Сложности монархии

— Выходи за меня. — О чём ты? — усмехается Зар, хотя Юра видел, как тот вздрогнул. — Я говорю, выйдешь ли ты за меня? — Я не понимаю… Юра, признаться, не понимает себя тоже. Они с Заром сделали перерыв в тренировке, потому что тот заявил, что Юре нужно успокоиться. Но как же здесь успокоишься… Меньше недели назад ему разбили сердце. Глупо, конечно, было на что-то рассчитывать, но неприятно всё равно. Юра так и не сказал никому о сделанном предложении, а Максарма вела себя с ним ещё мягче и дружелюбнее прежнего. Будто ничего не было. Однако в груди саднила ущемлённая гордость, и Юра даже огрызнулся на Максарму, когда та в очередной раз решила увязаться за Заром. Юра не хотел её видеть. — А что такого? Разве выйдет плохо? — Но… — Зар ёжится и неловко трёт лицо. Его линия челюсти такая острая, что Юра никогда бы не дал ему семнадцати. За последние пару лет он сильно возмужал и вытянулся. Юра открывает рот, чтобы заявить, что пошутил, но Зар вдруг улыбается, опустив взгляд на клинки, и язык присыхает к нёбу. — А ты не большой романтик, да? — Что? — удивляется Юра. — Почему? — Ну, кто же предложение так делает… — А как же? — Как… — Зар задумчиво ведёт пальцем по нагретому в битве металлу, оборачивается и вдруг берёт Юру за руку. — Юр… — Да? — не понимает он и даже начинает волноваться. — Мы знакомы едва ли не с рождения… — Да… — И мы отличные друзья. Ты всегда меня поддерживаешь. Ты многому меня научил. Возможно, в моих руках не было бы сейчас меча, если бы не ты… — Да чего уж тут, — смущённо потирает рукой затылок Юра и усмехается. — Нет, я закончу, — сглатывает Зар, и Юра понимает, что ладонь его дрожит. — Ты мой самый близкий друг. С тобой я провожу времени едва ли не больше, чем со своей семьёй. И я хочу… Хочу, чтобы так было всегда. Мне с тобой хорошо… — Эй, Зар… — Юра начинает смущаться. Как-то это всё… неправильно. Сердце ускоряет бег. — Ты люб мне… Давай поженимся? — Добро… Э. То есть… Зар! Зар начинает хохотать. Вот же засранец! Юра отпихивает его от себя, но Зар вновь закидывает ему руку на плечо, улыбаясь. — Признай, моё предложение лучше! — Слишком сладко. — Но мы же говорим о браке. Разве не должно быть в нём любви и уважения? — А я ведь серьёзно спрашивал, — цыкает Юра. — Так и я не шутил. Они смотрят друг на друга. Синие глаза против карих, на одном уровне. Это что же, они правда решили пожениться? Юра улыбается несмело, и Зар стыдливо отводит глаза. Они смеются. Что они делают? — Не передумаешь? — уточняет Зар, чуть склонив голову набок. — Нет, — лжёт Юра, потому что, кажется, он уже передумал, но не смеет обижать Зара. Он никогда прежде не играл с чужими сердцами, а уж тем более с теми, что были так заботливо уложены в его ладони. Зря Юра заговорил о супружестве, но ладонь Зара в его руке такая тёплая и привычная. Он сжимает её крепче, невольно ища поддержки.

