Оз: Приключения Нексик

***

В стране Оз во времена правления VIII потомка великого волшебника Оза особо часто бушевали бунты, беззаконие и прочие непристойности. Это было время Глубокой Смуты. В это время никто не имел надежду на лучшую жизнь после смутного времени, если Смута вообще кончится. Но в одной из семей появился маленький светлый лучик надежды. В той семье родился мальчик. Глаза его сверкали подобно изумрудам на солнце, а его остренькие уши то и дело, что всячески шевелились, выражая каждую эмоцию мальчишки. А самой отличающейся деталью были его красивые волосы до плеч цвета свежей соломы. Ни у кого тогда таких не было. Этого малыша звали Штирлиц Гретель-Роко. Штирли рос не по дням, а по часам. Любознательность во многом ему иногда мешала, но утратить свой пыл понять всё и вся ему не под силу. Малыш много времени проводил в библиотеках (домашней и городской), читая множество научных книг. Художественная литература тоже ему нравилась, но не столь сильно. Штирлиц во многом отличался от своих родителей, но пошёл он всей своей натурой в свою любимую маму – ласковый, добрый да такой эмоциональный, что не мог выдержать ни одного слова в плохом смысле, отчего тот сразу бушевал. Из-за его "живой" натуры Штирлица часто задирали его сверстники и ребята постарше.

***

Однажды, когда Штирлицу было 12 лет, мальчик гулял недалеко в лесу. Ему было запрещено заходить туда, но любопытство взяло верх над послушанием. Неожиданно, из густого леса Штирли вышел на поляну, где не было практически ничего. Только травы да странное построение из камней с изображением пламени на них, а на самом большом камне был рисунок солнца. Большой камень стоял на маленьком и не падал. Мальчишка не знал, что с камнями такое, раз эта конструкция не развалилась. Любопытство вновь взяло верх, отчего златоволосый решил сдвинуть камни, дабы понять их волшебство. Сдвинуть камень не удалось – он ярко засветился алым цветом, подобно звезде или огню свечи, символ на камне засветился ярче и был жёлтым. Мальчик не остался не тронутым этой силой – его тело покрыли алые узоры, скрытые по большей части футболкой и шортами. То были языки пламени, а на лбу его появился символ в виде солнца. Волосы его развивались словно на ветру, хотя ветра никакого не было. – Штирли, солнышко моё, где же ты? – раздался мамин голос. Мальчик убрал руки от камня, что мгновенно потух, и убежал к дому. Узоры также быстро исчезли. С того самого дня пошли странности. Штирли заметил, что ему стал немного подвластен огонь. Радость Штирлица и матери была огромная, как и отцовская злость в перемешку с негодованием. Из-за своей способности Штирлицу было запрещено находиться рядом с огнём. Отец внушил ему, что те, кто управляют огнём, достигая шестнадцати лет умирают от своей же силы. И если он не хочет прожить только шестнадцать лет, то ему нужно перестать использовать свою способность. Штирлиц нехотя согласился, и с тех пор жил обычным подростком, как и все соседские ребята. Но вот исполнилось ему семнадцать лет. Штирлиц вырос очень высоким и красивым парнем, многие парни завидовали ему, а почти все девушки хотели быть его парой. Однако никто не нравился Штирлицу – все восхищались исключительно его внешней красотой и ростом, а его навыки, ум и изобретательность были не заметны ни для кого. Однако, он смог сдружиться с одним таким же незаметным, как он, юношей. Его звали Ник. Тот был сероволосый спортивный юноша, но он также не смог быть принятым обществом именно за его заслуги в инженерии. Поэтому мальчики быстро нашли общий язык, ведь Штирлиц тоже очень хорошо разбирался в инженерии. Однажды, когда наш светловолосый юноша возвращался домой с очередной прогулки с другом, Штирлица кто-то схватил за плечо и прижал к стене соседнего дома от них. То был мужчина в чёрном одеянии и колпаком на голове, из-за которого невозможно было разглядеть лицо. – К-Кто ты такой?! – запаниковал юноша, готовясь дать не слабый отпор. – Пусти меня! – Привет, инструмент массового поражения. – прохрипел незнакомец и зажал рот юноши подозрительно мокрой тканью. Штирлиц сопротивлялся, но впоследствии отключился...

