Вспомни, что будет

      Минато стоял у окна, задумчиво вглядываясь в пейзаж деревни. Погруженная в густые серебристо-чернильные сумерки она выглядела такой умиротворенной и спокойной, что взгляд против воли тянулся за стекло. Хотелось рассматривать ее, запоминая каждый дом, каждый звук и запах, каждое лицо, голос и улыбку; раствориться в шелесте густой зеленой листвы; тенью на кошачьих лапах пройти по переплетению улочек, заглядывая в самые отдаленные уголки, как в свое собственное сердце. В глубине деревни золотом мерцали вечерние огни — люди проводили время с семьей и близкими дома и в барах, откуда-то ветер приносил обрывки веселой мелодии. Все быстро привыкли к мирной жизни и теперь о прошедшей войне напоминали лишь разросшееся кладбище, да несколько памятников. И зудящие шрамы на месте сердца у тех, кто все потерял.       Он отпустил секретаря и охрану больше часа назад, но сам не спешил домой. Кушина решила провести сегодняшний день с подругами, а сам Минато с головой ушел в работу стремясь закончить то, что еще мог. Он повернулся, окинул взглядом стопку писем и прошений и, выдохнув, вернулся за стол. Часы с ровным звуком считали секунды.       Постепенно совсем стемнело. Глаза устали от верхнего света, их сухо резало, и Минато погасил гудящую лампу под потолком, ограничившись настольной. Кабинет погрузился в полумрак. Еще пара указов и, наверное, все-таки пора заканчивать. Месяц назад он разложил все документы по стопкам — дела, которые он успевал закончить, то, что имело смысл начать и передать Третьему для завершения, и то, к чему он даже не планировал прикасаться, осознавая ничтожность своего возможного вклада, но даже с таким подходом доделать все оказалось невозможно. Минато устало потер виски — тревожные мысли хаотично метались в голове, отказываясь обретать хоть какую-то форму и структуру. У него было столько времени, чтобы принять свою судьбу, столько логичных и разумных доводов, в конце-концов это было его собственное решение, но, несмотря на все это, его сердцу все еще было недостаточно. Он недостаточно обнимал Кушину, недостаточно сделал для деревни и страны, недостаточно извинился перед Какаши и Итачи, недостаточно оплакал Рин и Обито, недостаточно поговорил с Джирайей. Все, что он сделал — этого было мало. Он столько всего не успел. И уже не успеет. Самый быстрый шиноби в истории, человек, в чьих руках замирало само время. Но самой болезненной была мысль о сыне. Уже завтра Наруто появится на свет. Смысл его жизни, смысл всего произошедшего и грядущего, его счастье и его надежда на будущее. И у него будет всего несколько минут, чтобы постараться донести до этого бесценного ребенка всю свою любовь, прежде, чем он оставит его на долгих и безумных шестнадцать лет. В холодном одиночестве, без поддержки и понимания, даже без осознания, насколько любимым и желанным ребенком он был…       Чернила строк дрожали перед глазами, расплываясь, слова разбегались от его взгляда, мешая понять смысл очередного документа. В глубине черепа что-то тяжело пульсировало, грозя обернуться нешуточной головной болью, если он не прекратит нагружать себя.       Минато резко выдохнул, встряхнулся и сложил оставшиеся бумаги в стопку. Хватит. Пора домой. Все это больше не его проблема, а завтра будет очень тяжелый день. Он уже потянулся к длинной золотистой цепочке выключателя лампы, когда замер, почувствовав что-то странное в воздухе. След чужого присутствия, отголосок короткого диалога и тихая усмешка, призрачным эхом отразившиеся от длинных стен. Он вскочил с места и в следующую секунду оказался у двери, распахнул ее, окрыленный еще неопознанной надеждой, но за ней было пусто. Коридор встретил его густой серой темнотой и темно-синим провалами окон в ночное небо. Минато устало зажмурился, мысленно высмеивая себя за слишком разыгравшуюся фантазию, тихо затворил дверь, развернулся и замер на выдохе.       