Пристанище призрака

      Чжоу Цзышу закрыл двери за своей спиной и поклонился Гао Чуну. На губы так и просилась ухмылка, ведь он видел, как Главе Гао приходилось сдерживать свою ненависть к Призракам, что забавляло Повелителя этих самых Призраков.       —Глава Гао, даже если вы будите знать мое настоящее имя, вряд ли оно вам что-то даст, — хмыкнул Вэнь Кэсин, но неожиданно сложил руки и снова поклонился. — Но приличия обязывают нас представляться и уважать старших, даже если эти старшие иногда сами далеко не образец моральных устоев, однако мои родители хорошо меня воспитали, поэтому я буду соблюдать приличия. Моё имя Вэнь. Вэнь Кэсин.       Гао Чун чуть не взорвался от сдерживаемых эмоций, а Лорд Чжоу захотел приложиться головой о стену. В принципе, он и не рассчитывал, что Вэнь Кэсин не станет язвить, все же его отношение к Союзу Пяти Озер сразу было заметно, просто не думал, что тот будет делать это настолько вежливо — не прикопаешься.       —Лицо, я так понимаю, показывать ты тоже не собираешься? — прошипел Гао Чун, взмахивая рукавами и садясь за стол. Сжав зубы, он пригласил присесть и двух своих гостей, чем те сразу и воспользовались.       —Отчего же? — вскинул брови Вэнь Кэсин, а Чжоу Цзышу налил себе немного чаю, чтобы хоть чем-нибудь себя занять. Уж он-то прекрасно знал, что на каждый аргумент у Вэнь Кэсина в рукаве было припрятано с десяток контраргументов.       —Не боишься, что я могу сделать твое лицо достоянием общественности и объявить на тебя облаву?       —Ну, во-первых, Глава Гао, вы и так собираетесь уничтожить Долину Призраков, собственно, поэтому я сейчас здесь и нахожусь, — улыбнулся Владыка Долины Призраков. — А во-вторых, откуда вам известно, что моя внешность это не дело рук Призрака Красавицы, владеющей техникой масок? Разумеется, маски на мне нет, за исключением этой вуали, но вы, правда, думаете, что толпу так уж сложно будет убедить в обратном?       Вэнь Кэсин говорил спокойным, даже, пожалуй, доброжелательным тоном, которым только сладкие речи в уши лить, но употребляемые им слова сразу давали понять, что шутить он не намерен, а еще больше он не намерен дать поймать себя в ловушку. Хотел Гао Чун того или нет, но ему пришлось признать, что язык у Повелителя Долины Призраков был хорошо подвешен, а ум подкован так, как не у всех чиновников бывает. Мужчина бросил взгляд на Чжоу Цзышу, но тот спокойно пил чай и ни взглядом, ни жестом не выражал своих эмоций, словно великая и непоколебимая гора Тай выросла посреди Юэ Яна. Скорее всего, в этой ситуации он действительно был чем-то вроде моста для переговоров между двумя сторонами, но, учитывая, что пришел он от Повелителя Долины Призраков, сторона самого Главы Поместья Четырех Сезонов была ясна, как день. Старшего ученика Цинь Хуайчжана Гао Чун никогда не видел, но помнил, как тот называл его не по годам развитым, дисциплинированным и мудрым ребенком. Да и зная самого Цинь Хуайчжана, он никогда не позволил бы пойти своим ученикам по кривой дорожке и наверняка привил бы им все известные ему самому добродетели. Сам Чжоу Цзышу тоже казался Главе Гао серьезным и рассудительным человеком. Он сказал, что вместе с Повелителем Долины Призраков они расследуют события двадцатилетней давности, в том числе и смерть четы Чжэнь. Главе Союза Пяти Озер до сих пор было трудно поверить в услышанное, однако, с другой стороны, это объясняло почему о Чжэнь Жуюе и Гу Мяомяо ничего не было слышно все эти годы. Даже живи они тихо и спокойно где-нибудь далеко, молва об их лекарских талантах рано или поздно вновь облетела бы Цзянху, тем более что Долина Целителей прекратила свое существование и больше некому было кинуть в них иголку за связи прошлого, что имели поразительное свойство забываться.       —Итак, Глава Гао, — тихо кашлянул Вэнь Кэсин, привлекая к себе внимание. Когда Гао Чун перевел на него взгляд, мужчина развязал завязки вуали и снял ткань со своего лица, откладывая ее в сторону, ибо она еще понадобится ему, когда они будут покидать школу. — Надеюсь, теперь вы довольны, и мы можем поговорить о том, ради чего здесь собрались.       Увидев лицо Вэнь Кэсина, Гао Чун нахмурился: чувство, что он уже когда-то встречал этого человека, снова вернулась. У Главы Гао так и вертелся на языке этот вопрос, но он понимал, что это было невозможно, на память он все же не жаловался, поэтому, встреться они прежде, обязательно бы вспомнил. И все же его не отпускало странное чувство знакомости.       —От Главы Чжоу я слышал, что ты хочешь избавиться от Долины Призраков. Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.       —Понимаю, — кивнул Вэнь Кэсин. — Но это, нравится вам или нет, действительно, так. Я ненавижу Долину Призраков всем своим существом, а также понимаю, какой проблемой она является, причем не только для Цзянху. Пока Долина существует, ее продолжат втягивать в распри, причиной некоторых из коих она и сама является. Разумеется, избавившись от Долины Призраков, мира в Цзянху мы все равно не достигнем, ибо почти все проблемы идут все же от алчности людей, но часть проблем все-таки уйдет, в том числе для меня и вас.       —От Главы Чжоу я узнал еще кое-что, — прокашлявшись, произнес Гао Чун, кинув на Чжоу Цзышу короткий взгляд. — Твои родители погибли из-за тех событий и…Союза Пяти Озер. Кем они были?       Главе Гао было непросто признавать, что Союз Пяти Озер оказался повинен в смерти множества людей, только вот это, действительно, было так, и он это прекрасно знал, поэтому и не отнекивался. Жун Сюань, Юэ Фэн, Чжэнь Жуюй и Гу Мяомяо, адепты разных школ и сект, Чжан Юйсэнь со своей семьей, а теперь еще и родители этого человека. Гао Чун не тешил себя мыслями, что не имеет отношения к смерти не только Чжан Юйсэня, но и всей его школы, зная, за чем пришли Призраки в школу Зеркального Озера. Мужчина корил себя за то, что не попытался восстановить отношения с младшим братом, не сделал первый шаг к примирению, как и двадцать лет назад, и в итоге вслед за Лу Тайчуном потерял и Чжан Юйсэня со всей его семьей.       После падения школы Зеркального Озера Гао Чун, никому не говоря, начал поиски Чжан Чэнлина, младшего сына Чжан Юйсэня, таинственным образом пропавшего десять лет назад. Об этом событии он узнал совершенно случайно через полгода после произошедшего, да и то в разговоре с Чжао Цзином, выглядевшим так, словно проговорился. Тогда Гао Чун попытался предложить свою помощь, решив передать свою просьбу через Чжао Цзина, единственного, с кем Чжан Юйсэнь сохранил отношения, предполагая, что тот сможет уговорить их младшего брата, но всё закончилось, даже не начавшись. Глава Союза Пяти Озер до сих пор кусал губы, вспоминая, как через две недели после того их разговора, Чжао Цзин выдерживал паузы и бледнел, явно пытаясь помягче передать ответ Чжан Юйсэня. Если бы только Гао Чун тогда переступил через свою гордость и приехал сам, еще раз бы поругался, но все равно начал бы помогать чете Чжан…Хотя толку теперь от всех этих «если бы»? Однако этот камень все еще лежал на душе Главы Гао, поэтому он продолжил поиски своего младшего племянника после смерти его родителей, ибо, как мужчине было известно, тот так и не был найден: ни живым, ни мертвым, что дарило крохотную, но все же надежду, особенно учитывая некоторые слухи. Слухи о Чжэнь Яне, с которым время от времени видели мальчика, по возрасту подходящему под возраст Чжан Чэнлина. Само собой, это мог быть совершенно другой человек, поэтому данную информацию стоило проверить.              Пусть все эти мысли не оставляли Гао Чуна, прямо сейчас его волновало кое-что другое, а именно Повелитель Долины Призраков. Когда днем Чжоу Цзышу покинул его школу, а сам Глава Гао немного успокоился, он решил обдумать услышанное, так его мысли и пришли к родителям этого мужчины, Вэнь Кэсина, как он представился. Глава Союза Пяти Озер никогда не жаловался на память и даже сейчас, спустя двадцать лет, мог назвать имена всех тех погибших, кого он знал или о ком слышал, только вот фамилии Вэнь среди них не было. До знакомства с Вэнь Кэсином он много размышлял, пытаясь вспомнить всех, у кого были дети, и такие действительно были, хоть и немного. Проблема была в том, что дети их либо были младенцами, либо…Сейчас должны были быть немногим младше его самого, поэтому Гао Чун больше склонялся к первой мысли, однако, увидев Вэнь Кэсина, понял, что не подходит ни одна. Повелителю Долины Призраков можно было дать от двадцати пяти до двадцати девяти, он точно не походил на людей возраста Дэн Куаня или Цао Вэйнина, да и вряд ли он занял бы трон Владыки Долины Призраков в десять или одиннадцать лет. К тому же, если вспомнить выражение лица Чжоу Цзышу, когда тот говорил о родителях Вэнь Кэсина, можно было подумать, что Гао Чун лично поучаствовал в их смерти. Значит, он все же должен был их знать?              —Это так, Глава Гао. — хмыкает Вэнь Кэсин, и на его губах появляется горькая ухмылка. — Правда, пока, я не могу назвать вам их имена, но вскоре вы их узнаете, если к тому времени сами не догадаетесь. Видите ли, вы прекрасно знаете, кто мои отец и мать, ибо в некоторой степени приложили свою руку к их положению и смерти, а еще к тому, что я попал в Долину Призраков совсем ребенком.              От услышанного Гао Чуну на мгновение сделалось дурно. Выходит, он действительно знал родителей Вэнь Кэсина, действительно послужил одной из причин их смерти и одной из причин того, что маленький ребенок попал в Долину Призраков. Глава Гао сам был отцом, скорее всего, далеко не самым лучшим, но он даже представить не мог, что довелось пережить ребенку на Цинъя, и ведь этот ребенок вырос, занял место Повелителя Долины Призраков и теперь сидел перед ним, мечтая о мести и разрушении того места. Конечно, он мог не доверять Вэнь Кэсину, списывая его слова на попытку втереться в доверие, но одежды Жун Сюаня все еще находились на его рабочем столе, а взгляд Вэнь Кэсина и его отношение к нему, Гао Чуну, вряд ли даже самые опытные или одаренные актеры из представлений могли сыграть столь правдоподобно внутреннюю пытку с явным наступанием себе на горло, что сейчас терзала Владыку Долины Призраков.              —И все же мы сейчас не о моих родителях.              —Да, — соглашаясь, кивнул Гао Чун. Он вдруг понял, что хотел бы задать Вэнь Кэсину еще несколько вопросов, но решил оставить это на потом. — Касательно Долины Призраков. Думаю, Повелителю Долины Призраков известно, для чего, в первую очередь, собирается Совет Героев.              —О, конечно! — ухмыльнулся Вэнь Кэсин, а Чжоу Цзышу, допив чай, поставил чашечку на столик и повернулся к двум мужчинам. — Но, Глава Гао, боюсь, вы не добьетесь того, для чего созываете Совет.              —Что?              —Глава Гао, коль мы собираемся сотрудничать, я вам кое-что расскажу, — Вэнь Кэсин ощутил на себе взгляд Чжоу Цзышу, которому он до прихода в школу рассказал, о чем собирается поведать Гао Чуну, а о чем, пока, смолчать. Лорд Чжоу оказался согласен не со всем, волнуясь, что Гао Чун мог бы воспользоваться полученной информацией, но в итоге согласно вздохнул. — Я занял трон Повелителя Долины Призраков десять лет назад, по сути, совершив переворот и убив предыдущего Владыку, но такое положение дел и мое правление понравилось отнюдь не всем. Призрак Перемен, а вместе с ним и вся его шайка из Радостного Призрака, Белого Призрака и Черного Призрака, спят и видят, как избавляются от меня. Сделать это самим у них кишка тонка, поэтому они сговорились с Ядовитыми Скорпионами, а те, в свою очередь, находятся в сговоре с кое-кем из Цзянху. Думаю, Глава Гао уже догадался, к чему я клоню.              О, Гао Чун понимал. Прекрасно понимал, ведь о предателе он слышал уже не единожды: сначала об этом заговорил Чжэнь Янь, потом ученики Павильона Лун Юань, теперь об этом ему говорит еще и Повелитель Долины Призраков. Оказывается, он — великий слепец, раз столь долго ничего не замечал, ибо, судя по всему, действует предатель уже давно. От подымавшейся внутри злобы, Гао Чун снова покраснел и крепко сжал кулаки, выдыхая сквозь зубы.              —Хотите сказать, что они посмеют превратить Совет Героев в фарс?! — потрясая пальцем, выпалил Гао Чун, переводя взгляд с Вэнь Кэсина на Чжоу Цзышу.              —Вы крайне проницательны, Глава Гао. — иронично улыбнулся Вэнь Кэсин, и Чжоу Цзышу пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не засмеяться.              —И что вы мне оба предлагаете?!              —Все просто, — пожал плечами Вэнь Кэсин. — Отпустите поводья, и пусть лошади сами несутся к обрыву.              У Гао Чуна от такого заявления упала челюсть, а Чжоу Цзышу пришлось прикрыть глаза и сделать долгий, глубокий вдох. Открыв глаза, Лорд Чжоу медленно выдохнул, Гао Чун же закрыл рот так, что зубы клацнули.              —Глава Гао, я не прошу вас ничего не делать. Я прошу вас делать все так, как вы изначально запланировали с той лишь пометкой, что вам буду помогать я.              —Прежде, чем мы заключим соглашение, я хочу кое-что узнать. Кто избавился от школы Зеркального Озера. — спросил Глава Гао, выглядя серьезно и подавлено. Вэнь Кэсин понимал, что Гао Чун это спросит, поэтому кивнул, собираясь ответить честно.              —Призрак Перемен со своей шайкой. Это не было моим приказом, но, говоря честно, я догадывался, что после Лу Тайчуна рано или поздно они наведаются к Чжан Юйсэню. Но не поймите неправильно, Глава Гао, хоть Призраки и наведались к Лу Тайчуну за осколком Лазурного Диска, школа пала не из-за Долины Призраков. К сожалению или к счастью, к тому моменту все уже и так было кончено.              —Понятно, — сквозь зубы выдохнул Гао Чун. Сжав кулаки, он заставил себя успокоиться. — Ты ни разу не упомянул остальных Дьяволов Цинъя, почему?              —Об этом я и хотел с вами поговорить, — легкая улыбка, капельку казавшаяся издевательской, впервые с момента начала разговора сошла с лица Вэнь Кэсина. Выражение его лица изменилось. — Глава Гао, я хочу, чтобы вы не трогали Трагикомичного Призрака, Призрака Красавицы и Призрака Пожирающего Трупы. Они верны мне и являются частью моего плана, в том числе и нашего сотрудничества. Помимо этого, я собираюсь позволить некоторым Призракам уйти до того, как Долина падет. Увы, многие из тех, кто попал в Долину Призраков, по сути своей, ничего плохого не сделали, не убивали, не крали, не совершали переворотов, но все равно стали жертвами лжи, предательства, чужой алчности, злобы и этот список можно продолжать еще очень долго. Я не желаю их бессмысленной смерти, Глава Гао.              —А что с Призраком Развратника, Призраком Длинного Языка и Призраком Висельника? — нахмурился Глава Союза Пяти Озер, кивая на слова Вэнь Кэсина о ненужных смертях. Он и сам был не глупцом, понимая, что не все обитатели Долины Призраков действительно преступники. Ярким примером тому служили оклеветанные девушки и женщины, попавшие в Департамент Неверных. Сначала их обвиняли во всех грехах, а потом, спустя время, выяснялось, что далеко не все из них были повинны, многих попросту подставили, но было уже поздно.              —Эти трое мертвы. Я лично позаботился об этом. И еще один момент, Глава Гао, — улыбка вновь вернулась на лицо Повелителя Долины Призраков. — До Совета Героев никто не должен знать о нашем сотрудничестве, даже ваши братья. Если мы желаем обмануть врага, сначала нам, придется обмануть друзей. Как бы это вам не претило. Со своей стороны гарантирую, что этот разговор не выйдет за пределы вашего кабинета. — взяв чайник, Вэнь Кэсин налил чай в чашечку и пододвинул ту к Гао Чуну. — Ваш ответ, Глава Гао?              Сжав губы так, что они превратились в тонкую линию, Гао Чун медленно выдохнул. Он шел на опасную сделку, которая могла аукнуться ему катастрофическими последствиями, однако с другой стороны Повелитель Долины Призраков тоже рисковал. Хоть он и говорил, что не боится показать свое лицо, как он сам и сказал, мнением толпы управлять легко, и Вэнь Кэсин понимал, что, зная его внешность и имя, Гао Чун мог стать для него большой проблемой. По сути, сейчас они оба знали секреты друг друга, раскрытие которых миру принесет проблемы. Не говоря ни слова, мужчина взял пододвинутую к нему чашечку с чаем и осушил ее, после чего тоже взял чайник, налил чаю в другую чашечку и пододвинул ее Вэнь Кэсину. Кивнув, Владыка Долины Призраков также молча выпил свой чай.              —Сегодня, после ухода Главы Чжоу, в школу пришел посланник Бессмертного Е Байи с горы Чанмин, — решив, что об этом стоит рассказать, Глава Гао достал из потайного кармана черный обсидиановый жетон с начертанными на нем иероглифами «Слово Чести» и показал его Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу, коротко переглянувшимися после его слов. — Он отдал мне это «Слово Чести», сказав, что, используя данный жетон, я могу попросить Бессмертного Е Байи о помощи в борьбе с Долиной Призраков. Это его жетон.              —Будем надеяться, что этот жетон нам все же не пригодится. — выдохнул Вэнь Кэсин, и Гао Чун, неожиданно, с ним согласился.              Договорившись встретиться снова через день, чтобы осудить план уже совместных действий, касающихся облавы на поместье Ло Фумэн, о котором Гао Чун прекрасно знал, Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу покинули Юэ Ян. За то время, что они провели в школе, на улице окончательно стемнело, и город освещали фонари да луна. Судя по мокрой земле и листве да свежести в воздухе, в Юэ Яне прошел несильный дождь. Осень неумолимо наступала, медленно, но верно вытесняя последнее летнее тепло. К обеду солнце, конечно, прогревало воздух и было довольно тепло, но по утрам погода стояла довольно прохладной, заставляя людей посильнее кутаться в свои одежды или и вовсе начинать переходить на более плотные и теплые ткани, вечером и ночью округу охватывала в свои объятья сырость и промозглость, холодный ветер, дувший с озера Дунтин, забирался даже под плотные одежды, вынуждая по приходе домой заваривать чай или греть вино, чтобы согреться, а также доставать жаровни и задумываться о запасах дров и угля. Ресторанчики, чайные и питейные начинали закрываться пораньше или совсем перестали выносить столы за стены заведений, так как народу на улице в вечернее время становилось все меньше и меньше. Даже Фестиваль Середины Осени в этом году должен был пройти позже обычного, окончательно обозначив наступление холодов.              