***

— Повтори-ка, — уточняет отец и даже сдвигается вперёд на троне. — Ты жениться удумал? — Да, — Юра гордо расправляет плечи. Он решает сказать всё родителям сразу после тренировки. Если промедлит ещё хоть немного, то в жизни больше не произнесёт этого вслух, а значит, придётся объясняться с Заром, что ещё хуже. Юру лихорадит от собственных слов, и он закусывает щёку изнутри, пытаясь совладать с неясным страхом. — Мы с Заром так решили, отец, потому позволь… — Я против! — вступается папа. Да отчего же?! — Ай нет, душа моя! — усмехается отец. — Умей признать поражение! — он откидывается назад на троне и довольно поглаживает живот. Юра, обливаясь потом, вдруг замирает и злится: — Вы снова! Отец! Как смеете вы играть чужими душами?! — Это не я, это твой папа! — Володя! — Так значит Светозар? — возвращается отец к разговору как ни в чём ни бывало. — А ты хорошо подумал? — Хорошо подумай, — поддакивает папа, на что отец отмахивается. Юра иногда просто ненавидит их, такие они ужасные. С самого их малолетства родители только и делали, что спорили на своих детей, часто даже не таясь. И кто бы ни пришёл к ним за советом, обязан был вывернуть свою душу наизнанку, чтобы эти сплетники удовлетворили своё любопытство. И всё же Юра предпочитает объясняться сейчас пред ними, нежели пред бывшим советником Вадимом. Стоя пред родителями, он неуверенно кивает. — Вы хотите нас остановить? — Пресвятая медведица, — качает головой папа. — Никто бы не подумал вас останавливать. Светозар нам не менее сын, чем ты. — Он хотя бы послушный, — смеётся отец и получает локтем в плечо от папы. — Но, душа моя... — Я не думаю, что возникнут трудности... — родители переглядываются, молча ведя какой-то диалог, из-за чего Юра невольно начинает сильнее волноваться. — Ступай, нам есть о чём поговорить без тебя, — папа отмахивается от Юры, будто тому всего пять лет. Обычно это порядком раздражает, потому что Юра хотел бы больше участвовать в обсуждениях, тем более собственного будущего. Но не в этот раз. Он взмок, сердце до сих пор громко стучит в груди, а ноги слабы. Юра спешит поскорее убраться подальше, чтобы подумать о своей судьбе в одиночестве своей опочивальни. Они с Заром договорились, что каждый сам обсудит помолвку со своими родными. Юра воображает, как изменится лицо Максармы, когда она узнает, что уже не является Юриной мечтой. Наверняка гримаса на её лице станет злобно-обиженной, и она пожалеет, что не приняла предложения. Юра надеется, что Максарма будет страдать. Может, о самом Юре та и не подумает, но Зар… Только слепой не знает, насколько Максарма дорожит своим братом, который отныне будет принадлежать только Юре. От этой мысли внутри растекается тепло. Юра корит себя, конечно, что ляпнул, не задумываясь, но Зар так оживился, что взять слово назад оказалось совершенно невозможно. Юре нравится радовать Зара. Нравится, когда Зар улыбается открыто на любые его затеи. Нравится сама мысль, что он даёт влюблённому Зару такую возможность, какой не получил сам. Они поженятся, и тогда Юра усмехнётся Максарме: Так-то! Кроме любви важно и сострадание! И всё же Юра ловит себя на мысли, что делает что-то бесчестное, некрасивое. Сердце его прежде сжалось жалобно, когда Зар вернул меч в ножны и склонился вперёд, будто бы ожидая поцелуя. Юра испугался и замер, разглядывая смятение друга. Зар выпрямился и привычно попрощался. Стыдно. И чего Юра так волнуется из-за этого? Это всего лишь Зар... Юра хочет верить, что не сделал ошибки.

***

— Стой! — слышит Юра, когда подходит к терему бывшего советника. — Ты не можешь всё так решить! — Мне семнадцать! — рычит Зар и хлопает дверью. — Я сам в праве выбирать! Дверь вновь скрипит, и до Юры доносится злой голос Максармы: — Почему ты нас не слушаешь?! Да он тебя даже не любит! Юре становится совестно. Нет, всё не совсем так… Кто Максарма такая, чтобы знать, что он чувствует?! Зар улыбается Юре, когда выходит за ограду и берёт его за руку, чтобы повести за собой к лугу. Он и бровью не ведёт на окрики сестры, и Юре до странного хорошо. Вот всегда бы так! — Твои родные против? Зар склоняет вопросительно голову. Они