У стола, опираясь бедрами на его край, стоял Наруто. Сильно старше, чем когда Минато видел его в последний раз, чуть более уставший, но все такой же улыбчивый, делающий все вокруг светлее и ярче одним своим присутствием. Он смотрел на Минато и молчал, но его глаза — сияющие и бездонные — говорили лучше любого оратора и громче городских сирен, в них было столько всего, что ни одна библиотека мира не смогла бы вместить. Горло перехватило и внутри все больно сжалось. Невозможно… Это просто не возможно. Откуда? Как? Свиток должен был быть уничтожен, Цунаде никогда бы не пошла на такой риск, не после всего, что они сделали! Это сон? Гендзюцу? Галлюцинация? Мужчина сделал неуверенный шаг вперед. Затем еще один и еще. Никогда прежде этот кабинет не казался ему таким большим. Его сердце ускорялось с каждым шагом, тяжелым, гулким эхом отдаваясь в ушах. Наконец-то он оказался напротив сына.       Теперь они были почти одного роста. Наруто даже чуть выше, сантиметр, может два. Такой взрослый… Вглядываясь в его черты внимательнее, Минато заметил тонкую паутинку заломов в уголках любимых глаз. Он поднял дрожащие руки, обхватывая лицо Наруто. Теплый. Живой. Любимый. Рядом. Подушечками больших пальцев он провел вдоль полосок, ладонями сжал щеки, с восторгом ощущая, как они упруго сопротивляются, пытаясь сдержать слишком широкую улыбку. Он опустил руки ниже, обнимая его шею, провел вдоль плеч, гордо отмечая, каким крупным и сильным мужчиной вырос этот мальчик. Его мальчик. Пальцы задрожали, судорожно сжимая отвороты куртки. Он действительно здесь. Это не иллюзия. Он пришел.       С трудом Минато разлепил губы. Голос его не слушался и первые слова прозвучали пустым шепотом. Картинка во взгляде подернулась мутной белесой пленочкой, как выгорающее фото, сдерживаемые три года слезы наконец-то нашли повод вырваться.       — Прости. Прости меня, мой мальчик. Я не смог. Я не нашел другого выхода. Мне так жаль, Наруто, мне так жаль…       — Тише, тише… — Наруто обнял его, прижимая к своей груди с такой отчаянной силой, что Минато стало больно. — Тебе не стоит извиняться.       — Ты здесь. Ты действительно здесь…       — Да. Я здесь. Я с тобой. И для тебя. — Наруто коснулся виска Минато губами. — Но у нас мало времени. До рассвета не больше восьми часов. А тебе еще надо поспать. И не оставлять маму одну в такой важный день.       Минато ощутил болезненный укол осознания, сердце сжалось в ужасе и отрицании. Один день. Один. Это его последняя ночь. Времени что-то менять совсем не осталось. Уже завтра вечером все случится. Не только он, но и Кушина, и сотни других невинных душ падут жертвами ради будущего, которое, может, и не случилось, если Наруто вновь здесь. Боги, что же он наделал…       — Что-то пошло не так? Мы изменили слишком многое?       — Нет. — В тихом, немного печальном голосе Наруто, осознавшего, что тревожит его любимого, слышались тепло и поддержка. — Нет. Все случилось, как надо. Вы спасли столько жизней, сколько было возможно. — Он отстранился, заглядывая в глаза Минато. — Вы все сделали правильно.       — Но тогда как ты попал сюда? Техника должна была быть уничтожена…       Наруто улыбнулся своим воспоминаниям.       — Она и была, не волнуйся. Но… — Он тихо и тепло рассмеялся. — Кое-кто уже три года прячет под подушкой один свиток. Твою самую первую работу.       Минато замер с приоткрытым ртом, складывая в голове последние детальки паззла. Ну конечно… Он никогда бы не смирился. Ни сейчас, ни потом. Этот мальчишка всегда был себе на уме, непредсказуем в самых неожиданных местах, слишком самонадеян и… Слишком верен тем, кого любил. Это было в нем уже тогда. Три года назад, когда он едва перестал быть ребенком. Минато выдохнул с долей облегчения.       — Я думал… Думал он исчез, сгорел или был разорван в числе прочего мусора… После того нападения в деревне был такой хаос. В доме выбило окна и я не сразу смог с этим разобраться… Значит, все будет хорошо?       — Да. Все будет хорошо. — Наруто поцеловал его дрожащие веки. — Все будет хорошо…       Губы продолжали шептать какие-то обещания, медленно опускаясь вниз. Вдоль скулы к горячему виску, оттуда к уху и от тяжелого и шумного, горячего дыхания Минато бросило в дрожь и колени ощутимо ослабли. Поцелуй задержался на уголке челюсти, широкая ладонь сжала затылок и от ее тепла под кожей прошла терпкая возбуждающая волна. Наруто коротко поцеловал его шею. Проскользил влажными губами вверх к подбородку. Замер в паре миллиметров от Минато. Потерся кончиком носа о его и от их смешивающихся дыханий на губах стало щекотно. Во рту резко пересохло. Минато застыл в нерешительности. Он мог преодолеть десятки километров в мгновения ока, но расстояние между ними — столь маленькое, что не хватило бы места пролететь и бабочке — казалось нерушимой стеной. Бесконечно высоким барьером из прочнейшего стекла. Табу. Инцест. Измена. Все худшее, что он мог сделать в своей жизни, грех, который не замолить ни в одном храме, его ад при жизни. Пройденный болезненный урок, который он, кажется, забыл за три года. Не диалог, а ежедневная дуэль с совестью, в которой позорно проигрывали обе стороны.       — Наруто… — Его голос был больше похож на стон.       — Есть только настоящее? — Наруто смотрел на него спокойно, готовый, кажется принять отказ. Такой взрослый.       Минато вгляделся в его глаза, как в собственное отражение.       Трещина на стекле. Черная, как порочная страсть, глубокая, как сердце океана. С каждым вздохом сеть ее росла во все стороны, разрушая фундаментальное и нерушимое с звонким хрустом, как ребенок разгрызает конфетку.       — Есть только настоящее…       В ушах зазвенело лопнувшим стеклом.       От поцелуя земля ушла из-под ног. В голову пьяно ударили давно похороненные чувства. Его рот был таким горячим, губы такими требовательными… Минато отвечал робко, но смелея с каждой секундой. Все более страстно и убедительно. Язык коснулся кончика другого, и в груди сладко заныло. Голова кружилась. Зубами Наруто ухватил его за нижнюю губу и Минато тихо застонал.       — Я хочу тебя… — Наруто шептал, не разрывая поцелуя.       — Я знаю. Я тоже. Я так хочу тебя, я так скучал по тебе, я… — Руки Минато спешно дернули вниз язычок бегунка молнии на его куртке.       — Ты не понял. — Он отстранился, заглядывая в глаза любимому. — Я хочу взять тебя. Прежде, чем для нас все закончится, я хочу попробовать тебя всего.       Минато застыл, осознавая. Он уронил взгляд на широкую грудь Наруто, тяжело сглотнул. Опустился чуть ниже, цепляясь за ширинку, и, ощутив, как к лицу приливает жар, и отвел глаза в сторону. От этого предложения стало тревожно. Возможно, даже немного страшно. Но… Желание, копившееся в нем все эти годы, робкие мечты, занимавшие его сознание одинокими вечерами, и горячие сны, мучавшие его по ночам, все это могло наконец-то стать реальностью этой ночью. Он потянулся к губам Наруто.       — Хорошо.       Рывком Наруто развернул его, больно стукнув бедрами о острый край столешницы. Слепо пошарив рукой за его спиной, сбросил бумаги и вещи вниз, и толкнул Минато в грудь, усаживая на на стол. Документы, столь тщательно рассортированные, рассыпались с тихим шелестом, укрывая доски белым ковром. Звонко разбилась об пол упавшая с края кружка, в воздухе растаял терпкий и горький запах кофе. Подцепив любовника за колено и отведя его в сторону, Наруто пахом прижался к его промежности. Под кожей разгорелся огонь, сердце заходилось в бешеном ритме. Минато, за секунды устав возиться с заевшей молнией, схватил полы куртки и рванул их в стороны. Металлический лязг отлетевшего бегунка глухо затерялся в бумажном ворохе. На пол полетел плащ хокаге и тяжелый