Фонари отбрасывали свет на влажный после дождя камень дорог, ветер гнал по улицам красную и желтую опавшую листву, путаясь в подолах редких прохожих, спешивших по домам, из Весенних домов да редких чайных доносились музыка и песни, где-то вдалеке лаяла собака. Казалось, будто само время превратилось в патоку или вязкий сироп, тянясь медленно-медленно. Чжоу Цзышу вдохнул прохладный ночной воздух полной грудью и посмотрел на Вэнь Кэсина, тот выглядел задумчивым, а черная вуаль на лице лишь сильнее мешала понять, раздумывает мужчина о чем-то или продумывает какой-то план. Пока они находились в кабинете Гао Чуна, Лорд Чжоу весь извелся, что было на него непохоже. На самом деле, он сильно волновался, что Гао Чун устроит им засаду, однако Глава Гао взаправду оказался человеком слова — поблизости не было ни одного человека, даже патрули, казалось, обходи стороной кабинет Главы школы. Не без недопониманий, конечно, но им удалось договориться. Бывший Глава Окна Небес видел, что для обоих мужчин это оказался непростой разговор, и одному и другому пришлось наступить себе на горло, о многом задумавшись.              —Лао Вэнь? — позвал Чжоу Цзышу, когда мужчина вздохнул и посмотрел на небо.              —Все в порядке, А-Сюй, — мотнул Вэнь Кэсин головой и посмотрел на Лорда Чжоу с мягкой улыбкой. Увидев в глазах Чжоу Цзышу беспокойство, мужчина поблагодарил всех богов, что на его лице вуаль, ибо он покраснел, а внутри все сжалось. — Просто я думал, что у меня внутри все будет клокотать от злости и ярости, от обиды, мне казалось, я буду хотеть убить Гао Чуна, но все прошло не так… Да, все это было у меня внутри, но мне не хотелось свернуть ему шею немедленно. А-Сюй, я вдруг понял, что Гао Чун, в какой-то степени, тоже стал жертвой. Странно, да?              —Нет, — мотнул головой Чжоу Цзышу. — Это значит, что ты, лао Вэнь, намного человечнее их, что ты действительно хочешь восстановить справедливость, а не просто всех вырезать, потому что считаешь, что прав лишь ты один. Ты алчен, лао Вэнь, но ты алчен до счастья своей семьи. — улыбнулся Лорд Чжоу, глядя в глаза Вэнь Кэсина.              «Когда лао Вэнь смущается и молчит, выглядит очень мило», — подумал Лорд Чжоу, пытаясь сдержать смешок.              Заметив веселье Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин покраснел только сильнее и прицыкнул. Все его волнения вмиг улетучились, однако ему было неловко, поэтому он остановился посреди моста, собираясь сказать своему спутнику всё, что он о нем думает, только вот стоило ему действительно остановиться, как мужчина почувствовал чье-то приближение. Резко развернувшись, Вэнь Кэсин оттолкнул Чжоу Цзышу в сторону и выставил блок, сталкиваясь запястьями с мужчиной, с головы до пят облаченном в белое. Глаза Вэнь Кэсина расширились, когда в напавшем он узнал прожорливого монаха, с которым сталкивался уже далеко не раз. Монах такому столкновению оказался не рад и попытался отмахнуться от мужчины, на что получил еще один блок. Бессмертный нахмурился и бросил взгляд на Лорда Чжоу, который перехватил Вэнь Кэсин.              —Уйди. — бросил Е Байи.              —Обойдешься. — в такой же манере ответил ему Вэнь Кэсин.              Недовольно сведя брови, Бессмертный предпринял еще одну попытку сделать шаг в сторону Чжоу Цзышу и снова встретил сопротивление. Цыкнув, Е Байи решил просто избавиться от надоедливой преграды, вырубив мешавшего ему человека, поэтому нанес удар в шею мужчины, от которого тот увернулся, перехватив руку Бессмертного. Вэнь Кэсин оттолкнул от себя монаха и сразу же шагнул в сторону, преграждая тому путь и вновь сталкиваясь руками. Блокируя удары мужчины, Вэнь Кэсин попытался потеснить Бессмертного, который сорвал с него вуаль, когда наносил удар ребром ладони. Их руки сталкивались снова и снова, пока двое мужчин просто-напросто не схватили друг друга.              —Ну, конечно… — закатил глаза Е Байи, узнавая Вэнь Кэсина.              —Что тебе от нас нужно? — прошипел Вэнь Кэсин.              —От тебя ничего, поэтому свали. Дружок мне твой нужен.              —А Князь Небесный тебе не нужен? — Вэнь Кэсин вырвал свои руки из захвата, и двое мужчин одновременно оттолкнули друг друга. — Нападаешь на людей посреди ночи!              Опустив руку на рукоять меча, Чжоу Цзышу заслонил собой Вэнь Кэсина, нахмурившись. Он, как и его спутник, почувствовал чье-то приближение, но и подумать не мог, что пришли по его душу. Лорд Чжоу этого монаха видел второй раз в жизни, поэтому точно не мог перейти ему дорогу.              —Эй! — окликнул Бессмертный с горы Чанмин Чжоу Цзышу, игнорируя Вэнь Кэсина. — Где Цинь Хуайчжан? Чем этот идиот опять занят, раз его меч у тебя? И кто ты вообще такой, что он свой меч тебе отдал? Судя по имени, точно не сын.              Чжоу Цзышу пришлось сжать кулаки, чтобы немного себя успокоить, рядом Вэнь Кэсин скрипнул зубами, однако оба не двинулись с места, прищурившись. Этот монах знал Цинь Хуайчжана еще и смел говорить о нем в не самом приличном тоне.              —Опять с Чжэнь Жуюем вляпались куда-то? Или снова отправились не пойми на какую гору, никого не предупредив, куркуму искать? — продолжал Е Байи, сложив руки на груди.              При упоминании Чжэнь Жуюя оба мужчины дернулись, и Чжоу Цзышу, продолжая удерживать Вэнь Кэсина, заставил и себя удержаться от того, чтобы не выхватить меч прямо тут.              —Цинь Хуайчжан был моим Наставником, и он, как и Чжэнь Жуюй, уже мертв. — ответил Чжоу Цзышу, пытаясь контролировать свой голос. — После его смерти меч перешел ко мне вместе с постом Главы школы.              —А ты сам-то вообще кто такой? — выпалил Вэнь Кэсин сквозь зубы.              —Дед твой! Эй, придержи своего бешенного, а то укусит еще.              —Да чтоб тебя покусали, ты еще приплатить должен будешь с половину императорской казны! — рявкнул Вэнь Кэсин, а Чжоу Цзышу в мыслях прикинул сумму.              —Вряд ли у него есть такая сумма, лао Вэнь, кхм-кхм..! — прокашлялся Лорд Чжоу под фырканье монаха. — И всё же, кто вы такой, раз знаете моего Наставника и его друга?              Бессмертный окинул двух мужчин взглядом и заострил своё внимание на мече Чжоу Цзышу.              —Когда была последняя заточка? — спросил монах, игнорируя вопрос, и направился к Чжоу Цзышу, протягивая руку к Байи.              Лорд Чжоу резко отступил назад, и Вэнь Кэсин поменялся с ним местами, вновь преграждая монаху путь.              —Ты на вопрос ответить не желаешь? — прошипел Вэнь Кэсин.              —А ты нервы подлечить не хочешь? — фыркнул Е Байи.              —Уступлю тебе мою очередь, дабы ты мог вылечить свою наглость..! — мужчина отбросил руку Бессмертного, но того это не остановило.              Поняв, что Вэнь Кэсин не даст ему даже на шаг приблизиться, Бессмертный с горы Чанмин увернулся от широкого красного рукава и, сконцентрировав ци в руке, направил ладонь вперед, желая лишь немного отбросить от себя мужчину, однако он не ожидал, что тот сделает то же самое. Их ладони столкнулись со звонким хлопком, и две разные волны ци налетели друг на друга. Всё это произошло настолько быстро, что Чжоу Цзышу так и застыл с протянутой рукой в попытке остановить «старых знакомых». Сила столкнувшихся ци оказалась велика настолько, что подняла вверх воду из канала, окотившую мост брызгами.              —Владыка Небесный! — вскрикнул кто-то внизу, и три пары глаз устремились к мужчине, стоявшему на одном из берегов. Судя по внешнему виду и позе, его нехило обрызгало: волосы прилипли к лицу, с рукавов текло, подол вымок, лишь на грудь попало немного, так как мужчина, видимо, успел отпрыгнуть. — Сегодня не мой день… — вздохнул мужчина и убрал волосы с лица, при виде коего Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсином чуть не вскрикнули, а Е Байи закатил глаза. Монах У отжал рукава и поднял голову, сталкиваясь взглядом с Бессмертным, а потом замечая и его спутников. — Кэсин! Цзышу! — улыбнулся У Вэнь Мэн и взбежал на мост так легко и непринужденно, словно это не его окатило водой несколько мгновений назад. — Я же говорил, что мы встретимся снова, друг мой. — поприветствовал он Е Байи.              —Кто это твой друг? — закатил глаза Е Байи и снова окликнул Чжоу Цзышу. — Эй, ученик Цинь Хуайчжана, надумаешь наточить меч, найдешь меня в Павильоне Тройного Пьянства у башни Юэ Яна, а ты, — посмотрел он на Вэнь Кэсина. — Вместо зубоскальства, лучше займись своей ци, иначе закончишь, не успев начать.              