Fidelity to eternity

«Абонент временно недоступен, перезвоните позже». 

Из телефона слышится монотонный и безразличный автоответчик, что заставляет Сонхуна забеспокоиться еще сильнее. Внутри все бесконтрольно сжимается от паники, словно детектив не чувствовал такого ранее, и что-то неизвестное заглатывает его целиком, погружая в свои объятия страшных мыслей. Каждый автомобильный сигнал, каждый встречный человек казались источником угрозы, как потенциальная опасность, притаившиеся в темноте. Руки чуть дрожали на руле от напряжения, а взгляд беспокойно метался по дороге, ловя каждую мелочь и интерпретируя ее как признак беды. Телефон недоступен, а сообщение было прервано. Это явно не походило на шутку: сам Пак чувствовал, что что-то было не так, и это ощущение было гораздо хуже, чем их недавнее недопонимание с журналистом.  Параллельно, выруливая из района, где жил Джейк, Пак все это время пытался дозвониться до миссис Юн, надеясь, что с ней все в порядке.  В очередной раз слышится одна и та же фраза, от которой в шестой раз Сонхун швырнул телефон на пассажирское кресло с такой силой, что в ответ донесся глухой стук телефона об бардачок.  Хисын за это его бы точно прибил, мельком проносится в голове, ведь за единую царапину на его машине он был готов разорвать любого.  Сосредоточенный и нервный взгляд не отрывается от дороги, а разум пытается составить логическую цепочку из последних событий. Но если быть честным с самим собой, детектив не мог спокойно думать, представляя самые ужасные и страшные сюжеты в голове, от которых становилось еще невыносимее, а дорога казалось куда труднее. Пак путался в поворотах, рассеянно обращая внимание на светофоры и в какие-то моменты на периодические звонки Джейка.  — Вот же… — тихо выругался Пак, ударяя рукой об руль, тем самым почувствовав ответную боль, но уже внутри себя.  Положение Сонхуна нельзя было назвать простым. В неведении он ехал на адрес единственной свидетельницы тяжелого дела, которое не дает покоя уже несколько недель, а журналист, явно не оставлявший его равнодушным, пытается добиться справедливости по отношению к нему. Связав весь этот клубок чертовщины, вдобавок ко всему, Пак страдал который день от не знания того, что происходит с его работой. Его уволят? Вернут на должность вновь? Кто, в конце-концов, возьмется за расследование, кроме него?! Шквал эмоций и мыслей, обрушившихся в один миг, как если бы стена внутри сознания вдруг рухнула, разбивая в щепки последние капли шаткого рассудка. Голова начинает кружиться от обилия слишком быстрых и хаотичных событий, будто множество птиц, пытающихся вырваться из клетки на свободу одновременно. Глаза устало следили за дорогой, руки на руле неконтролируемо дрожали, а сердце билось с бешеным темпом, пытаясь привести в порядок мысли, разбредшиеся в разные стороны. Это было похоже на самый настоящий хаос мыслей внутри… За всю дорогу Пак прокручивал все эти мысли, словно заевшая старая пленка, отражаясь отвратительной головной болью, заставившая слегка нахмуриться, от чего черты лица детектива казались еще более сосредоточенными. А ведь и вправду, Сонхун думал про работу больше, чем про что либо другое, даже самое обыденное и простое в жизни каждого человека.  Проблема его «отношений» вызывала лишь тревогу и преследуемое избегание, как бы сильно Сонхун не хотел оставаться наедине с Джейком.  Пак все равно уйдет первым, оставив после себя лишь рассеянные надежды, которые, возможно, никогда не исполнятся. Прямо сейчас, пока взгляд карих глаз сосредоточились на знакомом переулке, вспоминая и анализируя, Сонхун действовал рассеянно. Давление от непонятного страха опасности не давало ему спокойного счастья, которое было прямо перед носом, обещая тот самый трепет в любящем сердце.  Только хотел ли Сонхун этого?  Намеренно пропустив нужный поворот из-за бесконечного потока мыслей, детектив вновь громко выругался, резко повернув руль в обратную сторону. В ответ послышались недовольные сигналки автомоболей, явно не ожидавшие такой резкой перемены в поведении чужой машины.  Но Сонхуну уже было плевать.  Внешний мир уже не доставлял каких-то переживаний, а лишь сосредоточенность на самом тревожном случае в данный момент.  И если детектив упустит его - вина и совесть будут до конца жизни сжирать его. 

