Нарния или Англия?

      И вот, казалось бы, сделал дело — гуляй смело, но нет. Стоило мне, не раздевшись, прилечь на кровать, дабы хоть немного отдохнуть от нагрузки на мои слабые спину и плечи, как тут — бам-бам-бам — Себастьян, собака такая, начал требовательно стучать. Сказал, срочный разговор есть. Вроде бы.       Так мы же недавно совсем разговаривали, раньше сложно было об этом спросить? Ты, сволочь, может быть, дашь мне отдохнуть? Что могло произойти за один жалкий час? Я спать хочу, мне даже думать сложно! — Что за разговор? — промямлила я тихим нетвёрдым голосом.       Усталость валила с ног и делала затруднительным даже издавание звуков, но я всё равно продолжила: — Что тебе нужно?       Немного прочистила горло: — Что тебе нужно, а?!       И тишина. Я не выдержала и проковыляла до двери, чтобы открыть ему, а Себастьян, кажется, только этого и добивался: снова нацепил на себя эту ехидную улыбочку и что-то там мне говорил сладеньким голоском на своём тарабарском. Я готова была взвыть. Говорила ведь мама: «Зачем спрашиваешь, если не слушаешь ответ?». Мам, я честно надеялась, что смогу что-то распознать!       У меня даже чуть слёзы на глаза не навернулись — я совсем не в состоянии понять, что со мной хотят сделать — меня поведут на кухню кушать? В пыточную? Или в спальню чью-нибудь? Я не знаю! Что за срочные разговоры, какие срочные разговоры, почему они вообще со мной разговаривают, если понимают, что я как минимум половину из сказанного не пойму?! Я вообще видеть его не хочу после того, как он украл мою серьгу. Вдруг вторую ещё себе прихватит, сорока-грабительница?       И уж точно не собираюсь после всего этого быть доверчивой и послушной болтуньей. Не хочу выкладывать никакую информацию! Вы ей распорядитесь неправильно.       Я хотела спросить его, где моя серьга — но тут внезапно от страха в голове помутнело, так что всякое желание рисковать своей жизнью было отбито напрочь. Что уже было неудивительно. Сколько раз я чуть не начинала плакать из-за того, что на меня обратил внимание Себастьян?        Кажется, нервов у меня не осталось, а скоро не останется и здоровья. Я окончательно стану зашуганной мышенькой, тихонькой и незаметненькой, и умру я в пыльном уголке, всеми брошенная, прямо как маленький человек в русской литературе.       От мыслей о том, что скоро я в таких условиях совсем сойду с ума, меня отвлёк стук. Ещё один.       О Господи, я совсем ушла в свой мир и не заметила, что что-то произошло. Мы уже куда-то ушли? Мы что, к Сиэлю? Это, наверное, хуже всего того, что я предполагала до этого. Я не выдержу присутствие Себастьяна и Сиэля сразу.       Дверь открылась как назло как раз тогда, когда я поняла, что не справлюсь. Я встала, как вкопанная, пытаясь заставить себя войти, но конечности холодели и отказывались слушаться. На столе лежали мои книги, телефон, портативная зарядка… Я приуменьшала, говоря, что не справлюсь с ними. Сейчас будет полный крах сначала моей личности, а затем и жизни — я без понятия, как мне объяснить, что это такое. Я не уверена, дадут ли мне вообще объясниться, или прервут на середине рассказа, решив, что я патологическая лгунья.       Мне помимо всего вороха испытываемых мною оттенков страха стало ещё и обидно — за несколько дней из головы совсем вылетел тот факт, что при мне что-то было. Как можно быть такой беспечной, попав в настолько экстремальную ситуацию?       Меня затошнило, и из головы моментально вылетели все мысли, поэтому Себастьян заботливо взял меня за ручку и затянул в кабинет, а потом и усадил на стульчик.       