вокруг.       — Сейчас ты похож на Грасса, — со скрытой злостью произнесла Эмили, опустив Лути, которая тут же стала носиться кругами. — Ты серьёзно думаешь, что жизнь здесь увлекательна?       — Знаешь, у меня иногда всплывают воспоминания о своей прошлой жизни. Тогда я не мог заниматься, к чему душа лежала. А здесь никто меня правилами не ограничивает.       — Ты шутишь? — сорвалась девушка. — Ты хочешь сказать, что внутри стен у тебя больше свободы, чем за пределами Подземелья?!       Тимми театрально взялся за подбородок и, задумавшись, промычал.       — Пожалуй, это я и хочу сказать, — он спокойно кивнул. — И не я один так думаю.       — Ты можешь думать, как хочешь, но в Подземелье нет ни капли свободы. Подземелье забрало у меня всё. Это — тюрьма, в которую нас кинули ни за что. Столько жизней оборвалось здесь. А те, кто хотят остаться — совершенно безумны!       — Эй-эй, чего ты так завелась? — алхимик помахал руками. — Я же не собираюсь тебя отговаривать сбежать отсюда. Более того, мне и самому хочется глянуть, как выглядит остальная часть Подземелья.       Эмили глубоко вдохнула. Она же не хотела становиться грубиянкой.       — Я не специально, — девушка опустила плечи. — Просто меня коробит любая мысль о том, что в Подземелье может быть хорошо.       — Выше нос. Мы ведь пришли сюда, чтобы разобраться, как победить Дурман.       — Ты сказал, что мы призовём твою птичку-соседку.       — Точно, — Тимми подскочил с кровати и взял пучки сухих листьев со «стола». — Будем проводить ритуал на улице. Так эффективней.       Эмили направилась за алхимиком на выход. Парень подошёл к большому плетёному коробу рядом со стопкой дров и достал оттуда сырую рыбу и парочку поленьев.       — В лесу ещё и река есть?! — девушка опешила, взяла пускающую слюни Лути на руки, прикрыв нос. Она не терпела запах рыбы.       — Ага. В западной части от лощины Дурмана, — Тимми хитро ухмыльнулся. — Похоже, поэтому ты так мечтаешь о свободе. Раз уж ты даже в другой части Подземелья не бывала.       Тимми, оставив рыбу, присел, сложил несколько веток в домик и поднял взгляд на Эмили.       — Не изволит ли великий маг своим волшебством заставить сию конструкцию загореться?       Девушка насмешливо подняла бровь. Благо, она уже наизусть заучила маленькое заклинание, которое могла использовать даже без кодекса. Сложив руку в жест пистолет, ведьмочка направила её на будущий костёр. К кончикам пальцев стеклась энергия, и в ветки влетела крошечная синяя молния. Тут же вспыхнул огонь.       — Это было мило, — хмыкнул Тимми и обложил маленький горящий шалашик поленьями. — Осталось обложить эту рыбу особой мятой, оставить жариться на костре, тем самым распространяя по лесу дивный аромат. А также произнести ритуальную молитву, чтобы призвать нашу птичку-соседку.       — Эта птичка-соседка… Ты говорил, что она рассказала тебе обо мне.       — О, да. Сказала, что ты, скорее всего, пойдёшь сегодня мутузить бедный цветок, и попросила присмотреть за тобой. Даже время и место предположила правильно. В общем, я быстро понял, что ты — это ты.       — Ну, хотя бы поблагодарю эту птичку.       — Если она вообще явится. А если даже слово решит сказать, значит она сегодня в прекрасном настроении. Главное, сама ни о чём не проси у неё и вообще лучше молчи, а то спугнёшь.       Тимми воткнул две палки в землю рядом с костром, сверху на них пристроил ветку с уже нанизанной рыбой, облепленной сухими листьями «особой мяты».       — А теперь молитва, — алхимик поднялся, полностью серьёзный, состроил сосредоточенный взгляд и начал наворачивать круги у костра. — В неведении нашем и неслыханьи, облегая мир смертных мрачной, но благой тенью, яви нашим душам весточку о своём присутствии. Войди в поток магии земной, природной смольною аурой, дабы преданные тебе праведники ощутили близость твою в сердце своём. Не отторгни наши мольбы, но воплоти их в житие. И предстань пред нами безмятежным благородным духом, упокоив плачи наши.       Эмили это всё как-то не удивляло. Примерно так она и представляла себе ведьмака.       — И с утихающей надеждой вылетает из наших горл наш последний молитвенный призыв: — заговорщический тон испарился, и Тимми обыденным звонким голосом выдал — Кис-кис-кис, Турнепс!       