***

Дом предстал как итог всех тревожных опасений: повсюду царил беспорядок, брошенные или разбитые вещи, перевёрнутая мебель. Где-то стеклянно звенело, нарушая тишину, а на стенах виднелись смазные следы, напоминая чем-то следы крови, что сразу же насторожило приход Сонхуна.  Пустота, полностью заполонивший дом, грозилась поглотить каждый угол, тревожно напоминая о недавнем сообщении Миссис Юн. Внутри у детектива сжалось сердце от легкого волнения, глаза прилипли на темные углы, надеясь уловить в них движение, но все оставалось спокойно и непроглядно.  Знакомые полки, диван, портрет с давно убитой семьей напоминало о том дне, когда расследование только начиналось, но теперь это лишь было остаточным воспоминанием.  Когда-то красивая рамка разбилась на многочисленные осколки, потрескавшимся воспоминанием момента прошлого.   Небрежно взглянув вниз и ощутив под ногами хрустящий звук, Сонхуна глубоко пронзил укол вины, оставляя после себя неприятное послевкусие безрезультатности.  Кто эти сектанты? Для чего им нужен был именно Джихун? И сколько бы раз Пак не пытался отвлечься от беды, ходящей поодаль от него, долг работы напоминал ему о том, кем он является на самом деле.  Руки покрепче схватили рукоятку пистолета, пока глаза привыкали к кромешной тьме, дабы быть начеку.  Было ощущение, как кто-то внимательно следит за ним, будто хищник в засаде, готовящийся напасть и растерзать в клочья невинную добычу. «Невидимый взгляд» так и давил своим напряжением, сжимая воздух до удушения, из-за чего детективу с трудом давался каждый шаг.  В голове отчетливо вспомнились те же ощущения из самого дома убитой семьи, словно разум кричал о том, что это не просто совпадение.  Слежка.  Утерянное несколькими неделями от вечных проблем сознание будто погрузилось в мир паранойи, где каждая тень казалась укрытием слежки, а каждый звук в окружающей тишине резало слух, пронзающий шум. Присутствие кого-то невидимого, что внимательно следило за каждым его шагом, словно темная тень, не давало расслабиться ни на секунду. Каждый уголок, каждая комната казалась пристанищем для слежки, подпитывало чувство неприятной тревожности.  Ноги заставили себя сами подняться на второй этаж, не понимая, что к чему. Однако детективный разум лишь надеялся на то, что миссис Юн осталась жива после всего пережитого, отказываясь принимать все пессимистические мысли.  Повсюду темнота и зловещий взгляд чего-то опасного, которое не хотело оставлять  дом в покое. Но Пак продолжал идти медленно, боясь спугнуть давящую тишину, что единственным образом успокаивала его.  — Миссис Юн? — наконец, решился произнести Пак, открыв дверь, крепко прижимая пистолет к себе на случай чего-либо, — Вы здесь?  В ответ обреченно последовало угнетение, что не только беспокоила, но и давила тяжелой тревогой внутри.   Шаг давался с таким трудом, что детективу пришлось делать невероятные усилия, чтобы зайти дальше, напоминающий когда-то недавнюю беседу с единственной свидетельницей.  Пройдя вглубь небольшой комнаты, вероятно, спальни миссис Юн, Пак с профессиональным умением держал на готове оружие, дабы быть начеку.  Тишина не всегда значит хорошо —  и в этом случае фраза идеально описывала положение детектива.  Тусклый свет пронизывался сквозь тонкую вуаль штор, невидимой лазурью ночного света, убаюкивая былую опасность. Тихо и бесшумно, как в ночном море, дом совсем стих, потухая в объятиях бесконечной ночи. Детектив с полной безнадежностью на плечах обыскал последнюю комнату, так и не найдя беззащитную женщину, что безумно нуждалась в помощи, полностью отказавшись от поддержки детективного агентства.  Сонхун не должен был оставлять это просто так.  