сидят на лугу, наслаждаясь солнечным днём. Вокруг ни души. Обычно в это время они не встречаются, потому что оба заняты документами. Отец хочет, чтобы Юра больше занимался просьбами старост деревень, потому ему приходится выслушивать про неурожай и количество куриц, а Зар вечно готовит выдержки для Максармы. Как-то он обмолвился об этом случайно, и Юра осерчал. Максарма могла бы иногда и сама браться за соглашения. В этом они с Встеславом были сильно похожи — оба прогуливали занятия. Юру злила мысль, что при таком разгильдяйстве Встеслав уже имел свой кусок земли, а Юриных стараний родители будто не замечали. Впрочем, наверное, нечто подобное мог думать и Зар, но об этом не рассказывал. Слишком уж он любил сестру. — А, — кивает Зар вдруг. — Они считают, что всё должно было быть официально. Знаешь, нужно свататься… всё это. — Я могу! — выдыхает Юра. Он совсем не подумал об этом, но ведь правда! — Зато я не могу. Я не невеста и не сладкий жених , я не хочу быть под твоим крылом или как там это говорится... — Почему? — Хочешь, я к тебе посватаюсь? — Нет, — мгновенно отвергает Юра, на что Зар красноречиво глядит на него. — Добро. — Мы решили быть на равных. — Ты всё-таки так вырос… — Юр, я не твой младший брат. Ведь так? Зар смотрит на него во все глаза, отчего неясно, как же верно ответить. Конечно же, они не братья. Но их столь многое связывает, что Юра теряется. Они вместе слишком давно. Он что-то делает не так? — Просто непривычно слышать от тебя нечто подобное. Но мне это любо. — Любо? — хмыкает Зар и расслабляется. — Знаешь, я ведь тоже князь. — Что? — Ну, вы все почему-то говорите «Зар то, Зар это». А я ведь тоже по статусу князь, — он улыбается. И Юра фыркает, но вдруг понимает, о чём идёт речь. В их семье всегда существовала «княгиня Максарма» и «Зар», будто тому титула никакого не положено. Все братья, да и он сам, никогда не видели в Заре никого, кроме как собрата по играм. Вместе они ходили в баню, обсуждали красивых благородных девиц или устраивали проделки в детстве. Юре становится неловко. Как часто Зар слышал от него восторженность от встречи с Максармой, но при этом ни слова о себе самом? Отчего же согласился на брак? Юра смотрит на Зара и медленно кивает. — Ты не менее благороден, чем твоя сестра. — Да, только без приданного. — Так и я без приданного. — Наверное, мы сильно глупим… — Наверное. Они оба замолкают. — Знаешь, ты «просто Зар», потому что ты всегда будто бы был частью нашей семьи… — Правда? — удивляется Зар, и в этих словах полно сомнения. Юра поражается собственным словам, но: — Да, так и есть. — Значит, тебя не печалит тот факт, что я знаю, как держать оружие в руках. — Мы медведи, и мы вместе учились держать его в руках. — Как славно… — кажется, в голосе Зара облегчение, из-за чего Юра ощущает печаль. Он не знает, лжёт ли в данный момент своему другу, но отпускать его руки отчаянно не хочется. Эта нелепая помолвка — такая блажь для Юры, но для Зара всё совсем иначе. Его родителям не нравится, что они игнорируют любой из обрядов. Его сестра готова придушить его жениха. Его жених... не готов к этому браку совершенно. Родители жениха не против их брака. Даже посмеялись, насколько это было очевидно. Хотя чего уж тут очевидного? Между ними ничего не было. Братья жениха тоже притихли со своими шуточками, как только за ужином отец объявил о помолвке. Жениха даже поздравили с правильным, пусть и странным выбором. А Зар... без сомнения оставался с ним, даже получая насмешки со стороны. "Юра любил Максарму", — шептались приспешники, давние знакомые и сплетники княжеского двора. Все вокруг были влюблены в неё едва ли не с первого взгляда. Царевна змеиного племени будто околдовывала. Зар же волшебным не был, но Юра бы всё равно не решился причинить ему боль. Неволшебный Зар значил для него слишком много даже тогда, когда они не были женихами. Если свадебное предложение и было лишь способом залечить раненое сердце, Юра собирался довести это дело до конца всем сплетникам на зло. Как только семья пожелала ему брачного счастья, очарование Максармы словно растворилось. Странно, но дышать стало