Бангерн

В ночной тишине слышен плеск реки. Редкие машины пролетают мимо, оставляя на сетчатке красные пятна габаритных огней. Час Быка. Парень брел медленно, слегка покачиваясь. Не то пьян, не то в глубоком отчаянии. Иногда он останавливался и стеклянным взглядом упирался в мерцающую темную воду. Никому не было до него дела. - Мальчик.. - ласковый голос словно погладил - Мальчик, посмотри на меня.. Тебе одиноко? - Да, мне очень одиноко - тихо подтвердил парень и склонился над перилами. Черные волосы обрамляли красивое бледное лицо, губы дрожали от поднимающихся слез. - Иди ко мне, мой хороший. Я тебя успокою.И длинные руки с тонкими нечеловеческими пальцами поднялись над поверхностью воды. Парень дернулся, но его глаза уже попали в плен и у него оставался только один путь - вниз. Секундное промедление и тело опрокинулось через ограждение. Всплеск, холодные объятия и поцелуй с привкусом тины, дарящий забвение. И в это же мнговение еще два тела стремительно вошли в воду, как два лезвия. Русалка, сама немного оглушенная после магического воздействия, не успела среагировать. Невидимые руки взяли ее на удушающий и поволокли наверх. Невидимые когти полоснули по рукам и она выпустила тело парня. С набережной полетела сеть на тросах и следом за ней веревочная лестница. Русалка наконец начала оказывать сопротивление и пыталась достать невидимого противника. Бесчувственное тело ее несостоявшейся добычи поднималось вдоль лестницы, словно его левитировали. Две пары крепких рук подхватили его и втащили на берег. Хёнджин хрипел, его била крупная дрожь, а бессмысленные глаза судорожно метались, ничего не видя. Один из близнецов крепко сжал его голову и влил в рот резко пахнущую жидкость. Парень закашлялся и обмяк. - В воду! - снизу раздалась резкая команда Му Ёля и еще два всплеска от невидимых тел. Один моментально, второй - с небольшой задержкой. Русалка, уже упакованная в сеть, злобно шипела и пыталась разорвать прочный материал, белые пальцы с перепонками не чувствовали боли от врезающихся узлов. Пару секунд она отчаянно боролась, но в воздухе возникло сверкающее облако черной пыли и осело на ее лицо. Одного вдоха хватило, чтобы женщина-рыба замерла. Раз. Два. Три. И она неуверенно захихикала и томно изогнулась, оглаживая руками голую грудь. - Маски - снова Му Ёль. Над водой возникло его лицо. Рядом появилось лицо Чана. Следом за ним- Намджун. Джисон замешкался и не сразу справился с лицевой частью комбенизона. В глазах - плохо сдерживаемый ужас. Но он старался.Невидимые пальцы развернули лицо русалки, она сладострастно застонала. - Дай мне поцелуй защиты - голос бесцветный, взгляд острый. Она попыталась что-то сказать, но не справилась со словами и потянулась к губам бригадира. Это было очень странное зрелище: в ночной темноте белесое тело русалки в крупных ячейках сети, мокрые длинные волосы достают до воды и распускаются под поверхностью диковинными цветами, и она целует словно высеченную из камня маску, висящую в воздухе. Две секунды и маска исчезает, бригадир уходит под воду, чтобы сделать первый вдох. Намджун молча кивает Чану, пропуская его вперед. - Дай.. мне.. поцелуй защиты - парень через силу прижимается к скользким губам и чувствует во рту ее рыбий шершавый язык. Тонкие иголочки колдовства впиваются в мозг, бегут по трахее, опутывают альвеолы. Две секунды. Очень хочется глубоко вдохнуть и сплюнуть мерзкий вкус. Но нельзя. Банчан погружается в воду. Хан на грани панической атаки. "Йена. Йена. Йена" - твердит он себе и еле слышно шепчет: - Дай мне поцелуй защиты. Ему кажется, что его сейчас вырвет. "Йена. Йена. Йена." Две секунды. Чертовски сложно заставить себя вдохнуть воду. Инстинкт самосохранения вопит матом. У Хана уже плывет перед глазами, но вдох не получается. Неожиданный и ощутимый тычок в живот заставляет его против воли глотнуть