Девушка удостоила его недоумённым взглядом, на что алхимик ей подмигнул. Кусты зашелестели, и ведьмочка на всякий случай придержала Лути.       Из листвы выскочил чёрный кот с голубыми глазами и требовательно мяукнул.       — А вот и ты, — Тимми присел на колени, сняв рыбу с костра, и поманил кота рукой. — Большая порция королевского лосося с приправой из кошачьей мяты, как вы заказывали, сударь.       — Это же тот котик! — ахнула Эмили, сдерживая извивающуюся радостную Лути, и тут же заозиралась по сторонам.       Турнепс вновь подозрительно оглядел девушку, а особенно яростно ворочающегося на её руках палевого зверя, и пробежал мимо. Ткнулся мордочкой в руку алхимика и принюхался к костру.       — Долго будешь моего кота провоцировать?       Опять, совершенно незаметно! Эмили обернулась на голос.       Ассасин сидел на ветке, как неприметный чёрный королёк, скрытый листьями и еловыми лапами. Но красный шарф и янтарные глаза его выдавали.       Алхимик тут же устремился к тому дереву, на котором находился ассасин, встал в эпичную позу и раскинул руки.       — И внемля слёзным мольбам смертных, снизошёл благородный дух к праведникам преданным, обратившись неприглядной чёрной тенью в дурацких балахонах! — Тимми прокашлялся, повернувшись, поднял взгляд на безучастного ассасина. — Ладно уж, без прелюдий, как ты любишь. Лин, нам бы гигантский цветок хлопнуть.       — При чём здесь я?       — Ну, есть у Дурмана грешок зарываться под землю, что охотники его потом найти не могут. Ты у нас не садовник, конечно, но, думаю, корни у него обрезать сможешь. А может даже безболезненно поотрываешь ему все лепестки. Смекаешь?       — Тогда откроется портал, и все остальные покинут лес?       — Не сомневайся.       — Согласен. О битве узнаю сам. А теперь отдай моего друга.       — Эй, а не хочешь послушать искреннюю благодарность твоей новой фанатки? — Тимми указал на Эмили, что не сводила пытливого взгляда с ассасина. — Твоя забота тронула её до глубины души и теперь она…       — Не за что, — бросил тот, даже не взглянув на ведьмочку. — Дай сюда Турнепса. И рыбу заодно.       — А рыбу почему? — алхимик возмущённо скрестил руки на груди. — Это — моя кровью и потом заработанная добыча!       — Твоя очередная выходка, чтобы приманить моего друга едой и отвлечь меня, обернулась против тебя. Плати по счетам.       — Вот уж нет, Лин, — Тимми хитро поводил пальцем в воздухе. — Чтобы осуществилось твоё желание, тебе самому придётся спуститься с дерева, вытерпеть приветственные объятия, добраться до костра, отражая атаки, которые я буду посылать, в попытке защитить свой обед, а уже потом…       Алхимик так и не договорил: ассасин рывком добрался до земли, схватив кота вместе с рыбой в зубах, и резким прыжком отскочил к другой ветке. Эмили с Тимми моргнуть не успели.       — Да ты к чёрту слал все мои расчёты! — воскликнул алхимик, но потом улыбнулся. — Твоя независимость меня вдохновляет.       — Увидимся на битве, — отчеканил ассасин, придержав борющегося с рыбой кота, и развернулся.       — Постой, не уходи, пожалуйста! — не сдержалась Эмили.       И на её огромное счастье, ассасин остался, хоть и не обернулся.       — Лин, так? — ответа не последовало, и девушка продолжила. — Пожалуй, да, сперва, спасибо, что спас меня вчера. И… получается, сегодня тоже.       — Не за что, — равнодушно повторил Лин. — Полагаться нужно на себя, а не на внезапно появляющихся ассасинов и алхимиков.       — А, ну… Это я уже поняла. Но я о другом! Лин, ты очень сильный, и твоя помощь просто неоценима для каждого, кто находится в этом Подземелье. Тебе наверняка ни по чём опасности, что скрываются за этим лесом. А поэтому… я была бы безумно рада, если б ты присоединился к нашему отряду и отправился «глубже» в Подземелье.       — Нет, — тут же отрезал Лин. — До встречи в лощине…       — Но! — Эмили совершенно оторопела. — Разве ты так и хочешь жить в неволе?       — Не хочу, — прямо ответил ассасин и исчез в листве.       Эмили молча наблюдала, как бесшумно упала пара листьев, а затем с досадой уткнулась в шерсть Лути.       — Ну, я же предупреждал, что бесполезно о чём-либо просить. Он тоже считает, что Подземелье даровало ему свободу, — Тимми встряхнул головой и с ухмылкой положил руку на плечо ведьмочки. — Не отчаивайся. По крайней мере, на одного участника в вашем отряде стало больше.