Путь Искупления

      Саске с трудом разлепил веки, чувствуя себя полностью разбитым. Тело невыносимо болело, а запасы чакры были на максимально низком уровне.       Хуже было только тогда, когда он впервые открыл глаза в больничной палате Конохи после той ужасной битвы в Долине Завершения. И это еще под кучей обезболивающих! Почти сразу после этого на него нацепили кучу чакросдерживающих печатей, что значительно замедлило его выздоровление. А потом его поместили в тюрьму, где условия были еще хуже, лишая его способности вообще шевелиться. Он не жаловался. Знал, что заслужил всё. Это было его наказанием, которое, как он думал, продлится вечность. Ну, или до тех пор, пока его не решат казнить. На удивление, его помиловали уже через каких-то полгода. Но он знал, что это нужно как-то оправдать, поэтому Саске и пошел по пути искупления.       Он не сразу заметил странности в своем окружении. Его организм был слишком истощен и хотел снова забыться во сне. И всё же… Когда зрение достаточно сфокусировалось, перед его глазами раскинулся совершенно необычный потолок, высокими балками уходящий высоко вверх под острым углом. По бокам его окружала белая ткань, намекающая на шторы в общей палате, как в госпитале Конохи. Он в больнице?..       Дольше изучать обстановку не вышло — штора сдвинулась, открывая вид на нескольких людей в очень странной одежде.       — Are you awake? Well… — услышав незнакомый язык, Саске сразу напрягся и попытался принять более удобную позу, чтобы быть в состоянии отразить любую атаку. Скованность тела и охватившее его головокружение не помогало, но он упрямо старался выпутаться из этой передряги или хотя бы не потерять сознание. — Calm down, calm down, no one will hurt you here, — продолжил что-то говорить старик, выставляя руки в знаке капитуляции. Судя по добродушной улыбке и размеренности голоса, он хотел его успокоить. Но острый взгляд старика нисколько не обманул Саске — стоит только ослабить бдительность, так тот тут же может напасть. Не помогало его переубедить и явно враждебно настроенное лицо мужчины справа от него. Этот точно готов разорвать его в клочья. Две другие женщины были относительно нейтральны. Одна была похожа на ирьенина, если судить, с каким неодобрением та осматривала тех других и кидала на него обеспокоенные взгляды. Другая тоже с беспокойством глядела на него, даже с жалостью, но сохраняла дистанцию и явно не станет защищать Саске в случае чего.       Человек в черном что-то сказал старику. И даже не зная языка, Учиха понял, что тот жаждет его крови. Но другой ответил ему совершенно спокойно. Из этого взаимодействия Саске понял, что лидером здесь является этот дед в пестрой одежде. Его слово тут закон. Старик снова пытался с ним заговорить.       Это уже стало ему надоедать. Поэтому Саске прервал старика:       — Я вас не понимаю. Говорите либо на общем языке, либо даже не пытайтесь со мной говорить.       — Ох, — вздохнул старик. Он переговорил с другими. Черноволосый был явно возмущен услышанным, но после непродолжительных споров умолк и выглядел уже не таким взвинченным. После этого старик снова повернулся к нему, начиная говорить уже на его языке. Правда, не все слова были понятны Саске из-за необычного диалекта и культурных различий. — Тогда еще раз здравствуйте, молодой человек. Полагаю, теперь мы друг друга можем понять. — Саске кивнул, и тот продолжил. — Меня зовут Альбус Дамблдор. Я директор этой школы волшебства и чародейства, Хогвартс. Уверяю, вы находитесь в полнейшей безопасности в стенах этого замка. Если позволите, могу ли я узнать ваше имя?       — Саске.       — А фамилия?       — Можно пока обойтись без фамилий, — отрезал Саске. Может быть, они не узнали его по имени. Но имя «Учиха» является более известным. Нет нужды раскрывать о себе больше информации, чем это необходимо. Пусть его и помиловали, но до сих пор многие враждебно относятся к нему. Тем более, что в таком никудышном состоянии он опасается за свой геном.       — Хорошо, Саске. К сожалению, нам до сих пор не понятны обстоятельства, приведшие вас к нам. Могу ли я узнать, как вы смогли попасть внутрь замка? А если быть более конкретным, в это помещение, непосредственно являющееся Больничным крылом в этой школе.       