Неожиданный подарок врага

— Отец, ты даже не пытаешься меня выслушать! – вновь вскрикнула я в полнейшей растерянности родителю, который фирменной, пошатывающейся походкой удалялся по пустой палубе прочь, в капитанскую каюту. — Беседовать с предателями против правил пиратского кодекса Джека Воробья! — Кодекс, всего лишь свод указаний, а не жёстких законов! Их можно нарушать! Папа внезапно остановился, обернувшись, оказавшись вплотную ко мне, также резко остановившей свой шаг. — Ты даже заговорила, как Гектор. Так с чего бы мне верить тому, что ты была пьяна, пока тянулась к его лживым губам? – спросил он, со злостью взирая сверху вниз. — Он споил меня! — Не верю! — Воспользовался слабостью! — Брешишь! — Почему ты мне не доверяешь?! Я же твоя дочь! — А я Капитан! И могу выгнать со своего судна кого мне только вздумается! – ответил он на ещё более повышенных тонах, по привычке сбрендившего человека, во время произнесения последней реплики жестикулируя руками. — Я прекрасно могу отличить, когда на язык капля рома попала, а когда нет. Замечательно вышло утро… Просто осточертенное! Утро, начавшееся с головной от дикого похмелья боли и караулившего меня всю ночь у кровати отца, который устроил скандал. Да просто мечта! — Разве я в здравом уме могла бы поцеловать того, кто убил некогда моего лучшего друга?! — Не хочу больше иметь с тобой никаких дел, цыпа! Пока ты не раскаешься! Повисло молчание, нарушаемое только шумом волн и моим частым, рассвирепевшим дыханием. Ну почему именно вчера он решил выйти наружу?! Почему именно в тот момент, когда моя дурная, пьяная башка решила, что поцеловать самодовольного индюка — лучшая идея всей моей жизни?! — Что происходит здесь в такую рань?! А вот и он… тот, из-за кого все беды мои и начались. Хочу убить его… немедля! Вызволить меч, почувствовать в ладони его рукоятку и вонзить клинок в грудь этого гада! — Хватит совать свой нос в чужие дела! – со всей желчью выплеснула я, как только оказалась вплотную к Гектору, уничтожающе глядя на него. Он промолчал, дав мне прекрасную возможность избавиться от столь негативного общества, убравшись восвояси в свою каюту. Может покончить с собой? Может, выкинуться за борт и утонуть, ощущая, как несущая смерть вода забирается в лёгкие и вытесняет несущую жизнь кислород? Может, приблизить встречу с Оскаром на том свете? Собственный отец не верит мне. Я плюю на все свои принципы, без которых я не я, и целую того, кто может меня убить, если взамен на мою смерть предложить что-то дорогое или в плане моральном, или в материальном. Да Гектор и без причины может прикончить меня! Нас не связывает ничего! Для него я — пустое место и звук! Но… тогда почему он не оттолкнул меня вчера? От него не исходил противный запах хмели, а его я за версту учую… Значит, он хотел воспользоваться мной! Удовлетворить себя! До подруги не добраться. Она вечно в каюте с Уиллом. На палубе я да она. Две беды для морского, пиратского судна. Убью себя и всем заживётся проще! Мои ноги рефлекторно повернулись в обратную сторону. Пусть все увидят, как все их неудачи исчезают за бортом и тонут в пучине морских волн! Агрессивно быстрый шаг остановился через несколько секунд. Нет. Я не слабачка. Я пират… пират! » — А я уж надеялась что вы мой благородный рыцарь. — Я пират, пташка. Пират.» Опять всё сводится к нему. Чёрт… дьявол! Обида на родителя неустанно клокотала во мне всеми яркими красками и оттенками палитры художника. Не было бы у меня таких ничтожных и низких помыслов, если бы не отцовский визит! Я бы спокойно забыла про поцелуй с Гектором, как всегда забывала о любых пьяных глупостях, но произошло то, что произошло, и теперь мною руководило желание наложить руки не на себя, а на первого попавшегося мне на пути обратно к каюте. Что будет мне за убийство? Только успокоение. Но, благо, матросам повезло несказанно, и они не появлялись мне на глазах, позволив через пару мгновений захлопнуть дверь своих покоев и запрыгнуть на матрас кровати, сложив на груди руки и устремив глаза с искрящейся в них дьявольщиной на потолок. Почему отец ко мне столь несправедлив? С каких пор его восхищение моими переданными от него генами сменилось отвращением, вызванным обычной, хмельной выходкой?! Я же не обвиняла его в том, что он столько раз изменял моей матери с другими, продажными женщинами! Как родной отец может не поверить любящей его дочери?! Это же просто немыслимо! А этот Гектор… тоже хорош! Прилепился, как банный лист, будто не знал моих принципов, что касаются его! Трезвой ни за что бы я не прикоснулась к его гадким, омерзительным мне губам!