Я как рыба вылупилась на свои вещи, пытаясь подобрать слова. Мне очень хотелось бы в этот момент хотя бы вспомнить, как дышать, или хотя бы услышать своё сердце, которое в этот момент будто встало на месте. — Я… Я…       Я посмотрела жалобным взглядом на Сиэля. — Я не знаю, что должна сказать.       Я пыталась снискать какой-то поддержки в виде наводящего вопроса или какой-нибудь фразы, но Сиэль, казалось, сам был растерян от сложившейся ситуации. Я неловко сгребла всё в кучу и начала пытаться объясниться: — Это телефон…       На меня вылупились ещё сильнее. — Что? Я не могу рассказать. Я плохо говорю на английском. Ну… Это просто новый телефон. А ваши телефоны старые. Смотрите.       Я включила телефон и увидела на экране блокировки простенький арт с обнажённой женщиной. Ну, надеюсь, они так и не догадались, как включить его. Сиэль бы, наверное, очень смутился, всё же это век ханжества и сексуальной закрепощённости. А мне хорошо, кого-то это даже отпугивает — люди при мне чуть ли не плевались, когда пытались сунуть руки куда не надо. Хорошую же всё-таки картинку Лиза нарисовала… — Э-э-э… Тут есть… пароль, — Себастьян наклонился, разглядывая, какой графический ключ я ввожу, — Не смотри! Это мой.        Я всё равно машинально разблокировала телефон при нём, надулась, и, наверное, покраснела: уж очень довольным собой он выглядел, проигнорировав мою просьбу. — Это мой! — от возмущения я повысила голос, — Это мой личный телефон!       Вот мразота. Если не отберут на опыты, обязательно поменяю пароль, и не дай Бог кто-то будет сто раз вводить неверный пароль и сотрёт мне все данные! Там же вся моя жизнь… — Я могу позво- Обычно. Обычно я могу позвонить. Сейчас я не могу! — Почему?       Сиэль смотрел на меня большими глазами, как детсадовец, пытающийся выпытать все причинно-следственные связи вселенной у одной воспитательницы. То есть совсем не как человек, который сейчас меня шлёпнуть может.       Хотя это не успокаивало: дети случаются пожёстче взрослых. Сейчас он с интересом это изучит и прибьёт меня. — Э-э-э-э… Э-э-э-э-э… А-а-а-а-а-а-а…       Я с ужасом осознала, что слов-то таких не знаю, как «сеть», «кабель», «линия электропередачи». И в словарях я этих слов не найду, потому что их и не существует-то сейчас наверное. — Ну почему вы не можете разговаривать на русском, я бы всё вам сказала, а тут сиди и выкручивайся, — промямлила я по-русски, с надеждой глядя на всеумеещего дворецкого, — Ты точно не умеешь говорить на русском? Мне кажется, ты врёшь…       А вот последняя фраза меня саму почему-то внезапно осенила и вместе с тем заставила разозлиться. Я широко-широко открыла глаза, ещё агрессивнее начав таращиться на Себастьяна, со всей силы сжала кулаки в попытках подавить эмоцию, потому что мне внезапно в голову пришла мысль, что он всё-таки грёбаный демон. Грёбаные демоны не могут просто так, без уважительной причины не уметь что-то — например, говорить на русском.       Мне кажется, если я назову его старым толстым плешивым хомяком на татарском языке, он всё равно поймёт, что я сказала. Да он наверняка всё это время всё понимал, но молчал в тряпочку. Думают, что я скажу чего-то лишнего на русском однажды. А я сейчас и правда возьму и скажу!..       Тут просто нужно немного правдоподобности! Двухнедельные курсы актёрского мастерства в начальной школе, не подведите, пожалуйста…       Спустя короткий промежуток молчания я медленно выпрямилась, подняла подбородок и начала смотреть в потолок. Я вообще понятия не имела, что говорить, — всего лишь хотела вывести Себастьяна на чистую воду, не заикаясь о том, что я знаю, что он демон.       