Сквозь пространство и время

      Запах льда и металла щекотал нос, а холод, обуявший регион на многие мили, обжигал глаза. С каждым вдохом, казалось, все сильнее замерзала душа, делая каждого здесь еще более жестоким, таким же непробиваемо холодным, как многолетние льды местных рек. Сверкая на белом дневном свету, кристаллы на цветах из серебра в волосах переливались красным и синим, изредка уступая вспышкам изумрудного. Она уже сделала достаточно, чтобы невзначай унизить Царицу и однажды заполучить ее гнев, которого она так жаждала. И теперь, стоя во главы темной залы, освещаемой лишь одним окном над пустым троном из черного льда, Юстина, сложив пальцы, окольцованные серебряными фаланговыми кольцами в форме когтей с цепями, фальшиво улыбалась так, будто бы стояла на берегу моря и наслаждалась теплым ветром.       — Поскольку вам нужно, чтобы я явила Белый Гнозис, — начала девушка, встречаясь взглядом с каждым, у кого были не закрыты глаза причудливыми масками. — Вы будете помогать мне в этом и моем плане, на основании которого я согласилась сотрудничать с Дворцом. Чайльд, — янтарные глаза, в которых отражался слабый свет из заснеженного окна, двинулись в сторону парня, который так и не пришел в себя после произошедшего несколько часов назад. — Ты должен отправиться в Мондштадт и объявить всем, кто меня очень хорошо знает, что я мертва. Окончательно. Навсегда. Только так они не смогут помешать мне работать над появлением Гнозиса. Только имей в виду, это должно выглядеть убедительно.       Услышав приказ, парень сглотнул и ловко кивнул — по привычке служить. Синие глаза были по-прежнему испуганы и даже больше разочарованы. Широко раскрытые, с покрасневшей кожей вокруг рыжих ресниц, они моргали так редко, что можно было подумать, что и вовсе не моргают.       — Чудно. — уголок алых губ пополз вверх, но быстро опустился. Мимика не могла врать так много, как сама девушка, на которую, разумеется, не смогли полностью подействовать чары Царицы. Она все еще что-то чувствовала к этому мальчику, покрытому веснушками и рыжими завитками волос, точно само солнышко, однако это точно было меньше, чем раньше. К сожалению, ее отторжение чужой магии, даже когда она не сопротивлялась, не давало той воздействовать на нее полностью. — На данный момент это все. — медленно кивнув вместо поклона, Юстина направилась к выходу из залы. Белые ткани, усыпанные драгоценными камнями, шлейфом тянулись за ней, периодически тихо звеня от прикосновений друг к другу.       Добравшись до своей комнаты, которая состояла из двух помещений: передней и спальни; девушка опустилась на большое белое кресло и подобрала под себя ноги, которые все же еще чувствовали холод. Прикрыв глаза, она тут же невольно увидела перед собой красные волосы, собранные в хвост, один вид которых согревал кожу.       Вздрогнув от ненужного видения и стука в дверь, Юстина быстро выпрямила ноги и ответила, чтобы гость смог войти. Двустворчатые высокие двери медленно открылись, когда в передней появился большой черный силуэт мужчины в очках на цепочке. Прикрыв за собой дверь, он, как и всегда, натянуто улыбнулся. Комната постепенно заполнилась его запахом: ароматом замороженных ягод, сначала сладких, но оставляющих горькую кислинку на языке, и чем-то очень похожим на дорогой одеколон.       — Приятно и удивительно видеть, как из девочки-обманщицы в костюме пирата Вы превратились в Королеву. — пройдя сзади мимо ее кресла, он обошел его и встал рядом.       — Должно быть, Вам одному. — коротко усмехнувшись, кивнула Юстина и указала рукой на кресло, стоящее напротив собственного.       — И пускай, — сев напротив, Панталоне переплел пальцы рук между собой и уложил их на коленях. — Есть ли Вам до них дело теперь? Мне кажется, нет.       — Истина. — подумав, кивнула Юстина. — Что же Вас привело ко мне?       — Никаких дел, милая. — он раскрыл светлые глаза и потрогал взглядом все тело, обтянутое роскошными тканями и расшивками. Чуть задержавшись на сердце, оголяющем часть груди, мужчина остановился на ее глазах. — Только поздравить с тем, чего Вы добились.       — Только на словах? — Юстина хитро растянула красные губы, глядя в раскосые глаза.       Улыбнувшись, Панталоне чуть наклонил голову, из-за чего черные кудри и серебряная цепочка очков легли на широкое плечо.       — Предлагаете выпить белого сухого? Или, быть может, брют?       — Я пью только красное. — кокетливо закатив глаза, подумала она.       — Мондштадское?       — В том числе.       — У нас есть голубое вино. Им не торгуют нигде, кроме нашего региона, потому что в тепле оно мгновенно испортится. Хотите попробовать? — чувствуя, что может заинтересовать собеседницу, растягивает слова Панталоне. — Одна такая бутылка стоит как два Ваших бриллиантовых платья. — он медленно обвел широкой рукой ее фигуру в воздухе.       — Можно. — Юстина улыбнулась приятной перспективе. Провести время в компании самого, должно быть, адекватного человека в этом месте, было совершенно чудесной перспективой.       — Тогда, — поднявшись с кресла, Панталоне заполнил своим силуэтом, казалось, все пространство свободной передней. Широкие плечи, накрытые черным плащом, напоминали скалы, а рост и вовсе мог временами пугать. И сейчас он стоит перед ней, когда она сидит, из-за чего Юстина слишком сильно задирала голову, чтобы видеть бледное красивое лицо. — Жду Вас в своем кабинете, когда солнце полностью скроется за сопками.       Согнувшись, мужчина галантно взял тонкую руку и осторожно, будто бы подозревая, что ему нельзя, оставил на кисти поцелуй. Улыбнувшись ей еще раз, он собрался уходить.       — Панталоне, — окликнула она его у самых дверей.       Мужчина остановился так, будто бы всегда был готов к тому, что его остановят.       — Обещайте, что за голубым вином Вы расскажете мне историю Вашего Глаза Бога.       Ее просьба, а это была именно она, звучала как приказ, ведь теперь она была в позиции куда выше всех них и даже самой Царицы. Теперь сам Архонт зимы должен был бояться того, что она задумала, ведь этот план не имеет изъянов, поскольку в нем, в отличие от первого, она не полагается ни на кого, кроме себя. А в себе она уверена. Она бессмертна, неуязвима для магии, достаточно красива и теперь уже властна — этого достаточно, чтобы управлять всеми в Тейвате, ведь каждый второй здесь связан с магией, на которую ей совершенно плевать. Однако каждый здесь так и продолжит видеть в ней ту пиратку, у которой и перо-то похитили и которой играли, словно пешкой, когда она была только маленькой частью чужих огромных планов. Теперь же все были поменяны местами, и пешками стали окружающие, стали маленькими частями ее огромного плана. Единственным, что могло все разрушить сейчас, было пророчество. Только его ошибка могла уничтожить все, ведь если Юстина была идентифицирована Фатуи и Бездной ошибочно и никакого Гнозиса у нее быть не должно, она проиграла, едва начав играть.       — Обещаю. — подумав едва ли не с минуту, Панталоне призрачно улыбнулся и все-таки покинул чужую комнату.              