Вэнь Кэсин сжал кулаки и челюсти: он и сам чувствовал, что его состояние в последнее время стало хуже, все же полностью избавиться от старых травм ему не удалось. Заметив реакцию Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу нахмурился и перевел взгляд на монаха.              —Уважаемый, вы явно знали моего Наставника и его друга, смею предположить, даже были с ними в неплохих отношениях, однако это не дает вам права оскорблять их и моего друга. Я могу стерпеть нападки в свою сторону, меня не волнует мнение посторонних, но я не позволю никому оскорблять дорогих мне людей. Вы преградили нам дорогу, не представившись, вступили с нами в схватку, оскорбляли лао Вэня, моего Наставника и его друга. Так с чего бы мне верить вам и искать вас? Даже если Байи затупится, я предпочту наточить его сам и попрошу помощи у лао Вэня, а не у вас.              —Мальчишка! — возмутился Е Байи. — Этот меч выкован из редкого Небесного железа, закален в моче двадцати буйволов и в трех видах животного жира, инструктирован голубым нефритом! Чтобы его заточить, мало базовых навыков, надо знать все нюансы клинка, иначе он никогда не станет прежним!              —Но, друг мой, — неожиданно заговорил монах У. — Цзышу, если все так, как он сказал, прав. Сколь бы не были добры твои намерения, не стоит нападать на детей посреди ночи, нужно разговаривать, а не гавкаться.              —И это я слышу от того, кто, кажется, бросил своего детенка на горе и сбежал.              —Я не бросал Фэн-эра и не сбегал..! — возмутился У Вэнь Мэн. — Если бы я не покинул Гусу Шань, Фэн-эр никогда не отправился бы в Цзянху и не встретил бы свою судьбу.              —Пф! Хороша судьба, ничего не скажешь. — фыркнул Е Байи, намереваясь уйти.              —Не переводи тему, друг мой. — монах У преградил дорогу Е Байи, отчего у того аж глаза округлились. У Вэнь Мэн сделал шаг навстречу Бессмертному. — Ты ведешь себя странно, но зла этим мальчикам не желаешь… — он сделал еще один шаг к мужчине, наблюдая, как тот прищурился, словно заметил в человеке перед собой что-то странное. Третий шаг монах сделать не успел из-за Вэнь Кэсина.              —Эй… Погоди-ка..! — неожиданно хмыкнул Вэнь Кэсин, переглянувшись с Чжоу Цзышу. Мысли мужчин совпали, и Лорд Чжоу положил руку на рукоять Байи, готовый вытащить меч в любой момент. — Откуда тебе, прожорливому монаху с призраком голода за плечами, знать, как выкован меч А-Сюя? Даже если ты, допустим, дружил с Цинь Хуайчжаном, и он рассказал тебе о своем мече, с чего бы тебе устраивать сцену, будто твое дитя похоронить заживо пытаются? — мужчина сложил руки на груди.              —Белые одежды, широкий меч за спиной, молод всегда, сколько б лун не сменило друг друга, остер на язык и хитер, как лиса, но, глядя на меч, вижу старого друга… — негромко произнес Чжоу Цзышу слова своего Наставника, которые часто слышал от него, когда расспрашивал про его меч. — Когда я или Цзюсяо спрашивали Наставника о его мече, он всегда говорил нам эти слова и рассказывал про человека, которого, несмотря на его скверный язык, он и два его друга очень уважали, про человека, что выковал его меч. Получается вы… Бессмертный с горы Чанмин Е Байи. Чжоу Цзышу приветствует старшего Е, — мужчина сложил руки и поклонился, но довольно быстро выпрямился. — Однако слов своих не забираю.              —Я сказал все, что собирался. — отрезал Е Байи и вновь посмотрел на Вэнь Кэсина. Бессмертный не мог этого объяснить, но этот человек почему-то показался ему знакомым еще в их первую встречу. Он не спускался с горы уже несколько десятилетий, поэтому точно не мог встретить этого мальчишку раньше, но было в нем нечто неуловимое, напоминающее о старых днях. — Эй, крикливое создание, твоя фамилия действительно «Вэнь»?              —А какая еще фамилия у меня должна быть..! — хмыкнул Вэнь Кэсин. Он подозревал, что прожорливый монах далеко не самый обычный человек, но кто бы мог подумать, что он тот самый Е Байи! Вот уж точно: тесен мир.              —Нань. — гаденько улыбнулся Е Байи и довольный собой продолжил прерванный когда-то путь.              Чжоу Цзышу закатил глаза: взрослый человек, Бессмертный, а ведет себя, как ребенок. И вот зачем ему было каждый раз задирать Вэнь Кэсина?              —Только после того, как ты сменишь свою фамилию на Чжу! — гаркнул Вэнь Кэсин так, что Лорд Чжоу аж вздрогнул. Чжоу Цзышу схватил Вэнь Кэсина за руку, надеясь, что сумеет его удержать, если тот решит «поправить прическу» Е Байи.              —Кэсин, Цзышу, благодарю, что присмотрели за моим непослушным учеником и прошу прощения за доставленные им проблемы. Будьте осторожны по пути домой и хорошей вам ночи, — поклонился монах У с загадочной улыбкой и поспешил за уходящим Бессмертным. — Друг мой, подожди меня! Друг мой, ты облил меня водой! Искупи свою вину и угости меня вином! Друг мой, я весь промок, а ночи в Юэ Яне холодные! Друг мой, если я заболею и умру, будет очень плохо! Друг мой, не бери грех на душу! Друг мой! Друг мой! Байи!              —Не называй меня так! — раздался крик Бессмертного из глубины улицы, где вслед за ним скрылся и У Вэнь Мэн.              Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин переглянулись — вот так день выдался: сначала они помирились, потом бегали за Чжан Чэнлином и Цань Гун Фэном, дальше у них был непростой разговор с Гао Чуном, а теперь вот выяснилось, что прожорливый монах с гадким языком это Бессмертный Е Байи. Лорд Чжоу помассировал переносицу и исподлобья взглянул на Вэнь Кэсина. Когда они разговаривали с Е Байи, Бессмертный, почему-то, уточнил, действительно ли Вэнь Кэсин носит ту фамилию, под которой представляется. От бывшего Главы Окна Небес также не скрылось, как Бессмертный с горы Чанмин смотрел на мужчину, пристально и внимательно, словно тот ему кого-то напоминал. Чжоу Цзышу знал о Е Байи довольно не много, по сути только то, что рассказывал ему Цинь Хуайчжан.              Из тех рассказов следовало, что Е Байи, обретя бессмертие через Метод Шести Совершенств, покинул мир суетный и окончательно поселился на горе Чанмин вместе со своим старым другом Жун Чанцином, чуть позже они занялись обучением Жун Сюаня. Е Байи очень редко покидал гору, последний раз на памяти Цинь Хуайчжана был, когда он сам еще являлся учеником Поместья Четырех Сезонов, его отец был знаком с Бессмертным. В то время он уже крепко дружил с Чжэнь Жуюем, но с остальными был слабо знаком. С Е Байи он и Чжэнь Жуюй познакомились одновременно, правда, тогда они еще не знали о Жун Сюане. Как раз в то время Бессмертный и выковал для будущего Главы Поместья Четырех Сезонов меч, который назвал Байи — Белое полотно, а также сделал подарок для Чжэнь Жуюя. Спустя непродолжительное время после этого Бессмертный вернулся на гору, а через несколько лет с той горы спустился Жун Сюань.              «В последний раз старший Е спускался с горы больше тридцати лет назад, лао Вэня тогда еще и в помине не было, но сейчас он точно к нему присматривался. Почему именно сейчас? Лао Вэнь словно напомнил ему кого-то… Может, старший Е знал родителей лао Вэня, тогда он мог бы напомнить ему кого-то из них. Лао Вэнь не говорил, кем именно были его родители, но, судя по всему, они являлись не самыми последними людьми в Цзянху, тем более у них были связи с Союзом Пяти Озер. А еще лао Вэнь тесно связан с Чжэнь Янем, и оба мстят за своих родителей…Фамилии, конечно, не совпадают, и упоминаний я тоже никаких не слышал, но, возможно… Может ли лао Вэнь быть сыном Жун Сюаня?».              —Уму непостижимо..! Эта старая брюзга Е Байи? — у Вэнь Кэсина вылетел нервный смешок. — Каков Учитель таков и ученик? Ха! Да тут яблочко от яблоньки! Что Жун Сюань был источником проблем, что Учитель его..!              —В этом ты и Жун Сюань очень похожи, лао Вэнь. — пожал плечами Лорд Чжоу и чуть воздухом не подавился, когда Вэнь Кэсин посмотрел на него с такой бурей эмоций на лице, что дар речи на мгновение пропал. — Идем домой, лао Вэнь, нас уже заждались. — поспешил перевести он тему и, постучав по плечу мужчины, потащил его за собой в сторону «Зимней бегонии».              На самом деле, Чжоу Цзышу тоже был в шоке. Когда они тогда столкнулись с этим монахом на постоялом дворе, он и подумать не мог, кем тот окажется в итоге.              «Может быть, монах У тоже какой-нибудь Бессмертный, иначе как он до сих пор живой с его-то неуклюжестью и удачей?» — покачал головой бывший Глава Окна Небес.              Постепенно людей на улице практически не осталось, а дальние заведения и те что а окраине потушили свои фонари, лишь главная улица Юэ Яна все еще пестрела светом и растекалась музыкой да голосами, из-за чего казалось, словно ночь и не наступала вовсе, даже некоторые уличные торговцы все еще стояли на своих местах, предлагая товар и греясь горячим чаем да грелкой из бычьего пузыря.              «Зимняя бегония» стояла чуть дальше от центра главной улицы, недалеко от «Несметных богатств», украшенная деревьям и цветами. Из чайной исходил приятный аромат теплого османтусового вина и чая, переплетаясь с ароматами османтусовых пирогов, чжимацю и махуа, напоминающих о приближении Фестиваля Середины Осени: еще немного и начнут печь юэбины. Несмотря на то, что все остальные заведения были полны, народу в «Зимней бегонии» оказалось немного, заняты были всего несколько столиков на обоих этажах, однако внимание всех посетителей было приковано к исполнительнице в нежно-розовых и персиковых одеяниях. На ее лбу красовался узор лепестка хайтана, пальцы летали над струнами гуциня, а голос напоминал пение фениксов или русалок, вокруг нее сидели девушки, игравшие на пипе, эрху, флейте-дицзи и гучжэне. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин остановились у входа, подавая знак слуге, чтобы тот не шумел и продолжал заниматься своими делами. Поклонившись, слуга продолжил свой путь ко второму этажу, словно и не видел двух мужчин.       

