Вспомни, что будет

      Наруто зевнул так широко, что ощутил, как болезненно щелкнула челюсть. В уголках глаз проступили слезы и он обхватил себя обеими руками за щеки, прижимая пальцы к ушам, в которых немножко звенело. Он просидел под дверью спальни Минато почти до рассвета, обсуждая с ним то, что ощущал во время появления на поляне и все, что им удалось установить после этого. Из комнаты доносился шелест разворачиваемых и сворачиваемых свитков, что говорило о том, что Намикадзе конспектировал все, о чем они беседовали, и сверял свои догадки с ранее сделанными записями. В какой-то момент, Узумаки, утомленный длинным днем и убаюканный спокойным голосом мужчины, уснул прямо на полу, а проснулся уже утром в своей постели. Печати на дверях отсутствовали и парень не был уверен, что этой ночью они вообще были, а Минато ушел, оставив на столе завтрак и записку с инструкциями на день. Ко второй половине часа змеи* за ним пришел высокий смуглокожий мужчина, представившийся Декаем, и сухо сообщил, что сегодня он следит за тренировкой Наруто и учеников Намикадзе.       Какаши закатил глаза, реагируя на поведение парня, а трое остальных сдавленно захихикали.       — Что мы будем делать? — Итачи внимательно наблюдал за действиями Узумаки, словно ожидал, что их тренировка уже началась.       — Хм… Сыграем в догонялки? — Наруто повернулся к их молчаливому спутнику, позволяя снять с себя браслеты — Можно использовать ловушки, тайдзюцу, ниндзюцу и гендзюцу. Все, что вы умеете. А я расскажу вам и объясню принципы действия любой моей техники, если ко второй половине дня останется кто-то, кого я не смогу поймать. — с этими словами парень воткнул в землю кунай, проведя им четкую линию — Когда тень достигнет границы — игра закончится. Это где-то часа четыре. Фора — пятнадцать минут.       Ученики кивнули и бросились врассыпную.       Декай улыбнулся.       — Джирайя учил нас также.       — Что? — парень удивленно поднял голову, глядя на до этого немногословного надсмотрщика.       — Джирайя. Лидер наш. Мы тогда мелкие совсем были. Я, Минато и еще один. Не как Итачи, конечно, но не сильно старше. Только выпустились. Вторая война тогда уже закончилась, а о третьей еще никто и не помышлял. Были, конечно, терки на границах, да и мелкие диверсии тоже. Когда вот Кушину похитили, например. Но никто не брал на себя ответственность официально. Мол, отступники, мы ни при чем. Боялись тогда еще новой войны. И Джирайя учил нас в игре. Прятки, догонялки. Колокольчики его дурные. Мне так ни разу и не удалось забрать — я самым медленным в нашей тройке был, всегда в поддержке. Да и разве угонишься за Минато-то! А потом война началась и игры кончились. Постепенно на манекенах появились символы вражеских деревень, а потом и лица. Чтобы сомнений у юнцов не было. Минато на этот полигон ходит, потому что здесь мишени еще столбы. Чтоб не расчеловечивали его ребятки своих противников. Да, только кажется мне, поздно уже. Всех их войной потрепало — уже не оправятся, по глазам видно. Молюсь лишь, чтобы хуже не стало. Хотя что я рассказываю… — мужчина тяжело вздохнул — Ты ж наверняка знаешь, что это. Есть в тебе что-то, что и в них — искалеченное. Так что хорошо, что вы сегодня играете.       Слова Декая тянущей болью отозвались в душе Наруто, всколыхнув пугающие образы из сна. Парень нахмурился, закусив губу, качнулся с пятки на носок, а затем, уперев руки в бока, широко улыбнулся:       — Нет ничего неисправимого, кроме смерти. И чем о прошлом горевать, ты — дядя — лучше бы о будущем думал. Как его счастливым сделать для всех, о ком ты так заботишься.       