Русалочка

Открытость в одних вопросах — лучший способ обойти вниманием другие.

— Что конкретно тебя интересует? Культура, количество населения, физиология? — перечислила я, правда не представляя, с чего начинать рассказ. — Где именно вы живете? — я проглотила слова о непринадлежности к теперешнему народу сильдройр. Кажется, даже смена сущности не повлияла на восприятие окружающих, для них я была, есть и буду русалкой. Хотя насчет «буду» мнение может измениться. — А координаты не дать? Чтоб вы нагрянули в подводный город и… Не знаю, разграбили его? Перебили всех обитателей? Я не собираюсь делиться точным географическим положением. Если не ты, то придут другие. Мне была практически безразлична судьба сильдройр. Но становиться ответственной за уничтожение целого народа я точно не желала. А в том, что знание людей о русалках к хорошему не приведет, была уверена. — Понимаю твое недоверие. Но причина моего интереса — ваша сила. Одна русалка стоит десятка гришей, учитывая владение всеми разделами Малой науки. Такая поддержка значительно перевесила бы чашу весов в борьбе с Дарклингом, — пожал плечами Штурмхонд. Он всегда ищет для себя выгоду, так? Почему-то я не удивлена. — Есть один нюанс: русалки десятки лет открыто не контактируют с людьми и даже боятся их. И те отвечают взаимностью. Даже будь иначе — подводным жителям нет резона участвовать в чужой войне. Подобное понятие им вообще не знакомо. Капитан на какое-то время замолчал, глядя на ночное небо. Я была права, и он это знал. Но появилось чувство, что так просто идею не оставит, только хорошо продумает план по союзу с сильдройрами. — Ида — необычное имя. У всех русалок так? — у меня возникла мысль, что сама Ида заметила бы непривычность имен людей. Мне же они были знакомы. Мое имя было похоже на русалочье, отличаясь совсем немного. Оно вертелось на языке, постоянно ускользая. И если говорить правду — это принесло облегчение. Достаточно воспоминаний на сегодня. — Могу сказать тоже самое. Штурмхонд, серьезно? Ладно, это наверняка прозвище в морской стилистике, взятое или из пафоса, или из соображений безопасности. Хотя чего бояться такому корсару? — я открыто издевалась, но капитан реагировал спокойно. — Хорошо, забудем про имена, — Штурмхонд поднял руки в миролюбивом жесте. — Что насчет власти? — Здесь все идентично странам на суше. Правит королевская семья, причем наследником или наследницей становится сильнейший. По магическим силам, разумеется. И к слову о твоей затее с их использованием — по-настоящему могущественных сильдройр почти не осталось. Пару сотен лет назад водилось достаточно русалок, способных при желании потопить ближайший к берегу город, сейчас же таких от силы два десятка при населении в несколько тысяч. — Ты одна из них? — Штурмхонд и не пытался скрыть алчный интерес, поблескивающий в глубине мутно-зеленых глаз. В моих же интересах было ответить положительно, чтобы казаться чрезвычайно полезным потенциальным союзником. — Нет. Моя магия среднего уровня, но, учитывая, что у 90 процентов сильдройр — низкого… Всяко лучше. Мы на несколько минут замолчали, и окружающие звуки снова стали давить на меня. Смех с кормы, где, кажется, экипаж играл в какую-то азартную игру, затих. Все отправились спать, лишь за штурвалом стоял незнакомый мне человек, да временами забирались наверх по веревкам дозорные. Практически абсолютная тишина, но мелкие волны продолжали с плеском биться о борт, паруса шелестеть, а доски далеко не мелодично поскрипывать. И эта атмосфера, буквально кричащая: «Ты в открытом море! На корабле!», плохо способствовала расслаблению, особенно после последнего воспоминания. — Так сирены, заманивающие моряков в воду чарующим пением — не выдумка? — я не удивилась вопросу. Вдруг пришло осознание, что я могу сочинить что угодно о подводных жителях и выдать за реальность. Ведь кто узнает правду? Но мне не было резона врать, к тому же, многие моменты из жизни русалок были очень увлекательными. Хотя некоторые детали придется скрыть. Например, возможность влиять на сознание людей серьезнее, чем вызывать простое влечение. — На самом деле, в давние времена многие сильдройры действительно очаровывали моряков. Причем из разных побуждений. Одним нравились восхищение и беседы, из которых можно узнать о жизни на суше. Другие ради развлечения заставляли людей бросаться за борт и умирать. Многие мотивы до сих пор неизвестны. — Занимательно, — если Штурмхонду и не понравилась жестокость некоторых русалок, он это скрыл. — А в настоящее время вы занимаетесь подобным? — Очень редко. Иногда корабли заплывают в принадлежащие сильдройрам воды и начинают ловить их рыбу или тех же китов. Чаще всего в таких случаях сильные русалки своей песней привораживают экипаж и заставляют его прекратить охоту и уплыть. Бывает, что суднам позволяют выполнить свою работу, — мое внимание привлек факт, что память Иды слишком услужливо подкидывает знания. Я думала, после становления человеком наоборот наступит полная амнезия касательно подводного аспекта жизни. — Любопытно, — все, что проронил капитан, поглаживая острый подбородок. У меня возникло чувство, что он наслаждается получением новой информации, которую наверняка применит для своей пользы. Я задумалась, сколько еще вопросов он задаст. Уверена, их огромное количество. — И вы владеете всеми способностями гришей? Не органичены определенным…вектором силы? Отсутствует разделение на шквальных, проливных и так далее? Над ответом