Он должен был дать полную безопасность человеку, который своими глазами увидел неописуемый кошмар. Человеку, который просто хочет жить в спокойствии свои оставшиеся дни.  Настороженность, плавно сменившаяся на волнение, контролировала разум Сонхуна, не замечая многих битых осколков и препятствий на своем пути.  Совсем в пару метров от него послышался тихий скрип гардеробного шкафа, что Пак не сразу заметил, пока оттуда не донесся тихий и дрожащий  шепот.  — Помогите… — в животном страхе бормотал голос женщины, находясь в своем единственном укрытии от опасностей, — Пожалуйста… Прислушавшись к шепоту, Пак резко развернулся, размеренными шагами двинувшись к большому шкафу. Все эмоции и опасения мгновенно отошли на второй план: надежда, где-то глубоко зарывшаяся под сердцем, пробивала свой путь в свободу и в разум.  Шепот не утихал, словно уже отчаившись на погибель в кромешной тьме, откуда точно нет выхода.  — Миссис Юн?! — не выдержал Пак, обронив пистолет на пол, как только дверца шкафа приоткрылась, и женщина боязливо высунула голову, — Боже мой… Миссис Юн… Детектив подхватил напуганную миссис Юн, помогая ей выбраться из шкафа, заметив ее безудержную дрожь и панику. Под действием жалости и неравнодушия к бедной свидетельнице уже во второй раз, парня чуть не накрыли эмоции с головой, совсем забывая про рабочий кодекс.  — Давайте присядем… Вот так, осторожно, — подбадривал Пак, посадив женщину на ближайший диванчик, — Полиция скоро будет здесь, не переживайте, я с вами. Вы не ранены? Кто это был? Что произошло, Миссис Юн?  От многочисленных вопросов и без того напуганная женщина даже не до конца понимала, что происходит. В почти кромешной тьме ее глаза были полны сдерживаемых слез от неподдельного страха, преследующий ее постоянно. Каждый день, каждый час, каждую минуту и каждую чертову секунду.  В руках была дрожь, пока с ее уст лился бредовый поток слов от шока.  Детектив сразу же понял свою ошибку, не задавая лишних вопросов, лишь бы успокоить пострадавшую и дождаться подмоги.  — Я с вами рядом. Миссис Юн, посмотрите на меня, — мягко начал Сонхун, с болью смотря в пугливые глаза женщины напротив, — Это я, детектив Пак Сонхун. Все будет хорошо, я вам… — Они ограбили весь мой дом, — пустым, совсем потерянным тоном резко ответила миссис Юн, даже не выслушав детектива, — Они хотели убить меня. Они… Они не остановятся, пока не убьют всю нашу семью. Это я виновата… Детектив Пак, я совершила такую глупую ошибку… Стеклянные глаза пустым взглядом искали хоть какую-то надежду на понимание и обрести настоящее спасение вокруг этого непонятного кошмара.  Жалость сдавила на сердце, слушая бредовое бормотание женщины, пережившая столько, что любой бы криминалист нервно курил в сторонке. Сонхун до последнего сдержал эмоции, лишь поддерживая надежный зрительный контакт.  — Вы мне верите? — со слезами на глазах спросила миссис Юн, трясущимися руками перебирая домашнюю кофту.  Пак и слова выдавить не мог, не зная, как вести себя в такой ответственный момент. Не профессиональность в этот момент губила его самого, но сердце изливало другое: сочувствие, растерянность и такой же шок, что только что пережила миссис Юн.   Взгляд, полный сочувствия и желанием помочь, продолжал изучать лицо миссис Юн, в надежде, что она успокоится.  А Сонхун все не отвечал.  — Они скоро убьют меня… — со страхом прошептала женщина, зарываясь пальцами в темные волосы, — Они убьют меня…  «Они, они, они.» Даже думать не нужно было, о ком она говорила с таким неподдельным страхом.  До дрожи в руках от злости и в то же время безвыходного положения Сонхун сжал кулаки, надеясь, что когда-нибудь это дело закончится и не будет преследовать его в самых страшных снах.  А было ли все это явью на самом деле? 