«Я откупорю кувшин вина,Ведь одинока ночь без тебя, И созвездия не влекут к себе, Ибо не поёшь о них ты мне. Я под луной напьюсь вина, Ведь нет рядом взмаха веера, Прилягу во хмелю на свой рукав, Но ветер не принесёт аромата трав»

      Слушая песню Цю Ци Цин, Лорд Чжоу улыбнулся, вспомнив, как в дороге Вэнь Кэсин и А-Цин играли по вечерам. А-Сян и Чэнлин рассказывали, что старшие брат и сестра пытались научить их игре на музыкальных инструментах, но у них не было в этом таланта, да и душа не лежала, поэтому Вэнь Кэсин и Цю Ци Цин сдались в этом, однако они все равно любили слушать игру своих старших. В один из вечеров мужчина рассказал Лорду Чжоу, что, когда его младшие были маленькими, они с А-Цин частенько исполняли для них колыбельные, а еще рассказывали сказки. В одну из ночей, слушая игру флейты и гуциня, Чжоу Цзышу позволил себе всего на короткий миг представить, как они все вместе могли бы жить в Поместье Четырех Сезонов.       —А-Сюй, все хорошо? — поинтересовался Вэнь Кэсин, заметив, что мужчина улетел мыслями куда-то далеко, и взял его за руку.       —Да, — кивнул тот. — Просто, глядя сейчас на твою сестру, невольно вспомнил жену Наставника. На самом деле, с нашего знакомства я вспоминаю ее довольно часто, когда смотрю на А-Сян и А-Цин. Госпожа Цинь могла отходить учеников и даже своего мужа полотенцем, не скупилась в выражениях, не терпела лжи, предательства и лести, но вместе с тем о каждом в школе заботилась, словно о родном, глубоко уважала и любила своего мужа и всегда была для него опорой. Если бы понадобилось, она сама могла схватиться за оружие и защищать школу. — улыбнулся Чжоу Цзышу. — Матушка умерла, когда я был совсем маленьким, поэтому отец полностью взял на себя заботы о моем воспитании, не смотря на все свои обязанности. Отец глубоко и преданно любил мою матушку, поэтому у него не было наложниц, собственную матушку отец тоже потерял в раннем возрасте, так что он плохо представлял себе, как дать мне то, о чем не имел понятия, но все равно старался изо всех сил. Видя все это, я не смел позволить себе быть непослушным и ребячливым, приучил себя к дисциплине и расписанию, старался делать все, чтобы поддержать отца и не дать ему повода беспокоиться обо мне. Когда же отец привел меня в Поместье Четырех Сезонов… — Чжоу Цзышу улыбнулся, покачав головой. — Госпожа Цинь накричала на отца, что он дуралей и мог обратиться к ним с Наставником намного раньше. Знаешь, лао Вэнь, она никогда не пыталась заменить мне мать, но, когда думаю о том, какой может быть матушка, неважно чья, вспоминаю госпожу Цинь.       —Моя матушка была удивительным человеком и, кстати, тоже могла поколотить отца, — хохотнул Вэнь Кэсин, облокотившись о колонну у входа в «Зимнюю бегонию». — Отец рассказывал, что, когда он сделал матушке предложение, она заявила, что выйдет за него, если он раздобудет для нее лантану шиповатую. Разумеется, в округе это растение не росло, поэтому отец отправился к своему старому другу, живущему очень далеко, потому что тот выращивал одну такую лантану и, по словам отца, пылинки с нее сдувал.       —Своеобразные предпочтения… — хмыкнул Чжоу Цзышу. Он хоть и не разбирался в травах, но слышал от У Си про это растение, ибо тот тоже заботился о паре горшков с таким.       —Не знаю, какими правдами и неправдами он убедил того своего друга, об этом отец никогда не рассказывал, но вернулся он с лантаной. Матушка, узнавшая обо всем, побила отца рукавами и расплакалась, ведь она очень за него переживала. Само собой, она согласилась и согласилась бы даже сразу, но ей хотелось немного пошутить над ним, кто же знал, что отец взаправду отправится за этой чертовой лантаной. — покачал головой Вэнь Кэсин. — Матушка всегда была сильной и волевой, но в ее глазах было столько нежности, любви и доброты, что щемило сердце. Она злилась, переживая за нас с отцом, но в ее объятьях всегда становилось тепло и спокойно. Сколько помню, матушка всегда старалась передать мне свои знания, но я был маленьким и хотел играть, а не учиться. Я каждую ночь засыпал под матушкины колыбельные, а когда просыпался ощущал рядом с собой ее запах. От мамы пахло календулой и теплым молоком.       Чжоу Цзышу улыбнулся, глядя на Вэнь Кэсина. Когда мужчина рассказывал о своих родителях, черты его лица смягчались, он нежно улыбался, но в глубине его глаз таились печаль и боль.       —Идем, лао Вэнь, мы и так задержались. — вздохнул Чжоу Цзышу, и Вэнь Кэсин кивнул.       К этому времени Цю Ци Цин закончила песню и, увидев двух мужчин, поднялась. Она поклонилась исполнительницам, что были девушками из Департамента Неверных, гостям и под аплодисменты и комплименты направилась на второй этаж. Сидевшая в дальнем углу Лю Цяньцяо также поднялась и, едва заметно кивнув Владыке Долины Призраков и бывшему Главе Окна Небес, тоже направилась на второй этаж. До закрытия «Зимней бегонии» оставался всего час, поэтому люди, пребывавшие в хорошем расположении духа после прекрасного выступления, начали потихоньку расходиться. Пока слуги были заняты посетителями, одна из девушек юркнула к Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу, прося их следовать за ней. Пройдя между зарослями поспевавшего граната, они оказались в живописной галерее, ведшей на задний двор. Поклонившись, служанка указала на деревянную лестницу, но сама подыматься по ней не стала. Сказав, что она свободна, Вэнь Кэсин поднялся по лестнице, оказываясь на террасе второго этажа. Чжоу Цзышу поднялся следом. Терраса вела в дальние покои второго этажа, занимать которые было разрешено только Повелителю Долины Призраков и нескольким его приближенным. Во всем крыле стояла полная тишина, только Цю Ци Цин трескала печенье за обе щеки, сидя на лоханьчуан. Обернувшись на вошедших, девушка улыбнулась и со своими набитыми щеками еще больше стала похожа на бурундука.              —Будешь столько сладкого лопать, щеки треснут. — цыкнул Вэнь Кэсин, а Чжоу Цзышу прикрыл рот рукавом, чтобы не засмеяться.              —Чья бы корова мычала, а твоя бы помолчала..! — проговорила А-Цин с набитым ртом, однако звучала она при этом довольно четко. — Или напомнить, как ты в одну рожу умял целый мешочек орешков в карамели? И вообще, я шок так снимаю! Между прочим, я сегодня сильно перепугалась. Хватит возмущаться, тоже хочешь так садись. — Цю Ци Цин поставила на столик еще одну тарелку. — Брат Чжоу, ты тоже. Я попросила приготовить для тебя побольше десертов с кунжутом, так как ты мало ешь сладкое.              —Ишь, как запела! — фыркнул Вэнь Кэсин, но цветочное пирожное себе в рот закинул. — А-Сюй, ты это слышал? Прям соловушкой разливается.              —Лао Вэнь, — улыбнулся Чжоу Цзышу, беря в руки еще одно пирожное и отправляя его в рот другого мужчины. — Жуй! — оставшись довольным собой, Лорд Чжоу взял предложенное ему печенье с кунжутом и откусил. Оставшись довольным вкусом, он закинул вторую часть в рот и потянулся еще за одним.              Вэнь Кэсин, жуя пирожное, закатил глаза и сложил руки на груди. Доев свой десерт, Цю Ци Цин встала с лоханьчуан, уступая место Повелителю Долины Призраков, а сама села на один из стульев по правую сторону от мужчины, Чжоу Цзышу же сел рядом с Вэнь Кэсином по другую сторону столика, стоявшего на лоханьчуан. Лорд Чжоу как раз потянулся еще за одним печеньем, когда двери в покои отворились и вошла Лю Цяньцяо. Призрак Красавицы поклонилась своему Повелителю, Чжоу Цзышу и Цю Ци Цин.              —Повелитель, господин Чжоу, госпожа Цю, все прибыли. Я сейчас же их позову. — Призрак Красавицы ненадолго покинула покои и вернулась в сопровождении Цзян Чу Юаня, Хань Ина и Цао У.              