Вспомни, что будет

      Минато проводил взглядом ушедших, несколько секунд всматриваясь в тревожную желто-зеленую глубину коридора даже после того, как Наруто скрылся за поворотом на лестницу, глубоко вдохнул и решительно направился обратно в кабинет Хокаге. У самых дверей его встретил великан, бесцеремонно хватая за предплечье и не давая пройти дальше.       — Джирайя-сенсей, я…       — Ты велел мальчишке не натворить глупостей. Очень хороший совет, можешь сам к нему прислушаться. — голос учителя звучал тихо и низко.       — Но я должен…       — Да, должен. И я тебе помогу. Да и думаю не только я. Судя по словам Данзо, еще до отправки группы, в защиту мальчишки много кто высказывался — у него явно талант заводить друзей. Но помимо его безопасности у тебя есть и другие обязанности. Твоя девчонка в больнице — ее дела плохи. Дети напуганы. Ты, в первую очередь — их — Джирайя особенно выделил это слово — наставник. Позаботься сначала о тех, кого доверила тебе деревня.       Минато вздохнул и опустил голову. Сколько бы лет ему не было, каким бы опытом он не обладал, учитель, как всегда, умнее и прав. Но, несмотря на доводы разума, тревога не унималась. Сердце требовало от него действий. Хоть каких-нибудь. Мужчина сжал вспотевшие ладони в кулаки, до крови впиваясь в кожу ногтями.       — Тогда я сейчас зайду к мальчикам, а потом пойду в больницу.       — Не сейчас. Если ты заявишься к Цунаде в таком виде — она тебя в соседнюю с Рин палату определит. Да и приемные часы еще не настали — не мешай людям работать. Мальчишек я разогнал по домам и оставил с ними пару жаб, если они решат сбежать — мы об этом быстро узнаем. Но, судя по тому, что уже достаточно давно тихо, они спят — обоих прилично потрепало, если не физически, так эмоционально точно. И тебе тоже не помешает отдохнуть. Пойдем отсюда, не будем зазря нервировать стариков.       Минато прикрыл дверь и, не включая свет, прошел в столовую. Набрал воды в чайник и рассеянно встал посреди комнаты. Это казалось бессмыслицей. Он не должен готовить чай, не должен отдыхать, спать, пока Наруто в тюрьме. У него нет на это времени!       Джирайя тяжело вздохнул, забрал у бывшего ученика посуду и поставил на плиту.       — Сядь, я сам все приготовлю.       Ножки стула проехались по доскам с тонким противным звуком, резонирующим с внутренним голосом Минато, осуждавшим его поведение. Молодой мужчина сел и впервые ощутил насколько он на самом деле устал. Сложная миссия ранга В, длинная дорога, следующие друг за другом выматывающие бои с целым отрядом противников и биджу и долгий тупиковый спор в кабинете Хокаге — все это не прошло незамеченным и его руки мелко дрожали, а плечи и спина невыносимо ныли, ноги ощущались чем-то отдельным от тела и каждая мышца гудела, будучи фальшивой нотой в оркестре монотонной боли. Наруто восстановил его запас чакры, но избавить от физической усталости ему было не под силу. Или нет? Мужчина вспомнил мирно сопящего под боком парня, его милое лицо, которое днем выражало все эмоции одновременно, и лишь ночью на короткое время, пока не приходили кошмары, становилось спокойным. Тепло его кожи и объятий и контрастирующую с дерзким характером нежность поцелуев. Рядом с Наруто действительно всегда было легче и сейчас это ощущалось особенно остро.       Из раздумий его вывел Джирайя, поставивший перед ним юноми с зеленым чаем и усевшийся напротив. Для себя бывший учитель взял подогретый уже кувшинчики-токкури с саке и миниатюрное блюдечко-сакадзуки. С минуту он смотрел на потерянного Намикадзе, а затем налил себе и, с громким стуком поставив токкури обратно на стол, произнес:       — А теперь расскажи мне все, Минато. Кто такой Узумаки Наруто?       — …И я облажался, учитель. Я не знаю, что мне теперь делать… — Минато сложил руки на столе и обреченно спрятал в них лицо. Его сгорбленная фигура стала больше похожа на тень.       — Мальчишка тебе нравится? — голос бывшего учителя звучал понимающе.       — Очень. Я… Никогда такого не испытывал раньше. Он как будто смысл моей жизни.       — А что Кушина?       