***

На следующий день детектив выглядел разбитым. Всю последующую бессонную ночь он просидел в департаменте вместе с миссис Юн, окончательно удостоверившись, что теперь ее никто не побеспокоит, но Сонхун точно знал, что пока это не закончится, никто из них не будет в полной безопасности.  Новый дом же теперь был полностью под контролем полиции, что теперь вдвойне добавило новой работы. Экспертиза сразу же отправила снимки с места преступления.  Все тоже самое, что Пак видел многократное количество раз, и от этого его чуть ли не начинало тошнить: настолько заученная картинка еще на практике в прошлом повторялась почти каждый день.  С миссис Юн хотели провести допрос сразу же, но женщина даже не смогла понять, куда ее привезли на этот раз.  Ее и без того еле здравый рассудок с трудом держался на плаву, но этот случай окончательно добило ее.  Звуки мигалок, полиция, скорая помощь… Вот так она провела свою ночь, вместо того, чтобы хотя бы еще раз побыть рядом со своей любящей семьей, жестоко убитой 18 ноября.  Сонхун наблюдал за всем этим, оставаясь в сочувствующем молчании и молясь на то, что свидетельница просто будет жить в спокойствии.  Но сейчас это было невозможным и тягостным. Сонхун ничего не мог обещать и точно сказать, когда все это закончится.  Дело идет слишком долго. Грызущее понимание от того, что Сонхун ничего не может сделать и придвинуться хотя бы на шаг ближе к завершению, невыносимо съедало.  Каждый день, будь он дома, не важно где, его повсюду преследовала эта мысль.  Внутренний конфликт, или бог знает, как это многие называют, не оставлял парня в покое, даже будучи отстраненным от дела. И похоже, что точно не временно.  Детектив это понял по поведению Хисына.  Напарник даже не беспокоился о их малом наличии улик, ссылаясь на то, что сектанты сами попадутся в лапы полиции, как это было когда-то. Хисын хотел решить все быстро и просто, потихоньку замяв дело, а успеет ли официально вернуться Сонхун до этого момента, это уже никого не волновало. Звание «главного детектива» теперь было в руках у Ли. Все то, что ранее было у Сонхуна, теперь перешло к его напарнику. Точнее, прошу простить, к главному детективу Ли. Официального подтверждения не было.  Детектив не мог постоянно скрытно сидеть в офисе, а затем появиться из неоткуда как герой-невидимка со всеми доказательствами. Неожиданный хэппи энд, все жили долго и счастливо.  Не в этой жизни.  Ему нужна была та стабильность, на которую он бы смог положиться как раньше, без страха оказаться под ударом собственной команды, которая плевать хотела на какие-то доказательства.  И что, доказывать того, чего попросту больше нет?  Здесь он даже не винит в этом Джейка, переосмыслив все после их вчерашней беседы, оборвавшаяся так неожиданно, что оставила после себя много недосказанности.  Размытые подозрения фальшивого образа журналиста потихоньку стирались, но интуиция упрямо держала Сонхуна в напряжении. Детективу было по горло достаточно того, что о нем думают. Сдаст коллегу в придуманных обвинениях, помешанный на этой чертовой работе, везде найдет какие-то зацепки и прикопается к деталям… Но на то и он был главным.  Главным.  В голове у Пака пробегает мысли: «А куда это все пропало?», «Все, что я так долго добивался, исчезло?» Двух вопросов достаточно, чтобы мозг сыграл злую шутку, напоминая о наставнике и его леденящие душу слова, которые никогда не оставят Сонхуна в покое:

« — Я вижу, что ваши навыки совсем на нуле.»