Как? Если память его не подводит, а она его точно не подводит, Саске экспериментировал со своими новыми способностями. Риннеган был для него нов. И после войны и той битвы он не имел возможности испытать его. Как он понял, у каждого Риннегана, как и Мангекью, есть свои уникальные способности, но есть и общие. Все пределы общих он уже ранее использовал, придя к выводу, что они имеют ограничения из-за присутствия Ринне только в одном глазу, а не в двух. Что до уникальных, то, кроме Аменотеджикары, как выяснилось, Саске был способен на кое-что еще. Что-то, что он обнаружил только накануне. Совершенно новое пространственно-временное джутсу, которое высосало из Саске просто ужасающе огромное количество чакры. Оглядываясь назад, было крайне глупо с его стороны попробовать войти внутрь воронки.       Старик терпеливо ждал его ответа, будто совершенно не беспокоясь о том, что он тянет время, чтобы обдумать всё это. В итоге Саске решил ответить как можно более размыто, не говоря всей правды:       — Я экспериментировал с одним очень сырым джутсу, и что-то пошло не так.       — Боюсь, мой мальчик, мне не совсем понятен этот термин.       — Какой именно? — настороженно переспросил Учиха.       — «Джутсу». Впервые слышу это слово.       — Не может быть, — фыркнул он, нисколько не поверив старику. Техники ниндзя широко известны по всему миру в тех или иных формах. Даже на другом континенте люди должны были слышать истории о шиноби хотя бы мельком. Но старик выглядел очень серьезным, поэтому Саске на всякий случай уточнил, стараясь быть не слишком язвительным (эй, это до сих пор его путь искупления, он должен попытаться!): — Вы должны были слышать о ниндзя и их специальных техниках. Пусть шиноби и довольно скрытное сообщество, но не настолько, чтобы вы о них совсем ничего не знали. Кстати, где именно находится ваша школа, в какой стране?       — Ниндзя? — вдумчиво повторил старик, как там его звали? Арбусу Дамубудору? Ужасное имя. Саске даже не уверен, к своему стыду, что сможет правильно это произнести. — К сожалению, должен признаться, что мне не слишком знакома эта культура. В последний раз, когда я посещал Японию, мне не встречался никто из них. А о самих ниндзя или шиноби я слышал лишь мельком, когда изучал историю этой страны. Полагаю, ты как раз из этих мест. Отвечая на вопрос, Хогвартс находится на Британских островах, это в северной части Шотландии.       На этом Саске немного завис. Все эти названия ничего ему не говорят. Более того, сами названия стран сильно отличаются от привычных наименований. Похоже, Ринне перенес его очень далеко от родных мест.       Он чувствует, как его кровь замораживается в жилах. Выступивший пот уже промочил всю спину. Паника начала заполнять его разум.       Еле ворочающимся языком он едва смог сложить следующий вопрос:       — Вы слышали о Конохе? Стране Огня? Хотя бы что-то об Элементарных странах? — с каждым вопросом надежда всё сильнее тлела, но ни в одном глазу старика не отразилось и толики узнавания, а только растущее сочувствие к нему.       — Боюсь, нет, мальчик мой.       Саске закрыл лицо руками, пытаясь дышать, пытаясь успокоиться. Так, всё не так плохо же? Он всего лишь забрел в какую-то непонятную страну, где говорят на совершенно другом языке и где никто ничего не слышал о Элементарных странах или даже о ниндзя. Ему просто надо немного успокоиться, восстановить запас чакры и попытаться снова использовать свой Риннеган. Ему всего лишь нужно найти дорогу назад, ориентируясь на чакру Наруто по их связи…       Проблема была еще в том, что сейчас он не чувствует чакру Наруто. Совсем…       Так, вдох-выдох, вдох-выдох… Это еще ничего не значит. Он просто очень устал, и его чакра почти на нуле. Ему нужно отдохнуть, и всё наладится. Да, всё просто. Нет необходимости так паниковать.       — Ну-ну, мальчик мой. Не переживай, всё образумится рано или поздно, — увещевал старик, похлопав его по плечу. Саске вздрогнул от этого прикосновения и отстранился. Но у него не было сил еще больше отступать. К счастью, старик понял и сам отошел от него на приличное расстояние, возвращаясь к своим товарищам. — Как я понимаю, тебе некуда сейчас идти? — Саске кивнул, все также пряча лицо в ладонях. — Ну, тогда я могу предоставить место в этой школе, пока всё не образумится. Запомни, мальчик мой, в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает. Особенно такие дети, как ты, Саске.       — Я не ребенок, — возразил мальчик.       — Разве? — улыбнулся Дамблдор, видя такую браваду от такого юного волшебника. А то, что этот ребенок волшебник, он не сомневается. Иначе тот вряд ли так спокойно мог переносить влияние этих зачарованных стен. К тому же директор чувствует исходящую от мальчика силу. Очень мощную силу, которую необходимо направить в нужное русло как можно скорее. — Полагаю, тебя будет лучше разместить в соответствии с подходящей возрастной группой… — задумчиво напевал директор. — Да, думаю, лучше всего будет, если в следующем году сразу же перейдешь на четвертый курс. Конечно, это не совсем просто, и тебе будет необходимо много всего изучить. Но я уверен, ты со всем справишься, мальчик мой. Я же не могу ошибиться, предположив, что тебе около тринадцати лет? — решил он всё же уточнить. Так, на всякий случай.       — О чем ты говоришь, старик? Мне семнадцать, — хмуро сказал мальчик, наконец отнимая руки от лица, чтобы взглянуть собеседнику в глаза. Он думал о том, что тот не совсем в уме от старости, раз настолько сильно ошибся с его возрастом.       Так.       Погодите-ка…       Руки?       Не одна, а во множественном числе? И почему они кажутся такими маленькими?!       Пока Саске в недоумении уставился на собственные руки, внимательно их изучая, особенно свою левую руку, которой лишился всего чуть более полугода назад, старик снова подал голос.       — Уверяю, мальчик мой, у меня достаточно опыта в том, чтобы определить, что тебе не может быть больше тринадцати лет. Даже магия подтверждает, что тебе всего тринадцать, — очень мягким тоном произнес директор. А сам всерьез задумался: «Почему мальчик так уверен в том, что ему уже семнадцать лет?». Это странно и не на шутку беспокоит старого профессора. Но, в любом случае, даже если и семнадцать, он все еще может считаться ребенком. Альбус не намерен забирать свои слова, когда этот бедный мальчик столкнулся с такими трудностями.       Ой-ой, что-то уж больно часто мальчик дышит… — Поппи, — позвал он. Но медсестра уже и без его слов поспешила на помощь.       — Давай, мальчик, дыши более размеренно, — попыталась успокоить его она, совершенно забыв, что он ее не понимает. Альбус хотел как-то помочь, послужить им переводчиком, но не успел — Саске потерял сознание до того момента, как директор вообще раскрыл рот. — Профессор Дамблдор, я была о вас лучшего мнения, — прорычала мадам Помфри. — Как вы могли довести бедного мальчика до панической атаки?! Я же просила вас быть с ним помягче!       — Я ничего не сделал, — защищался директор. — Я только пытался его успокоить и немного поспрашивал, откуда он и сколько ему лет. Я и представить не мог, что мальчик так отреагирует.        — Я считаю, этого было вполне достаточно, — скупо произнесла медсестра, недовольно поджав губы в тонкую полоску. — Надеюсь, вы больше не будете его беспокоить до полного выздоровления.       — Но он совсем не понимает английского…       — Если вы понадобитесь, я обязательно вас позову. Всего вам доброго.       — Хорошо, я с нетерпением буду ждать вашего звонка по камину, — дипломатично кивнул Альбус. — И да, Поппи, — сказал он, уже стоя в дверях с ожидающими его профессорами трансфигурации и зелий, — этого мальчика зовут Саске.       Так они и ушли, молча направляясь в кабинет директора для дальнейшего обсуждения. А тем временем Альбус прокручивал в голове весь этот крайне интересный диалог.       Как только дверь его кабинета захлопнулась, Северус снова вернулся к своим обвинениям. Он все никак не желал смириться с тем, что Сириусу Блэку удалось сбежать. И в этот раз он нацелился на Саске.       — Северус, Мерлина ради, прекрати так суетиться. Этот мальчик даже не совсем понимает, где он находится, не говоря уже о том, что он мог быть чьим-то сообщником.       — Но вы разве не находите странным, что он появляется именно в тот самый момент, как этот чертов Блэк смог исчезнуть из запертой комнаты?       — Просто совпадение, — отмахнулся от него директор, направляясь к своему столу. Пару взмахов палочкой, и он наколдовал два замечательных кресла по ту сторону от своего собственного. А после начал разливать чай и попросил домовика принести закуски. Желательно с изрядным содержанием сахара и лимона. — Прошу, присаживайтесь. Нам предстоит многое обсудить.