Намикадзе едва слышно застонал и закрыл голову руками, словно стремясь стать еще меньше, сжаться в точку и исчезнуть из этого мира. Голова болела от сдерживаемых слез, а внутри — под сердцем — источало горький яд глубокое разочарование в самом себе.       — Я не знаю. Я люблю ее тоже. И не хочу причинять ей боль.       Джирайя вздохнул и налил еще порцию саке, пододвигая сакадзуки к Минато. Оба замолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию.       — Она не должна узнать. По крайней мере, сейчас. Я думаю, мальчишка не пробудет здесь долго — ничего хорошего в его присутствии не в своем времени нет и этот вопрос нужно решить как можно скорее. И, если ты сейчас выберешь его, то, в конце-концов, сломаешь три жизни — черт знает, сколько между вами лет. Если десять, то ты его, может, и дождешься, а если больше? Пятьдесят, сто? Ты готов заставить вас всех страдать, ради заранее обреченного чувства? Минато… — учитель сочувственно положил большую ладонь на золотистую макушку — Мальчик мой… — пальцы по-родительски ласково вторили завиткам волос — Ты всегда был самым смышленым из всех моих подопечных. Ты знаешь, что нужно делать. — мужчина услышал, как сдавленно и рвано выдохнул его бывший ученик — Откажись от него, закончи технику и верни все на свои места. Так будет лучше для всех. Это мое мнение. Но решать тебе.       Глаза Джирайи были переполнены сочувствием. Они просидели так еще несколько минут. Небо за окном посветлело и первый луч солнца разрезал от горизонта вверх темное небо, плавно окрашивая его в теплые оттенки. В комнате образовался приятный серебристо-голубой полумрак, предметы лишенные резких теней и очертаний, стали глубже и мягче. Когда бывший учитель поднялся и собрал посуду, опустошенный мужчина даже не поднял головы.       — Иди спать. К Рин тебя не пустят раньше часа лошади*, а значит часа четыре у тебя еще есть. Я приведу мальчишек в больницу, а до этого загляну к Хокаге. Хирузен был учеником Тобирамы и, возможно, ему известно о техниках перемещения во времени больше, чем старик хочет рассказывать.       Минато устало кивнул, встал и медленно, наощупь, поднялся в спальню, под шум воды и стук посуды в раковине с кухни. В комнате был бардак — скучающий парень совал свой нос везде, где мог дотянуться. На полу стопками высились книги и пульт от телевизора гордо вершил одну из них, отдельные — судя по всему, наиболее приглянувшиеся Наруто — лежали раскрытыми у постели. Футон был смят и сдвинут наискосок, одеяло отброшено, их подушки валялись на разных концах матраса. Мужчина бросил рассеянный взгляд на выпуклый темный экран и только сейчас, увидев свое серое отражение, заметил размазанную по лицу грязь и пыль и кровь, пропитавшую волосы и одежду. Слова учителя про соседнюю палату перестали казаться шуткой.       От воды шел густой пар, но Намикадзе совсем не чувствовал ее температуры — плечи кололо, но не более. Внутри было холодно и никакой жар снаружи не мог этого исправить. Розовые потоки стекали по его коже, смывая следы прошедшей битвы. Он подставил лицо струям, надеясь, что вместе с грязью, они смоют и его сомнения, но долгожданного облегчения не пришло. Равномерная дробь по коже лишь раздражала. Высушив волосы, Минато вернулся в спальню, и услышал стук входной двери — бывший учитель ушел. Но его слова остались.       Сделать, как нужно. Отказаться от Наруто… Сможет ли он? Вытащить мальчишку из тюрьмы, закончить технику, вернуть его в будущее и забыть. Забыть его запах, его голос, его глаза. Так похожие на его собственные, но другие. Словно это он сам из другой жизни, из другого мира. Из будущего. Минато встряхнул головой, отгоняя бредовую мысль.       