Мандарины с косточками

Звон форфора чашки об стенки которой билась железная ложка, долбили по ушам отдавая в мозг, но ни один мускул на лице Максима не дергался. Он лишь сидел на табуретке облокотившись спиной к стене и смотрел в одну точку, будто был вообще не в этой вселенной, но из транса вывел звук чашки которую поставили на стол. — Не знаю, как ты себе делаешь, но надеюсь, нормально... — Даня говорил это очень странно, совсем непривычным голосом. — Все нормально? — такой странный голос друга не мог не смутить брюнета. — Нормально? Ты буквально только, что закатил истерику, ты думаешь у меня все нормально? — с придыханием говорил рыжий, нервно усмехаясь практически после каждого слова. — Прости... я правда не хотел чтобы так получилось... — вина вдруг окутала его тело, обматала будто колючей проволокой вокруг головы. — Нет, не в этом дело... просто я правда переживаю за тебя. — Кашин положил руку на опущенную голову приятеля, зарывшись пальцами в его кудрях. — И ты молодец, что сказал мне, слышишь? — добавил рыжий, чуть взъерошив его волосы. В ответ Тарасенко лишь кивнул не поднимая головы. Даня сел на стул рядом и смотрел на своего приятеля, в груди было тесно, очень тесно, хотелось сжать эту кудрявую макушку в своих объятиях и чтобы все невзгоды мира отступили, чтобы этот очкастый человечек больше никогда не плакал. От сильных эмоций дыхание Кашина участилось, а глаза намокли. Грусть витавшая в воздухе только сгущалась с наступлением темноты, парни за весь день практически не разговаривали, но и заниматься какими-то делами было невозможно. Оба друга чувствовали, что-то, какую-то тесноту внутри груди, будто бешенная птица бьётся в клетке, в грудной клетке. От переизбытка эмоций Максима уже клонило в сон, он протирал глаза и даже пару раз зевнул, а Даня который не сводил с него взгляд конечно же это заметил. — Ложиться будешь? — встав с дивана, подошёл к шкафу. — Да, наверное буду, устал. — очередной раз потерев переносицу ответил брюнет. Рыжий подошёл к приятелю и протянул ему одежду. — Раз у тебя ничего нет переодеться, одень мои вещи, ты в них конечно утонешь, но хотя бы так. — с трепетом в голосе и нежностью в глазах пробормотал Кашин. — Оу, да... спасибо. — Тарасенко взял одежду и ушёл в ванную, чтобы переодеться и заодно умыться. За это время Данила успел расправить кровать и уже ждал приятеля сидя на диване в предвкушении, ему было интересно, как его одежда будет выглядеть на приятеле. И вот заветные шаги и брюнет зашёл в футболке которая выглядела на нём как парус и шорты которые были туго завязаны, на поясе, чтобы они не спали. Такой вид еще сильнее выделил худобу парня, что внезапно очень сильно умилило рыжего, от чего тот сильно покраснел и даже отвернулся. Не поняв реакцию друга, Тарасенко просто молча улегся на диване, укрывшись одеялом. Немного отойдя от непредвиденного смущения, старший встал с дивана и посмотрев на друга подошёл к выключателю и выключил свет встав на пороге. — Ты не будешь ложиться? — чуть привстав и посмотрев на освещенный силуэт в дверном проёме сказал Макс. — Попозже, а ты спи, спи. — Ладно, спокойной ночи. — снова лег удобнее и уже закрыв глаза сказал брюнет. — Спокойной ночи, сладкий.... снов, сладких снов. — еще более смущённый, Даня вышел из комнаты прикрыв двери за собой. Вся накопившаяся усталость быстро вырубила младшего и тот даже не успев подумать о чем либо, уснул. Кашин, оперевшись спиной о стену сидел на маленькой кухне, которую освещала единственная лампочка, отдававшая желтизной. Рыжий редко рефлексировал, он редко давал волю мыслям, но сейчас его голова гудела от переизбытка чувств и мыслей, в груди болезненно-приятно сжималось при одной только мысли о Максе. Он думал, много думал. Правильно ли это все? Нужно ли продолжать? Данила прекрасно осознавал, что Макс никуда с ним не уйдёт, что он лишь тянет его на дно с иллюзией безопасности. Там, на глубине, не может быть света, не может. Но Даня четко знал и точно убедил себя в одном: "Он мой, не отпущу его больше." *** Парни договорились о том, что Макс поживёт у Дани неопределённое время. Несколько раз, после пар, они заходили к брюнету в квартиру, пока его мамы нет дома, чтобы взять какие-то нужные