Сложности монархии

Встеслав не может понять, чем же таким занимается маленький купец по вечерам. Всякий раз выходя из увеселительного дома, он наталкивается на фигуру, плотно закутанную в корзно. И это посреди лета! То, что это Василий, ясно с самого начала. Встретив его пятый раз за месяц, Встеслав-таки сдаётся и направляется следом, хмельной от медовухи. С тех пор, как случился их поцелуй, Встеслав всё думает, откуда ж у купца этого столь огромный опыт. С пердуном, что ль, дряхлым его получил? От одной мысли становится тошно. Быть может, от природы Василий талантлив в поцелуйном деле, потому и угодил так рано замуж. Не то, чтобы Встеславу было очень интересно, но слухов в городе полно. Василия замуж выдали в пятнадцать лет, а в шестнадцать — он уже стал богатым вдовцом, потому что дряхлый старикан — муж его — отправился в Навь. С тех пор Василий больше и не женился, получил стариковские лавки и деньги и, на удивление, не прокутил всё, а взялся за управление. В Чернигове его считали странным и кривились, так он был некрасив. Василию исполнилось двадцать пять лет, и никто бы не стал даже вспоминать о нём, если бы не злосчастный поцелуй у костра на День урожая. Встеслав размышлял о странностях щербатого купца, продвигаясь по-медвежьи «тихо» за небольшой фигурой. Хотя, признаться, для Встеслава всё были небольшими. Сам он вымахал до 13 вершков и распугивал малышню своим грузным видом как истинный богатырь, потому для него Василий ростиком не более 5 вершков кажется крохой. Правда эта «кроха» растворяется за поворотом слишком умело, что пьяный Встеслав останавливается резко и начинает вертеть головой. — Кого ищете? — интересуется вдруг из неоткуда Василий. Его лицо скрыто капюшоном, а во Встеслава очень неприветливо направлен наконечник стрелы. Вот это новости! А купец-то боевой! Встеслав фыркает от смеха, повторяя про себя «боевой купец, боевой купец!» Ха! — Тебя! — Меня? — удивляется Василий и на мгновение даже лук опускает. — Так чего надобно, князь Встеслав? — Любопытство меня за тобой повело. — Любопытство? Разве могу я быть интересен князю? — Ага! Всё так! — кивает Встеслав — это уверенный голос медовухи в его желудке. — Хочу знать, куда путь держишь! — Ах, это… — усмехается Василий и прячет лук в полах корзно. — Не по вам, князь Встеслав, то место! — Отчего ж? Я силён, я со всем справлюсь. — Так не в силушке дело… — И образован в достатке, как и любой князь! — Охотно верю вам, но ум там тоже не пригодится, — Василий улыбается весело, язык его на миг касается щербинки меж передними зубами, и Встеслав почему-то очень долго не может оторвать глаз. Ух, не чародей ли, часом, этот купец?! — Коль ни ум, ни сила не нужны, то что надобно? — Послушание, князь Встеслав. — Послушание? — Да, можете ли вы слушаться? Подчиняться? — К чему мне подчиняться? Я же князь! — О том и молвлю, — пожимает плечами Василий и выходит на дорогу, ближе к Встеславу. — Ступайте-ка вы домой. Лицо красно ваше, видать, много медовухи испили. Встеслав хмурится. И всё? Значит, не возьмут его в ночные приключения? Ну не дело это! — А кому подчиняться? Тебе? — Можно и мне, а можно и кому ещё… — А это что ж значит? — удивляется Встеслав. — Значит, что за два золотых вы сможете выбрать, кому будете подчиняться этой ночью. — Это что же, — Встеслав отшатывается. — У тебя блуда дом? — Ну, — Василий трёт задумчиво подбородок. — Я бы назвал это домом боли и услады. — И ты там работаешь?! Я помогу, чтобы не пришлось тебе… — Поосторожней, князь Встеслав, со своими предложениями. Никого силой не держим, если они за это не заплатили, — Василий вновь улыбается. — Ступайте домой… — Нет! — Нет? — Нет! С тобой пойду! — Но как же… — Хочу знать, что тебе там