Астрал

      Джазз смотрит в экран и о чем-то размышляет. По часам приближался конец звёздного цикла, но он продолжал работать не смотря на то, что пол корабля уже ушло в оффлайн.       Оптимус стоит рядом и читает рапорт Бамблби. Пластинки под его оптодатчиками потемнели. Оптика также стала чуть тусклее. Было видно, что из лидер сильно измотался за последнее время. Ещё поди и перезагружается плохо.       Да, Проул был прав — Оптимус делает всё что может, чтобы высвободить их из зоны N. Он вовсе не избегал их, он просто также загнан в ловушку, из которой не было видно даже намека на просвет, ведущего к свободе.       Зря Джаз тогда обвинил его в избегательстве команды. Ещё и слухи пустил... Но Прайм, судя по всему, был этим не слишком взволнован.       Внезаптно на экране, где несколько циклов не появлялось сигналов, отобразился объект. Сбоку от них плыл корабль, средний, невзрачный. Вот только на нём была шифровка, что не давала понять, кибертронское судно или нет.       — Прайм, — коротко обратился он, — Корабль в нескольких радиусах от нас.       Оптимус поднял усталый взгляд, который был настолько замутнен, что эмоции прочитать было нереально.       — Чей? — промычал он, обратив внимание на экран с мигающими отображениями датчиков и кодов.       — Он шифруется. Мне не распознать. — Джаз переключается на камеру, встроенную снаружи стен корабля, и приближает изображение иного объекта. И внешне он тоже не был простым на вид. Может вообще творение другой расы. — Пролетим мимо?       — Нет. — мотнул головой Прайм и прищурился, мутно осматривая картинку, — Подключись к их волне.       — Белый шум.       — Тогда отправь сообщение. — Оптимус положил манипуляторы на панель управления и прижал антенны.       — Сэр, вы в...       — Сообщение я сказал! — прорычал Прайм, так что Джаз даже сначала не понял, кому принадлежит этот голос.       — Извиняюсь. — Джаз зажимает кнопку и наклоняется к худому микрофону, диктуя сообщение, в котором призывает корабль откликнуться. Но спустя пару бримов ответа не последовало. Лишь прерывистое шипение рации, заполняющее настигшую зал тишину. — Ничего. Предполагаю экипаж мёртв.       — Тогда... — Прайм притронулся к переносице, тяжело провентилировав, — Готовь мост.       — Зачем нам присоединяться к чужому кораблю? Мы можем подхватить вирус. — Джаз поворачивается, но оглядывая силуэт Прайма, горбатым орлом смотрящего на собственное отражение в дисплеях, понял, что совсем не узнает его. — Хорошо.