***

Штирлиц очнулся не скоро – с момента похищения прошло около 6 часов – и не приятно, если учитывать боль в руках. Он оказался привязанным к стулу посреди какой-то мастерской, переделанной под чью-то лабораторию, на стенах которой висели алхимические записи. В помещение зашёл мужчина средних лет с повязкой на глазу и широкой улыбкой. Он смутно напоминал отца, но этот человек был другой. Это был похититель Штирлица. – Развяжи меня! – резко выкрикнул Гретель, попытавшись выбраться из своеобразного плена. Да только силы за зря потратил. – Успокойся, Гретель. – Откуда вы знаете мою фамилию?! – Я давно наблюдал за тобой, Штирлиц. У тебя блестящий ум и отличные познания в инженерии и технике. Я всегда восхищался твоими достижениями. И ты мне за это очень понравился. Штирлиц не мог поверить своим ушам. Кому-то, кроме Ника, он понравился за его знания. – С-Спасибо, что ли? – Не за что. Поэтому я и взял тебя силой, чтобы сделать из тебя своего помощника по убийствам. Лёгкая пелена радости исчезла, заменилась. На страх... – Помощник по убийствам?! Я ни за что не стану убивать людей, даже не заставляй! – Ох, поверь, Штирлиц, я заставлю тебя передумать. – довольно прорычал мужчина, неся шприц с какой-то красной жидкостью. Юноша сопротивлялся, как мог, но попытки оказались тщетны – похититель был сильнее него. Ему вкололи данную жидкость в открытую шею. Штирлицу резко стало плохо, его воротило так, что тот, казалось, прибывал в конвульсиях. Наконец перестав корчится от боли, юноша засмеялся не своим голосом. Поднял свой взгляд он уже уверенно, удовлетворив желание убийцы. Глаза Штирлица были красные, словно наполненные кровью, переполненные злостью и сумасшествием. Убийца развязал довольно улыбающегося юношу и помог встать на ноги. Улыбка была безумной, словно клыкастой. – Ну здравствуй, Штирлиц. – со всей своей гордостью прорычал убийца, пожав руку своему творению. – И вам не сдохнуть, начальник. – Готов к своей первой рабочей смене? – Готов). С чего начать?

***

Так и прошли 2 года в этих грязных делах: убийствах, похищениях, вымогательстве и прочей неприятной дряни. Но в один момент всё изменилось... В тот день убийца (чьë имя оказалось Маркус Хиль) отправил Штирлица в смутно знакомый ему дом. Тихо пробравшись в гостиную на первом этаже, юноша двинулся к своей жертве – Инне Гретель-Роко (в девичестве Гретель. Да, у них двойная фамилия), что сейчас мирно спала в своей комнате. Исаак Гретель-Роко, её супруг, должен был вернуться из командировки только на следующий день, так что у Штирлица было приимущество. Инна всегда имела чуткий сон, поэтому скрип двери услышала сразу и тотчас проснулась. На пороге был её пропавший сын. – Штирлиц! – женщина вскочила и обняла своё дитя. – Как я волновалась за тебя! Где же ты был, солнышко моё? Штирлиц усмехнулся и оттолкнул от себя мать, сам того не зная. Инна удивилась поведению сына и только сейчас заметила в его руках окровавленный нож. Улыбка Штирлица стала ещё шире, обнажая зубы. Он резко повалил женщину на пол и принялся вонзать этот нож в её грудь. Женщина истошно кричала и сопротивлялась, но на десятый удар она замолчала навсегда... Штирлиц встал с довольной улыбкой, но тут же осознал, что знает эту женщину. Это была его мама. Юноша выронил нож, изумрудные глаза потемнели и расширились в ужасе. Улыбка исчезла тут же. Руки парня затряслись, как и он сам. Штирлиц упал на колени перед телом его матери и с нарастающей истерикой прижал к себе мать. Та оказалась ещё жива и одной рукой приобняла сына. – Мамочка... Прости меня... Я н-не хотел... Он з-заставил меня... Прости! Прошу, останься! Он всё ещё слышал слабое дыхание матери, её доброе сердце постепенно затухало. – Я прощаю тебя, солнышко... Сияй ярче всех... Мамина нежная рука обессиленно упала на пол. Инна покинула сына... Наступило утро. Исаак Гретель-Роко не понимал, почему его никто не встретил, как обычно это бывало. Но зайдя в комнату Инны, он выронил сумки из рук. Он увидел живого сына, но покрытого кровью и прижимающего к себе мёртвую мать...

