Мандарины с косточками

Чем ближе парни подходили к дому Данилы, тем более серой и меланхоличной становилась местность вокруг. Серые панельные дома возвышались над головами, а все деревья здесь уже были без листьев и даже небо над головой будто стало пасмурным. На балконах можно было увидеть пару человек, которые курили сигареты, вид лишь дополнял депрессию округи. Всё это напомнило Максу его детство, родной город, но не теплые и радостные дни проведённые с любимыми людьми, а... не самые лучшие моменты из его жизни. Оглядывая окрестности брюнет кинул взгляд на лицо рыжего, он был очень хмурым, было ясно, что нахождение здесь - не самое любимое его времяпровождение, а может его тоже нахлынули воспоминания? Как бы то ни было, нарушать молчание никому из парней не хотелось. Когда они наконец подошли к нужному подъезду, Кашин встал в 10 метрах от двери и взял младшего за рукав пододвинул к себе и стоял неподвижно. Тарасенко лишь вопросительно посмотрел на его лицо. Тот стоял ровно, будто чего-то ожидая. Как вдруг из-за спины раздался хриплый, прокуренный мужской голос: — Кашин! Даня закрыл глаза, и выдохнул через нос. Огибая их, перед лицом старшего встал мужчина, на вид сложно было сказать сколько ему лет, может и 30, а может и все 50. Небритое, неопрятное, перекошенное лицо, грязная и порванная в некоторых местах одежда и кривые, жёлтые от сигарет зубы, не создавали впечатление хорошего человека. — Ты когда долг то вернёшь? — пошатнувшись на месте и неуклюже положив руку на плечо рыжего сказал мужчина. Даня резко достал кошелёк из кармана и вытащив сторублёвую купюру из бумажника, взял руку мужика которая лежала на его плече и грубо положил в его ладонь купюру. — Ну вот, это по нашему — криво улыбнулся и положил купюру во внутренний карман темно-синей, грязной куртки. Когда мужчина улыбается, его кривые и пожелтевшие от частого курения зубы оголяются, не самое приятное зрелище, но увидев эти зубы можно сразу понять, что это за человек, какая у него душа, а душа то у него такая же - жёлтая и прокуренная. Когда мужчина положил купюру в карман, то похлопал по нему с внешней стороны и его взгляд упал на Максима, взгляд был удивлённым, будто он его только что увидел. — А это твой друг? — все так же криво улыбнулся и потянул руку к брюнету. Даня резко и сильно схватил запястье мужчины. — Не трогай его. — он сказал это очень сурово и злобно, что Макс даже немного испугался, такого тона он еще не слышал от своего друга — Я тебе деньги дал? Дал. Тогда и съебался отсюда. — с силой оттолкнул руку мужика. Тот немного потряхивая рукой и сделав пару шагов назад, жалобно сказал — Злой ты человек, Кашин. — и стал удаляться. Даня проводил его убийственным взглядом и чуть подоткнул Макса к подъезду — Пойдём. Кашин ключом от домофона открыл железную дверь в подъезд и рукой махнул во внутрь, приглашая Макса зайти — Нам на третий — говоря все еще холодно и грубо. Младший совсем слегка кивнул и прошёл в подъезд, а за ним и Данила. Пока парни поднимались на этаж по грязной серой лестнице, по бокам окрашенной зелёной краской, Макса не отпускал один вопрос, который он задал приятелю — Ты брал деньги у этого человека? — с ноткой беспокойства и грусти сказал он. — Нет. — коротко и холодно ответил Кашин. — А про какой долг он тогда говорил? — Нет никакого долга, просто есть люди с которыми лучше не спорить, понимаешь? — уже чуть мягче, и даже с ноткой опасения сказал рыжий. Брюнет сначала немного удивился, но понял про, что говорил его друг,поэтому просто промолчал. В воздухе чувствовалось напряжение, Кашин явно не хотел этой встречи, ему точно было не по себе. Когда парни наконец дошли до входной двери, рыжий достал ключи из кармана и немного нагнувшись стал открывать дверь. Младший стоял у него за спиной и наблюдая за приятелем, он только сейчас заметил какая у него широкая спина, это почему