покойно… — Чего?! — Я ощущаю свою… ответственность. — За что же?! Встеслав хмурит брови. За что же? Ну… Они же знакомы, они даже целовались! — За тебя! — Что? Почему? — Так мной целованный, потому и мне следить. — Странный вы, князь Встеслав. — Не страннее тебя, — усмехается он. — Ну и куда нам идти? Где там этот твой дом боли? — Вы такой глупец! Накиньте на себя хоть что-то, чтобы вас не узнали! — Василий подскакивает ближе и качает головой. Выглядит как ребенок, боже! Встеслава закутывают в грязный мешок, который находится возле постоялого двора, но в самом деле это совсем ни к чему. Огромный Встеслав просто выдает сам себя ростом. Он думает о том, как смешно они сейчас смотрятся с Василием — как великан и дитя. Но месяц уже высоко, и ночь в самом расцвете. Вряд ли кто-то их увидит, да и Василий выбирает не самые людные тропинки. Встеслав шагает за ним и блаженно улыбается. Он любит приключения! Ему нравится всё новое. Он заинтригован происходящим и загадочностью купца, с которым прежде лишь переругивался, а чаще — просто не обращал внимания. Они выходят к небольшому домишке на окраине города. Здесь застройка не такая плотная, как в центре. За домом виднеется конюшня. Вряд ли это дом купца. Встеслав рассматривает бедный фасад, облупившиеся наличники, частично отвалившуюся резьбу. Можно ли вообще жить в таком доме? — Что это за место? — Мой дом, — кивает Василий. — Ну, один из них, — он отпирает калитку, и они проходят на участок, что в полном запущеннее. Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь действительно жил. Вася отпирает дверь дома и тянет Встеслава за собой. В темноте он нащупывает лучины и поджигает их, чтобы в комнате появился хоть какой-то свет. Встеслав осматривается: небольшая печь, несколько лавок, стол, заваленный документами. У стен сундук на сундуке — все на замках. Не жилище, а склад. — Это дом услады? — хмыкает он, бросая взгляд на печь, где валяется прохудившееся одеяло. — Мы не зарабатываем столько, чтобы я мог сделать тут две комнаты… — И не заработаете… Ты здесь принимаешь гостей? Не тягаться тебе с домами блуда, — приценивается Встеслав и не понимает, как он вообще поверил во что-то необычное. Просто городская блядь устроила себе гнездо… — А я и не тягаюсь с ними, — пожимает плечами Вася. — Садись, обсудим. Вася достаёт пухлую папку и пергамент. На это, однако, деньги у него имеются. Встеславу это кажется странным и смешным. Блядь с договором! Он снова тихо смеётся, потому что всё же сильно пьян. — Чего смешного? — Вася поднимает бровь строго. — Ничего, прости, — примирительно вскидывает руки Встеслав. — И всё же… Это договор? — Возможно… Встеслав смеётся вновь. Ну что за шутка! Он следил все эти дни за местной блядью, которая планирует впутать его в договорные обязательства! Да Встеслав как огня боится всякого договора. Нет уж, благодарю! Паскудно. — Так, князь Встеслав, если вам неинтересно, то я вас и не звал. — О, нет-нет, мне больно любопытно! И к чему же этот договор? — Он о защите тайны. — Тайны? — Да, он о том, что, доверив вам тайну этого места, я имею право вас убить в случае, если вы кому проболтаетесь, — сухо поясняет Василий, и у Встеслава глаза ошарашенно распахиваются. — Чего?! — Выбор за вами, — Василий пододвигает к нему пергамент, на котором уже набросан текст. Хм, это почерк купца? Приятный, чем-то напоминает папин. Встеслав пытается разобрать слова. Значится, он, человек из рода медвежьего, обязуется хранить тайну дома услады и боли. Если он встретит кого-то, кто был в этом же месте, то должен проигнорировать их знакомство, а коль они были знакомы прежде, то не может он упоминать этот дом в общих беседах. Также Василия он не смеет больше называть по