воды и она холодной змеей кидается в легкие. Десять минут пришлсь потратить на адаптацию. Заставить себя дышать водой, привыкнуть к вязкой ночной темноте. Оборотни видели неплохо, а Хану казалось, что он тонет в чернилах. Усугубляло ситуацию то, что они не видели друг друга. Каждый ощущал себя совершенно одиноким в этом странном заплыве. Чтобы не потеряться, они двигались очень плотно, постоянно соприкасаясь. Говорить тоже было чертовски сложно. Связки хлопали по воде, вызывая булькающие невнятные звуки. Еще в Логове они обсудили систему жестовых команд, а так же те, которые проще всего произносить и воспринимать. Возможностей для тактических разговоров на месте у них не будет. На берегу командой поддержки оставались близнецы. Они должны были позаботиться о Хёнджине, скрыть обдолбанную русалку от сородичей и нежданных полицейских патрулей и быть готовыми к любым неожиданностям, которые может притащить на хвосте спасательная экспедиция. Русалка попалась довольно далеко от места, где Чан засек следы Чонина. Сейчас нужно было максимально быстро преодолеть это расстояние, времени было мало и оно улетало, как мозги русалки под фейской наркотой. Слабым звеном снова оказался Хани. Оборотни подхватили его под локти и поволокли, как две моторные установки. Замедлились только ближе ко входу в катакомбы. Из большой арки старого коллектора лился бледный зеленоватый свет пресноводных кораллов, облепливавших стены, и силуэты редких русалок призрачными тенями проплывали мимо. Вряд ли в такой час они возвращались с безобидных прогулок. Поцелуй действовал - на замершую в тени четверку никто не регировал. Чан тревожно сжимал и разжимал кулаки, пытаясь успокоиться: уже метров сто как он поймал след мелкого и теперь его буквально ломало от желания сломя голову кинуться вперед. Ощущение от Йены было отвратительно тусклым и дело было не в расстоянии, Йена буквально таял, по каплям ратворялся в мутной речной воде. За прошедшие два дня стало значительно хуже. В слабом следе не было острого испуга, как у девочки с серыми ушками, или злого задора прячущегося Слая, или щекочущего любопытства, как у Сынмина и Бинни, когда он почувствовал их в сквере. Йена не реагировал никак. И это был не сон или обморок, это было что-то хуже, страшнее. Чан с мучительной яростью ждал, когда же Му Ёль подаст сигнал к движению, и едва не разорвал контакт, получив два условных хлопка по руке. Четверка осторожно двинулась внутрь. Арка главного входа быстро осталась позади и скрылась за поворотом извилистого туннеля. Коридоры давили и пугали. Мутная взвесь старой кладки царапала горло и наверняка травмировала легкие. Кораллы, светящиеся демоническим зеленым неоном, норовили ухватить за комбез. И на каждой развилке могла произойти фатальная случайность. В узких коридорах приходилось буквально распластываться по полу или потолку, если навстречу попадались хозяева, а потом с ужасом искать ладонь, плечо, ступню - хоть что-нибудь - товарищей, чтобы двинуться дальше. Они продвигались катастрофически медленно, хотя Чан только на одном перекрестке ненадолго засомневался, а все остальное время был однозначен в своих выборах. Хан плыл, чувствуя рукой чье-то бедро и плечом чьи-то пальцы. Он уже давно сбился кто за кем идет, не понимал, что происходит и хотел только скулить от бессильного страха. Мысли душили его: он воображал, что действие поцелуя закончится в любой мемент и они просто захлебнутся, или что русалки их обнаружат и разорвут своими саблевидными когтями, или что он на секунду выпустит это бедро, останется один и никогда не сможет выбраться из лабиринта. И что малыш хлебушек торчит в этом подводном склепе уже почти месяц. Если Банчан не ошибся. А он мог и ошибиться. И сейчас они придут в тупик и утонут. И будут вечно лежать тут, невидимыми скелетами. Его затрясло. Смертельный ужас