то... успокаивает? Вставив ключ не той стороной Данила выругнулся себе под нос и вставил его нужной стороной, открывая дверь и пропуская Максима внутрь. Как только дверь распахнулась, в нос ударил стойкий запах табака, от этого Тарасенко немного сморщился, возможно он даже бы закрыл нос рукой если бы не выкурил сегодня целую пачку сигарет. Квартирой была обычная маленькая советская квартира, на потолке в прихожей висела одинокая лампочка немного измазанная в белой краске, которую рыжий включил как только зашёл вслед за Максом и закрыл за собой громоздкую дверь. В низу живота затаился какой-то тошнотный комок, почему он вдруг образовался? Не ясно, то ли от не самого весёлого состояния квартиры, то ли от грузного Данилы стоящего за спиной. Разувшись Кашин сразу прошёл в комнату и упал на старый диван откинув голову на его спинку и смотря в неровный, серый потолок. Младший же тоже прошел в комнату, но осматриваясь, хотя осматривать, особо то и нечего: старый диван стоящий в углу комнаты который по длине больше чем половина комнаты, за ним коричневый шкаф тянущийся до самого потолка, его дверцы не закрывались до конца, поэтому можно было увидеть торчащий рукав одной из кофт рыжего. Максим скромно сел на диван, положив предварительно портфель у дверного проёма. Брюнет кинул взгляд на парня, который продолжал лежать и смотреть в потолок, а потом устало вздохнул — Что-то я заебался сегодня... — проведя руками по лицу сказал он. Эти слова словно пулей пронзили Тарасенко, попав то ли в сердце, то ли в голову. Ему стало стыдно, так стыдно, что хотелось просто исчезнуть. "Что я вообще здесь делаю?" прозвучал немой вопрос в его голове, отвернувшись от Дани и сжав кулак. — Я рад, что ты пришёл... — сказал Кашин и облокотился локтями на свои колени. Эти слова словно вернули Максима в этот мир, он повернулся и посмотрел другу в глаза — ...тут всегда так одиноко, что аж повешаться хочется. — договорил рыжий и слабо улыбнулся смотря в глаза своему собеседнику. Макс ничего не ответил, точнее он хотел что-то ответить, но молчание все сказало за него, даже лучше чем могли бы сказать слова. — Жрать ничего не предлагаю, потому что нихуя нет, надо идти в магазин. — снова откинул голову на спинку дивана и устало вздыхая закрыл глаза. — Я могу сходить, если ты хочешь. — робко проговорил брюнет, он не горел особым желанием идти туда, оссобенно одному, но что-то подсказало ему это предложить. — Один? Ни за что. — четко ответил Кашин — Сейчас вместе пойдём. Тарасенко еще пару секунд посмотрел на приятеля, а потом встал на ноги чуть пошатнувшись. Данила, спустя пару мгновений со вздохом тоже встал на ноги и повернувшись к дверному проёму вытянулся, немного прохрипев — Пошли — сказал он встав с носка на полную ступню. *** Пока они расхаживали между полок супермаркета, они снова ни о чем не говорили, это было не неловкое молчание, скорее наоборот, лишь оно спасало... но от чего? От чего-то страшного, того чего они сами не знают, но оба точно чувствуют и боятся, очень боятся. Закончив набирать "продукты" (если это можно так назвать, ведь в их корзине были лишь пюре и лапша быстрого приготовления и 4 литра Кока-Колы) они подошли к кассе. На кассе стояла женщина лет сорока, она видно узнала Данилу и поздоровалась — Ой, Данька, привет, ты что-то давно не заходил, случилось что-то? — с лёгкостью в голосе спросила женщина. — Здрасте, теть Люб, да нет, все нормально, просто времени особо не было. — стараясь смягчить голос, ответил парень. Женщина стала пробивать покупки — Ну хоть что-то съестное взял, а не как обычно только жв... — Теть Люб. — злобно прерывая монолог кассиршы. Она окинула взглядом Максима и молча пробила остальные покупки. — Пакетик нужен? — Нет спасибо, сами донесём. — сказал рыжий и взял две двухлитровые бутылки под мышки и несколько коробок от лапши, остальные взял брюнет. *** Вернувшись домой парни