легче. Вольготнее. Теперь, когда их отношения с Заром реальны, братья больше над ними не потешаются. И узел, что скручивался всякий раз при любом намёке на связь с Заром, тоже исчез. Будто действительно нет ничего более естественного, чем их предстоящее супружество. Юре нравятся эти перемены. — О чём думаешь? — О тебе. — Что ты такое говоришь… — Зар застенчиво толкает Юру плечом в плечо, на что тот смеётся. Светозар кажется отчаянно невинным. До сих пор не верится, что он может быть в самом деле влюблён в Юру. Почему? Разве они не слишком похожи для таких чувств. Некоторые друзья Юры пусть и выбирали молодцев в супруги, но те никогда не были равными им по силе и возможностям. Прошёл тот век больших медведей, когда воин выбирал себе в пару скорее соратника в бою, чем любовника. Всё реже звучали племенные речи о медвежьей крови, и всё чаще в супруги предпочитались красивые и изящные. Юра точно не был ни тем, ни другим. Зар тоже не вписывался в стандарты сладкого жениха. Глупо влюбляться друг в друга, когда можно найти кого-то очаровательнее, пусть Юре никто никогда особо и не нравился. Даже Максарма скорее вызывала сердечное восхищение, но никак не жар в чреслах, от которого часто маялись Юрины братья. — Ты сам спросил! — напоминает с улыбкой Юра. — И что думаешь? — Что эта помолвка заставила, наконец, всех притихнуть. — А. — Что не так? — Ничего. — Признавайся, — хмурится Юра, зная, что Зар просто так ничего не умалчивает. — Не думал, что тебя радуют такие незначительные вещи… — Хм, а что радует тебя? — Что мы поженимся? — то ли отвечает, то ли спрашивает Зар, и Юре становится стыдно. Он об этом вообще не думал. Всё только про влюблённость Светозара да про людские сплетни. Но ведь и правда, брак с Заром — что это? Ни о том он мечтал, конечно… — Думаешь, многое изменится? — Нет, и это самое главное, — карие глаза тепло глядят на Юру. — Я бы не хотел ни для кого меняться. И я не хочу менять тебя. Мне нравятся "мы". — Ты научился у моих родителей, верно? — хохочет Юра, потому что лицо его пылает. — Слова твои подобны мёду. Не думал я, что ты настолько сахарный. Зар лишь весело качает головой и поднимает лицо к небу, довольно жмурясь. Юра засматривается. Да, он хочет, чтобы они венчались.

***

За неделю их нового статуса Юра обвыкся. Прикипел. Зар виделся ему частью скорого будущего. Как странно менялись их отношения. Столько лет они шли рядом и ничего совершенно не происходило, а теперь Юра с неясным трепетом берёт Зара за руку, во время совместным тренировок они смеются и спорят о том, кто в их семье будет за что отвечать, говорят о предстоящем браке со смущением. Юра, признаться, не может дождаться их венчания, потому что после случится та самая первая ночь. Кто бы мог подумать, что это будет Зар… Кто бы мог подумать, что Юра будет в нетерпении. Они и целовались-то всего раз, на том самом лугу, неуклюже и почти испугано. Юра не понял, что он испытывал в тот момент, нравилось ли ему это вообще. Лишь сердце колотилось изо всех сил, а в лёгких не хватало воздуха. Юра, как и Зар, был девственником. Не то чтобы он специально держался, просто не хотелось. Последние три года он был влюблён, поэтому даже похождения в дома блуда заканчивались для него простой попойкой. И теперь это, наконец, случится. Им обоим наверняка будет неловко. И так же, как с поцелуем, Юра не поймёт своих ощущений. Возможно, они даже решат, что обойдутся без ночей любви. Но Юра всё равно очень хочет попробовать. Возвращаясь от ювелира, Юра крутит в пальцах обручальное кольцо. Они с Заром договорились, что каждый сам выберет, каким будет украшение для партнёра — никаких ограничений. Юра думал недолго, в кольцах он не разбирался, поэтому просто повторил за родителями. Толстая полоска золота с каймой и символическая фраза по центру, но уже не руническая, а с использованием азбуки. Ювелир, хоть и не понимал надписи, воссоздал её хорошо. «Хранитель моего сердца». Юра очень надеется, что Зару понравится подарок, потому что, быть может, тот всегда мечтал о кольце с игривыми бирюзой или малахитом, как сейчас распространено. «Я тоже царевич». А вдруг Зару бы хотелось, чтобы Юра