***

             Сидя в кабинете Доктора, заваленном бумажками, Юстина перебирала свитки и все, что могло быть связано с ней и ее подругами. Она пролистывала книги на своем и на чужом языке, перерывала все ящики с бумагами, просмотрела кучу записей Дотторе, потратив здесь около пяти часов. За все это время в кабинет вошли все, кто только мог, но не его хозяин: сегменты, Пульчинелла, Арлекино. И все, что он смогла узнать, это ничего. Ничего нового. Те же слова пророчества, что и слышала раньше. Однако здесь она встретила перефразированный вариант пророчества, который плотно засел у нее в голове и то и дело прокручивался в голове. В нем не было ничего особого, что могло натолкнуть бы ее на какую-то мысль, просто новая формулировка сумела направить мысли в противоположную сторону.       Дверь резко открылась как раз в тот момент, когда Юстина размышляла о чем-то новом, таком, чего еще нигде не слышала как в игре, так и в Тейвате непосредственно. Девушка вздрогнула и опустила бумажку на стол. Раньше самого человека в кабинете распространился холод коридора и запах мороза.       — Не припоминаю, чтобы давал тебе разрешение заходить в мой кабинет. — замерев на пороге, Доктор долго раздумывал перед ответом.       — И тебе добрый вечер. — улыбнувшись во все зубы, как она делала всегда, когда красила губы алой помадой, Юстина сложила руки на расшитой камнями груди с дырой в форме сердца посередине. — Мне не нужно ничье разрешение, если ты забыл условия договора.       Дотторе молчал с минуту, очевидно, чтобы перебороть свою гордость и вновь прийти к тому, что уговор дороже нее.       — И чем же ты тут занималась? — обведя рукой беспорядок на столах, спросил мужчина.       — Искала что-нибудь интересное по поводу меня, моего мира и моего пророчество.       — Как много «тебя». — только и ответил он, пройдя, наконец, в кабинет с порога.       — Меня может быть только мало. — высокомерно добавила Юстина, следя за каждым движением Предвестника. Это было новое, до отвращения приятное чувство — не бояться того, чье появление раньше было для тебя персональным адом из боли, крови, холода и скверны. Девушка хотела насладиться каждой каплей этих моментов, когда могла так вести себя рядом с ним и знать, что он и пальцем не посмеет тронуть ее.       Проигнорировав ее слова, мужчина достал из шкафчика небольшой блокнотик синего цвета и что-то записал в него.       — Слушай, — сменив заносчивость на серьезность, Юстина озадаченно посмотрела в окно, точно не видела перед собой ничего, — если есть Белый Гнозис, разве не должен быть и Черный? Без света не существует темноты, как и темноты не существует без света. И, если он может существовать, то почему о нем нет и слова во всей этой макулатуре?