Последние три слова совсем проносятся громким эхом, от чего голова начинает трещать. Эти слова всегда били по самолюбию детектива, прямо наровясь найти ошибки и недостатки в своих умениях.  А если и вправду навыки Сонхуна были не достаточны для того, чтобы вести это дело, и стоит оставить дело кому-то более… Опытному?  Но руки не опускаются сами по себе, если не подавить стремления.  И пока Пак не смеет опустить руки, никто не посмеет это сделать за него.  Не в его смену.  Обдумывая все пережитое со вчерашнего вечера по сегодняшнее утро, Пак был словно в трансе, как будто сам прожил трагедию семьи Лим. Одни отрывки воспоминаний мелькали перед глазами, вспоминая лишь ужас, от которого почти невозможно отвлечься. Мозг будто специально давил на больное, не давая сосредоточиться и вникать в работу.  Вот Сонхун повернет в знакомый перекресток, и тут же всплывает вчерашняя картинка из памяти, а далее как старая кинопленка: кадр за кадром, но такие обрывистые, что глаза мозолит… В итоге детектив доходит до пункта назначения, итог его мыслей: злосчастный бар, который в своей практике он не забудет никогда.  Почему именно здесь и сейчас? Почему именно бар? Пак не знал.  Он не знал, почему идет туда и что ему там делать. Однако было кое-что незаконченное, что Сонхун хотел узнать подробнее раз и навсегда.  В последний раз его визит здесь оказался печальным, но благо с хорошим концом. С того раза детектив так и не понял, что ему подмешали в коктейль, боясь даже думать про психотропные препараты или бог знает, чего тут хватает. А ведь Джейк не зря говорил. 

« — Не боишься, что тебе могли что-нибудь подсыпать?»