относился к нему более осторожно и ласково, как когда-то он пытался ухаживать за Максармой. Слова Зара всё не идут из головы, вызывая сожаление. Юра должен был больше заботиться о нём… Посмотрев вновь на кольцо, он окончательно разочаровывается в собственном выборе. Надо бы заказать другое… Зар может подумать, что Юра совсем не старался ради него. -… И он мне пихает эти яблоки, говоря, что иного мне и не нужно! А я стою, как дурак, и сказать ничего не могу. Я-то пришёл за свёклой! — смех Зара Юра слышит, ещё находясь в сенях. Ему вторит гоготание Юриных братьев. Чего? — Зар? — зовёт Юра, проходя в переднюю, где за столом маленьким кружком пируют его родные с женихом. У каждого по кружке медовухи, и видно, что пьют они не первый час. — Ты чего здесь? — Выпиваю, — улыбается Зар и поднимает кружку, чтобы продемонстрировать. — Я это вижу, но… Мы же не договаривались… — А я и не к тебе пришёл. Я пришёл с друзьями увидеться. — Не с друзьями! — заявляет Михаил, первый брат. — А с родичами! — Конечно! — отзывается Борислав. — Какие ж мы теперь тебе друзья, зятёк! — Правда? — Зар удивлённо охает и улыбается широко. — Нет, ну за это нужно выпить! — Правду глаголешь! — они дружно чокаются. Юра недоволен и всё же садится рядом с Заром на лавку, а не как прежде — за другой конец стола, лишь бы кто чего ни подумал. Теперь же пусть думают, что хотят, Светозар — его жених. Но никто на это даже внимания не обращает, ни одной шуточки насчёт их неземной любви. Юра с облегчением выдыхает и расслабляется. Зар улыбается ему с пониманием и протягивает кружку с медовухой. Всё же он чересчур добрый. — Мы решили отметить предстоящую свадьбу! — Михаил поясняет, будто это вообще требовалось, но привычка у него такая с тех пор, как он занял отцовское место, — вечно ему кажется, что другие не понимают очевидного. — Без меня? — Юра осматривает братьев мрачно, что те даже притихают. Ну да, конечно, они и не подумали его звать. Или каждый из них подумал, что позовёт другой. Из раза в раз одна и та же история. Юра один из самых младших, потому и возиться с ним никому особо не интересно. Он поражается, отчего Зар так лёгок в общении со старшими, будто нет меж ними десятка лет разницы. — Прости, брат… — А что такого? — Зар оборачивается к Юре. Шоколадные волосы падают ему на глаза, и он их сдувает неуклюже. Щёки красны от выпитого, и глаза горят озорством. — Да, я у них любимый брат, а не ты. Прими это с честью! Братья громко смеются, и Юра улыбается тоже. Он правда не против. Ему хочется, чтобы все любили Зара, как он сам, потому что этот удивительный человек имеет огромную силу духа и сердца. — А где княгиня Максарма? — интересуется Юра, потому что знает, что обычно Зар никуда не ходит один. Красавица-сестра вышагивает вперёд, из-за чего можно не всегда приметить самого Зара. — Она разве не здесь? За столом все на миг замолкают. Слышно даже, как мухи жужжат в передней. — Зарушка! — громко вскрикивает Встеслав и поднимается с лавки. — Ты уж прости, но мне пора… — он проходит мимо Юры, похлопывает по плечу на прощание и склоняется, чтобы прошептать: — Немедля прекрати это! Юра не понимает, что именно он должен прекратить. Он просто задал вопрос. Ему и дела нет, пришла ли Максарма. Просто вдруг они с Заром вновь повздорили. А если нет, то просто любопытно, как же эта властельница всего отпустила младшего брата. — Она дома, — пожимает плечами Зар с улыбкой и делает глоток медовухи. — Всё хорошо. — Рад, что всё хорошо, — также пожимает плечами Юра, и все, наконец, выдыхают. Встеслав бросает на него прощальный колючий взгляд и скрывается за дверью. Добрыня тоже провожает брата глазами. Верно думает, что Встеслав отправляется к терему бывшего советника, однако это не так. Юра видывал, как несколько раз сворачивал братец с главной улицы и брёл на окраину города. Что там, Юре так и не довелось узнать, но вряд ли тайные свидания с Максармой. Как-то он слыхивал обеспокоенный разговор старших о том, что Встеслав пропадает по ночам, но никто так и не спросил прямо. Сам ведёт себя неразумно и смеет ещё Юре высказывать! — Итак, признавайтесь, — на распев произносит