Мужчина расхохотался, утирая скупую слезу.       — И то верно. Значит вот чем ты Минато приглянулся, что он так за тебя вступаться готов. Любит он таких безудержных оптимистов.       Узумаки сложил руки замком на затылке, смеясь в ответ, а затем развернулся и громко крикнул:       — Я иду!       Клоны Наруто разбежались в разные стороны и, когда один по воле создателя исчезал, передавая информацию, его место занимал следующий, расширяя зону поиска. Первыми на глаза попались грубые, очевидно плохо замаскированные ловушки, в тени которых, впрочем, прятались куда более искусные и незаметные капканы и растяжки. Какаши опять решил воспользоваться слабостями Обито. Либо — эта мысль интриговала и радовала — команда решила действовать сообща.       Наруто охватил бешеный азарт, когда он заметил в полупрозрачной кроне одного из деревьев силуэт притаившейся девушки. Рин тщательно скрывала свою чакру и почти не выделялась, прижавшись спиной к серому стволу, прячась среди хитросплетений ветвей и в их пятнистых тенях, но Узумаки догадывался, как могли вести себя ученики Минато и знал, куда смотреть, а опытный сенсор и вовсе засек бы ее в два счета — девушка дышала слишком резко и шумно.       Парень развернулся на месте, подошвой вырвав с корнем несколько травинок, и взбежал по дереву. Нохара, осознав, что ее нашли, спрыгнула вниз, придавая себе ускорение с помощью чакры, и в, момент, когда Наруто решил было, что сможет схватить ее, пересекаясь в вертикали, ее тело буквально вырвали из-под его ладони. Какаши мчался поперек их движения, перепрыгивая с ветки на ветку. Перехватив девушку метрах в четырех над землей он, удерживая ее как принцессу, уносился дальше, привлекая внимание Узумаки и уводя за собой. Наруто рыкнул и бросился следом, когда его поглотил густой туман. Не рискуя подставляться, он остановился, балансируя на одной из ветвей и прислушиваясь к окружению. С шипящим свистом из молочно-белой пустоты в его сторону полетели охваченные огнем сюрикены. Парень увернулся от них, сделав эффектный оборот вокруг ветки и одним прыжком опускаясь на землю, где Узумаки ожидал атаки снизу, но ее не последовало. Оглядевшись, он понял, что ученики скрылись. Наруто отозвал двух своих клонов, отправленных в разные стороны, но их информация ничего не дала. Подростков след простыл. Улыбнувшись, парень закрыл глаза, ловя потоки чакры.       Итачи, небрежно усаженный на землю у ног Декая был последним. Темные глаза мальчика сияли от восторга.       — Это был Режим Мудреца? Ты контролируешь сенчакру?! Отец говорил, что даже у саннинов ушли годы на подчинение себе природной чакры, как ты освоил эту технику так рано?!       — Итачииии… На тебя была вся надежда! — Обито заныл и уронил голову на сложенные руки.       Сонная тень куная остановилась в паре сантиметров от очерченной Наруто линии.       — Полагаешься на ребенка… Нытик! — Какаши сидел на холодной земле крайне недовольный, кончики его волос были немного опалены, а на плече чернела копоть.       — Ой, а сам-то! Тебя вторым поймали!       — Меня поймали только потому, что я прикрывал тебя и Рин!       — Спасибо, Какаши, это было очень благородно с твоей стороны… — девушка попыталась разнять ссорящихся.       — Не думай ничего такого. Просто чем больше бы нас дотянуло до конца, тем больше техник он бы нам объяснил! Кто же знал, что ты встанешь столбом, едва я опустил тебя на землю. — Хатаке откровенно дулся на сокомандников — Задача была убежать и спрятаться. Надо было действовать в одиночку…       Нохара попалась первой. Следом за ней, прикрывавший ее Какаши. Обито был пойман при попытке в очередной раз скрыться под землей примерно через час тренировки. И последним Наруто обнаружил Итачи, долго умело использовавшего катон и туманы для прикрытия, но не сумевшего много противопоставить более опытному противнику в открытой погоне.       — Ну-ну, вы же все равно что-то да усвоили. Каждая ваша тренировка делает вас лучше. — Декай поднял руки в примирительно жесте.       — Не стоит вмешиваться. Они все время ругаются. Это их язык любви. — Наруто смеялся, подтрунивая над взбесившимися подростками.       — Тоже мне, специалист в сердечных делах нашелся. У самого даже девушки нет! — Какаши, сердито поправлявший волосы и безуспешно пытающийся очистить грязь с одежды, был похож на взведенное оружие.       Узумаки задумался, анализируя свои ощущения от этих слов.       — Ты ошибаешься. У меня есть любимый человек. И я знаю, что это взаимно. — его голос звучал уверенно.       — И кто же? Или ты не помнишь? — парень сморщился и явно стремился уколоть побольнее, прекрасно зная, куда бить, делая это осознанно, не смотря на осуждающие возгласы окружающих.       Наруто попытался связать свои теплые чувства с кем-то из образов из его снов и, когда ему почти удалось нарисовать в своей памяти тот самый силуэт, темные волосы вдруг окрасились в солнечный блонд, а на лице засияли голубые глаза. Узумаки вздрогнул, краснея, и нервно сглотнул, отворачиваясь.       — На сегодня закончили. Уходим.       Возвращались практически в тишине. Учихи что-то едва слышно обсуждали с Декаем, сравнивая пережитый опыт с его наблюдениями за тренировкой. Какаши вяло огрызался на отчитывающую его Рин. И никто не смел приблизиться к погруженному в свои переживания Наруто, слепо идущему следом за группой, на ходу закусив костяшку согнутого пальца.       Стремясь разрядить обстановку, Декай пригласил всех пообедать вместе, но и за едой разговор особо не клеился. Хатаке и Узумаки демонстративно сидели на разных концах стола, стараясь не пересекаться даже взглядами.       Когда они подошли к дому Намикадзе, солнце уже неспешно клонилось к закату, выкрашивая горизонт с одной стороны в оранжево-розовые цвета, тогда как с противоположной небо было уже цвета разбавленных чернил и над Монументом Хокаге робко мерцали первые звезды и печально свесил рожки серебристый полумесяц.       Декай остановился за калиткой, удерживая Итачи за плечо.       — Я провожу мальчонку — до территории Учих далече. А вы не засиживайтесь.       — Не стоит. Я могу дойти сам. — мальчик уверенно кивнул, высоко поднимая голову, чтобы увидеть лицо мужчины. Декай присел, заглядывая в глаза ребенку.       — Знаешь, Итачи, ты, конечно, талантливый мальчик, да и время сейчас такое, что дети взрослеют рано. Но вы все равно остаетесь детьми и нам, взрослым, стоит об этом помнить. Плохо это, когда дети сражаться умеют и темноты не боятся, и еще хуже, когда мы вас этому учим, да еще и гордимся. Вам бы играть, да дружить учиться, а не вот это все… Так что пойдем, все-таки провожу. Заодно с батькой твоим поболтаю, давно не сидели вместе, как команду нашу распустили, так и видеться перестали… И вы, мелочь, дуйте домой. Не подставляйте меня перед Минато.       Попрощавшись с мужчиной и мальчиком, ученики вошли во двор вслед за Узумаки, наблюдая, как тот ищет ключ в цветочном горшке.       — Эм… Наруто… — Рин окликнула парня как-то очень неуверенно и, когда он повернулся, смущенно отвела глаза — Знаешь… Мы верим учителю. Он никогда не ошибался и, если он думает, что ты ну… Из будущего, то значит это так. Я… Мы думаем. И вот не мог бы ты… Если… Ну, там, откуда ты пришел… Там еще…       Какаши раздраженно закатил глаза.       — Она хочет знать, когда закончится война. Мы все хотим. И не говори, что ты не помнишь. Ты рассказал про ученика и про отношения. И я заметил, как ты вздрагиваешь, когда звучат некоторые имена, и как долго смотришь на вещи, которые не привлекают больше ничьего внимания. Что-то ты уже вспомнил, хотя, учитывая, какой ты придурок, это наверняка какая-то ерунда…       Наруто сел на верхнюю ступеньку крыльца и уставился на золотистый горизонт поверх голов подростков. Последний солнечный луч выхватил его задумчивое лицо, резко подчеркивая черты и делая его похожим на высеченное из камня.       Узумаки улыбнулся.       — Война скоро закончится. Но произойдет еще много всего плохого. И будет еще одна война. Я не помню почему, но… Это будет не наша война. Не такая, как эта. Все страны объединятся. Великая союзная армия, созданная, чтобы победить чудовище. Тысячи шиноби будут сражаться не друг против друга, а вместе. И мы победим. — парень заметил, как изменились лица подростков — Будущее будет не простым, но хорошим. Обязательно будет.       — Звучит, как сказка. Мир, процветание, союзы… — Обито спрятал заслезившиеся глаза за очками.       — И, тем не менее, это реальность. И вы причастны к этой реальности. Я этого не помню, но точно знаю. Потому что мы уже были знакомы. Когда я слышу ваши имена… Они откликаются во мне. Внутри. — голубые глаза Наруто сияли ободряющим огнем — И, когда я сломаю печать, я обязательно вам все расскажу. И это будет самая лучшая история!       Рин шмыгнула и присела, обнимая себя за колени и пряча лицо. Обито робко обхватил ее трясущиеся плечи рукой, опускаясь рядом. Солнце окончательно спряталось за горизонтом и густые сиреневые сумерки затопили деревню. Воздух, казалось, в миг остыл и отсырел, и лишь во дворе ярко-желтого дома сияла надежда. Какаши присел рядом с плачущей девушкой, гладя ее по голове, а затем поднял тяжелый взгляд на все еще сидящего на крыльце парня.       — Так иди и сломай эту чертову печать, придурок!       Минато объяла тревога еще на подходе. Не смотря на поздний вечер и сгущающуюся темноту, в доме не горел свет. Погруженный в работу, он не получил ни одной весточки ни от Декая, ни от учеников, покинув кабинет Хокаге слишком поздно, чтобы пересечься хоть с кем-то, и теперь сомневался в правильности своего выбора. Сердце подсказывало ему, что Наруто можно и нужно верить, но отогнать от себя подозрения полностью все равно не получалось. Слишком велики были сомнения тех немногих, кто знал о его присутствии в деревне и идеях самого Намикадзе относительно появления парня. И вот сейчас, издалека заметив словно нежилой дом, бездушно глядящий на пустые улицы темными окнами, Минато не стал тратить время и переместился в комнату Наруто.       Пусто. Только незаправленный футон, раскиданный по полу.       Мужчина вышел на балкон, оглядывая шезлонги, где накануне спал мальчишка. Проверил свою спальню. Ничего.       Он спустился вниз, по пути зажигая один из бра на стене. Желтый электрический свет заполнил коридор и рассеянно скользнул сквозь арку в столовую, выхватывая кусочек пола, длинные ножки стола и стульев и босые ступни.       Узумаки дремал, положив голову на скрещенные руки на столе. Мешающийся протектор лежал рядом и челка, не сдерживаемая тканью, упала на глаза. Минато выдохнул и тихо подошел, присаживаясь рядом и вглядываясь в мягкие черты. Во сне пропадала его дерзкая улыбка, мышцы расслаблялись и исчезала чересчур серьезная морщинка между бровями, проявлявшаяся даже тогда, когда парень беззаботно улыбался или смеялся над очередной глупой шуткой. Спящим он казался таким милым, почти беззащитным. Мужчина неуверенно поднял руку, застыл на мгновение, а затем нежным жестом убрал со щеки и лба парня волосы, открывая лицо. Он словно в зеркало смотрел и это ощущение не отпускало с момента, когда он поднял его — истекающего кровью — на руки на той поляне, перемещаясь в деревню. Может, поэтому его так тянуло прикасаться к Наруто? Видел в нем себя и хотел позаботиться так, как давно не заботились о нем самом? Или?..       