Five Kingdoms for the Dead (Пять королевств для Мертвецов)

       «— Какие тяжелые мои веки, — такова была первая осознанная мысль Сакуры. Не пытаясь насильно их открыть, она дышала медленно и ровно, прислушиваясь. Слышался по крайней мере один знакомый звук шагов, будто кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Наруто. И еще два человека, возможно, три.»       С опаской Сакура заставила себя поднять веки и так же быстро зажмурилась, свет резал глаза, будто удар сенбоном по глазному яблоку.       — Похоже, она очнулась, — сообщил женский голос.       «— Блестящий вывод», — подумала Сакура и тут же вздрогнула, потому что даже думать было больно.       — Ей больно? — Сакура узнала голос сероглазой медсестры, но не могла вспомнить ее имени, только выразительные глаза.       — Хм, — прозвучал незнакомый голос, а затем к ее лбу приложили прохладную руку. Успокаивающий поток чакры испугал ее, но облегчил сильную мигрень.       Сакура осторожно села, одеяло соскользнуло с её колен. Она машинально повернулась к своему светловолосому товарищу по команде, который, казалось, еле сдерживался.       — Привет, Наруто, — тихо поздоровалась она.       Он ослепительно ей улыбнулся и остатки напряжения, которые не смогла убрать чакра блондинки, как рукой снято.       — Ты долго спала Сакура-чан, сказал Наруто. Он почесал свою щеку, внезапно смутившись. — Я рад, что ты в порядке.       — Ммм, — согласилась она, обратив своё внимание на женщину, чья чакра исцелила её. — Кто это, Наруто? Твоя мама? Бабушка?       Нежное прикосновение ощущалось на её макушке.       — Наглые сопляки. Я не выгляжу такой уж старой, правда? — прорычала она, её голос противоречил мягкости её жеста.       Сакура наклонила голову, одарив женщину своей самой наивной и невинной улыбкой, и ей почему-то стало легче. Она очень давно так не улыбалась.       — Конечно, нет, оне-чан. Но вы действительно похожи на Наруто, — пояснила она.       « — Скорее, на Секси-но Дзютсу Наруто, но, если я ей это скажу, меня точно ударят.»       — Эй, это нечестно Сакура-чан, -запротестовал Наруто. — Это хенге, на самом деле она очень… — женская рука закрыла рот Наруто прежде, чем Сакура успела заметить движение.       — Ты здоров, так что я не буду сдерживаться, когда буду наказывать тебя, сопляк, — сказала она, сильно дергая за щеки сопротивляющегося Наруто.       Сакура засмеялась так сильно, что у нее выступили слезы, а потом она заплакала. Первым это заметил Наруто. Он мгновенно оказался у ее постели.       — Что-то случилось, Сакура-чан? — обеспокоенно спросил он.       — Ничего, — успокоила она его, одной рукой ласково взъерошив его волосы, а другой вытирая слезы на щеках. — Просто показалось, что я вечность так не смеялась. Спасибо, Наруто.       Даже небо не могло сравниться с голубыми глазами Наруто, которые сияли так, словно она только что объявила его кандидатуру на пост Хокаге.       « — Я и не подозревала, насколько мы важны для него. Кто еще есть Наруто, кроме нас?»       — Наруто, — сказала Сакура, надеясь, что он не поймет слишком многого из её просьбы, — обнимешь меня?       Она была почти ошеломлена, когда его руки обвились вокруг нее, нетерпеливо, но такие же нежно, как прикосновения Цунаде. Сакура обняла его, прижавшись лицом к его ключице. От него пахло солью, раменом, но в основном — солнцем. Так она смогла почти забыть эти ужасные воспоминания о смерти.       — Все хорошо, Сакура-чан? — спросил он, его голос странно хрипел, когда она была так близко. Сакура все крепче сжимала его в объятьях, комкая ткань его куртки.       — Да, хорошо.       Ей никогда не приходило в голову предложить Наруто простое физическое взаимодействие в виде объятий. Это всегда казалось чем-то запретным, чем-то, что можно делать только с мальчиком, который тебе нравится и ни с кем другим. Ни Ока-сан , ни Чичи-Уэ не были склонны к физическим проявлениям привязанности. Последние объятья, которые Сакура помнила от родителей, были в возрасте примерно пяти лет. Чичи-Уэ обнял её, когда она сильно порезалась обо что-то.       И только когда она почувствовала, как руки Наруто медленно опускаются вниз, ее задумчивость прервалась.       — Наруто, — прошипела она низким, опасным голосом ему на ухо, и его руки замерли. — Не пойми неправильно.       