стиснул сердце, приказывая ему остановиться, а оно в ответ заколотилось как очумевшее, стуча в горло, в голову, по глазам, в желудок, выбивая воду из легких. Темнота давила со всех сторон. Ладонь на самом деле стала терять контакт с партнером. Страх. Страх. Страх. "Я сейчас умру!.." Он судорожно пытался вдохнуть, но вода только еще больше пугала его своей чужой плотностью, своим тинистым привкусом. Раздался звук "стой", не смотря на риск демаскировать себя, и четверка замерла, скрывшись в удачно подвернувшейся нише. Хан почувствовал, как кто-то большой и надежный заключает его в объятия, тихо покачивает и похлопывает по спине, как младенца. Еще одна пара рук быстро пробегает по ним и, видимо, угадав, что случилось, присоединяется к объятиям. Два человека размерено и синхронно дышат и вовлекают в свой ритм Хана. Еще одна рука нащупывает его ладонь и сжимает. Они все здесь. Они все заботятся о нем. Его не бросят. Постепенно ужас отпускает. "Идем" булькает Хан и они продолжают движение в путаных переходах. Интересно, хватит ли ему духу спросить, кто обнял его первым, когда все это закончится? Джисон и Банчан совершенно потерялись во времени. Но Му Ёль точно знал, что с момента входа прошло 42 минуты, когда они оказались в тупиковом коротком коридоре с непривычными здесь дверьми - почти все лабиринты подводного города можно было пройти без преград. Этой была давняя традиция, со времен когда двуногие еще имели обыкновение травить рыб и спастись можно было только если очень быстро оказаться в широких водах Чанга. Неужели добрались? В углу завозилось что-то, на первый взгляд напоминающее груду покрышек. Спруту было плевать на поцелуй русалки, плевать на ткань-невидимку. Он заметил чужаков иначе. - Фас - Му Ёль бросил команду. Намджуна не нужно было просить дважды- он рванул вперед, оставляя вихрящийся след в воде. Бригадир схватил за руки Чана и Джисона, давая понять первому, что нужно двигаться дальше и выбрать дверь. Тот понял. К счастью, двери были всего лишь на засовах, никаких замков. Камера маленькая, с воздушным мешком. На границе между водой и воздухом каменная плита. Все трое синхронно задерживают дыхание и выныривают. И Чан зажимает рот ладонями, чтобы не заорать. На плите, неловко вывернув руки, вздернутые цепью наверх, полусидит, полувисит невозможно тощий, изодранный в клочки, с трудом узнаваемый Чонин. Он кажется мертвым и, если бы Чан наверняка не чувствовал тоненькую пульсацию жизни в нем, то впал бы в истерику. Но он знает, Йена жив. И они его достанут. Главное сейчас не выдохнуть воду из легких - иначе скрутит кашель минут на 20 и очень сложно будет вдохнуть заново. Об этом Му Ёль напоминал специально раз пять. Он предполагал, что пленник может быть в воздушной камере. Они снова погрузились под воду. - Хилл. Цепь. - две короткие команды. Глубокие вдохи. Пошли. Хан никогда не любил подтягиваться, особенно из воды. Но сейчас он буквально выкинул себя на плиту и прижался лицом к голым ледяным коленкам Йени. На том была только какая-то странная сбруя, напоминающая сценический костюм, но совсем не было одежды. Холодный мокрый камень, запах крови.. В тусклом сером полумраке камеры (черт его знает, просачивался ли откуда-то слабый луч или светился сам камень, обросший какой-нибудь люминисцирующей мелочью), разлилось нежное золотистое сияние. Со стороны казалось, что тело раненого парня начало светиться само. Хан бережно вливал силу в измученное тело и как мантру повторял: "Не переборщить. Не переборщить. Не переборщить. Держись, Чонинка. Не переборщить. Они не должны будут тащить еще и меня". Тем временем два оборотня выдирали из стены рычаг, удерживающий цепь натянутой. Он вылетел с куском стены, как будто она была из мокрого гипсокартона. Тело Айена, утратившее подвес, безвольно завалилось на бок. Его дыхание было настолько слабым, что его невозможно было различить. Хану начало не хватать кислорода, когда он почувствовал, что рядом на плиту выскочил еще кто-то мокрый. Шлепок по руке - Му Ёль сгонял его в воду. Кандалы вывернуло и тонкие запястья в кровавых ссадинах освободились. Специальный клапан на комбенизоне разошелся, давая доступ к рюкзаку. Дыхательная маска с небольшим баллоном и полотно-невидимка, укутавшее младшего, словно саван. Хан успел мимоходом вкинуть в холодное тело еще немного сил, пока Му Ёль пеленал своего нового подкидыша.