вещи. Досуг парни проводили превосходно, ходили на пары (с нюансами, конечно), все так же продолжали свои похождения, тусовки и прочие "прелести" жизни. В общем жизнь Максима катилась вниз, словно на американских горках, быстро и стремительно, весело, но что будет в конце? Но конечно, моральная подавленность никуда не делась, случались неоднократные срывы посреди ночи, в основном только ночью. С каждым днём становилось все хуже, что приводило вме к большему и большему отрыву, больше курения, больше бухла, больше тусовок, больше. Это лишь усубляло ситуацию. И вот казалось бы очередной день тусовки, но нет, парни договорились, что сегодня они в этот день отдохнут. Но неожиданно к Дане наведываются его давние друзья с родного города и не отметить приезд лучший друзей было бы наказанием. Тарасенко вошёл в положение и не стал возражать, но пить в этот день он все же не стал.А вот Даня... он же наоборот пил как не в себя, и вел себя совсем не так, каким брюнет его привык видеть. И вот самый разгар тусовки, громкая музыка, смех и разговоры. Тарасенко сидел на кухне, музыку слышно приглушенно, глаза уже слипались, время уже три часа ночи, но рыжий и его друзья даже не собирались заканчивать своё веселье. Состояние было паршивое, в душе было ужасно... просто ужасно, мысли уже путались от множества бессонных ночей, но тревожить Даню совсем не хотелось. Просидев так ещё около получаса, терпеть больше было невозможно, парень встал со стула и побрёл в комнату, музыка чуть ли не оглушила Тарасенко. Он подошёл к приятелю, который стоял к нему спиной, он о чем-то спорил со своим приятелем. Максим робко потыкал друга в спину, чтобы тот обратил на него внимание. — Дань... Сначала рыжий просто отмахнулся, даже не повернувшись. Макс решил, что он просто не понял, и продолжил уже сильнее тыкать его в спину и звать чуть громче. Данила развернулся очень резко. — Да заебал! Звук... что это был за звук? Ударил. Он его ударил. По щеке. С размаха. Даня будто в момент протрезвел, как только увидел, что Макс стоит перед ним, с отвёрнутой головой, которая осталась в таком положении после удара. — О боже... Кашин моментально обнял приятеля, чуть поглаживая по щеке. — Прости, прости, прости, прости, прости, Макс... Прости меня, я... я не знаю, что на меня нашло... Слышишь? Прости, слышишь? Но он уже ничего не слышал. Вновь крики, вновь звон посуды, вновь плачь. Детский плачь. Маленький мальчик сидит под столом и плачет, тихо плачет, он боится, боится, что его услышат. Крик женщины, который донесся с кухни послужил сигналом вылезти из под стола. Маленькие ножки быстро привели мальчика в коридор и дверной проём вел на кухню. Мама и папа, осколки на полу, мама держится за гарнитур чтобы не упасть от сильного удара, отец стоит перед ней. — Папа не надо! — крик из уст мальчика вырывается сам по себе, сквозь рыдания и дрожь во всем теле. Услышав слова сына, отец несколькими большими шагами добрался до сына. — Хватит уже ныть! — зарываясь чуть ли не на рык, мужчина приблизился к лицу мальчика. — Хватить ныть, как баба! Крик отца лишь усилил слёзы мальчика, от чего отец который был на грани срыва сделал это. Ударил. Он его ударил. Кулаком. Своего сына. Маленького мальчика. Он лежал на полу, он больше не плакал, будто даже не дышал, в его голове наступила абсолютная ясность, он на всю свою жизнь запомнил эти слова: "ХВАТИТ НЫТЬ" *** Все крепче сжимая друга в объятиях Даня успел проклясть себя сотню раз, Макс все не приходил в себя, лишь смотрел в одну точку и трясся. Один из приятелей рыжего подошёл к нему. — Эй, ну что вы там? — сказано это было без капли какого-то сожаления или грусти. — Идите нахуй. — тихо произнёс Кашин. — Чё? — с явным наездом переспросил парень. — Я СКАЗАЛ СЪЕБИТЕ НАХУЙ! — все так же не поворачиваясь к ним крикнул рыжий, крепче прижав к себе приятеля. Друзья, даже немного испугались, но потом махнули рукой и стали уходить. — Да пошёл ты... Дверь хлопнула, они ушли. Вдвоём в квартире, вокруг разбросан мусор, музыка все так же продолжала играть, хоть уже и тихо, Кашин продолжал обнимать своего кудрявого приятеля и думать, много думать, снова. *** (DEAD BLONDE - Чуства-пропаганда) Я нарушила закон, я попала на любовь Чтобы больше