жилет, за ними куртка и футболка Наруто. Увидев его обнаженную грудь — крепкую, могучую, исполосованную шрамами, белизной своей ярко контрастировавшими с смугловатой кожей — Минато пробило дрожью. Кончиками пальцев он следовал вдоль рельефа мышц вниз, до ярко выраженной подвздошной борозды. Его тело было одновременно знакомым и чужим, он узнавал некоторые следы, а некоторые с болью обводил подушечками, стараясь не думать об их происхождении. Кожа ощущалась горячей, почти обжигающей, но к ней хотелось прикасаться, хотелось прильнуть всем телом и сгореть вместе. Он погладил редкую короткую дорожку жестких волосков внизу живота и смело запустил пальцы под тугой ремень, вытягивая его из петель. Наруто перехватил его руку, не давая зайти слишком далеко.       — Не спеши.       Минато закусил губы и смиренно дал стянуть с себя кофту. Медленно лег на стол, роняя голову вниз и с удивлением рассматривая перевернувшийся мир. Луна, серебрящаяся в бархатной ночной глубине, казалась теперь особенно яркой. Новой. Необычной. Вновь украдкой в сознание пробралась мысль о том, сколько всего он еще не видел и не пробовал. Между лопатками что-то противно укололо и Минато поерзал на столе, выдохнул и закрыл глаза, растворяясь в ощущениях своего тела.       — Подними бедра. — По коже мягко проскользила ткань штанов. Холодный воздух обнял его обнаженное тело, вызывая сотни зябких мурашек, и Минато остро ощутил, как желает, чтобы Наруто прижался к нему. Прижал к себе, давя всем своим весом и закрывая собой от реальности.       — Постарайся расслабиться.       — Что-то ты раскомандовался…       Тихая усмешка опередила ответ.       — Ну, тебе же нравится, когда я смотрю на тебя сверху вниз.       Минато бросило в горячий стыд, когда он вспомнил свои же давние, сказанные в пылу страсти, слова. Он набрал было в грудь воздуха, чтобы что-то ответить, но тут же шумно выдохнул. Острое колено нежно обвели кончики пальцев и медленно начали подниматься выше. Внутреннюю сторону бедра ласково исследовали поцелуи, оставляя влажные следы и постепенно двигаясь глубже. Одну его ногу Наруто забросил себе на плечо, а вторую мягко держал, прижав ладонь к выпирающей тазовой косточке. Минато закусил губу и выгнулся всем телом, когда его член накрыл горячий рот. Руки сами вцепились в волосы Наруто, направляя его движения. Из груди вырвался протяжный стон. Это было так хорошо… Влажно, тесно, жарко… Он уже и забыл это ощущение, но Наруто, кажется, совсем не забыл, что и как любит Минато. Он сделал несколько быстрых размашистых движений головой, раздразнивая чувствительную плоть, и с звонким звуком выпустил член изо рта. Языком тут же обвел подобравшиеся яички и мучительно сладко надавил на точку под ними, заставляя член Минато дернуться, капая предэякулятом на живот. Еще несколько мягких, ласкающих движений и Наруто вновь вобрал в рот солоноватую головку, обхватывая ее губами плотно и медленно двигаясь вниз. Еще чуть-чуть… Преодолев сопротивление, член с трудом протиснулся в узкое горло, и мужчина едва не вскрикнул, ощущая, как сладкое удовольствие растекается по венам. Назад и снова вглубь. Медленно, мокро, оставляя за собой след слюны. Язык скользил по стволу, вторя теплым губам, создавая восхитительное и нежное давление. Разум поплыл. Минато старался сосредоточиться на дыхании, тяжело поднимающем его грудь, чтобы не кончить раньше желаемого, он очень старался, но губы Наруто буквально сводили его с ума, лишая любого самоконтроля.       — Нет… Нет-нет-нет… — Низ живота горячо скрутило в предвкушении, нервы прошило током, заставляя пальцы судорожно вцепиться в волосы Наруто, а бедра — пошло задрожать.       В последнюю секунду ему удалось оттолкнуть от себя любовника, но было уже слишком поздно. В воздухе зазвенел громкий бесстыдный стон, короткая тяжелая струя вырвалась из него и капли осели на щеке Наруто. Подушечкой пальца он собрал часть терпко пахнущей жидкости и задумчиво растер ее между большим и указательным.       