Она смягчила голос, отпуская его, и почувствовала укол совести, когда он вздрогнул, словно ожидая удара.       — Ну что, выучил какое-нибудь новое дзюцу, пока я спала?       Сакура поняла, что это было правильное решение, когда он снова просиял.       — Да, я выучил совершенно потрясающее новое дзюцу! — похвастался он. — Саске может оставить себе свой вонючий Чидори.       — Кстати, о товарищах, — сказала блондинка, положив руку на бедро, — почему бы тебе не пойти и не проверить его, пока я еще раз осмотрю её?       — Хорошо, — согласился Наруто и направился к двери. Дойдя до коридора, он заглянул внутрь. — Увидимся, Сакура-чан!       Грудастая блондинка вздохнула, а маленькая темноволосая женщина хихикнула.       — Можете продолжать обход, — сказала она медсестре. — У нас тут все под контролем.       Медсестра кивнула.       — Поправляйтесь скорее, Харуно-сан, — сказала она Сакуре. Поклонившись, она вышла из палаты. Сакура осталась в палате с двумя незнакомцами. Сакура окинула их пытливым, но не любопытным взглядом.       — Вот болван, — ворчала блондинка. — Тебе, наверное, интересно, кто мы такие?       Сакура кивнула, подумав, что еще никогда ей не было так весело притворяться застенчивой и скромной, как в этот момент.       — Ну, можешь звать меня Цунаде. Я новый Хокаге. Это моя ученица, Шизуне.       Сакура поняла, что недостаточно быстро сдержала свою короткую вспышку переоценки, потому что женщина улыбнулась.       — Похоже, твой мозг все еще работает. Стоило убедиться. В конце концов, не так много геннинов с работающим мозгом настолько глупы, чтобы бросить вызов ниндзя-отступнику ранга S.       — Я усвоила урок, Хокаге-сама, — твердо ответила Сакура.       — Не Хокаге. Цунаде. Это хорошо, потому что ты озадачила половину врачей в этой больнице тем, как ты выжила в этот раз. Вы с Наруто, наверное, израсходовали удачу на трех человек.       — Не всю удачу, но много, — признала Сакура. — И как долго? — спросила она вместо того, чтобы высказать свою мысль. Цунаде сама могла попросить ее уточнить.       — Ты была в коме? Месяц, как и твои товарищи по команде.       Рука Сакура сжалась, комкая больничную простыню.       « — Достаточно долго.»       — Может, попробуешь встать? Твои мышцы не должны были сильно атрофироваться, если медсестры еще хоть наполовину компетентны. Пациенты-ниндзя проходят строгий режим физиотерапии и лечения чакрой, если их кома считается кратковременной, — выражение ее лица стало мрачным. — Это остатки менталитета времен войны — мы не могли позволить себе давать пациентам время на восстановление, поэтому, как только они приходили в себя, их возвращали в строй.       Сакура слушала вполуха. Она была благодарна, что ее с трудом заработанные мышцы и выносливость не будут полностью утрачены. Когда она перекинула ноги через край кровати, она заметила, как Шизуне-сан двинулась в сторону, готовая поймать ее.       К счастью, оказалось, что медсестра была компетентна, потому что Сакура почувствовала лишь обычную нагрузку на мышцы.       — Хорошо, — похвалила ее Цунаде-сама. — Попробуй пройтись.       Сакура послушно последовала указаниям нового Хокаге.       — С Какаши-сенсеем все в порядке? — спросила она, пересекая маленькую комнату в третий раз.       Острый карий взгляд Цунаде-сама не отрывался от её движений.       — Проснулся и исчез.       Сакура кивнула, не ожидая ничего другого.       — А что с Саске? Вы сказали Наруто проверить его. Он был ранен?       — Полагаю, его дата регистрации была позже твоей, но он был здесь по той же причине, что и ты. Чему сейчас учат в Академии?       « — Саске столкнулся с Итачи?» — Сакура не знала, что чувствовать по этому поводу. Теперь она была уверена, что именно Учиха Итачи вдохновил Саске на речь во время представления их команды. Но Итачи, которого она встретила, был таким странным, не то, чтобы Сакура знала много убийц целых кланов.       — Харуно. Харуно! — Сакура вынырнула из своих мыслей, поняв, что Цунаде-сама пыталась поговорить с ней. — Я спрашивала, готова ли ты увидеть своего товарища по команде, но, если у тебя проблемы с концентрацией, нам, возможно, придется сделать еще одно сканирование мозга.       — Нет, нет, я просто задумалась, Цунаде-сама, — поспешила успокоить ее Сакура. Она не хотела терять больше времени на медицинские процедуры.       — Ну, тогда, если ты чувствуешь себя готовой, Саске в палате 307. Не снимай с запястья свой больничный пропуск, — резко сказала она. — Тебя не выпишут. Тебе придется остаться для наблюдения, — она прервала протест Сакуры. — Твоему товарищу по команде тоже придется остаться, так что я не собираюсь слушать никаких жалоб.       Сакура проглотила слова. Было легче притвориться послушной, а затем сбежать.       — Могу ли я хотя бы переодеться в обычную одежду? — спросила она. Очевидно, её одежда была испорчена и поэтому она была одета в стандартный бледно-голубой больничный халат.       — Шизуне, помоги ей, — приказала Цунаде-сама своей помощнице. — Мужчина оставил тебе одежду. Твой отец, я думаю.       Взяв рубашку, которую протянула ей Шизуне-сан, Сакура решила не спрашивать, как часто люди ее навещали. Это наверняка разочарует. Да и Цунаде-сама, наверное, не стала бы разбираться в столь бессмысленном вопросе, как-то, кто навещал одного маленького генина в течение последнего месяца.       В своем новом топе она увидела немного формального стиля своего Чичи-уэ, на который она посмотрела со смешанными чувствами. У кимоно были глубокие рукава, в которые были вшиты традиционные карманы, что делало его удобным для хранения, но только куноичи лучше, чем она, могла бы быть такой быстрой и эффективной с таким количеством лишней ткани. У Сакуры просто не было такой практики для этого.       Но она надела его, потому что ее Чичи-уэ принес его. Кимоно, сшитое из высококачественного шелка, было угольно-черным, оттенок которого отличался от настоящего черного и лучше сливался с тенью. Сакура надела его поверх нагрудных повязок и подняла руки, чтобы Шизуне могла завязать ей оби. Оно было поразительного красного цвета, присущего клану Харуно.       Облегающие шорты были черными, но Цунаде не стала отдавать кобуру с кунаями, сандалии и налобную повязку. Она с самодовольным видом держала тонкий металлический прямоугольник на голубой полоске ткани.       — Так я буду знать, что ты вернешься, — сказала она, и Сакура нахмурилась.       Таким образом Сакура оказалась в коридорах больницы, вооруженная лишь умом и тайдзюцу, которые, честно говоря, были самыми сильными её сторонами. Но она не могла отказаться и от символа своего служения деревне, поэтому Цунаде-сама фактически пресекла ее планы побега.       « — Жаль, — раздался голос в ее голове. — Здесь такая удушливая атмосфера.»       Сакура остановилась.       « — Орочимару?» — недоверчиво спросила она.       « — Я же сказал, что буду здесь, когда ты проснешься, разве нет?»       « — Я надеялась, что ты лжешь,» — призналась она.       « — Если бы у меня были чувства, меня бы это задело.»       « — Хорошо. Уходи.»       Если Орочимару и собирался что-то ответить, то его прервал драматический голос. — Ах, цветок юности расцветает заново!       — Гай-сенсей? — глупый ответ, вырвавшийся из ее уст, больше похожий на вопрос. — Вы пришли навестить Ли-сана? — спросила она, чтобы скрыть это.       Впервые с тех пор, как она стала его ученицей, она увидела на его лице выражение настоящего беспокойства.       — Ты уже знаешь, что врачи думали, что Ли никогда больше не станет ниндзя, но с возвращением Цунаде… — его голос на мгновение прервался. — Есть одна процедура, но она рискованная. Ли до сих пор не решил, хочет ли он пройти ее или нет.       — Если кто и заслуживает стать ниндзя, так это Ли-сан. Все пройдет хорошо, — твердо сказала Сакура. - Небеса улыбаются тем, кто старается, верно?       Она опешила, когда Гай-сенсей разрыдался.       — Ты — свидетельство стойкости юности! — заявил он, хлопнув ее по плечу с такой силой, что, если бы ее юность не была такой стойкой, он мог бы сломать ей ключицу. — Я немедленно передам Ли твои вдохновляющие слова!       С этими словами он пошёл дальше по коридору. Стряхнув с себя дезориентацию, которая всегда сопровождала приходы и уходы Гай-сенсея, Сакура продолжила свой путь. Она обнаружила, что стоит перед дверью Саске, но что-то заставило её замешкаться. Закусив губу, она пошла обратно по коридору, направляясь в кафетерий. Еда, которую она успела попробовать, была на ступень выше той, что подавали пациентам, и на ступень выше голодной смерти, но зато там были свежие фрукты. Вооружившись двумя яблоками в миске и острым ножом, который, как она успела заметить, был ужасно сбалансирован, она без колебаний распахнула дверь Саске.       