Чан завис под водой, прислушиваясь к ощущениям. Из коридора отчетливо тянуло металлическим привкусом крови и чем-то еще противным, вероятно, это была кровь спрута. Судя по тому, что их еще не душили в кольцах щупалец, Намджун умудрялся как минимум сдерживать тварь. "Тоже пресноводный, получается.." - некстати пришла мысль. Му Ёль сунул Чану в руку ладонь Хана и толкнул их к выходу. Чан напоследок окинул взглядом камеру. Ему показалось, что внизу, в темноте глубокого колодца, колышатся светлые волосы. В который раз за сегодняшнюю бесконечную ночь на Хана накатила тошнота от нового зрелища. Чан понял, что он здорово недооценивал мрачного черного волка. По всему коридору плавали ошметки щупалец и внутренних органов.. Огромный глаз чуть не врезался Хану в лицо. Мутило от мысли, что этой взвесью приходится дышать. -Сбор! - Му Ёль позвал Намджуна и тот быстро оказался рядом, ориентируясь на звук. Коснулся троих, обозначая свое присутствие, вскользь задел младшего. Сейчас им предстояла самая сложная часть, рывок. По коридорам уже ползла тревожная вонь разорванного сторожа. Возможно, ее уже кто-то почуял. На Йене не было защитного поцелуя, зато были сотни меток жестоких сексуальных игр. Дорожка маленьких пузырьков от его рваного дыхания тоже была заметна. Да и целостность костюма черного была нарушена: неглубокая, но неприятная рана, заметная через разрез на ткани, как маленькая алая змейка вилась по воде, оставляя уже слабый, но все еще ощутимый след. Вода действительно пахла его кровью. Они планировали идти скрытно столько, сколько получится, а потом рвать когти, наплевав на маскировку. Обратный путь Банчан найти бы не смог, тут вся надежда была на профессиональную подготовку оборотней. "Скрытно" закончилось очень быстро. За парой поворотов им навстречу уже спешили две встревоженные русалки со стрекательным шокерами. В этот же момент Му Ёль скинул Йени Чану и двинул вперед. Вдвоем с Намджуном они смели русалок как каток. Чан и Хани, ухватили пугающе легкое тело и рванули следом за своими спутниками, изо всех сил стараясь не отставать. Хан понимал, что он больше мешает, чем помогает, ему было не сравниться по силе и скорости с оборотнем, но упрямство Джисона это вам не кот чихнул. Он сжал зубы и поклялся себе, что лучше выблюет потом легкие, чем хоть немного замедлит движение группы.Обротни скинули перчатки костюмов и расчехлили лица, теперь в зеленом неясном свете коридоров древних руин мчались две оскаленные звериные башки и две пары когтистых лап. Теперь Чан и Хан вряд ли их упустят из виду. И вряд ли избавятся от этих образов в кошмарах. На одном из перекрестков у парней было ощущение, что они попали в блендер. Пока они замерли в центре, оборотни метелили русалок, появляющихся с разных сторон. Тревога уже распространялась по катакомбам, но немногие спросонья успели сообразить, что происходит. Большой охраны они не держали, а с рядовыми рыбами и менее искушенные волки справились бы легко. Ебучий рыбный суп вокруг. Вперед, пожалуйста, еще немного! Теперь бригадир замыкал. Чан тоже стянул маску с головы, чтоб его было видно. Он не был уверен, что сумеет перекинуть пасть для укуса, но лучше иметь такую возможность, чем не иметь. Все, кроме Хана, уже успели схлопотать по паре царапин разной степени паршивости, но готовы были еще размотать