Добрыня. — Когда был ваш первый поцелуй? Юра вздрагивает. Слишком личное. Но чудится, что никто так не думает. Братья и Зар уже в достатке охмелели, когда такие разговоры становятся в порядке вещей. Кривые ухмылки полны любопытства, а Зар лишь тихо хохочет, упираясь локтями в стол и закрывая лоб и глаза ладонями, будто стыдясь. Ничего-то тут постыдного и нет! Однако Юра не решается и слова вымолвить. Он набирает в рот побольше воздуха, чтобы выдохнуть: — Недавно, на лугу. — Пару лет назад, у вас дома. Юра оборачивается на Зара, тот замирает, словно его поймали за чем-то постыдным. Какой ещё дом? Юра никогда прежде не целовал Зара. С кем это он здесь целовался?! Что всё это значит?! — Братья, их истории не сходятся! — выкрикивает Борислав и бьёт дном кружки по столу. — Дома? — переспрашивает Юра одними губами, и Зар кивает, опустив взгляд на колени. Он даже выглядит сейчас больше на свой возраст — зажался, как мальчишка. — Хочу услышать всё! — младший брат Мстислав, равный Зару по возрасту и тоже только-только расцветающий, подаётся вперёд с любопытством. Юра удивляется, что он здесь вообще делает, обычно его не берут с собой на такие собрания, и Юра оказывается самым младшим. Видать, его позвал Зар, и очень зря. — Ну, может, это был не совсем поцелуй-поцелуй… Юра продолжает пристально смотреть на Зара. Раз уж начал, то говори! Очень уж интересно, откуда меж ними случился поцелуй, которого не было. Юра ведь искренне верил, что Зар нецелованный, а теперь оказывается, что и нет. Что ещё скрывает от него лучший друг? Может, он и по домам блуда хаживал? Юра начинает яриться от одной только мысли об этом. Зар слишком юн для таких вещей! И как бы он отправился туда один?! Со Станисом?! О, Юра прикончит эту сволочь при следующей же встрече! — Добро… — сдаётся Зар и опускает голову, чтобы собравшиеся не видели его пылающего лица. Юре хочется закрыть его собой, но не останавливать. Он должен знать всё! — Это был пир по случаю дня рождения Борислава. Все тогда напились вусмерть. Гуляли до зорьки. Ну и… Я сестру искал, а забрёл в опочивальню, где на печи храпел Юра. — Чего это я храпел?! — Уж не знаю, чего ты храпишь, когда пьян, — хмыкает Зар и вздыхает. — Ну я и… В общем, я на него засмотрелся и думаю: «Дай поцелую…» — И? — Мстислав не выдерживает, хотя всем и так всё ясно. — И поцеловал. Я быстро. Совсем легонечно. Думал, что Юра меня зарубит, если узнает. Очень стыдно было. Думал, что сердце у меня остановится. И не быть нам друзьями… Но ничего. Было и было… — Зар тихо смеётся, а у Юры дыхание перехватывает. — Тебе же… пятнадцать было? — Почти. Четырнадцать ещё тогда. — И не сказал мне… — Ни за что бы об этом тебе не сказал, — честно говорит Зар. — Как ты себе это представляешь? «Юра, я тебя поцеловал, пока ты спал, будешь со мной и дальше дружить?» Но Юре правда хотелось бы знать. Сейчас он даже может припомнить тот момент. Вроде он проснулся, потому что у него было странное ощущение. Он что-то пробормотал, возможно, даже «Максарма». Но, быть может, всё это ему лишь приснилось. Так вот с каких пор Зар влюблён в него. Удивительно, что Юра считал их друзьями, а Зар тем временем мог так легко поцеловать его, не удержав своей страсти. Ох. Юра начинает краснеть. — Обещай больше такого не скрывать? — Обещаю ничего больше не скрывать от своего супруга! — клянётся Зар и вдруг смеётся радостно. — Ой, и правда ведь… Супруг… Юра фыркает. Кому-то пора заканчивать с медовухой. Он осторожно забирает у Зара кружку, но тот даже не замечает, заваливается на него, словно неловкий медведь, и хмельно дышит ему в щёку. Засыпает? Юра бросает предупреждающий взгляд на братьев, но те помалкивают. Чего ж удивительного в объятиях будущей семейной пары? Юра вдруг думает о том, насколько часто его близкие говорили что-то про них с Заром. Быть может, Юра зря так долго таил их отношения, выстраивал меж ними преграды. Всем было всё равно. Один лишь Зар переживал всё это время, а теперь спокойно спит на его плече. Юра ощущает себя ослом. — Я пойду провожу его… Никто и слова им не говорит против. Братья продолжают тихо разговаривать о своём, а довольный Зар