Злосчастная физиономия Джейка с его улыбкой и этой фразой резко вспыхивает в памяти, ослепительной вспышкой перекрывая все вчерашние кошмары. От воспоминаний Пак не смог сдвинуться дальше, стоя как вкопанный за поворотом к бару, пока его интересная кинопленка разворачивалась большими сюжетами в голове, поток которой, остановить было нельзя.  Образ их рабочих отношений с журналистом медленно исчезают, предоставляя возможность лелеять и наслаждаться теми мимолетными моментами, которые они разделяли. И все же сердце Сонхуна чувствовало неподдельный трепет, сопровождаемый легким волнением от фантомных касаний.  Отвлекаться было нельзя, детектив понимал это, но будь он проклят Шим Джеюн, от него было невозможно избавиться.  Пак был готов просто сдаться в его руках, крепко обняв и никогда не отпуская, забыв навсегда их недопонимания, лишь бы это все закончилось. Но так просто никогда не бывает.  И это било в самое сердце, не отпуская долгое, мучительное время.  Тонко, почти незаметно, словно тень в ночи, оставляя за собой куча вопросов. Ватными ногами Пак прошел дальше, окунаясь в просторы глубокого и темного криминала, откуда люди больше не выходят прежними. Музыка била по ушам, заставляя непроизвольно нахмуриться, пока другие посетители бара, если это место можно таковым назвать, беззаботно проводили время, напиваясь до беспамятства, и далее оказывались непонятно где. Как это чуть и не произошло с самим Сонхуном. От одного воспоминания, что с ним здесь могло случиться, если бы не Джейк, бросила его в холодную дрожь.  Взгляд внимательно следил за каждым лицом, похожее на то, которое Пак привык видеть у себя дома под приглушенным светом прикроватной лампы. Когда эти карие глаза всегда обеспокоено смотрели на него, вновь замечая признаки усталости, от которых Сонхун никогда не избавиться.  Но его не было.  Детектив не видел ни одного, кто бы мог быть похожим. Ни у кого не были такие же мягкие черты лица, как у Джейка, всякий раз, когда Пак просто мельком смотрел на него. Это была его особенность. Изюминка, которую Сонхун запомнил навсегда в своей памяти и хранит с теплотой на душе.  Журналист был очень нужен. Детектив стыдливо признается себе внутри, что не может постоянно убегать от него, делая вид, что ему все равно.  Сонхун сильно нуждался в нем. И если бы сам Джеюн знал о том, что на самом деле Пак питал к нему, тот бы рассказал всю правду.  От любимых нет секретов.  — Эй, а я тебя припоминаю, — незнакомец за барной стойкой обратился к Сонхуну, заставив его отвлечься от мыслей, когда тот намеревался сесть, — Тебе тоже самое?  Пак настороженно осматривается, скованными движениями садясь за одиночный барный стул, взглянув на бармена стойким и внимательным взглядом. Бармен выглядел не особо приятным собеседником: кривая усмешка, наполненная ядом, как будто снова намеревается отравить детектива. Глаза сверкали опасным огоньком без единого намека на доброжелательность.  — Нет, спасибо, — наотрез отказался Сонхун, выдерживая взгляд бармена, — Я по делу.  В ответ Пак получает тихий смех, перерастающий в дьявольскую насмешку, от которой становится не по себе. Бармен качает головой, позабавленный таким поведением детектива, и от скуки начинает тереть винные бокалы, но не прерывает беседу с Сонхуном.  — По делу… — повторяет парень, словно смакуя слово на вкус, — А где же тогда твой дружок? — спрашивает он, поднимая бровь, от чего на его лбу Пак разглядывает морщины, — Шим Джеюн или как его теперь называют… Джейк, верно? Не хило так он поднялся в моих глазах… Даже порой хочу врезать, сучонок.  Бармен хрипло смеется, крепко сжимая бокал, представляя собственную месть, пока в этот момент Сонхун нахмуренным взглядом смотрит на него, узнавая что-то не самое светлое о Джеюне.  Слова парня не оставили детектива в покое, а любопытство взяло вверх.  — О чем ты? — Пак полностью подключает свой интерес в разговор, пытаясь звучать не слишком напористым, дабы узнать больше информации.  — Джеюн был самым настоящим подонком, сколько его помню, — грубо отозвался парень с громким стуком поставив бокал, и наклонился к Сонхуну, сверля его взглядом, — Но этот черт умеет договариваться. Даже в твоем случае. Он знает о тебе то, что ты не смеешь догадываться о себе сам, — грубо ткнув в грудь Сонхуна, тот слегка отшатнулся, держась за стойку, — Ему просто повезло, что его задницу каждый раз покрывали, и он вышел сухим из воды. Теперь Шим Джеюн - наилучший журналист в Сеуле! Да чтоб я так жил, блять! Так и передай этому придурку, что в следующий раз я разобью об его голову все эти чертовы бокалы, которые вынужден каждый день тереть по его вине, мать его!  С разъяренным дыханием бармен отстраняется, сохраняя свой леденящий душу взгляд, полный ненависти и желания отомстить журналисту.  Но Пак стойко выдерживает обрушившуюся на него тираду гнева, лишь нахмурив сосредоточенно брови.  — Боюсь огорчить, но не передам, — ответил детектив почти с безразличным тоном, вызвав у бармена удивленный взгляд, — Говоришь, его покрывали? По какому поводу?  Едва бармен хотел уже подчистую выдать Джейка, он неожиданно покосился на парня в капюшоне, ловко маневрируя через всю толпу к барной стойке.  Бармен слегка осекается и замолкает, от чего Сонхун нахмурил брови, даже не видя, что происходит вне поле его зрения.  Единственное, что, наконец, привело его в чувства, был тяжелый удар в плечо, пронзающий насквозь. Пак ошарашено посмотрел на виновника и стиснул зубы, скорее даже не от боли, а от неожиданности. Но едва ли незнакомец скрывается с места «мелкого» преступления, Пак успевает уловить его походку. Быструю, но ловкую, при этом умело смешиваясь с толпой.  