***

— …И вот, Помфри прямо-таки выгоняет директора, а тот только и говорит, что того парня зовут Саске! Это что за имя вообще такое? — живо жестикулируя, Рон пересказал содержание разговора, из которого почти ничего и не понял. Тот мальчик не знает даже английского языка. Вот же разочарование!       Рон смог задержаться в Больничном крыле только на еще один день. Он как раз успел подслушать разговор мальчика с Дамблдором, как терпение школьной медсестры иссякло. Она выгнала его под предлогом того, что он полностью здоров, а ей нужно сосредоточиться на «бедном маленьком мальчике». То есть на Саске.       Действительно, странное имя. Они дружно пришли к выводу, что он явно не англичанин, а также то, что он явно имеет азиатские корни. Хотя такая белизна кожи очень нетипична для представителей этой расы, сам разрез глаз напоминал Чжоу Чанг (такая красивенькая девочка всего на год старше, которая так понравилась Гарри. Но пока он держит это в секрете от друзей, так что «Тсс»). Из-за этого они предположили, что он метис. В любом случае, это всё не так важно, как остальные обстоятельства.       Из-за того, что Рон задержался всего на один день, он пропустил несколько действительно важных событий: безмерную радость Хагрида от того, что Клювокрыл смог спастись, и ужасное разочарование из-за ухода Люпина. Рон даже не успел с ним попрощаться!       Возможно, он не так переживал по поводу этих событий, как это было у Гарри и Гермионы, но Рон бы хотел вместе с ними разделить эти моменты радости и грусти. Серьезно, ему, конечно, было не совсем плевать, но он больше порадовался возвращению Карты Мародеров и мантии-невидимки.       Изначально друзья хотели проверить, как же зовут того мальчика, по Карте. Но, к их большому разочарованию, они не смогли его прочесть — это имя состояло из крючковатых символов. Гермиона мудро назвала их иероглифами. В любом случае, именно Рон стал их героем, выстрадав на больничной койке лишний день, чтобы раскрыть эту тайну. Пусть и частично (фамилию Саске они пока так и не узнали).       Сам же Гарри всеми силами старался отогнать тревогу, поселившуюся в его сердце после вчерашнего разговора с Дамблдором. Всеми этими разговорами и теориями о происхождении Саске он отвлекался от навязчивых мыслей о том, что Трелони не такая уж и шарлатанка. Он постоянно беспокоился о Петтигрю, удалось ли ему уже достигнуть Волдеморта, или тот еще в пути?       Но хуже всего были мысли о уже скором возвращении к Дурслям и переживания о благополучии Сириуса с Клювиком.       Всю следующую неделю он только и думал об этом всем. Неизвестность пугала, как и то, что должно скоро исполниться. К тому же о Саске так и не было никаких вестей. Обмусоливание одних и тех же предположений им быстро наскучило. И троица покончила с этой темой.       Но все же, когда они устроились на своих сиденьях в Хогвартс-Экспрессе, имя Саске снова было озвучено.       — Саске до сих пор торчит в Больничном крыле, и всё на одном и том же месте! — удивленно воскликнул Гарри. На самом деле он чувствовал обиду и зависть: почему этот незнакомец может оставаться в Хогвартсе, а ему нужно ехать к этим ужасным Дурслям?! Где тут справедливость!       — Гарри, но ты же видел, как он тогда истекал кровью, — заметила Гермиона. — Возможно, он был слишком ранен, чтобы ехать вместе с нами. К тому же, этот языковой барьер мешает ему просто явиться в Лондон. Тем более, что ему вообще нечего там делать. Там действительно всё сложно и выглядит так, что без профессора Дамблдора они не смогут разобраться во всем этом. Помнишь, как он попал в Хогвартс? Это явно особый случай.       — Я всё понимаю, Герми, — кивнул Гарри. Но это всё равно не отменяет всё то, что он чувствует по этому поводу.       Вскоре ребята сменили тему обсуждения на более нейтральную. Оставшееся время поездки на поезде пролетело незаметно и слишком быстро.       Когда Гарри увидел злобное лицо своего дяди, его посетила одна идея, как улучшить дни своего прибывания у Дурслей. И невзначай упомянул о наличии преступника-крестного, что так озабочен благополучием своего подопечного. Отчего вечно красное лицо дяди Вернона вмиг лишилось всех красок.