с трудом перебирает ногами, прощаясь с каждым. Свежий вечерний воздух должен пойти ему на пользу. Так оно и получается. Уже у самого дома бывшего советника Зар идёт самостоятельно и улыбается, даже не думая о том, как трудно Юре было тащить его на себе прежде. В следующий раз Юра сам напьётся до зелёных чертей, вот тогда-то он на Заре и отыграется! Будет буянить всю дорогу до дома! Они как раз приглядели участок на краю города. Сбережений у них было не много, а родители с обеих сторон не спешили помочь. Всё ещё не могли принять, что они с Заром сами всё порешали с этой свадьбой. — До опочивальни дойдёшь? — с беспокойством спрашивает Юра у ворот. — А что? Проводишь меня? — Зар улыбается и прижимается к нему. Ох. Становится как-то неловко. — Если тебе нужна помощь, то да… — Ну вот, опять… — обижается Зар. — Тебе совсем не хочется? — Не хочется? — Юра с трудом сглатывает ком. Он прекрасно всё понимает, но Зару стоило бы быть сдержаннее. — Ты неожиданно распутный… — А ты ледышка! — Я ледышка? — смеётся Юра, на что Зар очень серьёзно кивает. — Просто рано… — Я уже не маленький! — Что? — Я говорю, что я взрослый! Смотри на меня иначе! — Зар… Так я и смотрю… — О! Да ладно? — Зар принимается стягивать с себя рубаху, и Юра пугается. Нет, он видел Зара обнажённым много раз, просто… — Не останавливай меня! — Да что ты делаешь?! — Вот видишь! — Вижу что? — Юра совсем теряется, а Зар бросает свою рубаху за забор. Его тело худое, поджарое, мышцы бугрятся под кожей. В свете луны даже Зар кажется бледным, хотя это не так. — Ты ничего не видишь… — с сожалением отвечает Зар и отворачивается. — Что… Что я должен увидеть? — Я красивый? — П-почему ты об этом спрашиваешь… — стесняется Юра и вновь глядит на тело Зара. Красивый ли… Юра не может понять. Он так часто прикасался к этому животу, к крепкой груди. Он знает каждый шрам на Светозаровом теле. Это тело его родного человека. Но красиво ли оно? — Прости, — смущается вдруг Зар. — Я… Я пьян сильно. — Это верно… — Прости… — Зар… — волнуется Юра, пытаясь его схватить, но тот отмахивается. — Мне пора, — Зар клюёт его поцелуем в щёку. Удивительно и совсем по-новому. У Юры сердце бьётся быстро. Он ощущает гигантское разочарование, когда Зар всё-таки уходит. Разве он хотел чего-то ещё? Да и Зар расстроился… Чего это на него нашло? Взял вдруг и огорошил вопросами о красоте. Разве ж важно, красив он или нет… Юра его любым принимает. Странно. Уходить совсем не хочется. А вдруг вернётся? И что тогда сказать? «Ты не мой младший брат, не волнуйся… Ты мой жених». Иль, может, показать кольцо, что прячется в калите на поясе, чтобы Зар ни в чём не сомневался. Юра вздыхает. Как же всё сложно… — Юра? — Максарма вдруг открывает калитку, и Юру окутывает сожаление. Он правда думал, что Зар вернётся. Зря. Они с Максармой не виделись толком с тех пор, как Юра стоял ровно на этом же месте и делал ей предложение. Сердце замирает и начинает вновь колотиться с неистовой силой. Воздух будто отобрали. — Княгиня Максарма, — кивает Юра напряжённо. Максарма улыбается ему тепло, шагает вперёд и едва не падает, запнувшись, но Юра успевает её поймать. — Благодарю… Давно не виделись… — Давно… — Ты сделал это нарочно, верно? Хочешь проверить мои чувства? — она заглядывает в глаза, и её взгляд не даёт даже шелохнуться. Чудеса! Тон её голоса обиженный, и Юра даже ощущает некоторое довольство. — Я получил твой ответ. И посватался к Зару. — Признайся, ты просто хотел задеть меня. Тебе удалось… Что же теперь поделать? — Поделать с чем? — не понимает Юра. Сегодня что она, что Зар говорят с ним сплошь загадками. И если для Максармы это привычная манера беседы, то Зар сильно удивил. — С вашим договором. Я ведь хочу принять твоё предложение, — Максарма кладёт руку Юре на плечо и плавно ведёт ею по его груди. В душе воюют чувства. То ли порадоваться, то ли разъяриться. Но неспокойно совсем. Чует Юра, что кружит над ним беда. — Не женись на Заре. Давай попробуем быть вместе? — Не пойму тебя. Сначала был не люб я тебе, а теперь желаешь в брак со мной пойти. Это всё из-за Зара? — А ты разве не знаешь, как оно бывает? Не люб тебе кто-то, а