Цзян Чу Юань с Хань Ином поклонились двум мужчинам и девушке и заняли стулья у противоположной стены. Цао У, глядя на это вздохнул, а потом улыбнулся Цю Ци Цин и тоже сел. Рядом с Призраком Возмездия. Вэнь Кэсин тут же нахмурил брови, а Чжоу Цзышу их вскинул. Лорд Чжоу узнал аптекаря, у которого они с Хань Ином спрашивали про Чжень Яня. Вот так поворот событий. Цао У, заметив пристальное внимание к своей персоне со стороны Чжоу Цзышу, улыбнулся и ему. Сначала он не узнал мужчину, но, когда тот что-то тихо спросил у Вэнь Кэсина, аптекарь услышал его голос и нахмурился. Ему показалось, что раньше он будто уже слышал такой голос, а потом его взгляд пересекся со взглядом бывшего Главы Окна Небес, и Цао У его вспомнил. Вспомнил, как этот человек спрашивал его про Чжэнь Яня. Тихо кашлянув, аптекарь отвел взгляд: он-то знал, что Вэнь Кэсин это и Повелитель Долины Призраков, и Чжэнь Янь, но знал ли это господин Чжоу? Заметив изменения в поведении Цао У, Цю Ци Цин проследила за его взглядом и поняла, в чем причина, вспомнив, что в свое время Чжоу Цзышу уже встречался с Цао У, правда, тогда он был в маске, но, видимо, аптекарь его все равно узнал.              —А-Сюй, знакомься, это Цао У. Он аптекарь с Юга. Мне нужно было узнать кое-что незаметно, но, как ты и сам заметил, я не всесилен, тогда-то мне и повезло встретить Цао У и заключить с ним небольшую сделку. Цао У, это мой друг, господин Чжоу. — спокойным тоном произнес Вэнь Кэсин, однако его взгляд, брошенный на Цао У так и кричал: «Ты будешь говорить лишь по делу. Не смей себя выдать». — А-Сюй, помнишь, мы столкнулись с использованием благовоний, которые ты изобрел, в весьма интересном месте? Сейчас мы, конечно, знаем, как они там оказались, однако меня кое-что напрягает. Непентес цветет в весенне-летний период, сейчас его практически не раздобыть, тогда каким образом Скорпионы смогли создать Отравленных, для появления которых нужен именно свежий непентес?              —А ты откуда об этом знаешь? — вскинул брови Чжоу Цзышу.              Об Отравленных даже Окну Небес было известно немного, лишь то, что их создавали с помощью отваров, которым укрепляли тело, и пилюль, благодаря коим разрушали разум, превращая в марионеток. Только вот рецепты отваров и пилюль никому не были известны, ибо считалось, что техника эта пришла с далекого Юга, и только Южные народы могли знать о ней. Как-то раз, еще до создания Окна Небес, У Си рассказывал о Наньцзяне, где произрастал непентес, тогда же он упомянул и о редких южных техниках, однако способа создавать Отравленных среди них не было, так как это считалось древним искусством более южных племен народа мяо.              —Узнал от одного нашего общего хорошего знакомого, даже друга.              —Понятно, — кивнул Чжоу Цзышу. Скорее всего, Вэнь Кэсин имел ввиду Чжэнь Яня, что объясняло такую его осведомленность, учитывая факт присутствия рядом с ним, вероятно, Шамана Крови. — Этого стоило ожидать. Надо так понимать, ты поручил Цао У заняться этим вопросом.              —Все верно. И теперь просто жажду услышать ответ, если кое-кто наконец перестанет ловить фазанов в озере. — последнее мужчина буквально выплюнул, и Чжоу Цзышу окончательно понял, в чем было дело. Цао У улыбался Цю Ци Цин.              «Если вспомнить, когда Цао Вэйнин улыбался Гу Сян, лао Вэнь также бесился, аж зубы чуть в порошок не сточил. Боюсь даже представить, что придется пережить девушке, которую выберет Чэнлин», — вздохнул Лорд Чжоу и взял еще одно печенье с кунжутом.              —Вы неправильно поняли меня, Повелитель, — Цао У поднялся со стула и еще раз поклонился. С каждым мгновением ему хотелось находиться в этом месте все меньше и меньше, ибо за свою шкурку он очень сильно переживал, а Вэнь Кэсин по большей степени человеколюбием не отличался. — Как вы и просили, я разузнал о поставках непентеса за последние два месяца. Как и раньше, его поставляют из Наньцзяна и Линнани, с прекращением сезона цветения поставки свежего непентеса прекратись, сейчас его можно раздобыть лишь в засушенном виде. Среди покупателей тоже ничего не обычного, за последние лет десять их список не менялся, причем обстановка спокойна и на «белом» и на «черном» рынках. Однако кое-что интересное все же есть, правда, связано это не с непентесом. — нахмурился Цао У. Ввязываться в распри Цзянху он не собирался, но его тоже заинтересовало это дело, ибо, как аптекарь, редко сталкивался с подобным. — Существует растение под названием циатея серебристая, это такой вид папоротника. Циатею серебистую используют при лечении ожогов, гнойников и других подобных заболеваниях кожи, а также как обеззараживающее средство, но древесное волокно этого папоротника очень ядовитое, поэтому во время войн им даже смазывают стрелы. Еще яд циатеи серебристой при определенных условиях может вызывать галлюцинации, расстройство разума и, как итог, сумасшествие. И вот, что интересно, циатея серебристая редкое для наших краев растение, чем обуславливается его баснословная цена, но она не незаменима, существует много других ингредиентов, не уступающих ей по свойствам. Яд, конечно, сильный, но есть яды и сильнее, которые и достать проще, вдобавок процесс получения из этого яда галлюциногена довольно сложный и отнюдь не быстрый. Да, его свойства порядком выше других галлюциногенов, по сути, он подчиняет вам человека, но при желании и деньгах можно найти другие способы, более быстрые и не такие нервозатратные. Так что, даже на черном рынке циатею серебристую приобретают редко, однако чуть больше месяца назад некто приобрел большую партию циатеи серебристой. На черном рынке узнать личность покупателя практически невозможно, но я надавил на прежние должки старых знакомых, которые описали покупателя. Покупатель скрывался за накидкой с капюшоном, и по внешнему виду и голосу было не понять, мужчина это или женщина, только вот в тот день стояла ветреная погода, и один из порывов на миг приподнял ткань накидки на груди, благодаря чему мой знакомый увидел украшение в форме скорпиона, которое держало другую накидку.              Украшение в виде скорпиона. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кому оно принадлежало. В Цзянху только один человек носил подобное да еще и на накидке — Прекрасная Архат. Значит, циатею серебристую приобрели Ядовитые Скорпионы. Если из этого папоротника можно было получить разрушающее разум средство, в теории, им можно было заменить непентес, только вот было у Вэнь Кэсина какое-то странное предчувствие, словно приобреталось это растеньице для чего-то другого. Мужчина попытался вспомнить, что именно произошло месяц назад, но в голову не шло ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Не было идей и у Чжоу Цзышу, хотя и он чувствовал, что выйдет им эта циатея еще боком.              —Ты добыл полезную информацию. Как и обещал, я исполню твое желание.              —Мое желание совсем маленькое, Повелитель, — с почтительной улыбкой поклонился Цао У. — Организуйте, пожалуйста, мне встречу с Фань Хуайкуном из школы Меча Легкого Ветра. Тайную. Чтобы о ней никто не знал.              Вэнь Кэсин нахмурился, но говорить о своих мыслях не стал. Лорд Чжоу в который раз за вечер вскинул брови и бросил короткий взгляд на Вэнь Кэсина. Как этот аптекарь был связан со школой Меча Легкого Ветра?              —Хорошо, — согласился в итоге Вэнь Кэсин и кивнул. — Лю Цяньцяо найдет тебя, как только все будет готово. Пока можешь идти, если понадобишься, тебя найдут.              —Благодарю, господин Вэнь. — поклонился Цао У и покинул покои.              —Я не стала говорить этого при Цао У, — подала голос Цю Ци Цин, когда аптекарь вышел. — Но несколько недель назад жених Гао Сяолянь, он же главный ученик Гао Чуна, Дэн Куань, покинул школу, чтобы передать письмо о созыве всего Союза Пяти Озер, и с тех пор не возвращался.              —Сестра Цю предполагает, что эти два события могут быть связаны? — нахмурился Хань Ин.              —Я этого не отрицаю, учитывая, с кем именно связаны Ядовитые Скорпионы. — пожала плечами девушка. — Но прямо сейчас мне интересно, как Цао У связан с Фань Хуайкунем?              —Повелитель, госпожа Цю, господин Чжоу, — Цзян Чу Юань преклонил колено перед ними, чувствуя, что сейчас возьмутся за него. — Как Владыка и приказал, я узнал о прошлом Цао У, хотя пару моментов выяснить мне так и не удалось, так как я не нашел людей, знающих о тех событиях. — дождавшись кивка от Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу, молодой человек продолжил. — Семья Цао У по отцовской линии родом из Долины Целителей. Его дед был другом последнего Главы школы. Когда отец Цао У был маленьким, между Главой Долиной Целителей и господином Цао произошел конфликт на почве разных взглядов на обучение учеников. Многие стали склоняться на сторону господина Цао, поэтому Глава школы подставил его, обвинив в изучении темных техник Черного племени, с которым господин Цао был знаком и поддерживал дружеские связи. В итоге, семью Цао изгнали из Долины Целителей, и они поселились в городе недалеко от Павильона Лун Юань.              Чжоу Цзышу не удержался и прикрыл глаза рукой: последний Глава Долины Целителей умом явно не отличался, сначала своего друга изгнал, а потом и приемного сына. Вэнь Кэсин же просто кивнул на слова Цзян Чу Юаня, полностью совпадавшие с рассказом Лун Цюэ.              —Отец Цао У по молодости много путешествовал, изучая разные травы. В одном из таких путешествий он познакомился со своей будущей женой, молодой госпожой Мо, которая являлась двоюродной сестрой Мо Хуайяна.              