Сонхун точно не ошибся: это был тот самый парень, который следил за ним еще в центре психологической помощи.  Черная кожаная куртка поверх серой толстовки и черная кепка на голове,  скрывая глаза от любопытных зевак.  Боль мгновенно пропадает, а все мысли Сонхуна переключились на цель, которая отдалялась с каждой секундой. Почти неуклюже он встал со своего места, не попрощавшись с барменом, который тоже потерял к нему интерес. Их бессмысленный разговор дал только очередные подозрения, от которых Сонхун старался избавляться, но все бестолку. Будто сама судьба намекает, что он вынужден страдать от личного «я». Не думая совершенно, парень действует лишь навыками, не отрывая глаз от цели.  Внутри неясно вскипал страх и гнев на преступников, которые ловко обводили его вокруг пальца.  Цель Сонхуна была ясна: сделать все, чтобы поймать хотя бы одного из этих ублюдков. Но откуда он мог знать, что это был именно сектант, а не рандомный психопат, следивший за ним?  Детектив и сам не понимал.  От этих мыслей его шаги ускорились, а странный парень походу почувствовал за собой погоню, резко выбегая прямо к выходу из бара.  Тихо выругавшись, Сонхун мгновенно сорвался с места, как преследующий хищник, бросившийся за добычей.  — Стоять! — выкрикивает детектив, мгновенно выхватывая из заднего кармана брюк пневмат, но преступника это не останавливает ни на секунду, что заставляет еще больше отчаяться, — Не остановишься - начну стрелять!  Пак был пустозвоном для ловкого незнакомца, маневрируя по неизвестным и грязным перекресткам. Но останавливаться было поздно, упрямство упорно давило на все тело, пока дыхание сбивалось до боли в горле. Перед глазами мелькали все воспоминания расследования, вспоминая, как много раз Сонхун обложался и подвел самого себя. Сколько раз он безнадежно надеялся на что-то лучшее, на найденные улики или хотя бы на помощь от других сотрудников в этом деле. Но ничего из этого не было. От наболевших чувств адреналин в крови вскочил за считанные секунды, и Пак, не останавливаясь на передышку, помчался дальше за своей единственной целью, которую он не должен был упустить.  Не сегодня.  И не в его смену.  Предупреждать было бесполезно, детектив уже это понял в самом начале погони, действуя лишь только по следуемому протоколу ради приличия. Но в данный момент, полностью концентрируясь, Пак не обращал внимания ни на какие внешние факторы, ловко хватая пневмат снова, и выстрелил один раз почти рядом с виновником, но тот резко свернул влево, скрываясь за кирпичным зданием в очередном переулке.  Это была еще не одна попытка, и Сонхун точно знал, что отыграется в полной мере. Сектанты, выставляющие себя господством этого криминального мира, забыли о важном: прошлое помнит все и накажет каждого.  Справедливость будет на первом месте, как и всегда. Так думал Сонхун до тех пор, пока в долю секунды не увидел, что подозреваемый выхватил свой револьвер и, резко обернувшись, чуть ли не выстрелил в детектива в лоб. В одно мгновение вся жизнь могла пролететь перед глазами, если бы не отточенная ловкость. Пак быстро увернулся, восстанавливая дыхание не только от бега, но и от шока.  Где-то вблизи послышался звон битого стекла: туда, куда прилетела пуля, острым звоном пронзив тишину.  В это же время парень в капюшоне не терял времени, удирая ноги как можно быстрее, но детектив не оставит все так просто. Дело должно быть раскрытым.  С глубоким вздохом Пак набирает в полную меру все свои силы и бежит вновь, крепко держа в руках пневмат. Дрожащие руки от бега не давали сконцентрироваться, детектив все не мог выстрелить, на что он несвязно выругался, ведь цель не собиралась так просто сдаться, и на этом можно было бы расслабиться. Цель играла по своим правилам, о которых Пак мог только догадываться. Но времени на мысли катастрофически не хватало, бесчисленный поток был прерван оглушительным выстрелом.  От страха за жизнь дыхание будто бы распирало все легкие и прожгло горло так, что стало мерзко и больно. Малейшая оплошность, но в то же время спасение от участи: Пак не рассчитал скорость и со всей силы влетел в стену на очередном повороте.  На этот раз пуля опять едва не задела Сонхуна, но, не учтив внешние препятствия, парень чуть не лишился жизни, не обращая внимание ни на что другое, как на типа из чертового бара. И стоило ведь только отвлечься… Сама случайность происходящего громко и ясно давала понять, что не в этот раз и не сегодня.  Пока Пак ничего не знает.  Остановившись на секунду, дабы перевести дыхание и прийти в себя от недавнего потрясения, Пак провожает ненавистным взглядом убегающего подонка, поспешивший слиться с толпой и сбежать в бесконечные туннели метро, поглощающие весь свет с улицы.  Детектив должен был бежать дальше, должен был знать, что он не сможет так легко догнать нужную цель, но ирония в этот момент пронзила больше всего: он был у него в руках и даже не смог задержать прямо на месте. Упрямство борется до последнего, не уступая ни единому шансу смирению. Все не должно было так заканчиваться.  Глаза мечутся, как у безумца, который не смог реализовать все собственные ожидания. А тело тоже не молчит, дрожа от страха, но больше всего от вины.  Подозреваемый вновь сбежал, оставляя по своему следу лишь невидимые насмешки, ловко скрываясь от невнимательных глаз детектива. 