***

Штирлиц был пойман почти сразу же после убийства своей матери. Он знал, что заслужил наказание, но отец смог договориться с властью и вернуть сына домой. На следующий же день после возвращения Штирлица в их дом заглянул Ник. Он был очень рад увидеть своего друга в целости и сохранности . Штирлиц тогда упал на колени и просил прощения за всё содеянное, ведь именно он однажды убил отца Ника. Друг простил Штирли за всё. Всё таки, это был не Штирли... Прошло два месяца с того момента. Штирлицу исполнилось двадцать лет. Эта дата стала последней в его нормальной жизни. К этому моменту у Ника Чоппера уже были железные протезы ног и правой руки, а Штирлиц больше не боялся использовать свой дар... Штирлица разбудил отец с поздравлением и предложением прокатиться по городу. Юноша был абсолютно не против развеяться после тех двух лет мародёрства, поэтому тут же согласился, не подозревая ни о чём. Хотя во время приготовлений к отъезду, Исаак о чём-то шептался с кучером. Штирлиц имел абсолютный слух, поэтому мог различить тихую речь. Но расслышать ему удалось только одно слово – "жертва"... Их езда была долгой, но не по обещанному городу, а в глуши леса. Штирлиц неоднократно спрашивал отца, куда они едут, но тот молчал. Штирли любил своего отца и ослушаться его он просто не мог – такого его воспитание. Неожиданно их повозка остановилась. Из-за остановки Штирлиц чуть нос не разбил. Остановкой была пустая поляна, в центре которой была высечена пентаграмма, но вместо пятиконечной звезды там был символ солнца. Поодаль от пентаграммы были камни, большой стоял на маленьком и не падал. Это место Штирли узнал сразу же – на этой самой поляне он и обрёл власть над огнём. Позади повозки стали появляться люди в одеяниях священников. – Отец, что происходит? – с испугом оглядывался Гретель младший. – Объясни мне уже наконец! Отец молча взглянул на сына, достал книгу и тут же грозно рявкнул: – Взять его! Ал-ле! Священники тут же схватили юношу, не давая возможности даже пошевелиться. Штирлиц пытался отбиться от них даже с помощью огня, но те будто были не люди... А где-то вдалеке он слышал голос отца: – Хорошо, что ты убил свою мать. Ведь она не видит моего тебе подарочка, нежеланное дитя! Слезы медленно поступали к глазам, чей изумрудный блеск пропал... Не смотря на крики и сопротивление, Штирлиц всё же был привязан к земле в позе распятия. Он всё ещё продолжал сопротивляться, несмотря на сопровождающую это боль – оно и понятно, ведь находиться вплотную со свечами не очень приятно. Исаак раскрыл книгу, что тут же взлетела в воздух и стал произносить вслух некое заклинание: – О боги солнца! Услышьте же мой зов! Над поляной стала образовываться туча, священники опустились на колени и стали молиться. Ситуация накалялась. – Moi, descendant de la famille Gretel, je veux vous sacrifier cette jeune âme. Штирлиц не понимал, что происходит, но догадывался об обряде. Он и есть та жертва, о которой говорил отец! – Примите в дар этот сосуд для ваших великих и почитаемых целей! Камни покрылись жёлтыми узорами, в туче стали сверкать жёлтые молнии, а пентаграмма засветилась алым светом. Боль стала распространяться по телу юношы, с каждой минутой становясь всё сильнее и сильнее... – Tant que les bougies brûlent de vos coups, votre volonté est inestimable. À partir de maintenant et pour toujours, Stirlitz Gretel est maintenant un être différent. Боль стала адской, Штирлиц уже не мог сдерживать крики. Было больно не только физически. Штирли понимал, что отец всю жизнь ненавидел сына и рождён он был просто для галочки, как сказал бы какой-нибудь барин. – ОТЕЦ, УМОЛЯЮ, ПРЕКРАТИ!!! – взмолился юноша, не вынося тех мучений, которые он сейчас испытывал. – МОЛЧАТЬ, СОСУД!!! Я НЕ ДЛЯ ТОГО ВЫКУПИЛ ТЕБЯ ИЗ ТЕМНИЦЫ, ЧТОБЫ СЛУШАТЬ ТВОЙ ГОЛОС!!! Ты мне нужен исключительно для обряда, вот ещё почему ты родился. Молнии ударяли в каждый луч символа, пока тело юноши менялось. Становилось иным... Его ушки пропадали, волосы быстро седели и выпадали, а изумрудные глаза были полны горьких слез. Сознание быстро покидало юношу. Исаак встал на колени и поднял руки к небу, прокричав последние четыре слова заклинания: – Qu'il en soit ainsi! И как только он это прокричал, Штирлиц потерял сознание...