пришлось хорошо поразмышлять. Я сделала длинную паузу, радуясь, что Штурмхонд не наседал, проявив терпение. — Мы используем настоящую магию. Не насилие над ней. У ваших гришей есть потенциал, но они убедили себя, что предрасположены к чему-то одному. Только вот это отношения в роде «хозяин-раб». У русалок же договоренность. Мы просим, и магия позволяет направлять себя. К сожалению, я не могу объяснить точный механизм, ведь это нечто выше понимания. Нечто выше всех нас. В любом случае, сильдройры правда владеют всеми силами гришей. И даже большими. Я чувствовала себя странно, рассуждая о магии. Ида не слишком интересовалась этим аспектом, мечтая о суше, что удручало. Ее обрывочные знания не позволяли составить полную картину, а следовательно — разобраться в не подчиняющейся мне силе. — Ты многое знаешь о гришах. И о суше, — голос Штурмхонда окатил холодом и подозрением. Воздух будто заискрился от напряжения и угрозы, что заставило меня обдумать свои следующие слова еще тщательнее. — Думаешь, я раскрою все свои секреты? Они не только мои, но и целого народа сильдройр. У нас есть источники, которые снабжают подробной информацией, — медленно и осторожно, как по тонкому льду. Мне не справиться с ним. Ни с кем на корабле. А пройтись по доске очень уж не хочется… Капитан задумчиво наклонил голову, разглядывая меня, пытаясь уличить во лжи и заставить сказать правду. Я же отчаянно пробовала призвать хоть каплю магии, одновременно планируя побег. Даже успев прыгнуть за борт, избежать поимки проливными будет сложно, ведь сейчас у меня не было преимущества русалки. А значит, нужно если не помочь себе силой, то повлиять на способность гришей управлять водой. Только магия не откликалась. Разумеется. — Источники, значит? Любопытно, — он, как ни в чем не бывало, пожал плечами и снова принял дружелюбный вид. «Любопытно»…? Это его любимое слово, судя по всему. Такие эмоциональные качели вызывали в моем состоянии только тошноту. Даже не качели, а американские горки. — Штурмхонд! Я с облегчением резко втянула воздух, про себя радуясь появлению Алины, которая перетянула внимание капитана. Но даже это мнимое спокойствие разбилось после слов солнечной девочки о создании усилителя из русалочьей чешуи. Решилась, значит. Возникло странное предчувствие, что все будет сложнее, чем кажется. Штурмхонд среагировал бодро и стремительно, вызвав на палубу заспанную фабрикаторшу, при взгляде на которую и я едва подавила зевок. Появились и Толя с Тамарой с фонарями для помощи девушке в ее работе. — Всем добрый вечер, — поприветствовал собравшихся Штурмхонд, хлопая в ладоши. Отсутствие энтузиазма у остальных его явно не беспокоило, как и всеобщее мрачное настроение. — Отличную мы выбрали ночку, чтобы проделать дыру во вселенной, вам так не кажется? Я невольно усмехнулась столь обнадеживающей шутке, почти сразу приняв нейтральное выражение лица. Алина протянула фабрикаторше чешуйки, блеснувшие в свете фонарей как осколки стекла причудливой формой с искусным узором. Фабрикаторша осмотрела шею солнечной девочки, на которой красовался ошейник из оленьих рогов. До этого она скрывала аксессуар под шарфом, поэтому для меня он стал ошеломляющим фактом. Рога срослись с ее телом. Они словно заменили ключицы, выделяясь на коже молочно-белым цветом и обвивая шею ветвями. Я не знала, какая история стоит за появлением этого усилителя, и пусть все мое существо кричало о неестественности и насилии, немигающий взгляд бесконечно скользил по изящным изгибам. Отвлеченная открывшимся видом, я пропустила короткий диалог, и вот фабрикаторша уже приложила сначала одну, а после остальные чешуйки к запястью Алины. Они расплывались на глазах, деформируясь, будто расплавленное стекло. Все ожидали невероятного завершения метаморфозы, но браслет лишь беззвучно сомкнул края оковой для солнечной девочки. Я напряглась в ожидании, когда она использует силу. Алина раскинула руки, призывая свет, и еще до его появления я почувствовала. Будто струна между нашими сердцами, которая тихо и неуверенно задребежала, раздражая слух. А потом Алина взорвалась потоком ослепительного сияния, который превратил лунную ночь в солнечный день. В этот момент струна напряглась, раскалилась докрасна. Жар вокруг не мог сравниться с тем, что в этот момент ощущала я. Как кровь превращается в жидкий огонь и плавятся органы, как горю изнутри. Я закрыла глаза, до крови прикусывая губу и сжимая кулаки до впивающихся в кожу ногтей, потому что мои ладони засияли. Этого не было видно из-за яркого света вокруг, источником которого являлась Алина, но я знала. По моему телу текла ее сила, и она не поддавалась контролю. Между нами установилась связь из-за передачи магии? Потому что я не умерла, как происходит в случае с обычными усилителями? Не в силах шевельнуться, мне оставалось молиться, чтобы ад прекратился. Кто-то что-то кричал, а я не могла открыть глаза. В мгновение жар отступил, струна повисла, разом лишившись натяжения. Я марионеткой с подрезанными ниточками рухнула на теплую палубу, цепляясь пальцами за малейшие шероховатости в попытке осознать реальность. Наконец разомкнув веки, сквозь выступившие слезы я увидела Алину в объятиях следопыта и остальных, скрючившихся у бортов. Они пришли в себя быстрее, приближаясь и приводя себя в порядок после произошедшего. Я поднялась, хватаясь за ближайшую бочку, чтобы удержаться на ногах. Кажется, я уже подумываю о том, что утонуть в море — не самый плохой исход.