« — Я вижу, что ваши навыки совсем на нуле.»

« — Иди лучше отдохни, тебе будет лучше.»

« — Но ты сам то себе помоги для начала. Когда ты в последний раз нормально спал, извини меня? А что насчет твоего здоровья, морального состояния?»

« — Понимаешь, насколько это большой риск? Ты буквально идешь против всего, это опасно.»

« — Все же ты дома для того, чтобы отдохнуть от дела, а не наоборот, мучать себя бесконечными расследованиями. Для этого у тебя есть мы.»

Пытаясь вытащить безудержные воспоминания всего услышанного, Пак крепко зарывается рукой в волосы, растрепывая их небрежным движением.  В момент Сонхуна резко пронзает странное чувство дежавю, как если бы прошлое вдруг вернулось и наполнило его тревогой. Окружающий переулок теперь начал казаться незнакомым и одновременно слишком знакомым, как тонкая граница между реальностью и сонмом плохих воспоминаний. Весь мир вдруг сузился в единую точку, где прошлое пыталось пробраться в настоящее.  Почти тот же самый асфальт, дыхание никак не восстанавливается, хочется вновь просто сесть и сдаться. Ожидать, пока все само наладится или же дело забудется.  Тело дрожит, но слезы не льются, как тогда.  Вместо этого Пак ощущает пронзительный удар в совесть, словно он предал сам себя за все свои ожидания и планы, невыполнимые должным образом, как должно быть в протоколе. С глухим стуком детектив обессилено садиться на холодный асфальт, упираясь в твердью и черствую стену здания, бесшумно оставаясь обнадеживающей опорой на это время.  Пак понятия не имел, что будет дальше, что будет завтра, и когда он сможет, наконец, закрыть дело, чтобы жить в полном спокойствии, не страдая от призрачных воспоминаний прошлого.  Прошлое душило его так сильно, что и вовсе заполонили разум детектива, убивая все его настоящее, так же, как и ненадежное будущее.