не нашёл меняла сотни адресов Миллионы тысяч раз обещала, что уйду Я сама не понимала, я была будто в бреду Ты опять не дал уйти, снова двери на замки Твои руки под футболкой - расширяются зрачки Наконец-то мы вдвоём в синтетическом раю Каждый раз как будто первый - я тебя не узнаю Ты знаешь - это не больно Ты знаешь - это серьёзно Я просто так и хотела - быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - нам уже поздно Ты знаешь - просто так надо И снова мы потеряли Наши чувства - пропаганда Ты знаешь - это не больно Ты знаешь - это серьёзно Я просто так и хотела - быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - нам уже поздно Ты знаешь - просто так надо И снова мы потеряли Наши чувства - пропаганда Эндорфины на нуле, алкоголь не веселит Ну и что, что нету сердца, зато больше не болит Я же знаю, что ты прав, это даже не любовь Мы побили все рекорды -худшая из катастроф Удержаться не могу, я с тобою улечу По-другому не умею, по-другому не хочу Кто-то всё решил за нас, оборвали провода Если встретимся на час, то останемся навсегда Ты знаешь - это не больно Ты знаешь - это серьёзно Я просто так и хотела - быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - нам уже поздно Ты знаешь - просто так надо И снова мы потеряли Наши чувства - пропаганда Ты знаешь - это не больно Ты знаешь - это серьёзно Я просто так и хотела - быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - нам уже поздно Ты знаешь - просто так надо И снова мы потеряли Наши чувства - пропаганда Ты знаешь - мне не больно Ты знаешь - всё серьёзно Я просто так хотела быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - уже поздно Ты знаешь - нам так надо Мы снова потеряли Наши чувства - пропаганда Ты знаешь - это не больно Ты знаешь - это серьёзно Я просто так и хотела - быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - нам уже поздно Ты знаешь - просто так надо И снова мы потеряли Наши чувства - пропаганда Ты знаешь - мне не больно Ты знаешь - всё серьёзно Я просто так хотела быть с тобою слишком взрослой Ты знаешь - уже поздно Ты знаешь - нам так надо Мы снова потеряли Наши чувства - пропаганда *** Уснув на руках парня, Макс даже не заметил как оказался на кровати. Проснулся он от странных звуков исходящих из туалета, звуки были слишком странные, поэтому несмотря даже на ватные ноги брюнет решил подойти к туалету. Он легонько постучал. — Дань? Все нормально? — голос был испуганным, по звукам можно было понять, что Даню тошнит. Удивившись голосу друга за дверью, рыжий немного откашлялся прежде чем ответить. — Кхм, да все нормально, ты уже не спишь? — все так же вставая с пола перед туалетом. — Точно все хорошо? Ты себя нормально чувствуешь? — не отвечая на вопрос приятеля продолжал Тарасенко. — Да, да, все прекрасно, я сейчас выйду, ты выспался? — Да... да, наверное... — заметив, что рыжий что-то не договаривает он запереживал сильнее, но удивился, что Даня говорит так легко, брюнета редко тошнило, но когда это происходило, ему было ужасно плохо и он бы явно не смог так легко отвечать на вопросы даже если бы постарался. "Неужели его так часто тошнит?" С этими мыслями, младший прошел на кухню, включив чайник и сев за стол. Еще до того как чайник закипел, рыжий зашёл на кухню, лицо его было самым обыкновенным, он даже немного улыбался, это еще сильнее озадачила Тарасенко. Поэтому когда Кашин сел за стол, тот повернулся к нему и все же спросил. — Тебя же тошнило, да? Почему ты такой... спокойный? — Макс боялся надавить на друга, будто чувствовал, что эта тема далеко не самая приятная для него. — Ну да... а каким я должен быть? — еще сильнее усмехнувшись, посмотрел на парня. — Тебя часто тошнит? — уже более настырно спросил брюнет. — С чего ты взял? — улыбка уже не казалась такой искренней. — Дань, люди которых не часто тошнит, так легко на это не реагируют, рассказывай. — Макс, мне нечего рассказывать, просто... много калорий. — уже без какой либо улыбки ответил рыжий. — Много калорий? Ты же не ел ничего толком, а если ты считаешь, что сухарики это много калорий, то это бред! — Макс уже разозлился и говорил, уже напрямую. — Любовь. Любовь, знаешь ли, вещь калорийная. Все встало на свои места. Точно. Определённо точно.