От услышанного Цю Ци Цин подавилась печеньем, Чжоу Цзышу застыл с поднесенным ко рту чаем, Хань Ин озадаченно моргнул, а Вэнь Кэсин вскинул брови. Вот это поворот: Цао У родственник Мо Хуайяна! Откашлявшись, А-Цин сделала глоток чая и взяла себе немного семечек из пиалы, стоявшей на столике рядом с ее стулом, протянув пиалу Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсину, которые и себе взяли немного семечек.              —Отец Цао У женился на госпоже Мо, и та покинула школу Меча Легкого Ветра, — продолжил Цзян Чу Юань. — Несколько лет они жили вполне спокойно, у них родился Цао У, но потом произошел странный случай. Госпожа Цао вместе с сыном отправилась в школу Меча Легкого Ветра навестить семью, ее муж должен был забрать ее через полмесяца, только вот, когда он приехал, его жена была мертва. У нее случился сердечный приступ. Господин Цао вместе с сыном похоронили госпожу в ее родной школе, но ночью, после похорон, господин Цао умер сам, якобы от горя. Цао У забрал из школы Меча Легкого Ветра его дед, а самое подозрительное в том, что в школе вообще никто не знает, что произошло. Никто своими глазами не видел момент смерти ни госпожи Цао, ни господина Цао. Первую нашли мертвой в ее кровати утром, второго нашли мертвым у могилы жены. И есть еще один очень подозрительный момент. За день до смерти госпожи Цао, она разговаривала со своим братом на повышенных тонах, и их разговор услышала одна из служанок, которую потом выдали замуж за торговца тканью из города, но, когда я попытался ее найти, выяснилось, что свадебный паланкин не доехал до дома жениха, на них напали разбойники, от которых позже избавилась школа Меча Легкого Ветра. Служанку убили.              —Подозреваю, не только служанку, но и госпожу Цао с ее мужем. — подытожил Чжоу Цзышу, когда Цзян Чу Юань закончил свой рассказ. — И, вероятно, Цао У знает, кто убийца его родителей. Возможно, Фань Хуайкуну что-то известно о тех событиях. Не так уж все спокойно в школе Меча Легкого Ветра. — вздохнул Лорд Чжоу, все еще находясь под впечатлением от услышанного. — Ну, а теперь вы двое. Ничего рассказать не хотите? — улыбнулся мужчина, переводя взгляд с Цзян Чу Юаня на Хань Ина.              Хань моментально оказался рядом с Цзян Чу Юанем, принимая такое же положение, как его старший товарищ. Оба смотрели в пол, краснея и бледнея одновременно. Чжоу Цзышу сложил руки на груди, Вэнь Кэсин тоже. Покачав головой, Цю Ци Цин забрала себе пиалу с семечками и приготовилась смотреть спектакль. От Цзян Чу Юаня и Хань Ина она уже услышала, как эти двое оказались вместе и что она вообще пропустила. По итогам рассказа она поняла, что эти двое стоили друг друга.              —И кто спалился? — хмыкнул Вэнь Кэсин.              —Я! — в один голос заявили молодые люди и посмотрели друг на друга.              —Глава Чжоу, господин Вэнь, это, правда, только моя вина. — серьезно произнес Хань Ин поднимая голову и продолжил, не давая заговорить Цзян Чу Юаню. — Глава Чжоу, вы дали мне задание, но я был небрежен и позволил себя обнаружить, Цзян Чу Юань спас меня и сам пострадал. Позже он помогал мне в нахождении логов Скорпионов и слежке за ними. Даже когда я больше не мог врать, он предложил все рассказать вам, готовый принять на себя гнев господина Вэня за проваленное задание. Во всей этой ситуации виноват только я, поэтому прошу о наказании.              —Нет! — воскликнул Цзня Чу Юань, и двое мужчин одновременно перевели на него взгляды. — Повелитель, господин Чжоу, здесь нет вины Хань Ина, только моя. Если бы я был осторожнее и осмотрительнее, моя личность не раскрылась бы и я не подверг бы миссию провалу. Я знаю, что Хань Ину невыносимее всего лгать, и понимаю, что правда все равно бы вскрылась, поэтому, если кого и наказывать, то только меня.              —Может, прекратите уже издеваться над ними? — вздохнула Цю Ци Цин, наблюдая за совершенно одинаковыми позами и выражениями лиц Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина. По ним было понятно, что они совершенно не злились, так как все действительно рано или поздно бы вскрылось, так что сейчас они просто дурачились, как порой дурачатся старшие над младшими. Но не в их же возрасте. — Еще старшими называются.              —Ты что делала? Семечки плюхала? Вот и щелкай дальше. — фыркнул Вэнь Кэсин, пытаясь сдержать смех.              —Ладно, А-Цин права, — улыбнулся в итоге Чжоу Цзышу. — Успокойтесь, никто вас наказывать не станет. Я…Наоборот, очень счастлив, что ты жив, А-Юань. И что с Ин-эром все в порядке. Вы — то немногое, что у меня осталось, поэтому, надеюсь, и дальше будете также заботиться друг о друге. А теперь рассказывайте, что узнали.              Цзян Чу Юань с Хань Ином переглянулись, все же у них еще было очень много вопросов, но, судя по положению дел, теперь Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин знали подноготною друг друга и даже пришли к единому мнению о дальнейшем сотрудничестве. Единственное, что сейчас довольно сильно продолжало волновать Цзян Чу Юаня, знал ли Чжоу Цзышу, что Повелитель Долины Призраков Вэнь Кэсин и есть его шиди Чжэнь Янь, коего он так отчаянно искал? Спросить напрямую молодой человек не мог: если Лорд Чжоу еще этого не знал, ситуация получится отнюдь не самая приятная и двое только помирившихся мужчин могут снова поругаться, если же он уже все знал, то закономерно возникнет вопрос, когда об этом узнал сам Цзян Чу Юань, что тоже могло обернуться теми еще проблемами. Попасть между молотом и наковальней Безликому Призраку не хотелось, поэтому он благоразумно решил держать язык за зубами, тем более от Цинь Цзюсяо он уже знал, что Вэнь Кэсин в курсе того, что они его узнали.              «И почему все так сложно?» — вздохнул Цзян Чу Юань, вместе с Хань Ином докладывая об обнаруженных ими логовах Ядовитых Скорпионов. Всего таковых в Юэ Яне оказалось четыре: разрушенный храм за городом, заброшенный дом в роще у озера, Весенний дом в новом квартале и Поместье Хэ недалеко от школы Гао Чуна, в котором якобы жил ученый с Юга. Каждое место располагалось вблизи одних из городских ворот. Несмотря на все события, Скорпионы по какой-то причине затихли, единственный случай стычки с ними был прошлой ночью, однако, в остальном они не высовывались. Но, хоть и были тихими, сложа руки, не сидели, подтверждением чему являлось прибытие в Юэ Ян Дуань Пэнцзюя и его встреча со Скорпионами.              Услышав от Цзян Чу Юаня и Хань Ина, как обстоят дела, Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу нахмурились. Они предполагали, что Ядовитые Скорпионы не станут действовать до Совета Героев, но вся эта ситуация с неудачной попыткой добраться до Чжан Чэнлина, ранением Цао Вэйнина, закупками циатеи серебристой, таинственным исчезновением Дэн Куаня и сотрудничеством с Окном Небес слишком напрягала. Впервые в жизни ни у Вэнь Кэсина, ни у Чжоу Цзышу не было уверенности в удачном исполнении плана. Сейчас им оставалось только ждать, а дальше действовать уже по ситуации.              Когда они закончили, время было уже довольно позднее. Вэнь Кэсин с Чжоу Цзышу отпустили Цзян Чу Юаня и Хань Ина, сказав, что дальнейший план действий обсудят завтра, когда все уложат в голове. На самом деле, двое мужчин собирались поговорить с Цю Ци Цин наедине, рассказав ей о том, как пришли к перемирию, но девушка заявила, что и так обо всем догадывается, поэтому объяснять ей ничего не требуется. Сославшись на то, что завтра с утра она хотела проведать Гу Сян и Чжан Чэнлина, так как Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу смогут их увидеть, скорее всего, теперь только на Совете Героев, А-Цин ушла в подготовленные для нее покои, даже не забрав с собой пакетик со сладкими орехами.              Уже на полпути к комнатам, Цю Ци Цин остановилась и посмотрела в окно. Чайная закрылась, люди разбрелись по своим домам, только изредка с улицы доносились голоса последних пьяниц. Оба этажа были убраны и подготовлены к завтрашнему дню, души из Департамента Неверных и Призраки разбрелись по своим комнатам, погружаясь в сон до рассвета. Ночь стояла темная, но яркие фонари освещали округу, словно уверяя, что бояться нечего.              Хоть А-Цин и сказала, что собирается лечь спать пораньше, дабы завтра с самого утра наведаться в школу Гао Чуна к Чэнлину и А-Сян, сон, на самом деле, совершенно к ней не шел, вместо этого ее голову терзало великое множество мыслей. Вздохнув, девушка мотнула головой и вышла на задний двор, подставляя лицо пронизывающему ночному ветру. Ее кожа мгновенно покрылась мурашками, но Цю Ци Цин, словно не замечая этого, пошла вглубь двора, где остановилась под деревом хайтана с раскидистой кроны. Время его цветения давно прошло, а до следующего было еще далеко, однако всего один вид этого дерева успокаивал ее. Прикрыв глаза, А-Цин прильнула к стволу и уткнулась в него лбом, когда ощутила на свои плечах тепло, окутавшее ее со спины. Она давно услышала шаги второго человека, но так сильно устала за последние дни, что не стала акцентировать на них внимание, позволяя подойти ближе.              