***

Пребывая в своих думах все оставшиеся часы, коротаемые на постели, резко или плавно, словно штиль и шторм, сменяющие друг друга, я с большим опозданием заметила, как начало темнеть по ту сторону, а на корабле. не переставая, раздавались крики о том, что скоро корабль будет причаливать в каком-то порту, дабы пополнить запасы провизии. Я решила зря не терять времени и осмотреть неведомые, а может давно знакомые просторы, чьё название мозг коварно стёр. Воздух, пропитанный пылью дорог и товарами купцов различных лавок, да и людская суета вдобавок, может будут способны отвлечь от не замолкающих размышлений и непрекращающейся в гулко стучащем сердце тревоги. Я вытащила из ящика стола бордовый, бархатный мешочек с монетами, надеясь прикупить хоть какой-то утешающий приз, будь то ящик рома, новый перстень или ножны из красивой ткани. Выйдя из каюты и пройдя по опустошающейся палубе, которую также спешно покидали члены экипажа, сошла по трапу и отправилась на неспешную прогулку. Да, я могла прихватить Лиззи на прогулку, или даже её скрытного кавалера, параллельно забавляясь беседой с ними, уносящей от моральных проблем родившейся в душе философии, но сознание упорно твердило, что одиночество сейчас на вес золота и нужно ценить его особенно сильно, дабы оно дало плоды лишённого озарения. Меряя всё же в первый раз видимые улочки размеренными шагами, мои равнодушные глаза изучили множество прилавков с самым разным содержимым, несколько трактиров, завлекающих яркими вывесками, пару-тройку притонов с стоящими у порога вульгарно разодетыми девицами разных возрастов и с пышными бюстами, я по пути прикупила парочку зелёных яблок, ловя ненавидимые ассоциации с Барбоссой, что так любил их. Но этой покупкой я нарочно провоцировала внутреннего зверя, будто дрессируя его этим самым дразнением, вырабатывая иммунитет на дальнейшие вспышки агрессии в сторону мыслей о Гекторе. Я уже было решила отправиться обратно на корабль, ощущая полученное удовольствие от временной смены обстановки, выполнившую цель отвлечения, но не тут-то было. Стоило ли теперь сомневаться в том, что удача от мне отвёрнута, так как позади меня раздался зычный, мужской голос, и я безошибочно определила в нём угрожающее отсутствие трезвости. — А что такая красавица делает тут одна? Бог свидетель, я пыталась сохранять спокойствие, попыталась просто пройти мимо и устранить неприятный инцидент игнорированием, но мне тут же перегородили дорогу сразу несколько незнакомцев, черты лиц которых я не намеревалась запоминать и тщательно изучать. Стремглав, я побежала прочь в какой-то переулок, совершенно не боясь сейчас потеряться. Лишь бы потеряли из виду меня, а после я найду дорогу к Жемчужине. С единственными во всём Карибском море чёрными парусами её невозможно было не заметить. — Эй, куда ты понеслась? – донесся новый голос уже другого пьянчуги. — Она сюда свернула, парни! За ней! Я бежала столько, сколько могла. Столько, сколько мог позволить мой организм, не привыкший много бегать с долгими плаваниями, лишающими частым ощущением твёрдой почвы под подошвами сапог. И вдруг я оказалась в чёртовом тупике из каменной, высокой стены, заставленной бочками. Ну почему он отыскался так быстро?! Впереди уже показались фигуры тех мерзавцев, и я, как мышь в клетке, с тщетной, но греющей надеждой, стала метаться из угла угол, стараясь найти хоть какую-то лазейку. Однако, было поздно. Спина прижалась к стене позади, грудь вздымалась от частого дыхания а взор, полон обречённости, взирал на преследователей. — В чём дело?! Чего вы от меня хотите?! Ответа не последовало. Только хищные улыбки, совсем как у коршунов, в чьих когтистых лапах скоро будет податливое тельце сладостной добычи. — Это моя подружка, господа, – довольно, но властно сказал парень, подошедший сбоку, заломивший за мою вмиг выгнутую спину руки. — С чего это она твоя? Может она моя? – обращаясь сначала к другу, а потом обратив прищуренный от предвкушения взгляд ко мне, произнес другой юноша. — Что вы делаете? – услышав новый голос, я стала протестовать резкими телодвижениями пуще прежнего. — Что у вас тут, парни? – добавил появившийся из-за угла секундами раннее и быстро очутившийся напротив мужчина лет тридцати, чьи глаза, полные неподдельного любопытства скользили то на моих обидчиков, то на меня саму. Наверняка, капитан. — Смотри, что мы нашли! В чём дело, девочка? Эй… ты куда?! Мне всё же удалось выбраться из хватки и мною была предпринята попытка ещё одного побега, но и она оказалась неудачной, как только почувствовала, что чьи-то руки не дали далеко уйти и шею обдало противное дыхание. — Пойдём, выпьем с нами, голубка! Не кипятись! — Давай. Не будь такой недотрогой. Это весело! — В чём проблема?! Что вы с ней возитесь?! – закатив глаза, недовольно рявкнул предводитель шайки. — Мы ей походу не нравимся. — А кому вы будете нравиться, черви помойные?! – не