имени на территории дома услады и боли, а лишь величать Повелитель, да и себе обязуется придумать иное имя, чтобы не быть узнанным другими гостями. Встеслав знает, что здесь ему могут сделать больно и готов к этому. Одна встреча равна двум золотым, а об иных обстоятельствах надлежит договариваться лично с хозяином заведения, то бишь с Василием. В случае нарушения законов дома услады и боли князь Встеслав будет убит и просит никого за это не винить. — Это нужно подписать?! — Конечно, — кивает Василий совершенно спокойно. — Но это же безумие! — Безумие, что вы вообще пошли за мной, князь Встеслав. Ворачивайтесь вы домой, вы пьяны. — Может, и пьян! Так что же? Нельзя теперь за тобой ходить?! — Эм… — Вася задумчиво поправляет свои рыжевато-русые волосы. — Даже не знаю, что и сказать… — Я не стану это подписывать, «Повелитель». — Тогда идите домой, князь. — И домой не пойду! Буду с тобой! Темнишь ты что-то, Василий. Не может быть твой дом так страшен и важен! — Встеслав бьёт кулаком по столу и фыркает. — Ох, — Василий качает головой, задумчиво глядит на пергамент. — Добро! Сами ещё сбежите… Однако вам придётся надеть это, — он бросает Встеславу какую-то тряпицу. — И звать меня Повелителем. — Слушаюсь и повинуюсь, — Встеслав ухмыляется. Тряпица оказывается маской, похожей на те, что используют бандиты при грабежах на дороге. Очень весело вот так наряжаться. Василий оставляет корзно в доме и надевает такую же маску. — Простые правила, — поясняет он, ведя Встеслава вновь на улицу. — Не рассматривайте гостей, не восклицайте в удивлении, чтобы никого не пугать. — Слушаюсь, Повелитель! Всё кажется каким-то представлением. Нечто подобное случалось с Встеславом в Константинополе, когда они с семьёй путешествовали, но чтобы подобное в их родном городе! Ух! Василий ведёт его по тропе в сторону конюшни. Странно, Встеслав думал, что всё «волшебство» будет происходить на той самой маленькой уродливой печи, такой же неказистой, как и хозяин дома. Что же, они будут кататься на лошадях? Новое захватывающее приключение, когда Встеслав верхом, а Василий верхом на нём! Улыбка лезет на лицо. О, это будет незабываемо! Встеслав уверенно шагает за своим проводником в лучшую ночь! Хотя он, признаться, сомневается, что Василий может быть в этом хорош. И всё же… поцелуй-то был ого-го! Весьма впечатляющ. Василий отворяет дверь, и конюшня будто оживает, переполненная звуками. Это стоны, хрипы и крики. Что за чёрт?! Встеслав мотает головой по сторонам. За высокими стенками стойл творится нечто дикое. Такого не увидеть в домах блудливых. Мимо Встеслава и Василия проходит парочка в таких же масках, как и у них. Полностью обнаженная. Более того! Один мужчина тянет второго за верёвку, что повязана на шее. Это происходит в полном молчании, а Встеславу очень сильно хочется заорать. Это что за чёрт?! Кто вы и что происходит?! Но он лишь молча смотрит во все глаза, боясь, что иначе его прогонят. Василий кивает проходящим с каменным лицом. Вот это выдержка! Здесь же людей бьют и приходуют без удовольствия! Крики боли слышны отчётливо и пробирают до дрожи. — Это что?! Дыба?! — поражается Встеслав, шагая мимо открытого стойла, откуда вышли мужчины. — Ну, да. Некоторые любят сильные… впечатления, — Василий усмехается. — Мы пришли! — На дыбу не пойду! Василий хохочет. — А я и не зову. Они проходят в свободное стойло, минуя дыбу, где посреди установлено очередное чудо пыток. — Это что же? — с опаской уточняет Встеслав. По конюшне раздаются сладкие охи и мольбы вновь. Вот же ж! — Европейское изобретение, князь! Колодки! — И что же? — Ой, ну сколько же вопросов! Снимайте поскорее одёжу и ступайте сюда! — Что же? Всю?! — охает Встеслав. — А что же? Стесняетесь? — смеётся