***

      Прайм чувствовал, что с ним что-то не так. С тех пор, как эти сны стали чем-то будничным, он совсем потерял нить реальности. Казалось, что сон не там, а здесь. Там, на Кибертроне всё стало так... Рутинно. Словно война — это лишь выдумки, его ненастоящий кошмар, а реальность — вот она. Дела, собрания, время в библиотеке, (где прочитанная информация была уже известна, ведь она доставалась из его ячеек памяти) — всё это было слишком реалистично. И поэтому он просыпался с неким чувством... Огорчения.       Желание перезагружаться было высоко, и не спроста. Он выходил из оффлайна слишком рано. А потом предательски не мог уснуть. От того и усталость, и потемнения пластинок под оптикой.       А ещё Прайм стал очень раздражительный. Вот на Джаза рыкнул, там на Ретчета огрызнулся, датапад сломал от раздражения. Усталость копилась, а отдохнуть нейронным сетям было просто невозможно. Он даже в отражении начал видеть не себя, а того Прайма, кем он был во снах. Ещё и эти проблемы...       Уже приходилось брать энергон из запасов, что они везли с той планеты. Просто... Совсем скоро не останется ни черта для поддержания функционирования. Надежда мерцала затухающим углём. На Прайма смотрели косо, ведь он был совершенно бессилен, да и внешне выглядел так, словно вот вот сойдет с ума. Как они могут верить в лучшее, когда от их лидера веет безысходностью?       Один просвет в этом мраке — сны. Сны, где пусть и не идеально, но всё было хорошо. Да, история с Мегатроном и Блювейв знатно мешает, но в целом, если на что-то прикрыть оптограни... Его всё устраивало.       Попавшийся под нос корабль был запиской в бутылке посреди морской пустоши. Наконец-то можно понять, одни ли они здесь, или есть кто-то ещё. Или были... Возможно это даст какие-то ответы на вопросы. Особенно на самый главный: выживут ли они, или нет.       Если что, его можно было опустошить. Конечно, если экипаж мёртв, а запасы полезны.       Он собрал небольшую группу. Ретчет и Айрохнайд. У всех в руках были автоматы, на неприятный случай.       Мост пролег между портами кораблей. С шипинием железные двери открылись, Прайм шёл впереди, бесстрастно подбираясь к противоположным воротам. Двое ботов позади молчали, осматривая внешность судна. Оно выглядело не плохо, его словно не касались когти войны. Хотя, если присмотреться, можно найти одну проплешену ржавчины.       Ворота пришлось взломать. Но к слову, это было довольно просто. Айрохнайд сказал что-то про полное отсутствие электричества, поэтому стало точно ясно, что корабль — мертвец. Оптимус включил фары, Ретчет сканировал проход. Они шли дальше до тех пор, пока не наткнулись на главный зал. Никого.       Рыскали долго, ища хоть намёк на живых или мёртвых существ. Но корабль был полностью пуст. Видимо тот десептикон был здесь единственной живой искрой, хоть корабль был рассчитан на целый отряд. Возможно судно украдено, кто знает.       Запасы энергона также иссякли. Ретчет зафиксировал отсутствие вирусов, но корабль доживал свои лучшие годы. Стены там и тут покрывались ржавчиной и инеем.       Пока Айрохнайд собирал всё, что можно было использовать, Оптимус с Ретчетом пробрались в лабораторию: если оборудывание ещё в рабочем состоянии, зачем добру пропадать?       — Здесь мало полезного, но знаешь, у десептиконов даже в каюте больше аппаратуры, чем в наших лабораториях. — Ретчет отсоединял провода от чего-то, похожего на большой микроскоп. — Посвети-ка.       Оптимус направил лучи света в сторону медика. У него запершило в энергопроводе. Он прокашлялся пару раз, поднес кулак ко рту и тут же остолбенел. Рука находилась в аккурат световому потоку. Но тень не отобразилась.       Оптимус тихо охнул, Ретчет на секунду замер, но продолжил работу.       — Все в порядке? — спросил врач, поднимаясь с прибором в руках. Оптимус оттернул руку от фейсплейта, — Не хватало, чтобы ты что-нибудь подхватил. Возможно я не увидел заразу...       — Нет, просто искра в трубу попала, — ровно ответил Прайм. Когда медик зашёл за его спину, мех проверил наличие тени еще раз. Её опять нет. — Просто игра света...       Прайм постарался забыть об этом, но как только развернулся, мельком заметил скептичный взгляд Ретчета. Но медик сделал вид, что просто дожидался его, после без лишних слов скрывшись за поворотом.       Больше на корабле было делать нечего. Тройка вернулась на Ковчег и отсоединила мост.