Узумаки вздрогнул, но, прежде, чем он открыл глаза, Намикадзе резко встал и быстро отошел от стола, нарочито расслабленным движением беря с плиты чайник.       — Проснулся? Как тренировка? — Минато улыбался, как обычно — открыто и дружелюбно — но Наруто ощутил, что что-то не так. Кожа на его щеке горела, помня чужое касание.       — Неплохо. Хотя я не понимаю, как тебе удается сделать так, чтобы они друг друга не убили…       Мужчина рассмеялся.       — Опыт. Сначала я тоже едва с ними ладил, а мальчики ругались каждый день до драк. Рин иногда выступает буфером. Мне кажется и Какаши и Обито оба к ней неравнодушны, но, если со вторым все сразу понятно, то первый не осознает этого. Каким бы взрослым Какаши себе ни казался, эмоционально он еще очень не зрел и едва ли понимает, что чувствует… Все-таки чувства всегда были сильной стороной Учих, хотя и их же слабостью.       — Да… Понимаю. — голос Узумаки потеплел.       Намикадзе напрягся, хотя если его что и выдало, то лишь едва заметно изменившийся наклон головы и внезапно проявившаяся жесткость в осанке.       — Ты знаком с кем-то из них?       — Думаю, да. Можно было бы сказать, что таких не забывают, но… — парень рассмеялся.       — Действительно.       Чайник закипел, оглушающим свистом заполняя кухню. Минато поспешил выключить газ и оглянулся на Наруто, через плечо.       — Черный, не крепкий. Хигаси?       — Да, спасибо. — парень грудью лег на стол, наблюдая за суетой на кухне. Было в этом что-то успокаивающее, в том, как пряно пахло свежим чаем, в легкой рассеянности Намикадзе и в обволакивающем по-домашнему уютном тепле погруженной в полумрак комнаты, в которой никто так и не зажег свет.       Чашка-юноми и маленькое блюдце с конфетами опустились перед его лицом с тихим стуком.       — Я… — Узумаки порывался встать, но мужчина его остановил.       — Не стоит. Света из коридора достаточно. — Минато сел напротив, обеими руками сжимая свой напиток.       Мягкий, рассеянный золотистый свет, проникавший в арку смягчил его усталые черты лица, в полутьме исчезли круги под глазами и напряженный изгиб бровей. Мужчина откинулся на спинку стула, опуская веки и тяжело вздыхая.       — Как… Как продвигается работа над техниками Второго? — Наруто медленно отпил свой чай.       — Не особо. Кажется, я изучил уже все, что есть. В свитке лишь общая информация о пространственно-временном перемещении, но ни деталей, ни печатей, ни условий, ничего. А в той книге… Ну, ты видел. Там похоже то, что осталось от уничтоженных работ. И записи из дневников Тобирамы. Думаю, я смогу восстановить технику на основе того, что мне доступно, но на это может уйти много времени, а его сейчас у нас нет. Ни у тебя, ни у меня… — Намикадзе сел ровно, глядя в глаза парню — Послезавтра мою команду отправят на новое задание. Управимся быстро, цель у самой границы Огня, да и линия фронта далеко — можно будет особо не скрываться, но больше таких длинных перерывов у нас не будет. День-два и снова в бой.       — Я могу пойти с вами?       — Мне бы хотелось, но, боюсь, Хокаге тебе еще слишком не доверяет. Яд Данзо способен глубоко проникнуть и тебе очень тяжело будет развеять эти сомнения.       — Тогда… — Узумаки сжал челюсти, глядя в свою кружку, словно ожидая, что напиток из нее исчезнет, если он моргнет — может и не надо пока трогать эту технику? Мне все равно нужно время чтобы справится с печатью и я не уверен, что хочу отправляться в подобное путешествие, в очередной раз не помня куда я иду и зачем…       — А чего ты хочешь?       Наруто бросило в жар и холод одновременно, он вскинул голову и застыл. Ему показалось или слова Минато звучали как… Приглашение? Он смотрел на сидящего напротив мужчину и пытался прочитать его позу, но Намикадзе выглядел также, как и всегда: расслабленно, уверенно и спокойно, быть может лишь чуть более устало, чем обычно, и почему-то именно сейчас он закусил губу так, как никогда этого не делал… Узумаки решился. Больше терпеть он уже не мог.       Парень рывком сбросил посуду со стола, не думая о последствиях, с ногами забрался на ее место и прижался губами ко рту Минато, вцепившись в ворот его футболки. Оба замерли. Наруто старался не думать о том, что мог ошибиться и терпеливо ждал, стараясь не раствориться в головокружительном ощущении. В животе защекотало. Мужчина медленно поднял руки и парень подумал, что его сейчас оттолкнут, но, вместо этого, Намикадзе обхватил ладонями его лицо, пальцами зарываясь в волосы, и открыл рот, углубляя поцелуй.       Его прикосновения были жадными, а движения губ грубыми и суетливым, словно мужчина наконец-то получил то, о чем и мечтать не смел. Наруто ощутил, что задыхается, но не может остановиться, что он теряет контроль над собственным телом и не в силах разорвать этот ненасытный поцелуй, как спасенный из пустыни не способен бросить фляжку с водой. Руки Минато скользили по шее, его пальцы перебирали пряди на затылке и каждое их движение вызывало электрический импульс, а горячие ладони, прижимавшиеся к коже, словно заново формировали контур его души, не давая ей исчезнуть, раствориться в ламповом свете.       Намикадзе разорвал поцелуй, затравленно глядя в глаза растерянному его решением Узумаки. Оба дышали глубоко и отрывисто.       — Наруто… — мужчина то ли шептал, то ли хрипел, осипший от захвативших его эмоций — Наруто… У меня есть девушка.       — А у меня парень.       Минато отчаянно застонал и, ухватив Узумаки под коленями, стянул его со стола, усаживая на своих бедрах. Их губы вновь соприкоснулись. Обоюдное ощущение греха, мысль об обмане, больно сжимала сердце, но она же заставляла его сопротивляться, биться сильнее, отрицая все нормы и правила, лишь стремясь к тому, чего так желало все эти дни.       Наруто прижался к груди мужчины, обхватывая руками его плечи, желая максимально сократить расстояние между ними. Обнять, раствориться, стать одним целым — все его существо желало уйти от ощущения одиночества, занявшего место украденной памяти. Запах цветов и меда окутывал полностью и голова закружилась. Губы Узумаки заскользили по щеке Намикадзе и к виску, покрывая поцелуями каждый миллиметр его лица. Минато уткнулся носом в изгиб его шеи и от жаркого возбужденного дыхания на коже оставался влажный след. Руки мужчины судорожно сжали ягодицы юноши, отпустили и ловко скользнули под футболку Наруто, невесомо проскользывая вверх, подушечками пересчитывая позвонки, к выпирающим лопаткам, обнимая и гладя горячую спину. Не выдержав этой ласки Узумаки застонал во весь голос, прижимаясь мокрой от слез щекой к скуле Намикадзе.       