выложили покупки на небольшой стол с ржавыми ножками. — Сейчас будешь есть? — спросил рыжий. — Да, пожалуйста — сидя на стуле и прижав колени друг к другу ответил Максим. Данила поставил железный алюминевый чайник на газовую плиту, которую перед этим поджёг спичкой. — Че хочешь? — взяв в одну руку пюре, а в другую лапшу, сказал Кашин. — Пюре — вполголоса ответил младший. Данила открыл пачку с пюре, не отрывая крышки, чтобы можно было его заварить и поставил на столешницу рядом с плитой. — А ты? — с нежным беспокойством спросил брюнет. Старший в ответ вопросительно хмыкнул. — Ты не будешь есть? — Я? Не, я не голодный. — как бы отмахнувшись от слов друга. — Ты ел? — с настойчивостью задал очередной вопрос Тарасенко. — Да. — ответ был коротким, чётким и уверенным, но Макс все равно усомнился в его словах, будто что-то чувствовал, но настаивать не стал и просто промолчал. Когда пюре уже было готово и Макс согнулся над баночкой дул не ложку с пюре чтобы немного остудить, рыжий сидел по другую сторону небольшого стола и из-за холодильника к которому он прижимался плечом, смотрел в большое деревянное окно, обильно выкрашенное белой краской. — Кстати, забыл сказать, из спальных мест только один повидавший жизнь диван, так что если хочешь я могу лечь на полу, а ты... — Зачем? — перебил Тарасенко. — Ну... вдруг ты не хочешь спать на одной кровати. — Просто ляжем валетом и все. — кладя очередную ложку пюре в рот ответил брюнет. — Оке. — чуть пожав плечами сказал рыжий. *** Когда Макс закончил есть, Данила рассказал ему, что недавно заказал плакаты с некоторыми из своих любимых исполнителей и предложил их повешать, брюнет охотно согласился, ведь заняться до ночи чем-то надо было. Кашин достал много разных плакатов, разных размеров, они даже успели немного запылиться. — Все никак руки не доходили, да и одному их вешать не очень удобно. — То есть если бы я не пришёл, то они бы так и лежали там? — хитро улыбнулся и посмотрел в глаза парня. — Ну возможно — хитро улыбнулся в ответ и слегка кивнул головой. Чтобы было легче вешать плакаты, парни решили, что Максим будет держать плакаты, в Даня их приклеивать к стене. Таким образом, они обклеили почти всю комнату, попутно много смеялись и шутили, никто из них не ожидал, что такое занятие как вешанье плакатов, так сможет разбавить обстановку. Весь день парни провели куда веселее чем ожидалось, они много бесились, бегали по всей квартире, слушали музыку на больших колонках Дани, да и сам он тоже пару раз спел и сыграл Максиму на гитаре. Время пролетело достаточно быстро и уже близилось к ночи. Парни сделали все вечерние дела, умылись, переоделись, рыжий расстелил диван и уже лёг ближе к стене накрывшись одеялом, ожидая Макса из ванны. Когда брюнет вернулся в комнату он застал приятеля на диване лежавшего на боку и подложив одну руку под голову, а вторую положил на талию. — Ну наконец-то ты вернулся ~ — шуточно-игриво сказал Кашин. На это Тарасенко в голос засмеялся — Идиот блять — и лег на диван рядом с Даней ногами к его лицу. — А свет кто выключать будет? — с усмешкой сказал рыжий. — Сам. — Да ты ахерел? — Да. — Вот пидор. — опять посмеялся в голос и перешагнув через брюнета спрыгнул с кровати и выключил свет, после чего лег обратно, но уже обойдя друга, чтобы его не перешагивать — Ну все, больше не вырастешь больше. — И слава Богу. — Ну да, 150 это уже много — снова усмехаясь сказал старший. — Во первых я не 150, а во вторых, лучше уж быть полторашкой, чем въебываться в каждый второй косяк — и засмеялся в голос. — Ой, иди нахер — закрыв глаза сказал Даня. — И тебе спокойной ночи — тоже закрыв глаза и улыбаясь сказал Максим. Когда смешки стихли, в комнате воцарила мертвая тишина, которая не заполняла, а наоборот опустошала душу и весь весёлый настрой быстро сменился на уже привычную для этого места меланхолию. Открыв глаза Макс увидел лишь