***

      Время слишком позднее. Свет работал на минимальной мощности и повсюду был полумрак. Экономия стала почти смешной. В каюте Прайма было темно. Приходилось пробираться на ощупь. Он достиг своей капсулы и почувствовал, как шарниры начали стираться. Меньше всего ему хотелось идти к Ретчету это исправлять.       Введя код, он буквально ввалился туда. Взгляд тяжело пал на царапины и трещины стекла. Его так и не заменили после нападения паразита. Медик вроде избавился от него, но мниное чувство опасности все равно присутствовало. Оптимус вгляделся в темноту за стеклом. Сонливость уже окутала его тело. Рука расслабились, оптика начала меркнуть. Ничего. Вот и замечательно. Хотелось быстрее окунуться в объятия сна.       Он очнулся в своей кварте... Ну как своей, в квартире Оптимуса Прайма из пьесы. Его обитель была впечатляющих размеров, но стоит сказать, он почти не различал интерьер. Своего рода отправная точка, с которой хотелось побыстрее выйти, чтобы вступить в мир.       Когда он вышел на улицу, в голову ударил странный укол боли. Он провентилировал. Усталость полностью прошла, чувства вернулись в себя, но... Сюжет нужно было продолжать. Замечательно, что было в прошлый раз? Гладиаторские бои, тот странный случай с Блювейв... Так а дальше? А дальше ему нужно направится прямиком в казарму гладиаторов... Это так называлось?       Бывшая тюрьма была переделана под так называемое общежитие для гладиаторов. Находилась она в одном из нижних этажей Каона. Прямо под ареной. Удобно однако. Утром включился, собрался и пошёл убивать. Прайм подоспел примерно к тринадцати циклам. Бои сегодня были отменены по причине буйства среди гладиаторов. Похоже в их казармах, за глазами публики, проходят неплохие подпольные бои.       Митинги, разборки, бунты — обычные вещи для арен. Как говорили по телеканальным плазмам: "Гладиаторы красивы лишь на поле — в дали от нас они всё еще преступники." И это было так. Кого только не понабирают. Любой, кто мог хорошо драться и не сдохнуть на первых же зверобойнях, мог называться полноправным гладиатором. Даже если он в бывшем серийный маньяк или... Шахтёр. Не то чтобы это давало каких-то привилегий, но деньги шли немалые. Плюсом ко всему какая никакая независимость, известность, статус в конце концов. Уж не знал Прайм как у них там всё устроено, не увлекался даже Орионом Паксом, ходившим за Мегатронусом по пятам.       Оптимус прошёл почти беспрепятственно, пусть стража одарила его взглядом полным непонимания. Сам Прайм и... Арена? Да, он ходит поглядеть на бои, но чтобы такой нуворишь пришел в такое грязное место... Это было в меньшей степени странно. Был бы он простым сенатором, конечно, вопросы бы ему задали. Но так как это был сам Оптимус, стража просто старалась не встречаться с ним оптикой.       — Гладиатор Ди. — коротко проговорил Прайм, подходя к высокой стойке, за которой сидел красно-белый бот с рожками на шлеме. И тут было не понять, кто это. Поначалу Прайм пытался приглядеться: лицо снова расплылось. Но стоило ему подумать, что механоид уж слишком похож на Проула, как тот буквально материализовался в размытом лице.       — Прайм? Вы... — Проул поставил какую-то печать на электронной папке и удивлённо замер. — Эм... Мне доложить совету, что вы посетили казарму?       Оптимус некоторое время разглядывал будущего автобота пронзительным взглядом. Он отрицательно кивнул, оглядев пустой хол. Цвета тёмно-фиолетовые. Прямо прямой намёк на будущее этих гладиаторов.       — Так, а запись мне оставить? — опять спросил Проул, почему-то не взглянув на Прайма, а просто начав щелкать пальцами по полупрозрачным клавишам. — У вас еще нет истории входа.       — Никаких следов. Я по делу. — Прайм глубоко провентилировал, выпустив облачко пара из обоятельных сенсоров. Не нравилось ему это место. — Быстрее можно?       — А, хорошо... У вас есть доступ к этому месту, поэтому не будет никаких преград. — Проул последний раз что-то прописал и протянул Прайму ключ-карту. Фиолетово-чёрная, с неоновой полоской внизу и серебристыми иероглифами: Ди, "Мегатронус", спец-кварта номер шестнадцать. — Но Прайм...       — Не надо предосторожностей. — Оптимус буквально выхватил карту, сам удивившись тому, как грубо он это сделал. Кажется он слишком вжился в роль, даже не заметив этого.       — Все-равно. Не смей делать глупостей. — Проул пронзил его ледяным взором.       Прайм даже понять не успел, как кинул тому что-то и быстро скрылся за коридором. Вообще, он совсем не узнавал Проула. Странно всё это. Проул наверняка мог быть гвардейцем, но чтобы здесь? Зачем? Ясное дело, что алгоритмы его нейросетей это додумали, но все равно. Должна же соблюдаться хоть какая-нибудь реалистичность? Проул бы никогда не стал работать в таком месте.       Спец-кварта Мегатронуса была оснащена различными замками. Намного сильнее, чем остальные. Обычные кварты были похожи на бункера, в огромным затвором, плюсом ко всему они находились за решёткой. Их держали как преступников в психдиспансере, только под пудрой уважения. И это высший этаж. Думать о том, что творится ниже с жилищным вопросом даже не хотелось. Наверняка просто скинули всех в одно помещение, как скот.       