Минато бросило в дрожь, охваченный почти болезненным возбуждением, но он нашел в себе силы заглянуть в глаза Наруто. Парень сидел на его бедрах, откровенно прижимаясь пахом к его тазу, припухшие от поцелуев губы влажно и призывно блестели, кончики его ушей и скулы трогательно покраснели, дыхание сбилось, стало тяжелым и судорожным, и все же… Его ресницы были мокрыми, а на щеках сухо белели следы от слез. Намикадзе спешно убрал руки, места, прежде согретые теплом его ладоней, как будто заболели от резкого холода, и парень вздрогнул, сильно, почти до боли, сжимая предплечья любовника.       — Что-то не так, Наруто? Мне остановиться?       Узумаки закусил губу, приводя суетящиеся мысли в порядок, еще раз посмотрел на лицо Минато. Встревоженный и нежный взгляд так сильно контрастировал с той жадностью, с которой он терзал губы парня еще мгновение назад. Наруто прижался лбом ко лбу мужчины.       — Все хорошо. Я просто счастлив.       Очень хотелось еще раз ощутить этот жар между ними, желание, подогретое интимным полумраком, но момент был упущен. Намикадзе аккуратно положил руки на талию Узумаки, отодвигая его, внезапно засмущавшись как отсутствия расстояния между ними, так и своей очевидной эрекции.       Наруто положил руку на его щеку.       — Тебе надо поспать. Кажется, с моего появления в твоем доме ты не отдыхал нормально. Хотя… — он твердо провел подушечками больших пальцев по бровям мужчины, словно стремясь разгладить их — Скорее всего сильно дольше…       Минато прижался лицом к раскрытой ладони.       — Уже лет восемь…       Они поднялись к спальням в тишине. Светильник в коридоре остался включенным, но приятный сумрак столовой разительно отличался от ночной беззвездной черноты второго этажа, куда вдоль лестничной стены едва пробивался один-единственный луч. Наруто оглянулся на треугольное пятно света и шагнул в темноту следом за Минато. У самой спальни, ощутив болезненный укол в груди, он перехватил его руку и мягко потянул на себя, еще раз касаясь губ поцелуем. Легко, едва смешивая дыхания, и резко отступил, разворачиваясь и уходя к себе.       Больше всего Узумаки хотел, чтобы сейчас его заперли. Переложить ответственность за свое решение на печать, словно чернила на куске бумаги действительно могли хоть когда-то остановить его. Ему нужно было оправдание, чтобы не делать того, чего так хотело его сердце и его тело. Слова Минато звенели в ушах: «У меня есть девушка», а от собственного ответа хотелось выть. Почему он не отступил в тот же момент? Зачем воспротивился тому, что лежало за этими словами? Откуда он знал, что у него есть партнер, и знал ли вообще? Как он мог сказать это с такой уверенностью? В последнее время Наруто сомневался буквально во всем, раз за разом ожидая от себя все новых и новых сюрпризов. Но… Во всем ли? Парень свернулся клубочком на полу, обхватив плечи руками. Он лежал в его доме, на нем была его одежда, кожа пахла его шампунем. За несколько дней Минато стал не просто частью его жизни, он заполнил болезненную пустоту незнания, оказавшись буквально везде. И в этом Узумаки сомневаться не мог. Растущее внутреннее напряжение, подогретое не желающим уходить возбуждением, дало в голову.       Парень быстро стянул с себя штаны, обхватывая эрегированный член рукой. Он двигал кистью быстро, душа в груди горькие стоны и позволяя себе лишь тяжелые шипящие выдохи сквозь сжатые зубы. На коже, там где к нему прикасался Минато, цветами горели воспоминания. Спина, шея, ноги, руки, лицо. Когда они успели так много? Под сжатыми веками жгло от воспоминаний о жадном поцелуе. Наруто до боли сжал колени, ненавидя себя за то, как охотно раздвинул их, ощутив тепло бедер Намикадзе. Всхлипнув, парень понял, что едва ли получит разрядку, таким способом. Его тело знало и хотело больше и пьянящие фантазии рисовали в воображении картинки того, как он сможет это получить. Ведь это так легко. Ему достаточно прийти. Минато не откажет. Узумаки услышал это в сдавленном голосе, когда оседлал его бедра и прижался к груди. Но нельзя. Вдыхая пыльный травянистый запах татами, Наруто перевернулся на живот, вставая на колени. Уткнулся лбом в сплетение лоз и, закусив губу, с силой протолкнул внутрь себя палец.       