Сделать лучше для всех. Вернуть все, как было… Мужчина взял с полки свиток с наработками и развернул его, вчитываясь в формулы так внимательно, словно видел их впервые, а не сам неделей ранее начертил на бумаге. Ничего нового, никаких идей. Он убрал свиток, и его взгляд зацепился за кое-что странное. Сам он на эту полку — чуть ниже уровня глаз, чтобы не забывать — не клал ничего, кроме актуальных рабочих записей — техник, исследований и незаконченных отчетов — но теперь, в противоположном углу лежали еще два свитка. Минато зажег лампу и сел на пол у основания стеллажа, разворачивая записи. В удивительно кривом, скачущем почерке с крупными иероглифами и широкими пространствами между ними безошибочно узнавался характер Наруто. Он принес в комнату Минато свои дневники — хаотичные и разрозненные воспоминания о будущем. На секунду Намикадзе испытал укол совести. Читать подобное было неправильно с любой точки зрения — ни как личные записи, ни как хронику еще не случившихся событий, способную повлиять на его волю. Но… Наруто сам принес их сюда. Быть может, он хотел, чтобы Минато прочел их?       Мужчина оглянулся. В высокое окно уже заглядывало медово-желтое утреннее солнце, слабо рассеиваясь в шторах и белым золотом рисуя контуры квадратных рам на противоположной стене. Такое неуютное, такое чужое, абсолютно неуместное в доме, где больше нет его солнца.       Минато опустил глаза.       «Когда я смотрю на Скалу Хокаге, я вижу троих. Но в моих воспоминаниях лиц пять, а имен и того больше, хотя я не могу их назвать…»       — Палата 107. — миловидная девушка за стойкой подала Минато подписанную карточку — Ваш пропуск, Намикадзе-сан, не забудьте вернуть перед выходом.       Сегодня в больнице было сильно меньше людей, чем когда он приходил сюда с Наруто. Крупных сражений давно не было и развернутые вдоль границ полевые госпитали справлялись, к тому же, особым приказом Хокаге, из увольнения были вызваны почти все, кто находился в деревне и по состоянию здоровья мог участвовать в сражениях, и направлены в гарнизоны на северных приграничных территориях. Мимо, несмотря на окрики медсестры, пробежали двое шумных детишек. За спиной Минато они остановились, один что-то шепнул другому и кивнув друг другу, мальчики побежали обратно, целясь ровно в мужчину. Намикадзе улыбнулся, подбросил вверх букет, купленный для Рин, и исчез ровно в тот момент, когда по расчетам, дети должны были в него врезаться, его силуэт мелькнул у столба больничных ворот, распугав стайку сидящих на заборе голубей, и он вернулся на место, ловя букет у земли. Голубая печать на розовой оберточной бумаге погасла. Дети пробежали по инерции еще несколько метров и, едва затормозив, обернулись с восхищением в глазах и с открытыми ртами глядя на мужчину.       — Намикадзе-сан! — девушка за стойкой повысила голос — Я же просила вас не делать так в больнице! Это медицинское заведение, а не спортивная площадка и, если вы продолжите потакать детским глупостям, они от вас не отстанут!       — Простите! — Минато сложил руки в умоляющем жесте, пристыженно поклонился и прошел к нужной двери, по пути потрепав волосы одного из мальчишек.       В палате было светло и тихо. Открытое окно выходило на парк, так что сквозь него проникали только тихий шелест ранней полупрозрачной листвы и переливчатое пение птиц. Немного сквозило и от этого жалюзи тревожно колыхались. Когда мужчина открыл дверь поток ветра усилился и одна из стоящих в вазе у кровати хризантем уронила на тумбу белый лепесток.       Рин выглядела гораздо лучше. На бледные щеки вернулся легкий румянец, губы потеплели, потеряв синюшный оттенок, но под глазами еще серели круги, свидетельствующие о недавней кровопотере. Девушка читала, подставив ладони, лежащие вдоль книжных страниц, теплым солнечным лучам. От ее левой руки тянулась трубка капельницы.       — Здравствуй, Рин. Как ты себя чувствуешь?       — Минато-сенсей! — девушка вскинула голову и лучезарно улыбнулась — Все хорошо, мне сделали переливание. Еще пара дней и выпишут. А вы рано…       — Да, решил не терять времени зря. — мужчина подошел к кровати девушки и аккуратно поставил свой букет в вазу — Мама заходила?       — Нет… — Нохара отвела глаза, сделав вид, что любуется пейзажем в окне — Передала цветы через медсестру. У нее много работы.        Минато вздохнул и взял один из стоящих у стены сложенных стульев, разложил его и сел так, чтобы видеть лицо девушки.       — Мне очень жаль, Рин. То, что ты пострадала — моя вина.       — Не говорите глупостей, учитель! Никто не мог ожидать нападения в таком месте. Мы были почти дома и…       Дверь с грохотом отъехала в сторону, открываясь, и, столкнувшись со стеной, двинулась в обратном направлении, зажимая двух парней, пихавшихся на пороге и раздраженно шипевших друг на друга.       — Дай пройти, нытик!       — А чего ты всегда первый? Ты же вообще не хотел идти!       Тут обоих, задохнувшихся от неожиданности, за шиворот вытянул обратно в коридор Джирайя, освобождая себе дорогу.       — Не можете договориться, значит, первым буду я. — мужчина вошел и тепло улыбнулся сидящей в постели девушке — Рад видеть тебя в сознании, Рин. Знаешь, тебе надо лучше кушать, я тебя когда вчера нес — думал сломаю. Тоненькая совсем и никаких форм!        Минато сморщился и закрыл лицо ладонью.       — Джирайя-сенсей… Это явно лишнее.       Обито, от слов великана гневно вспыхнувший ярче смущенной Рин, подошел к девушке, вставая так, чтобы загородить ее собой ото всех и протянул ей перевязанный длинной блестящей лентой пакет с шоколадным печеньем и горшочек с пышными бело-розовыми цветами.       — Вот. Это тебе. Это…       — Азалия… — Рин забрала цветок, поднося его к лицу и вдыхая чуть приторный, цитрусово-ванильный насыщенный запах.       — Да, она значит… — Обито начал немного заикаться.       — Я знаю, что она значит. Спасибо. — ее голос звучал совсем тихо и смущенно — Мое любимое печенье! Его же сейчас почти не достать. И как ты узнал?       Мальчик смущенно отвел глаза, теребя ремешок очков, бросил быстрый взгляд на учителя и, уловив его улыбку, ответил:       — Я просто внимательный.       Девушка вытянула шею, пытаясь высмотреть за спиной Обито Какаши. Хатаке стоял насупившись, подпирая дверь, и то и дело украдкой оглядывался, словно надеялся найти в палате еще кого-то, быть может спрятавшегося за шторой или шкафом. Поймав на себе взгляд Рин, он подошел и протянул ей яблоко:       — Вот. Поправляйся. — парень обернулся к учителю — А где Наруто? Он же все время за вами должен таскаться.       Минато опустил голову, тяжело вздыхая и собираясь с силами, пожевал губами и поднял глаза на ученика. На лице мальчишки промелькнула едва заметная тревога.       — Приказом Хокаге-сама, Наруто арестован по подозрению в шпионаже.       — Что? — реакция всех его подопечных была идентично-шокированной.       Обито начал громко и бессмысленно возмущаться, Рин, спрятавшая яблоко под подушку, попыталась встать, опираясь на штатив капельницы, но слабо зашаталась и решила просто сесть на краю кровати, поближе к учителю, Какаши продолжал с непроницаемым лицом смотреть на Намикадзе.       — И вы просто смирились с приказом и оставили его? — в голосе Хатаке звенела холодная сталь. Парень подошел к учителю, глядя на него сверху вниз совершенно пустыми и какими-то безумными глазами — Вы позволили его арестовать? А как же ваши слова про команду? Про то, что никогда нельзя отворачиваться от друзей?       Рин и Обито тревожно переглянулись и мальчишка, на всякий случай, сделал едва заметный шаг вперед, становясь поближе к девушке.       — Я его не бросил. И мы обязательно его вытащим. Но в одиночку никто из нас этого не сможет сделать — слишком велики подозрения и серьезны обвинения. Нам нужны доказательства. И союзники.       Звонко щелкнул дверной замок, привлекая всеобщее внимание. Джирайя дернул дверь, убеждаясь, что палата точно закрыта и обернулся. Между его бровей залегла напряженная тревожная складка. Нарочито медленно великан взял еще пару стульев, раскладывая их и ставя так, чтобы собеседники образовали круг. Мужчина сел, широко расставив ноги и тяжело опираясь локтями на колени, и взглядом заставил мальчишек сделать то же самое.       — Худшее, что мы сейчас можем сделать — голословно противостоять Хокаге. — великан говорил тихо, так, чтобы слышали его только те, к кому он обращался — Хирузен сомневается в правильности принятого решения, но у него нет альтернатив. В отличии от нас, у Данзо хорошо подвешен язык и на его стороне факты, которые можно преподнести в выгодном ему свете, а на нашей — только уверенность в невиновности Наруто.       — Почему его вообще обвинили? — Рин звучала озадаченно.       — Он сбежал. Каким-то образом он почувствовал приближение биджу, будучи в деревне, и, нарушив все условия ареста, сбежал. Избавился от устройств контроля чакры, вывел из строя отряд анбу — при этих словах Обито ошарашенно округлил глаза — и отправился на наши поиски. На поле боя он прибыл парой минут позднее того, как я отправил вас на базу. Без него вряд ли мне бы удалось сдержать нападение Ниби.       — Он спас вашу жизнь, а вы его бросили?       — Какаши, хватит! — Рин была готова заплакать — Что учителю оставалось, нарушить все правила и стать отступником? Соображаешь, что говоришь? Это совсем на тебя не похоже!       Парень прикусил язык и, сложив руки на груди, хмуро откинулся на спинку стула.       — Не думаю, что дело только в этом. — Джирайя спокойно продолжал — Улики косвенные, все это действительно может быть роковым для мальчишки совпадением. И Хирузен прекрасно это понимает, иначе, по законам военного времени, Наруто казнили бы этой же ночью. Но по какой-то причине Данзо очень нужно, чтобы он сел в тюрьму, а еще лучше — умер.       — Возможно, дело в его руке.       Джирайя пристально посмотрел на бывшего ученика, не скрывая недоумение.       — Руке?       — Правая рука Наруто заменена на протез. — Рин ответила вместо учителя — И в нем есть что-то странное. Когда я обследовала его… Я почувствовала что-то в движении чакры. Сопротивление.       — Протез живой. Он двигается и откликается, как часть его тела, и создан из клеток Первого. Я не знаю, как это возможно, но об этом сообщил Орочимару еще в первую ночь, когда я принес Наруто в деревню.       — Парнишка полон сюрпризов… — Джирайя сквозь зубы втянул воздух и опустил голову, обдумывая услышанное — Тогда не удивительно, что Данзо так настойчив в своих обвинениях. Не ты один не понимаешь, как это работает. Никто этого не понимает. По крайней мере сейчас. Эта рука — самое весомое доказательство происхождения Наруто. И Данзо нужна эта технология.       — Можно будет поставить на ноги всех, кто пострадал, и больше не может сражаться. Сотни… Нет, тысячи шиноби, лишившиеся конечностей за десятилетия двух последних войн, смогут вернуться в армию… — Обито звучал потрясенно.       — Не только. — Рин задумчиво оглядела больницу — Можно будет выращивать органы и заменять их. Минимизация потерь. Не говоря уже об исследовательском потенциале. Дар Первого так и не передался никому из его потомков, получается, рука Наруто — наш единственный ключ к его техникам…       За дверью шумно проехала каталка, заставив всех вздрогнуть. Кто-то окликнул врача.       — Мальчишка очень нужен Данзо и лучше мертвым, чем живым. — Джирайя задумчиво застучал ногой по полу — Доказательства должны быть железными. В первую очередь, нам нужны свидетели. Все твои ребята уже чуунины, их слово имеет вес. Кто-то еще, кроме тебя и них, был с Наруто на протяжении всего времени с его появления?       — Декай. Уговорить его дать показания будет не сложно. А во время наших миссий к Наруто были круглосуточно приставлены двое анбу.       — Анбу напрямую отчитываются Хокаге. У Данзо нет доступа к их записям, а значит ему неизвестно, что конкретно делал Наруто в периоды вашего отсутствия в деревне. Если мальчишка не наломал дров, это наше огромное преимущество.       — С ним еще был Итачи и… — голос подал Обито.       — Итачи слишком мал и его ранг не позволяет ему быть надежным свидетелем. — отрезал Джирайя.       — Нет, я не про это. Отец Итачи — Фугаку-сан — глава полиции Конохи. Одна из их задач сейчас — фиксировать всех почтовых птиц прилетающих в деревню и улетающих из нее. Если из дома учителя была отправлена хоть одна — у полиции есть об этом запись. Минато-сенсей, вы учились вместе с Фугаку-саном, Микото-сан — подруга вашей невесты, а Итачи восхищается Наруто. Если попросить помочь, я не думаю, что они откажут…       — Хорошая идея, молодец, Обито. — Минато выпрямился и закусил костяшку пальца — Слова полиции будут весомым аргументом. Получается, Наруто был под круглосуточным наблюдением одного или более шиноби ранга чуунина и выше, не вел переписок и не контактировал ни с кем, кроме ограниченного круга людей. А еще Иноичи! Когда нас нашли, он сказал, что прочитал мысли Наруто при побеге, и из-за того, что узнал, он и отпустил его. Думаю, это уже упомянуто в его отчете о миссии, но можно попросить его предоставить более развернутую запись.       — Поддержка главы клана контролирующих разум дорогого стоит… Остается последнее и самое важное. Трупы и выживший шиноби Тумана. Отдел допросов не подчиняется Корню в их вердикте я не сомневаюсь, но Орочимару в том числе спонсирует Данзо: лаборатории, тела для исследований, покровительство. Ублюдок наверняка будет рад помочь ему найти то, чего нет, чтобы сохранить протекцию.       — Полтора часа назад их доставили в деревню. — Какаши все еще сидел, сложив руки на груди, но звучал гораздо спокойнее.       — А ты откуда знаешь?       — Ночью не спалось и я решил прогуляться. — парень пожал плечами.       — Погоди… — Джирайя поднял голову, настороженно глядя на подростка — Мои жабы сказали, что ты все время был дома.       — Я оставил теневого клона.       В палате стало тихо. Присутствующие со смесью шока и восхищения смотрели на парня, донельзя счастливого, что маска скрывает его самодовольную улыбку. Минато устало сдавил переносицу.       — Какаши… Ты ведь в курсе, что это запрещенная техника?       — Когда ее использовал Наруто вас это не волновало. — парировал подросток.       — Наруто — совсем другое дело, а ты…       — Отчитаешь его позднее, Минато. Главное, что тела уже у Орочимару, а он к таким вопросам подходит с особым энтузиазмом и его отчет Хокаге получит достаточно скоро. Я сейчас же навещу ублюдка, а по пути спрошу у Цунаде про выжившего. Ты, Минато, возьмешь на себя Яманаку и старшего Учиху. — Джирайя встал и прошел к двери, хватаясь за ручку и готовясь открыть замок.       — Итого, у нас очень много источников информации. — Рин звучала очень тихо, но ее интонации заставили всех вздрогнуть — И, если он невиновен, доказать это будет совсем просто. Но если он хоть где-то вел себя подозрительно… — девушка задумчиво перекрыла регулятор скорости введения раствора на своей капельнице — Наши усилия его похоронят.       Джирайя распахнул дверь и с удивлением обнаружил на пороге палаты донельзя разгневанную женщину в медицинском халате поверх синей формы. Ростом она не доходила великану и до подбородка, но самим своим присутствием заставила его вздрогнуть и испуганно сдать назад.       — Тыыыы! — женщина кипела от ярости — Как ты смеешь запираться от меня в моей же больнице?!       — Цунаде, красотка, не злись! — великан поднял руки — У меня как раз к тебе дельце! Начать можем сейчас, а закончить за ужином вечерочком…       Медик выхватила из нагрудного кармана скальпель и быстрым движением засунула его в нос Джирайе, обратной стороной лезвия приподнимая его за ноздрю, как мясник поднимает тушу на крюке, вынуждая встать на цыпочки.       — Еще раз услышу от тебя подобное и ужинать ты будешь через трубочку до конца своих дней. Что за дело?       — Понимаешь… Разговор не для посторонних ушей.       Женщина фыркнула, убрала инструмент так же быстро, как вытащила и недовольно оглядела присутствующих. Мальчишки съежились под ее тяжелым взглядом и Обито тихонько шмыгнул за спину Какаши.       — Время посещения закончилось 15 минут назад. Вон отсюда! А тебя! — она ткнула пальцем в грудь Джирайи и ее ноготь был едва ли не опаснее скальпеля в ее кармане — Я жду в своем офисе через полчаса. Закончу обход и смогу тебя выслушать.       Мальчишки, нервно бросив слова прощания, проскользнули мимо Цунаде, Минато попытался пройти следом за ними, но медик схватила его за предплечье, с силой разворачивая к себе. В долю секунды ее лицо смягчилось из яростного став встревоженным. Женщина аккуратно схватила Минато за подбородок, поворачивая его голову из стороны в сторону и внимательно осматривая лицо.       — Ты когда последний раз спал?       — Я недавно вернулся в деревню с миссии и…       — Наслышана. Еще раз увижу в таком состоянии — отправлю в медикаментозную кому, пока не сойдут эти круги. — она отпустила его, мягко кладя руку на плечо — Иди домой. Отдохни. Сейчас ты не боец.       С этими словами она покинула палату в сопровождении двух суетливых медсестер.       — Какая женщина… Однажды я на ней женюсь. — мечтательно протянул Джирайя.       Уже покидая больницу Минато услышал знакомые голоса. Ориентируясь на них он прошел вдоль высокого бетонного забора до густых парковых зарослей заднего двора больницы, где, в отдалении от пешеходных дорожек, в тени робко зеленеющего дерева сидели трое, распивая пиво, вопреки всем больничным правилам.       -… Ну, теперь Йошино точно бросит меня, зачем ей такой урод?.. Говорят, половина браков распадается в первый год, а у нас до годовщины еще два месяца. Как раз успеет закончить со всеми документами.       — Ну-ну… — Чоза деловито раскладывал на пестром фурошики нехитрые закуски — Говорят, наоборот, шрамы украшают мужчину… Тем более с характером Йошино… Сомневаюсь, что она найдет более удачную партию для себя…       — У нее идеальный характер.       Иноичи усмехнулся, делая небольшой глоток:       — Ее здесь нет, можешь говорить, что думаешь.       Шикаку недовольно скосил глаза на друга:       — Я думаю, что у нее идеальный характер. Даже если она иногда жестока.       — Твои представления об «иногда» меня пугают. О, Минато! — Яманака приветственно махнул рукой — Ты как нас нашел?       Мужчина улыбнулся и лишь жестом указал на свое ухо.       — А, точно. Будешь? — Иноичи протянул пришедшему одну из неоткрытых бутылок.       Минато отрицательно покачал головой, но в тени дерева все-таки сел — слишком удачно складывались обстоятельства и шанс поговорить упускать было нельзя.       — Вы что здесь делаете?       — Ну, у нас впервые с начала года выходные совпали. Хотели потренироваться, но раз такая ситуация… Через недельку-другую сакура зацветет, а пока любуемся… — Чоза поднял голову — Дубом.       Намикадзе откинулся, опираясь на руку за спиной, и задумчиво осмотрел раскидистое дерево. Могучие ветви устремлялись в высь и в стороны, образуя надежное убежище от посторонних глаз. Солнце пробивалось сквозь свежую кудрявую листву, разбиваясь на сотни бликующих лучиков и красиво подсвечивая пышную крону, выделяя темно-изумрудные прожилки у самых крепких листьев. Мужчина опустил глаза и пересекся взглядом с сидящим напротив Нарой. Темноволосый усмехнулся:       — Дерьмово выглядишь.       — А сам-то!       Шикаку замер на секунду и рассмеялся, опуская голову, от чего толстая повязка, закрывавшая половину его лица, едва не слезла.       — Да, дружок твой постарался. Как он?       — Арестован. — на импровизированной полянке все затихли — Иноичи, мне нужна твоя помощь. Мне нужен максимально развернутый доклад о том, что ты увидел в его сознании, когда он сбежал.       — Не вопрос. Обо… всем? — мужчина тактично опустил голос и Минато ощутил, как его внутренности болезненно скручиваются в ледяной клубок. Естественно. Если Наруто двигали исключительно его чувства, то и это могло всплыть в его памяти.       — Да, если это поможет.       Иноичи понимающе кивнул.       Двумя часами позже Минато покинул полицейский участок. Фугаку, не смотря на опасения, без вопросов согласился предоставить записи о почтовых птицах, особенно после того, как Итачи лично вызвался сходить в архив и сделать выписки. Дело было сделано, оставалось ждать, и Минато, вновь лишенный четкого плана действий и возможности влиять на события он испытывал тревогу. Ко всему прочему, яркое дневное солнце нещадно пекло и бессонные ночи аукнулись ему с утроенной силой. Ноги уже откровенно дрожали.       Мужчина устало привалился к забору, собираясь забить на все приличия и использовать технику, чтобы вернуться домой, но, прежде, чем сложить первую печать он услышал звонкий голос:       — Минато? Минато! Наконец-то я тебя нашла, даттебанэ!