Прайм провел спец картой. Двери открылись. Они были действительно очень тяжелыми. Затвор спрятался в будке. Мегатронуса он нашёл разбирающим собственную броню. От гладиаторского покрытия шёл серый дым, словно недавно по нему стреляли из бластеров. Прайм потупился на входе и с прищуром оглядывал кварту, которая прежде была камерой на нескольких преступников. Низкий потолок, скромное бело-жёлтое освещение, стены с металлическим отливом, койка с энергоподзарядкой и различные тренировочные приспособления. Мегатронус не поднял на него и взгляда, лишь что-то пробормотав, снимая надлокотник.       — Я тебя не ждал, — он тряхнул заискрившим суставом руки, злобно плюнув, — Приятель.       — Блювейв. — коротко отчеканил Оптимус, переместив всё свое внимание на Мегатронуса, к которому ему и не очень то хотелось идти. Но решать вопросы шедшие по сюжету пришлось. Никто пока никаких комментариев насчет произошедшего не давал. Лишь сводки о изменении сюжета. И то косвенные. — Зачем?       — Она сама этого хотела. — Мегатронус пожал плечевыми сегментами и начал отстегивать грудные пластины, безалаберно кидая их на пол с жутким лязгом. Он оголил серовато-белую плотоформу, в центре груди которой отблескивал сереблянный значок гладиаторов. Который вскоре поменяется на десептиконский, к слову. Да уж, видеть эту морду мехо-лисы, символизирующую отвагу и хитрость, ему не хотелось. — Я бы никогда не вставил коннектор в ту, которая смотреть на меня не может. Да и ты мне помог.       Он усмехнулся зубастой ухмылкой и голубые окуляры осмотрели Прайма. Оптимус понимал, что он врёт. Врет, потому что он уже все знает. Знает, что Прайм смердит, знает, что эта фемка расстроена, знает, что может понести за это проблемы. Жаль этого не будет.       — Мы оба знаем, что это неправда. — Прайм подешел ближе и, казалось бы, мог зарядить хороший кулак по лицу своего будущего врага. Но он помог ему отстегнуть кляпы со спины, отслоив броневую пластину. Поочерёдно, прикрепленные к спинному позвоночнику заклёпки расцепились с шипящим звуком, оголив тонкую броню под ними. Прайм провел по его спине взглядом и про себя усмехнулся. Давно ли миновали ворны, когда почти в таком же месте они с Мегатронусом... Чтож, не стоит об этом.       — Ты знаешь, как она смотрела на меня... — Мегатронус повернул голову к своему плечу, его голос был спокойным, но он явно от чего-то веселился. — Всё это время. Пока ты медлишь, я взял то, что мог. Она была так неуверенна в себе, что я... Просто не мог удержаться.       — У тебя солдатская выдержка, ты не голоден по ласке со всеми интерботами, что я тебе поставляю. — Оптимус почувствовал горечь отвращения к своим словам на глоссе. — Ты сделал это, потому, что хотел почувствовать боль чужого отчаяния.       — Что же, не буду вра... — в следующим миг самодовольный фейс Мегатронуса разбился от кулака Прайма. Его оптошар разбился, потёк энергон, оптогрань программно закрылась.       Гладиатор не выдержал заминки, и хотел ударить Прайма плечом в грудь, но тот сервоприводом ударил его по колену. Серый механоид упал на колено. Он покачнулся и хотел было с разворота вонзиться когтями в его ступню, но носитель матрицы вовремя выхватил мечь со стены, вонзив его между рукой гладиатора и своей ногой.       — Не стоит, бра... Друг. — Прайм нахмурился от своей же оговорки. — Это низко для такого могучего воина как ты.       — Брось эти слова, Прайм. — голос Мегатронуса налился ядом. Контраст между его предыдущим спокойствием и нынешней злобой был удивителен. — Я отброс с колонии, грязь у тебя под шинами, которую не убрать.       С трудом гладиатор встал, но не атаковал Прайма.       — Ты можешь быть лучше. Твои мемуары, твоя философия...       — Что это по сравнению с доблестью высшего общества и Совета, а!? — Мегатронус не сдвинулся с места. — У каждого из нас своё место и путь. И мой путь так же грязен, как и шахты, откуда я пришёл.       — Это тебя не определяет, ты...       — Сам волен выбирать свой путь? — перебил его Мегатронус, — Закрой радиатор. Я наслушался этого бреда.       — В таком случае другие не должны страдать от твоего мировоззрения. — Прайм сдержанно провентилировал. Было почти странно слышать, что Мегатронус так относится к Блю. Разве... Причина их вражды должна быть не иной? Да, всё началось с неё. Но словно это должно выглядеть иначе. Возможно, Мегатронус чего-то не договаривает, а возможно, пьеса пустила трещину. — Блювейв...       — Блювейв шлак покрытый золотом, мне её не жаль. — Отрезал Мегатронус, — Не хочешь чтобы ещё кто-нибудь пострадал? Тогда убей меня. Сейчас. Ведь совсем скоро ты пожалеешь, что не сделал этого сегодня.       Гладиатор выбил меч из рук Прайма, подкинул его в манипуляторе и протянул тому лезвием к себе. Острие меча было направлено прямо в его оголенную грудь.       — Просто проткни меня. Этим ты многое предотвратишь. — взор Мегатронуса был суров. И кажется, там мелькали крылья надвигающегося бедствия. Бедствие, которое назовут войной.