немного синий от лунного света потолок. Тени окутывали каждый сантиметр комнаты и лунный свет не мог сопротивляться тьме, казалось, что свет отступает, сдаётся. — Может расскажешь, что случилось? — громкий вопрос Данилы разрушил театр теней и света в голове Макса. — О чем ты? — шепотом ответил вопросом на вопрос брюнет. — Ну, как я понял ты ко мне без разрешения съебался. — тоже перейдя на шепот сказал рыжий. — Ага. — Дак, что случилось? — Да так... семейные обстоятельства. — С мамкой посрались? — Типа того. — А чё случилось? — Да это я виноват — повернувшись на бок, спиной к Дане ответил младший. — Ну дак, а че случилось? — Да ничего, Дань. Говорю же, семейные разборки, ничего серьёзного. — пытаясь уйти от разговора злобно прошептал Максим. — Ну знаешь, когда нет "ничего серьёзного" дети из дома обычно не сбегают. — сел на кровати и смотря на спину друга сказал Кашин. Макс лишь недовольно выдохнул, явно не желая продолжать разговор. Рыжий еще пару секунд сидя смотрел на друга — Не хочешь, не надо. — обиженно ответил он и лег на бок, спиной к брюнету. Тарасенко лишь хмурясь смотрел в стену, продолжая тяжело дышать. Прошло несколько часов, брюнет ни разу так и не сомкнул глаз. Его терзали разные мысли, он злился на Даню, на маму, но большей степени он конечно злился на себя, что снова не смог открыться другу, сбежал из дома и заблокировал маму, оставив ее беспокоиться. А тени окружающие его лишь сильнее давили, втискивая мысли только глубже. Стало так пусто. Злость резко сменилась на грусть, обволакивающую печаль, она растеклась по всему телу и уже не только тени с углов комнаты и мысли с уголков разума давили на него, а будто целый мир давил на него. От этого Максим привстал, садясь на диван, окинув уже привыкшим к темноте взглядом друга. В сердце кольнуло. Будто раскалённой иглой пронзило насквозь. Неровно дыша брюнет свесил ноги с дивана и пытаясь успокоить дыхание смотрел в пол. Губы задрожали. "Нет, только не сейчас." Слезы потекли из глаз, он выпустил изо рта два коротких всхлипа, а тело задрожало. Прерывистые вдохи и выдохи резко прекратились когда Макс почувствовал на своём животе и спине тепло. Данила обнял его со спины, кладя голову на его лопатки. Макс затаил дыхание и быстро вытер слёзы. — Ты почему не спишь? — еле слышно сказал он. — Как я могу спать когда ты плачешь? — практически не разборчиво произнес рыжий. — Я не плачу, я просто... — Заткнись, просто заткнись и ложись. Даня одной рукой резко положил подушку Макса рядом со своей. Он положил на нее брюнета и укрыл их обоих, прижался к нему со спины и зарылся носом в кудрявую макушку. Никакого смущения, только облегчение испытал младший, все ненужные мысли покинули его и он чувствуя тепло в груди, быстро уснул. *** (ooes - ночь) Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чем не говорит (на счёт три) Забываем нас двоих Где же слёзы мои? Где-то сердце горит Недели летели, летели Я этого долго хотела Остаться с тобой Хоть до понедельника Но я на пределе (еду к тебе) Что будем делать? Я уже знаю Нас двоих раздавив Рассмотри меня И не потеряй (не потеряй) Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чем не говорит (на счёт три) Забываем нас двоих Где же слёзы мои? Где-то сердце горит Я всё еще помню твой яд Не останавливаясь они говорят: моя, это моя, это твоя вина, да Я не люблю тебя Всё очень просто Хочешь остаться здесь Мне нужен воздух (Не люблю тебя) Запомни меня, запомни меня, запомни меня Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чем не говорит (на счёт три) Забываем нас двоих Где же слёзы мои? Где-то сердце горит Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чем не говорит (на счёт три) Забываем нас двоих Где же слёзы мои? Где-то сердце горит Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чем не говорит (на счёт три) Забываем нас двоих Где же слёзы мои? Где-то сердце горит