Медленно Минато приходил в себя и, тяжело опершись на локти, он приподнялся на столе, с трудом фокусируя взгляд. Голова кружилась и от произошедшего и от прилива крови в крайне неудобной позе. Наруто, смотря на него снизу вверх бесстыдно и откровенно, даже не думая спрятаться хотя бы в тени ресниц, медленно, со смаком облизывал перепачканные спермой пальцы. На его лице блестел липкий белесый след. Осознав увиденное, Минато вновь ощутил горячий толчок крови внизу живота и начавший уже опадать член вновь окреп. Когда Наруто собрал с кожи последнюю каплю на среднюю фалангу указательного и, закусив костяшку, языком проник между пальцами, Минато тихо отчаянно взвыл, закрывая глаза и жалея, что не потерял сознание в момент оргазма.       Наруто встал, нависая над ним. Его взгляд был тяжелым и темным от похоти, пронзающим, и весь он словно был соткан из жажды. Он склонился, прижимаясь к губам Минато поцелуем, и тот, со смущением, ощутил острый запах собственного семени.       — Перевернись на живот. — Тихая, скупая команда, от которой бросило в удушливый жар.       Краснея, Минато послушался.       Теперь он лежал, уткнувшись лицом в немногие оставшиеся бумаги, и тяжело дышал в ожидании. Он ощущал, как губы Наруто скользят по его плечам. Его пальцы вцепились в край столешницы до побелевших костяшек, внутри все дрожало от тревожного предвкушения.       — Минато… Отец… — От этого слова у обоих пробежали мурашки по телу. — Расслабься. Раздвинь ноги шире. Положи одну на стол. Я хочу тебя видеть.       Судорожно вдохнув, он вновь подчинился, давая Наруто доступ к своему телу. От бесстыдства позы было тяжело дышать. Щеки и уши горячо вспыхнули красным, в горле нервно пересохло. Тело ощущалось совсем деревянным, скованным, как у запутавшейся в собственных ниточках марионетки.       — Нравиться отдавать контроль кому-то другому?.. Ты ведь раньше никогда этого не делал… Никто не справится лучше тебя, верно? А теперь ты такой послушный… — Минато ощутил скольжение дыхания на своей коже, не легкий щекочущий шепот, а жадное, пронзенное страстью движение воздуха от лопаток и вниз, к пояснице. — Шире!       Длинные пальцы вцепились в ягодицы Минато, разводя их в стороны до неловкого откровенно. Он коротко дернулся, в попытке спрятаться от жгучего взгляда.       — Я… — От стыда его голос звучал совсем сдавленно, едва слышно, но Наруто замер прислушиваясь. — Это так смущает. Было бы лучше, если бы на моем место был ты. Я слишком стар для таких игр.       Наруто усмехнулся и его язык влажно проскользил по чувствительной ложбинке.       — Сейчас я старше тебя.       Минато почти всхлипнул, когда новое ощущение пробрало его до самого нутра. Это было так неправильно, так неловко и так хорошо одновременно, что он терялся в своих запутанных ощущениях. Он ощущал, как против воли его анус сжимается и расслабляется под ласками умелых губ, как сводит мышцы бедер, откликаясь на умелые движения. В груди было горько и сладко.       Внутрь медленно проник один палец, аккуратно раздвигая сопротивляющиеся стенки. Минато кусал губы, давя в груди собственный голос. Это было так хорошо, что признаться было стыдно даже самому себе. И это делал с ним Наруто. От одной этой мысли сознание заволокло розовой предоргазменной дымкой. Давление усилилось. Два пальца входили туго. Все тело ныло, в животе горело пламя, пульс стучал в ушах, а прижатый к столу член горячо пульсировал.       — Н-наруто… Хватит. — Он дышал хрипло, под его губами образовался влажный осадок и щека противно прилипла к столешнице.       