***

      Но как бы не хотелось сделать то, что было нужно... Оптимус не смог. Он ушёл из казармы, ушёл с арены и надвигался к месту работы. Пусть и работал он чисто формально, но сейчас это было не так важно. Диктора давно не было слышно. Может он следит за ним, может нет, какая разница? Прайм чувствовал вкус обиды. Если бы он сейчас убил Мегатронуса, то... Ничего бы не произошло. Войны хоть в этом забвенном мире никогда не произошло бы. А сейчас что? Мегатронус начнет собирать террористическую организацию. Потом войско, стикеров. Начнутся теракты, взорвётся зал совета. Каон будет захвачен, начнется революция. Подрыв Хот Рода, битвы, возня с диноботами, Метроплекс... Как бы хотелось, чтобы этого не происходило. Но он помнил, что нельзя было менять сюжет. Он его не убил, значит все будет правильно. Хотя и хотелось узнать, что будет, если он немного ошибётся. Пусть с этими снами было связанно что-то явно не поддающееся понятиям... Логики, но в конце концов что случится? Не появится же какой-нибудь Немезис Прайм вновь? Ему хватило этой возни на Гаррус девять.       И вот он уже взбирался по лестнице. Два совещания и одна сделка позади. Теперь нужно было подняться на вершину одной из башен, чтобы встретиться якобы случайно с Блю. Он вышел на огромный мостик, на котором мог бы поместиться один небольшой грузовой корабль. Чёрное небо Кибертрона контрастирует с кораллами планетной архитектуры.       Атмосфера приятно-тихая. Хорошо под такую расслабиться в одиночестве. Но всей душевной картине мешала только фемма, спокойно стоящая на краю платформы. Поначалу кажется, что она хочется сброситься. И Прайм бы ей даже помог... Странные мысли лезут в процессор. Нет, он, конечно, должен был помочь и все такое. Но благо она просто рассматривала пейзаж грустными глазами. Поза была зажатой, затравленность ощущалась аурой вокруг её корпуса.       Хотя чего уж. Молода, запуганна и истерзана своими же мыслями. В другой момент Прайм мог бы даже искренне посочувствовать. Но этой феммы не существует. И никогда не существовало. Большая фантазия Револслеш, которая никогда не любила хороших концов.       — Нужно ли спрашивать, как ты себя чувствуешь? — пробормотал Прайм, стараясь придать своему тону сухости.       Блю вздрогнула, повернувшись и склонив голову в знак приветствия Прайма.       — Мне легче, спасибо, мой Прайм. — от этой формулировки было неприятно. Фемма осмотрела его и повернулась обратно. Сине-белый корпус почти не блестел в отблесках затемнённого города. Только зеленоватые трубы идущие к энергоприемнику светились ядовитым светом. — Не трать на меня своё время.       — Я лучше знаю, как мне распоряжаться своим временем, — Прайм подошёл ближе и не стал класть руку на её плечо. Наверняка в такой ситуации меньше всего ей хочется ощущать чужие прикосновения.       — Боишься притронуться? — хмыкнула фемма. Кажется в её голосе был смешок. — Трус.       Вот так просто. С наигранно-уравновешенной интонацией она обозвала старшего по званию. Прайма переклинило от схожести этой манеры с одной красно-черной подругой. Или скорее проклятья.       — Прости?       — Ну, это же все произошло по твоей вине. — она развернулась, скрестив манипуляторы на груди. – Мха. Пологаю я имею право обижаться на тебя?       Она улыбалась. Улыбалась с скрытой злостью, презрением, но так убедительно. Её негодование выдавала лишь дёргающаяся оптогрань. Прайм не вспомнил сразу, как нужно реагировать, когда твой обиженный собеседник похож на рычащего мехо-пса, готовый вот вот на тебя сорваться. Поэтому просто дернул аудиосенсором и промолчал.       — Забудь. — она провентилировала с тяжестью, масса которой, кажется, вовсе не помещалась в этом корпусе — Ясно, что я просто кукла для таких как вы. Ни искры, ни чувств. Игрушка, верно? Кто угодно может брать и пользоваться мной, если дани меня не прикроет.       Как бы ему не хотелось в этом не участвовать, он всё же должен был что-то сказать. По сценарию это что-то вроде... "Хватит ныть, с тобой ничего такого не произошло, ты наверняка сама виновата и бла-бла." В конце концов это именно он играет роль злодея, так? Но глосса не поворачивалась так ответить. Все же он решил, что, возможно, разок нарушит сюжет. Зато и узнает, что из этого получится.