Наруто сидел на стуле рядом с кроватью Саске, разговаривая с ним, но тут же освободил своё место, как только вошла Сакура. Саске даже не взглянул в её сторону, что было немного необычно даже для него. Когда она вопросительно посмотрела на Наруто, он беспомощно пожал плечами.       — Он такой с тех пор, как проснулся.       Его взгляд был пустым и расфокусированным, как она заметила, подойдя ближе. Усевшись в кресло и поставив миску с яблоками на колени, она принялась резать их на маленькие симпатичные кроличьи дольки. По крайней мере, это могло вызвать у Саске отвращение, если не больше. Она протянула первую дольку Наруто, и тот принял ее, а затем присел перед ней, наблюдая за тем, как она ловко нарезает фрукты.       — Итак, чем ты занимался, пока все остальные спали? — пока он рассказывал ей байки об извращенном мудреце и его многочисленных и разнообразных приключениях с женщинами всех форм и размеров, Сакура краем глаза наблюдала за выражением лица Саске.       — Значит, ей действительно за пятьдесят? — с интересом спросила Сакура.       — Да, она и в правду Цунаде-баа-чан, но, блин, как же она сильна… — и он снова замялся. Сакура продолжала засыпать его вопросами и яблочными дольками, искренне заинтересованная в его рассказе, но также ожидая, что Саске сделает что-то, кроме того, чтобы выглядеть как привлекательная кукла.       « — Хотя и это открывает свои возможности…»       « — Заткнись, Орочимару, извращенец.»       « — Помни, я всего лишь голос твоих подсознательных желаний.»       « — Иди и сдохни в канаве.»       После этого она старательно игнорировала его. Когда она закончила резать яблоки, и у Наруто осталось примерно пол-яблока, она протянула миску Саске.       Он никак не отреагировал, что, конечно, разозлило Наруто, и он, будучи Наруто, встал перед ним, и прежде, чем она поняла, что произошло, тарелка разбилась об пол, а яблоки раздавлены под сердитой, топающей походкой Саске.       Наруто мельком взглянул на нее, но затем последовал вслед за Саске. Сакура автоматически сложила руки на коленях, и ее лицо приняло приятное и спокойное выражение, которое она использовала в тех немногих беседах с дедушкой, которые прошли удачно.       « — Что, черт возьми, это было? — закричала она у себя в голове. — Я что, невидимка что ли? Что он собирается доказать?»       « — Что его мать и отец нашли его на пороге, потому что он, очевидно, не родственник своему брату?» — предположил Орочимару.       « — Вот и все, — прошипела Сакура, шагая к окну и распахивая его. — Есть те, кто поднимается по лестнице, а есть те, кто вылезает из окна и вспоминает на двадцать секунд, что они команда ниндзя Конохи, а не враги.»       Она задержалась на мгновение, прощупывая контроль своей чакры. Если уж на то пошло, она ожидала, что это будет сложно, что ее чакра ослаблена или повреждена. Но вместо этого она обнаружила, что ее запасы чакры стали больше, намного больше, чем даже когда она была на пике своей подготовки.       Орочимару потрудился объяснить, явно предвкушая предстоящее противостояние.       « — Чакра, как и её контроль, так и её запасы, могут быть улучшены физическими и духовными упражнениями. Ниндзя склонны увлекаться физическими тренировками и забывать о духовном, но человек, который медитировал всю свою жизнь и никогда не поднял руку на врага, может иметь запас чакры, равные или превышающие запас джонина. Разница в контроле и применении. Ты поддерживала гендзюцу, которое задействовало все пять чувств и непрерывно манипулировало пространством почти месяц. Поскольку ты не умерла от этого, конечно, ты стала сильнее.»       — Ясно, — сказала Сакура, выпрыгивая из окна и прижимая ноги к стене. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы взбежать на здание, но, когда она достигла вершины, Наруто и Саске уже были там. Пока Саске поджигал крышу, не заботясь ни о безопасности, ни о целостности здания, ни об ущербе имуществу, она перепрыгнула через сетчатый забор.       Она бежала по крыше и перебирала в голове возможные оскорбления, которые она могла бы им выкрикнуть, удивившись, когда на ее плечо опустилась рука. Бросив раздраженный взгляд на человека, помешавшего столь важному делу, она поняла, что это Какаши-сенсей.       