Василий. — Так как же… А ты… — Я не юный девственник, князь! Стягивайте портки! Встеслав смущённо вздыхает и принимается раздеваться. Нечего ему стыдиться, однако что ж с ним так насмешливо?! Не дело всем этим заниматься. И разве те колодки не для преступников? — Что хочешь сделать со мной? — Наказать. — За что же? — За любопытство, князь. Чтоб не повадно было вам в следующий раз кого-то преследовать, — подмигивает игриво Василий и поднимает для него верхнюю часть орудия пыток. Это так странно. Этот купец… милый? — Мне это не подходит! — вопит Встеслав, когда розги в который раз касаются хлёстко бёдер. Боль обжигает. Василий ни капли не милый, а жестокий тиран! Вот тебе и повелитель! Марево такое, будто у Встеслава жар. Ох, что ж делать-то?! Шею и запястья натирают колодки, спину тянет от согнутого положения. — Выпусти меня! — злится Встеслав, переживающий жуткую гамму эмоций. — Мне не нравится! — Разве ж, князь? — шепчет Вася, оглаживая его голые ягодицы, спускаясь вниз и хватая его хуй жёстко. — А чего ж у вас здесь мощь такая? Встеслав краснеет лицом. Оно ничего не значит! Он вновь получает удар по заднице, но на этот раз ладонью. Ох! — Я не слышу ответа! — Я… — Встеслав задыхается. — Отпусти! — Отпустить? — Василий убирает руку от елдака Встеслава, на что тот тянется за ним. — Нет… — Нет? — Отстегни меня! — Так игра закончится, князь, а у вас тут кол… Что ж нам делать? — Вася задевает носком сапога Встеславов хуй, отчего его владелец шипит, охает и стонет. Как же это ужасно! И хорошо! Следом розги ошпаривают болью ягодицы. — Нет! — мычит Встеслав, но двигает задницей, чтобы Вася сильнее коснулся его там. Пусть больно, но необходимо. — Хочешь дойку? — хмыкает Вася. Какая же грубость! Но Встеслав правда хочет дойку! А ещё лучше, если Вася его освободит, ляжет на сено в углу стойла и позволит себя взять. Да, пожалуйста. — Прошу тебя… — Умоляешь? Встеслав вздрагивает, но опускает голову, сдавшись: — Умоляю, Повелитель, — потому что жар в теле сводит с ума. Вася проходит перед ним и оказывается полностью обнажён. Когда он успел раздеться? Его ладная худая фигура совсем не привлекательная. Встеславу нравятся другие молодцы или барышни, например, как Максарма, однако же… поиметь Васю хочется до искр в глазах. У Васи тоже стоит, но он так спокоен, в сравнении со свирепым быком Встеславом. Дай же мне себя! Вася хватает с крюка ведро и возвращается назад, где Встеслав не может его видеть — только чувствовать. Тёплые умелые Васины ладони касаются конца Встеслава, когда перед его ногами оказывается то ведро. Вася не шутил! — Ты что же делаешь?! — Собираюсь получить молоко от тебя, племенной бык! — Это что же?! Нет! Я не согласен! Но Вася уже принимается дёргать его за елдак, из-за чего Встеслав почти сразу изливается. Он хрипит, стонет, подаётся назад. — Нежнее… — выдыхает он. — Ты где это нежную дойку видел, князь? — усмехается Вася и трёт его ещё интенсивнее. — Боже! Боже-Боже! Я сейчас… — у Встеслава колени подгибаются. — Сейчас… Звонкий молочный выстрел бьётся о железное ведёрко. Встеслав охает, когда Вася додавливает его до последней капли. Это так стыдно! Просто ужасно! — Вот, а говорил, что молоко не даёшь. Смотри какое? — Вася протягивает Встеславу ведро, на дне которого немного его семени. Стыд. Это слишком! Это не для Встеслава! Не про него! Он отворачивается, красный и взмокший. — Зря ты! — пожимает плечами Вася. — На вкус ничего так, — он берет пальцем семя и облизывает его. Да кто ж так… Да кто ж так делает?! Встеславу хочется от него бежать за тридевять земель! Какой же он разнузданный этот маленький купец! — Попробуешь? — Нет! — Понимаю, — кивает медленно Вася. — Ладно, тебе пора. — Ну