потом ты понимаешь, что только о нём и думаешь… — Максарма тяжело вздыхает. Она так грустна, что Юра хочет её утешить хоть чем-то. — Ты же не любишь Зара. Ты меня любишь. Разве не потому Зара замуж позвал, чтобы быть ближе ко мне? Юра отшагивает от неё. Сладки её речи, но можно ли им верить? Гордыня в Юре ликует. Грех шепчет ему о том, что они, наконец, добились желаемого. Максарма теперь может принадлежать Юре. А вместе с ней и признание родных, и свои земли. Он никогда прежде ничего не получал первым, и вдруг Максарма. Братья умрут от зависти. Среди них есть победитель, и это Юра. Он же убивался из-за отказа почти неделю. Три года мечтал о том, как они с Максармой будут вместе, и вот оно — только руку протяни. Но рука не поднимается. Отчего-то боязно и паскудно. Зато Максарма вновь делает шаг и смотрит на Юру снизу вверх. В её лисьих ало-карих глазах легко утонуть. — Я была первой, к кому ты пришёл, Юра… Разве не люба я тебе боле? — она почти плачет. — У меня сердце разрывается, с тех пор как Зар заговорил о вашей женитьбе… Я так сильно ругала себя, что отказала. Давай не будем делать нас всех несчастными… Юра дёргается, потому что точно знает, кто будет несчастен. Зар. Тот самый Зар, который расстроился, что Юра не считал его красивым, и обрадовался, когда Юра позвал его замуж. Всё это неправильно. — Я так не могу… — просит Юра. — Княгиня Максарма, уйди, пожалуйста… — Так коль уйду, то будешь винить себя до конца жизни, что не взял… — Может, и буду, — соглашается Юра. — Но я уже дал обещание… — Значит, обещание твоё сильнее любви? — Значит, так. — Как же нечестно! — злится она, притопывает ногой и рвётся вперёд. Её губы ложатся на губы Юры, а руки оплетают его шею. Они целуются. Сердце заполошно стучит. Вкус у Максармы малиновый, тело гибко и горячо. У Юры в ладонях мечта, но почему-то гадюка. Самое ужасное, что Юра даже рад этому поцелую, но всё равно ничего не чувствует. Великая Максарма сдалась, умоляла его. Кому ещё из братьев была известна такой княгиня? Пусть это лишь один поцелуй, но теперь Юра будет знать, что в чём-то и он особенный. Он будет тем, кто не выберет Максарму. Как же всё-таки сладко отвержение… Юрины губы на её губах, но в этом нет дурмана любви. Ничего нет. Как же вышло так? Юра улыбается, отстраняясь от чужих губ. Какая жалость, княгиня Максарма, но нет. Ничего внутри не шелохнулось. А Максарма улыбается ему в ответ. На её лице столько превосходства, что Юра замирает. Максарма смотрит мимо него. — Я же тебе говорила! — громко произносит она, и Юре даже не нужно оборачиваться, чтобы всё понять. — Вот такого человека ты выбрал! Он пришёл к тебе, а люба ему всё равно я. Он тебя использует! Я говорю тебе это постоянно! Очнись же! Юра боится заглянуть за плечо. На дно живота будто бы падает увесистый камень вины и страха. Нет же… Это выдумка всё. Юра бросает на Максарму яростный взгляд, но та лишь пожимает плечами — пустяк. — Зар, теперь-то ты понимаешь? Но Зар так и молчит. Он никогда не молчал, а сейчас не слышно его голоса. Ни радостного, ни печального, даже злобы нет из его уст. Юра всё-таки оборачивается, собравшись с силами. И его сердце разбивается. Зар стоит, стиснув кота в золотом ошейнике, а из глаз его текут слёзы. Юра никогда в жизни не видел его плачущим. Просто никогда. Даже когда Зар был совсем крохой, он был тих и послушен. При виде Юры он всегда смеялся. Он не плакал, даже получая ссадины или обдирая колени на тренировках. Юра считал, что Зар просто этого не умеет. Зар был вынослив и силён. А теперь, подкошенный, он стоит пред Юрой, и слёзы никак не остановятся. На лице у Зара такое потрясение, что Юра сам в ужасе. Он делает шаг к нему, но Зар лишь сильнее сжимает кота, из-за чего тот мявкает, шипит и когтями раздирает в кровь его предплечья. Зар разжимает руки, и кот мягко падает на траву, сверкая золотыми глазами. Кровь стекает по разодранной руке и тоже пропадает в траве. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Зар отворачивается, хлюпает носом, растирает слезы на лице окровавленной рукой и тихо уходит обратно в терем. Максарма и Юра так и стоят, не шелохнувшись.