Мужчина быстро вытащил пальцы и вновь поднялся, тревожно склоняясь над любовником. Минато смотрел на него из-под мокрых ресниц наискосок, его лицо было красным, а губы — истерзанными и в паре мест уже кровили. Наруто помог ему перевернуться обратно на спину и взволнованно обхватил кончиками пальцев его подбородок, не давая отвернуться и вновь спрятаться от его глаз.       — Просто… — Минато зажмурился. — Войди в меня уже наконец. Я никому еще такого не позволял и я… — Признание далось невероятным трудом. — Не смогу выдерживать это так долго, как ты хочешь.       Он медленно развел ноги, подтягивая колени к животу. Наруто выдохнул и счастливо улыбнулся, мелко трясясь от сдерживаемого смеха, он обнял любовника, утыкаясь лицом в его грудь.       — Хорошо…       Минато не смог удержать свой голос, когда ощутил, как внутрь аккуратно входит член. Это было не больно, но странно и мешающе. Тело сопротивлялось и не могло расслабиться, хотелось вытолкнуть его из себя поскорее. Медленно, мучительно медленно, Наруто вошел полностью, замирая, когда его берда соприкоснулись с ягодицами любовника. Минато дышал тяжело, привыкая, он до боли прижался затылком к столу, надеясь хоть так снять напряжение. Его губ коснулся ласковый, почти невесомый поцелуй.       — Я могу начать двигаться?..       — Да… Да. Только дай мне еще несколько секунд. Я хочу умереть от счастья… — Минато рассмеялся и тут же громко выдохнул, ощутив, как Наруто скользко движется обратно.       И в этот момент в его теле произошло невероятное. Удовольствие ударило по нервам, глаза в шоке распахнулись и дыхание перехватило. Его член дернулся от резкого прилива крови. Что-то в нем откликнулось на ласку Наруто и ноющая боль в анусе, дискомфорт и стеснение просто потерялись в этом новом потрясающем ощущении.       — Вот так… — Наруто довольно улыбнулся и выпрямился, обхватывая его ногу у колена. — Сейчас я сделаю тебе хорошо.       Постепенно, он начал ускоряться, двигаясь в ровном ритме. Минато не знал, куда деть руки, он слепо шарил вокруг себя, надеясь зацепиться хоть за что-то, что способно будет удержать его в реальном мире. Внутри было хорошо, чертовски хорошо, как никогда и ни с кем не было. Он плавился под взглядом Наруто, горел от его прикосновений и сходил с ума каждый раз, когда его член скользил вдоль простаты. В отчаянной попытке сохранить хоть какой-то контроль над собой, он обхватил член рукой, сжимая его у основания и не давая себе еще рез кончить.       — Наруто… Мой мальчик! — Минато задыхался.       — Если ты еще раз назовешь меня так, я кончу! — Наруто зло рыкнул, кусая губы.       Пару минут спустя, Минато понял, что уже не может сдержать себя. Все тело сводило, вдоль позвоночника кололись холодные искры, внутри что-то опасно близко сжалось.       — Я… Я!       Наруто схватил его за запястье, вынуждая разжать пальцы, завел его руку вверх и тяжело навалился сверху, вжимая в твердую столешницу. В этот момент Минато распахнул рот в немом крике и пружина, туго скрученная в его животе, наконец освободилась. По мышцам прошла судорога и кожу между ними липко обожгло спермой. Низко застонав, уткнувшись в изгиб шеи Минато, Наруто кончил следом, мелко подрагивая всем телом.       Комната кружилась перед глазами. Потолок казался каким-то чужим и почему-то красивым. В голове вспыхивали звезды. На дрожащих руках Наруто поднялся, давая Минато вдохнуть наконец-то полной грудью. Двигаться было тяжело, взмокшая спина противно пристала к гладкой столешнице, а содранная о край поясница ныла от грубого обращения.       Минато сел, оглядываясь. Рабочие бумаги в хаосе разлетелись по всему кабинету, пролитый кофе давно впитался в щели между досками, опрокинутая чернильница расплескала свое содержимое и тушь тонкой струйкой стекала на пол, пачкая все, чего касалась. Он поморщился, представляя, как долго ему теперь предстоит все убирать. Мужчина потянулся, анализируя ощущения. На бедре, пульсируя, медленно наливался кровью синяк. Между обнаженных ягодиц стекала сперма и это чертовски смущало.       