тысячу чертей, когда Хан с замиранием узнал входную группу впереди. Та самая арка! Они добрались! Но и русалки наконец-то сообразили, что происходит и были категорически против того, чтобы выпускать добычу в ассортименте. Они высыпали наружу следом за похитителями, их плавники, похожие на акульи, взрезали гладь реки. На открытой воде уйти от них шансов не было - слишком неравные возможности, осатаневшие рыбы начали окружать беглецов, оглушая ультразвуковыми воплями. Взобраться по высокой гладкой стене набережной смог бы только Му Ёль, поэтому использовать ее можно было разве что как защиту тыла. Главное успеть прижаться к ней до того, как русалки успеют замкнуть кольцо. Сколько их? 15? 20? Воодушевление Хана как рукой сняло, их сейчас просто размажут тонким слоем по стене и всё.. Но тут в воду посыпались резиновые пули с берега - сообразительные Близнецы перегнали машины вплотную к выходу из коллектора и теперь оказывали огневую поддержку. Поддержки той было не особо много, но каждая секунда играла на руку. Пока Му Ёль и Намджун отчаянно отбивались, не подпуская хищниц к парням, те из последних сил догребли до лестницы, слетевшей сверху, и теперь пытались закрепить невидимое тело Йени на страховочных ремнях. Пальцы не слушались, ремни выскальзывали, Чан все еще не видел Хана, только чувствовал, что он пытается помочь и в этой суматохе они не увидели, как две русалки все-таки прорвались мимо оборотней и наперерез им с набережной ухнуло что-то белое и длиннохвостое. Это один из близнецов обрадовался возможности поучаствовать в веселье и в полном обороте сиганул в воду с наслаждением рвать "эту бестолковую треску", в то время как второй помогал вытаскивать сначала бесчувственное тело, а потом еле живого Хана. Наверное, тот бы сорвался вниз, если бы близнец не нащупал невидимый загривок и не втянул его наверх. Вроде бы белобрысый по обыкновению отвесил какую-то шутку, но Джисон его не слышал: он таки выдохнул воду и теперь свернулся попалам, едва успев откинуть лицевой клапан комбенизона. Он заходился в судорожном кашле и размазывал по лицу слезы и сопли, зрелице было сомнительное, но ему было плевать. Чан, зависший на середине подъема, обернулся: по старой привычке ему нужно было пересчитать всех по головам, прежде чем позаботиться о себе. Му Ель увидел, что двое младших в безопасности и свистнул Намджуну уходить и теперь они, вяло отпинываясь, плыли к стене набережной. А вот близнеца не было видно. "Они утащили его вниз! Но он-то дышать не может. Они утопят его!" Если бы его спросили, из каких таких сил он снова нырнул в воду и поплыл туда, где в последний раз видел белую шерсть, он бы не смог ответить. Ну просто надо. Ну просто Батя. Он даже не смог вспомнить, что именно происходило дальше, но, судя по довольным моськам полного комплекта близнецов и порванному костюму, он нашел. И выдрал задиристого балабола, уже нахлебавшегося воды, из цепких русальих лап. *** Они долго блевали, сушились, снова блевали, кашляли, проклинали утренних бегунов, ржали, икали, снова блевали, обнимались.. Нежное утреннее тепло тихо разливалось по асфальту, гладило аккуратные кроны деревьев, прикасалось к измученным людям. Русалки исчезли, словно их и не было, как только поняли, что упустили всех до одного. Переодевшись в сухое и укутав Йени в термоодеяло, они погрузились в две машины (старая тарантайка и выданный от невероятных щедрот пикап Старшего) и потащились в Логово. Хани дремал, уложив еле светящуюся ладонь на бескровного макнэ. Чан гладил по голове всхлипывающего Джинни, который тоже до сих пор так и не пришел в себя от парализующей магии и ужаса беспомощного падения. Бригадир и Намджун молчали, одинаково едва заметно морщась на кочках. Близнецы сгорали от любопытства, но держали себя в руках. _____________________

Пленник

https://t.me/bangern_img/24