а… — Встеслав бросает взгляд на уже опавший Васин конец. Когда успел?! — Ага. Вася накидывает сверху только нижнюю сорочку, достает из калиты Встеслава бесцеремонно два золотых и только после этого убирает засов колодок. — Одевайтесь, князь. Надеюсь, вы свой урок выучили. Вспотевший Встеслав с горящей жопой принимается натягивать портки, и всё не смотрит на Васю, так ему стыдно от случившегося. И вроде бы ходок он по блудным домам, но такого срама, как в этой конюшне, отродясь не видывал. Надо ж удумать! Бить людей розгами и вести себя с ними, как со скотом! Закрыть бы эту клоаку грехов и разврата! Отец поди не знает ничего! — Князь, вы только помалкивайте, — будто читает мысли Вася. — Наши гости — люди разного достатка. Есть и бояре, есть и торговцы. Все они меж собой то хозяева, то рабы. — Что за дикость! — Может, и дикость, но нам это в радость. Не отбирайте у нас эту усладу! — Тогда… верни назад мне два золотых! Я недоволен! — Тогда не скажете никому? — Не скажу, — вздыхает Встеслав. Да Вася совсем безумен, кому бы князь в таких делах признавался?! Срамота! Вася улыбается и возвращает деньги. — Идёмте, я вас провожу. Только тряпицу на глаза накиньте, как сюда входили. Негоже быть пойманным. Встеслав спешит натянуть назад бандитскую маску, да только много ль от неё проку, когда он настолько здоровый детина, что его несложно определить и в маске. Они проходят меж стойл, и Встеслав в этот раз заглядывает в каждое, чтобы поразиться, насколько люди здесь любят пытки! Раз так нравится дыба, то он бы с превеликим удовольствием всех на неё посадил! Позорят благородное имя медведей! Вася тянет Встеслава поскорее на свежий воздух, и тот покрывается мурашками от прохладного ветерка, потому что одежда его промокла от пота схлынувшей… страсти? А Вася как же? Он же в одной лишь полотняной сорочке. — Дорогу до дома найдете, князь? — Это там, где подальше отсюда, — кивает Встеслав. — Всё верно! — улыбается Вася и смотрит на луну. — Ох, пора вам, пора… — Отчего ж гонишь меня? — Мне гостей встречать, — Вася пожимает плечами, и Встеслав напрягается. Ах, значит, он и с другими сейчас этой дикостью займётся?! Неправильно это! — Так вот откуда ты так хорош в поцелуях?! — А я хорош? — удивляется Вася, распахивая бесцветные глаза, что сейчас отражают в себе небо. Как есть чаровник! — Достаточно, раз такими вещами занимаешься! — Благодарю, князь, — Вася кланяется. — Вы первый мне о таком говорите. Встеслав вновь принимается смущаться. И ничего-то он необычного не сказал. — А склонитесь-ка ко мне! — Зачем? — Дар вам на прощание! Нахмурившись, Встеслав склоняется к Васе, а тот так легко забрасывает руки ему на шею, притягивает к себе и целует. Ох. О! Встеслав не понимает, отчего ему сегодня такой подарок, но прижимает Васю ещё сильнее к себе за талию, и они борются языками за главенство. Хорош чертяга! Ах, как сладки его уста! Вася вдруг смеётся в поцелуй, удивляя Встеслава, и оставляет на его губах и щеках много маленьких поцелуйчиков. У Встеслава сердце из груди выпрыгивает. — Ты такой странный! — Не страннее вас, князь, — виснет на нём Вася, но вдруг вздыхает, убирает свои руки, отстраняется… — Что не так? — Встеслав мгновенно напрягается. — В путь пора вам, князь. Доброй дороги. — Но я… — а что он? Что он собирается ещё здесь делать? — Я пойду, да только ты на себя что надень. Простудишься… Губы Васи вздрагивают в улыбке. Лёгкой, почти неприметной, как и он сам. И так они прощаются. Уходить Встеславу совсем не хочется, но и не остаться. Пока он здесь, Вася так и будет стоять, и хворь может какую подцепить! Встеслав делает шаг, второй... отдаляется. Жопа болит, мысли шальные. Ух! Ему жизненно необходимо поскорее забыть этот срам!