Он открыл рот, чтобы сказать что-то умиротворяющее и мудрое, но она оборвала его.       — Если ты здесь, почему ты их не остановишь? — прошипела она.       Он попытался что-то ответить, но Сакура только что провела последний месяц, буквально терзая себя в уме. Она была так же склонна менять настроение, как и майская погода. Она играла наивную, дружелюбную и нормальную. И это срабатывало — вплоть до того момента, когда все остальные теряли остатки разума.       — Если ты этого не сделаешь, я сделаю.       — Сакура, не вмешивайся. Ты можешь пострадать, — предостерег ее Какаши-сенсей. — Они должны прийти к взаимопониманию.       Сакура думала, что у нее все под контролем. Аманодзако была в клетке, запертая глубоко в ее сознании. Она успела подавить внезапную вспышку убийственного намерения прежде, чем Какаши-сенсей почувствовал бы это. Сакура понимала, что в таком нестабильном состоянии нападать на товарищей по команде небезопасно. Однажды она уже чуть не ранила Саске и ненавидела себя за это.       Но если она не вмешается, сможет ли она жить с этим?       — Никаких тайдзюцу, — пробормотала она про себя. Но без тайдзюцу что у нее есть? Гендзюцу? За всю свою жизнь она побывала в четырех, если не считать те странные, которые использовал Орочимару. Два из них она пропустила из-за складывания печатей. Одно было результатом додзюцу. Единственное, которое она видела в использовании, было у Куренай-сенсей. Но его она видела только один раз.       Она вспомнила, чему ее учили на занятиях куноичи, когда инструктор читал лекцию о сборе информации.       « — Все, что вы видите и слышите, хранится в вашем подсознании. Чтобы не перегружаться сенсорной информацией, мозг автоматически фильтрует то, что можно запомнить, а что нет.»        Затем последовала длинная речь об использовании сенсорных связей, например запаха, для улучшения запоминания, но все это было неважно.       У Сакуры было одно преимущество перед здравомыслящими людьми — она могла сознательно обращаться к своему подсознанию.       « — Хорошо, голос подсознательных желаний, какие знаки использовала Куренай-сенсей для активации своего гендзюцу?»       "— Ты предполагаешь, что гендзюцу, которое она использовала, чтобы стать невидимой, и то, которое она использовала, чтобы заставить дерево схватить Итачи-куна, были одинаковыми. А ты уверена, что оно сработает? У Саске-куна активирован Шаринган."       « — Он не его брат, — нетерпеливо прорычала Сакура. — Печати!»       В ее сознании мелькали образы, которые она неловко отражала. Она дошла до конца последовательности, но ничего не произошло.       — Неправильный баланс чакры, — ругнулась она. Именно это, отчасти делало Шаринган таким грозным. Ручные печати были меньшей половиной уравнения. Изучение того, какой тип и сколько чакры необходимо для техники, потребовало бы времени, которого у неё нет. Но не имея других идей, она повторила последовательность дважды, пробуя разные комбинации, которые казались ей вероятными.       Убедившись, что Сакура не собирается совершать необдуманных поступков, например, пытаться встать между враждующими генинами, Какаши стал наблюдать за поединком между ними. Соперничество необходимо для роста, и он надеялся, что Саске сможет оценить силу своего товарища по команде.       Только когда он заметил, что Сакура бормочет названия знаков под нос, он посмотрел на своего третьего ученика. Она стояла неподвижно и смотрела прямо на мальчиков, но ее руки с легкостью и быстротой перебирали тревожно знакомые ручные печати. Его единственный глаз расширился, когда он узнал в них одно из гендзюцу Куренай — то самое, благодаря которому она получила звание джонина.       Как раз в тот момент, когда ее образ начал колебаться, он потянулся, останавливая движение ее руки и посылая импульс своей чакры, чтобы прервать дзюцу. Она медленно повернула голову, обычно широкие нефритовые глаза сузились, и он открыл рот, чтобы что-то сказать ей, но тут послышался характерный щебет его фирменного дзюцу.       Когда он повернулся и увидел, что не только Саске готовится применить то, что может убить его товарища, но и Наруто научился Рассенгану у Джирайи, он подумал, что все они сошли с ума.