Наруто устало развалился в кресле хокаге, лениво и рассеянно катаясь из стороны в сторону, и с нежностью смотрел на растрепанного любовника. Тут под колесико попал небрежно сброшенный в пылу страсти плащ. Он поднял его и, задумчиво взвесив в руке, аккуратно положил на стол, рядом с его владельцем. Минато улыбнулся своим мыслям, и спрыгнув со стола, ногой остановил движение кресла.       — Не вертись, пожалуйста. — С этими словами он набросил плащ на плечи Наруто. Дыхание перехватило. — Я и не надеялся тебя в нем увидеть. Ты такой красивый. — В его глазах задрожали слезы. — Я хочу, чтобы ты помнил, мой мальчик. Ты — мой самый любимый человек. И я не знаю, чего я желаю больше в следующей жизни: вновь стать твоим отцом и увидеть, как ты взрослеешь, или стать твоим любовником и никогда не отпускать твоей руки. Но мне достаточно быть рядом с тобой. Не важно, буду ли я делить с тобой постель, защищать тебя или просто разговаривать ночи напролет.       Наруто перехватил его узкое запястье и прижал к губам и в этот момент Минато ощутил, как он дрожит, ломаясь на глазах. По полосатой щеке скатилась крупная слеза и мужчина перехватил ее кончиками пальцев у подбородка.       — Ну-ну, мальчик мой… — Голос предательски дрогнул.       — Неужели тебе не страшно? — Наруто шептал сдавленно, выталкивая слова из горла с болью.       — Страшно. Но я знаю, зачем и для кого я это делаю. И ты это знаешь иначе не пришел бы сюда. И теперь, когда ты сказал, что все точно не зря… Я… — Минато опустил взгляд, подбирая слова. — Я наконец-то спокоен. Это лучшая новость, которую ты мог мне сообщить.       Наруто поднялся, отцовский плащ соскользнул с его плеч. И в эту минуту Минато увидел его — семнадцатилетнего мальчишку, бегущего к нему по полю боя. Бегущего до сих пор, сквозь пространство и время, способного на все, кроме единственного — победы на судьбой. Он увидел за его спиной вечность и бесконечное множество отвергнутых вероятностей. В налитых кровью глазах больше не осталось слез. Минато переплел их пальцы, поднял его руку на уровень лица и прижал тыльную сторону его ладони к щеке.       — Собирайся, мой мальчик. Тебе пора уходить — у меня еще есть дела.       Наруто резко и сдавленно выдохнул, на грани болезненного стона. Нарочито медленно подобрал свои вещи, одеваясь так долго, что Минато уже успел привести в порядок не только себя, но и кабинет — в более-менее приличный вид, собрав с пола бумаги в кривоватую стопку, а осколки чашки — в мусор и теперь задумчиво смотрел на чернильные пятна. Наруто обнял его со спины, прижимаясь всем телом. Волосы на затылке зашевелились от его дыхания.       — Я тебя люблю.       Минато потянулся, чтобы сжать его руку на прощание, но Наруто исчез и пальцы над сердцем зачерпнули пустоту.       И лишь в этот момент он позволил себе осесть на пол. Боль придавила его к земле. Его сын. Его мальчик. Его любовник. Весь его мир. Скитается, лишенный собственного дома и времени, беспокойная, неприкаянная душа. Горло горько сжало. Он вспомнил мельком замеченный серебряный ободок на пальце Наруто. Боги, чьей милости он не был достоин, все-таки внемли его молитвам. Саске с ним.       В груди закололо от переизбытка эмоций. Он еще может им помочь. Подбодрить и направить того Наруто, что однажды вернется домой, потерянный и не понимающий, почему Минато оставил его. Быть может, предостеречь его от неразумного решения сбежать. Он вернулся за стол, открыл нижний ящик, достал с его дна книгу, подписанную Джирайей, открыл ее, аккуратно перебирая страницы, чтобы не сломать высушенные лепестки подсолнухов и достал сложенный пополам лист, развернул его, пальцем на прощание погладив начавшие уже вытираться строчки, которые знал наизусть, с нежностью обвел каждый символ, знакомый до последней черточки. Выдохнул, разглаживая бумагу на столе, щелкнул ручкой и начал писать.