      Прайм нет. Не надо. Это плохая затея. Я еле разобрал прошлый переполох, когда она сбежала с арены.

      Прайм перехватил её руки и дёрнул на себя. Он склонил шлем к ней и прищурил оптику.

      Прайм... Я предупреждаю.

      — Никто. — тише, почти с отцовской интонацией начал он, — Никто не имеет права принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь.

Зачем я тебя вообще, искру твою, огораживаю!? Не закончится это добром, так и знай.

      Блю сверлила его удивлённым взглядом почти двадцать кликов. Повисла тишина.       — Ты... Поддерживаешь меня? — она не отстранилась, — Чтоб бы знал, для тебя это очень странно.       — Я знаю. Но. — Прайм подбирал слова. Пусть он мог руководить целым войском, но поддержка и выражение сентиментальных чувств становилось все сложнее с каждым вороном. — Ты не должна позволять себе попадать в такие ситуации. В будущем тебе предстоит пережить многое, как и любой фемме в нашем обществе. Поэтому нельзя быть слабой. Надвигается что-то страшное и тебе, даже со всем своим богатством, не прожить, если...       — Праймус, прекрати! — она попыталась вырывать руки из его хватки, — Это не помогает.       — Я не помогаю, я предупреждаю, — Прайм знал, что говорит правду. Что с ней станет в революцию? Пусть она была не жива и умереть всё-равно не сможет, но, пусть он не приложил к этому руку, фантомную вину он ощущал. Где-то слишком глубоко. — Ты обязана стать сильнее.       Его взгляд скользнул к её дефекту, к трубам. Она проследила по инерции.       — Это можно исправить?       — Ты же знаешь, нет.       — Тогда компенсируй это. Найми учителя. — он отпустил её, не оставив на броне рук и царапины.       — Дани такое не одобрит. — она поджала дерну, мешкаясь, — Да и никто в здравом уме не пойдет учить самообороне в мирное время.       Ещё один косяк их общества. Феммы в частности были символом чистоты и поэтому не могли владеть какими-либо боевыми навыками. Поэтому такое было... Неправильным с какой-то стороны.       — Значит я займусь этим. — Прайм уже накинул, сколько терпения у него уйдёт на это, — И твоя дани ничего не сможет противопоставить.       Блю уставилась на него сначала с недоумением, которое медленно перетекло в ироничный смех, а после в понимание серьезности слов Прайма.       — Кажется, у тебя короткое замыкание, Прайм...