Глубокий вдох, и… — Хорошо. Допустим, вы меня раскрыли. Я смотрела прямо в глаза Сиэлю, хотя и обращалась к Себастьяну на своём родном языке: — Да, я из будущего. Да, у нас не Российская Империя, а Российская Федерация… У нас вот такие телефоны, но и у вас тоже. А не ловит потому, что я в девятнадцатом веке, а не в своём родном. Но сейчас не об этом… Я о том, что… Эм...       Я оперлась головой о свой кулак и пристально смотрела на пока что безразличное лицо Себастьяна. Надоел. Пойду ва-банк. — Вы нагло скрываете тот факт, что знаете русский язык, Себастьян. Я знаю вас, я немного изучала историю — вы полиглот. Я не могла вот так сказать вам, что знаю об этом, поскольку вы не знали, что я из будущего… Да и я не была до конца уверена, действительно ли попала в прошлое, но сегодня окончательно убедилась, что вы — тот самый Себастьян Михаэлис с портретов…       Господи, только бы он не знал, что будет происходить в будущем! Я же сама не знаю, что в этой вселенной произойдёт через век. Может, антихрист родится? Единственное, что мне остаётся — надеяться, что у демонов нет способа предвидеть события. — Почему же вы до этого так неуверенно спрашивали на русском всю прислугу, включая меня, знаем ли мы этот язык?       Я приподняла брови, глядя на Себастьяна сверху вниз. Сейчас было как-то не до того, чтобы бояться. Я почему-то чувствовала себя так, словно спорю со своей подругой на противную мне тему — голос язвительный, полон сарказма и слегка дрожит от нарастающего раздражения. — Повторюсь, я не была уверена, действительно ли попала в прошлое… Вдруг меня разыгрывают.        Я пожала плечами, очень шумно и глубоко вздохнула — разговоры с Себастьяном такие напряжённые, что во время них я дышу очень нечасто и очень глубоко — и мой голос тут же осел и стал каким-то неуверенным: — И что будете со мной делать? На опыты отдадите? — Будьте уверены, подобного не произойдёт, — успокаивающе промурлыкал он.       Вот это да. Прям какая-то тактика «дальше-ближе». То холодный, то весь такой из себя джентльмен — вежливый и опекающий. Шёл бы он.       Себастьян и Сиэль начали обсуждение между собой. Я уже даже не пыталась слушать, даже не пыталась вести себя хоть немного красиво — просто положила голову на стол и смотрела в стену. Я морально истощилась: мало того, что заставили работать, так ещё и вытянули из меня оставшиеся от меня крохи человечности и благоразумия прямо в то время, когда мне полагался отдых. Вынудили меня выруливать из опасной ситуации, а сейчас ещё и какие-то свои дела обсасывают вместо того, чтоб отвести меня в мою комнату! Я же даже не помню, где она. Хоть бы помогли что ли…       Я уверена, Сиэль тоже хочет спать — вы только посмотрите на время! Он ведь тоже наверняка не баклуши бил весь день — естественно, физическим трудом не занимался, но хотя бы интеллектуальный имел место быть? Не уж то совсем не хочется лечь в кровать? Или думает, раз он весь такой терпеливый, то и я потерплю?       Фиг тебе — моим максимумом раньше было сорок пять минут физкультуры, двадцать из которых я старательно «завязывала шнурки» на скамейке, а вы сегодня заставили меня полстраны отдраить. Я нарочно засну прямо у вас за столом, мне всё равно.       А помогут мне закрытые глаза и всякие фантазии на тему того, что будет со мной дальше: могут принять за ведьму и сжечь; ещё могут отправить в психиатрическую больницу... Может, мне это и вовсе приснилось, и я сейчас на самом деле сплю на кровати в одной комнате с Мейлин?! Я уже ничему не удивлюсь