Намикадзе медленно закрыл дверь и шум, с которым она скользила по полозьям казался ему оглушающим. Как только она, с глухим стуком, достигла стены, мужчина, едва сдерживая отчаянный стон, сполз вдоль створки и сел на пол, пряча лицо в ладонях. Боль, смущение и сожаление захватили его с головой. Ему было стыдно перед Кушиной, перед Наруто и перед его парнем. Минато не знал этого человека, но от мысли о нем, он начинал задыхаться. Наверняка они были счастливы в отношениях, искренне привязаны друг к другу. Иначе и быть не могло, если парень вспоминал его так быстро. Он помнил любимое имя также ясно, как и свое. Такие глубокие чувства нельзя разрушать мимолетным желанием. Тем более им… Их могли разделять десятки, если не сотни лет. Несколько поколений и множество жизней. Мужчина вспомнил, как позорно попытался прикрыться образом Кушины и до крови закусил ладонь. Это было унизительно и унизительно для них обоих: него самого и его избранницы. Он вспомнил ее не для того, чтобы защитить их отношения, а для того, чтобы не дать себя ранить. Предложил Наруто отступить, тогда как сам не мог от него отказаться.       Минато глубоко и отрывисто дышал, пытаясь успокоиться, хотя и понимал тщетность своих попыток. Такое сильное возбуждение не пройдет само. Нужен душ. Холодный, отрезвляющий, расставляющий все на свои места. Но, чтобы попасть в ванную ему придется пройти мимо комнаты Наруто, а сделать это ему не под силу. Ладони горели от желания вновь прикоснуться к коже парня, все тело требовало еще одного поцелуя. Не того, от которого они оба сбежали в коридоре, а того, что был внизу. Жадного, постыдного, страстного. От мысли, что он сможет еще раз ощутить соленый вкус слез на губах, голова у Намикадзе закружилась.       Мужчина медленно опустил руку, ныряя под резинку трусов и обхватывая член у самого основания. Замер, ощущая странное извращенное наслаждение от растягивания удовольствия. Второй рукой он все еще закрывал себе глаза, находя спасительно утешение в игнорировании окружающего мира. Но у темноты была обратная сторона — осязание и слух обострились. Сенсорское чутье и так давало ему больше информации об окружающем мире, чем были способны уловить органы чувств других людей, но сейчас… Это было что-то абсолютно иное. И в этот момент он услышал тихий стон за стеной. Минато замер. Этот звук было ни с чем не спутать. Там, в густом мраке второй спальни, Наруто ласкал себя также, как это делал сейчас он. Глотая стоны, сквозь стыд и слезы, прячась от всего мира, удовлетворял свое желание. Намикадзе закусил губу и наконец-то позволил руке сделать первое скользящее движение. Дыхание перехватило. Делать это, слушая, как в другой комнате вторит ему Узумаки было безумно приятно. На каждый приглушенный стон он реагировал так сильно, что казалось, кончит в любую минуту. Откинувшись назад, он позволил себе раствориться в фантазии, представляя на месте своей руки ловкие пальцы парня. Его губы. Вслушивался в тихий голос за стеной, мечтая, что однажды заставит его издавать такие звуки и в этот раз не позволит ему утаить ни одного стона. Каждый вздох и всхлип, которые вырвутся из его груди будут принадлежать Минато. Жар охватил тело мужчины и он кончил, услышав, как за стеной, с тяжелым, шипящим выдохом Наруто выплеснул свое семя.