удержавшись, ответила я за мужчину со всей желчью, переполнявшей рассудок. — У-у-у-у, у пташки голосок прорезался? Пташкой меня может назвать только Гектор и отец! Больше никто! — А их выбор не дурен. Ты красивая… – усмехнулся главарь и подошёл ко мне ближе, проведя ладонью сначала по копне моих растрёпанных каштановых волос, а после по щеке. — Не трогайте меня, – процедила я сквозь зубы. — Ну поглядите, какая хорошенькая! Может мы с ней позабавимся, а, капитан? Нельзя же такую драгоценность отпускать! — Ты прав, она и правда хорошенькая, – похотливый взгляд мужчины прошёлся по моей стройной фигуре. — Она, походу, ещё даже с мужчиной не была. Вон, как вся дрожит! Парни захохотали, и тут я решилась на отчаянный шаг, и, что есть мочи, закричала, надеясь на помощь и отклик: — На помощь! Кто-нибудь, помогите! Я снова попыталась протиснуться на свободу, но меня опять обступили со всех сторон, окружив плотной стеной из чуть покачивающихся тел от внутренней дозы употреблённого, крепкого напитка. — Детка, этот переулок так и называется — «Безлюдный». Тебе никто не поможет. Можешь кричать до потери голоса. Хотя мне хотелось, чтобы ты кричала совсем от другого… — Отец, Гектор, кто-нибудь… – шептала я в молитве, пока горькие слёзы поверженности стекали по лицу, оставляя после себя мокрые дорожки. — Отошли от неё, крысы палубные! – раздался грозный голос в начале переулка. И голос утешающе знакомый. Даже слишком. Я вскинула опустившуюся голову и, с теплящейся надеждой в глазах, попыталась рассмотреть кем же был мой спаситель. И, увидев широкополую шляпу с пером, не нужно было иметь много ума, дабы догадаться, кто это был. Гектор. И он благородно явился за мной! И я ещё смела ненавидеть его! — Гек… – хотела было радостно, но мне зажали рот и я, как какая-то вещь, «перекочевала» в другие руки. — Так, так, так… и кто это у нас здесь? – показушной походкой самца, предводитель извращенцев двинулся к Барбоссе, спрятав руки за спиною, чуть загородив меня. — Защитник отыскался? Решил помочь этой бедняжке? Нет смысла. Она пойдет с нами. — Боюсь, я должен буду вас всех огорчить. Это девчонка моя, – без толики спасительного дружелюбия, холодно парировал Гектор, сделав к нашему противнику шаг, оставив между ними ничтожно маленькое расстояние. — Да? Давай проверим насколько ты ею дорожишь, – произнес тот и, вытащив шпагу, кинулся на Гектора. Барбосса ловко увернулся и, достав незаметно свой остро наточённый клинок, всадил прямо во вражеское горло, из которого полился фонтан крови, окрасившей землю, на которое свалилось бездыханное тело, что до этого момента судорожно старалось сделать хоть один вдох. — Кто следующий? – ехидно спросил Гектор, вытирая испачканный клинок об одежду умершего. Парни смотрели на него испуганно, ибо увидели в нём сильного соперника, с которым им явно не справиться. — Давайте мы мирно разойдемся и никто не пострадает, – предложил один из бандитов, отходя со схваченной мною как можно глубже назад, неосознанно вгоняя себя в тупик, как я себя минутами раннее. — Сначала девушку отпустите, а потом уже будем решать кто отсюда уйдет живым, а кто не уйдёт вовсе. — А ты попробуй забери! После этих слов к моей шее был приставлен нож. Я сглотнула и со страхом посмотрела на Барбоссу. — Сами напросились... Гектор, спрятав обратно клинок, достал из-за пояса массивный револьвер и чётко, прищурив в прицеле глаз, выстрелил в голову того, кто держал меня в «заложниках», отчего нож в руке мучителя, а точнее, его лезвие, прошлось по моей тонкой шее, оставляя глубокий порез. Он сразу же начал кровоточить, и я чувствовала, что ручей крови не прекращая пачкал шею и ткани одежды. Я упала на землю вместе с убитым и, не успев встать самостоятельно, была подхвачена Барбоссой и прижата его одной рукой к сильному телу. Я могла бы включить самостоятельность и выбраться из аккуратной хватки, дабы выхватить у Гектора его клинок и орудовать им, ибо свою шпагу я опрометчиво оставила на Жемчужине, считая, что никаких происшествий в столь спокойный вечер не произойдёт. Однако слабость и безвольность так и постигла меня, и я, как тряпичная кукла, удерживалась в руках своего хозяина. Мои глаза стали слипаться, несмотря на то, что всячески старалась держать их открытыми хотя бы чуть чуть. Я итак, в самом начале, не успела посчитать, сколько извращенцев напало на меня, так теперь все движущиеся фигуры расплывались в глазах. Единственное, в чём я отдавала себе полный отчёт, так это в том, что Гектор, стоя со мною на месте, не прекращал убивать всех соперников, что падали через секунды трупами. Прошло невесть сколько времени, как я ощутила отрыв ног от поверхности и вторую руку, что подхватила эти самые ноги, пока другая рука поддерживала мою запрокинутую назад шею. — Теперь мне точно не избежать проблем в виде Воробья, – пробормотал знакомый голос, после которого я наконец отключилась.