Покачав головой, Цинь Цзюсяо поправил меховую накидку на плечах Цю Ци Цин, укутывая ее. Мех черной лисицы необычайно шел девушке, и молодой человек залюбовался ею, такой спокойной и расслабленной, укутанной в меха под деревом хайтана. Он был там, прятался в кроне деревьев, когда Цань Гун Фэн назвал А-Цин «сестрицей Цин». Цинь Цзюсяо никогда не считал себя гением, но и слепым тоже не был. Цань Гун Фэн не обознался, и это знали оба: и ученик монаха У, и Цю Ци Цин. Молодой человек не знал о прошлом А-Цин — хотя всеми сердцем и душой хотел этого — но он видел ее боль. По собственному опыту молодой человек знал, насколько лишними порой бывают слова в подобны ситуациях. Когда отец грустил, матушка приходила к нему, садилась рядом и обнимала, и наоборот, то же самое делал отец, когда грустно было матушке. Они просто были друг у друга, рядом, плечо к плечу.              Кивнув самому себе, Цинь Цзюсяо встал спиной к Цю Ци Цин и прислонился к ее спине своей. А-Цин от неожиданности вздрогнула, но противиться не стала. Пока молодой человек не видел, она открыла глаза и улыбнулась, позволяя его теплу пропитать ее спину и окутать, подобно кокону. Мех приятно щекотал щеки, разнося тепло, и девушка вдруг почувствовала, что вовсе не одинока. Ночь перестала казаться ей темной, а свет фонаря неожиданно стал для нее еще ярче. Здесь, в самом сердце заднего двора, их никто не видел, никто не знал, чем они занимаются, о чем думают.              —Когда мне было шесть лет, — тихо начал Цинь Цзюсяо, смотря в ночное небо и закрывая собой А-Цин от всего мира. — Я пошел к водопаду, чтобы насобирать красивых цветов для матушки и отца, потому что они уже несколько дней были грустными, но старались не показывать этого, однако я все равно все видел. Тот день был днем смерти друзей отца и его ученика, четы Чжэнь и их сына… Точнее, в тот день, ровно год назад, он нашел их тела. Когда я дошел до поляны с прекрасными белыми цветами, оказавшись посреди настоящего цветочного моря, я расплакался, потому что мне было больно из-за боли родителей, а еще от того, что так и не встретился со страшим братом... Я плакал и плакал, пока не опухли глаза, и в итоге так нарыдался, что потерял сознание или заснул, сам не знаю, что это было. Когда же открыл глаза, стояла уже глубокая ночь. Я сильно испугался, ведь прежде никогда не оставался один. Меня сковали страх и паника, я просто сидел посреди цветочного поля и дрожал, даже заплакать не мог, пока вдруг не услышал голос Би Чанфэна, он был одним из Наставников в Поместье Четырех Сезонов. Дядя Би вышел из-за деревьев с огромным фонарем, зовя меня во все горло. Он кашлял, но продолжал звать, и я бросился прямо к нему. Би Чанфэн поймал меня в свои объятья и не отпускал, нес на руках, хоть ему и было неудобно со мной и фонарем. В школе я узнал, что меня искали целый день, а матушка и отец отправились в самое опасное место у оврага, чтобы найти меня. Потом меня, разумеется, наказали, но я до сих пор помню слезы родителей и то, как свои слезы пытался скрыть дядя Би. Мы не были связаны с ним кровным родством, но он все равно считал меня своей семьёй, а я считал его своим дядей…              —И что стало с Би Чанфэном…потом? — тихо спросила А-Цин, когда Цинь Цзюсяо замолчал и не продолжил.              —Он умер. Принял смерть от Семи Гвоздей на Три Осени… — губы молодого человека дрогнули, а А-Цин сглотнула. — Мы не были связаны кровно, но в момент его смерти я почувствовал, как теряю семью, а ведь, когда он нашел меня среди цветов, я был так счастлив…              Цю Ци Цин сжала кулаки и прикусила нижнюю губу. Внутри зревший уже долгое время комок чувств наконец взорвался, и по девичьим щекам покатились слезы. Она все время повторяла себе, что должна быть сильной ради семьи, но, на самом деле, Цю Ци Цин была слабой и трусливой. Она кричала на Вэнь Кэсина, но и сама часто предпочитала убежать. Грудь словно разрывало изнутри, и девушка осторожно потянулась лицом к своему кулачку, чтобы незаметно вытереть слезы, но вдруг увидела тень на земле… Это была тень Цинь Цзюсяо. Большая и черная, она полностью закрывала собой ее собственную тень. Могла ли она довериться этой тени? Могла ли довериться Цинь Цзюсяо? Довериться человеку, что постоянно теребил ее эмоции, рядом с которым она испытывала чувства и эмоции, ранее ей совершенно не свойственные? Цю Ци Цин была трусихой, но матушка в детстве всегда повторяла ей, что перемен не стоит бояться, что бы они ни принесли.              —Матушка Фэн-эра всегда была слаба здоровьем, поэтому, когда рожала его, умерла… — все же решилась Цю Ци Цин. — И тогда его отец взял на себя все заботы по воспитанию новорожденного Фэн-эра, дядюшка Цань его очень любил. Но дядя Цань был воином, он защищал нас, поэтому матушка стала нянчить Фэн-эра. Сама я этого почти не помню, мне тогда всего два года было, но мама и дядя часто рассказывали нам с Фэн-эром об этом. Мы с самого детства росли вместе, даже наши дома стояли по соседству. Мы спали под одним одеялом, ели из одной миски одну и ту же еду, играли одними и теми же игрушками, вместе купались — мы всегда были вместе и никогда не разлучались. — А-Цин ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. — Мой отец погиб, когда мне было всего два с половиной, поэтому его я тоже не помню, но дядя говорил, что в детстве я была точной его копией. Матушка очень сильно любила отца, поэтому ей пришлось тяжело, но она не сдалась ради нас с дядей, Фэн-ром и его отца, а, пока матушка грустила, за нами присматривал мой дядя. Наверное, потому что была очень маленькой и ничего не понимала и не помнила, я быстро оправилась, но…Когда мне было шесть, скончалась матушка, — Цю Ци Цин чуть отодвинулась от дерева и погладила его ствол. — Ночью мама рассказывала мне сказки под цветущим деревом хайтана, а утром, когда я проснулась, матушка была уже мертва. Все ее тело усыпали цветы хайтана, мама ушла к отцу. Я до сих пор помню ее выражение лица, теперь-то понимая, что оно было умиротворенным, словно уходя, она знала, что я не останусь одна, а отец ее уже заждался, и теперь им предстояло ждать уже меня. — девушка утерла слезы и повернулась к Цинь Цзюсяо. — Нас нашел Фэн-эр, а потом выбежал дядя. Маму похоронили в красивых красных одеждах, усыпанную цветами хайтана. В ночь после похорон я второй раз увидела, как мой дядя напивается в одиночестве, до этого он напивался так только ровно год назад из-за смерти своего хорошего, но далекого друга. Как потом сказал дядя Цань, это, на самом деле, был третий раз, первый же был после смерти моего отца. Всю ночь Цань Гун Фэн был рядом со мной, пока дядя Цань патрулировал наше поселение, а утром вернулся дядя и крепко нас обнял. С тех пор мы стал еще ближе и никогда не расставались.              —Что произошло потом..? — осторожно поинтересовался Цинь Цзюсяо, и Цю Ци Цинь подняла на него взгляд. У молодого человека перехватило дыхание, в глазах А-Цин жили звезды, искрившиеся в соленых озерах слез, разлившихся по щекам.              —Через год после смерти матушки на нас открыли охоту работорговцы, — дрожащими губами произнесла девушка. — Мы и так постоянно кочевали с места на место, потому что другие племена нас не жаловали, ибо мы были… Черным племенем. Однако работорговцы охотились за нами из-за нашей особенности. Все в Черном племени с рождения принимают разные яды и афродизиаки, вырабатывая к ним иммунитет, из-за чего наши тела становятся невероятно чувствительными. Мы просто…идеальные игрушки для всяких извращенцев, которых можно выгодно продать… — расплакалась А-Цин, а у Цинь Цзюсяо пропал дар речи. Молодой человек покачал головой и, плюя на то, что его могут оттолкнуть, могут ударить, пронзить иглой или кинжалом, обнял Цю Ци Цин.              —Ты не игрушка, А-Цин, и не монстр. Ты самое прекрасное создание в этом мире. — серьезно произнес Цинь Цзюсяо, прижимая к себе дрожавшее тело Цю Ци Цин, начавшее успокаиваться в его объятьях. — Ты сильная, смелая, умная, ты самый лучший целитель и самая прекрасная сестра.              Находясь в объятьях молодого человека, Цю Ци Цин совершенно не хотелось его оттолкнуть, ей не было противно, наоборот, приятно и тепло. Она внезапно ощутила себя в безопасности, и эмоции хлынули с новой силой, лишь немного успокоившись, она смогла продолжить, не покидая сильных объятий.              —Работорговцы все же нагнали нас, некоторых убили, но большую часть клеймили и забрали в рабство, чтобы потом продать. В той битве пропал мой дядя, хотя его итог и так известен, а дядю Цаня убили. — взяв себя в руки, девушка вздохнула. — Работорговцы издевались над нами, били что чуть не по ним, а иногда насиловали молодых девушек и парней…пуская их по кругу. Когда они вновь схватили девушку, чтобы надругаться, она попыталась убить себя, и Фэнь-эр, несмотря на свои пять лет и жуткую температуру, бросился ее спасать. Его пырнули кинжалом… Я до сих пор помню, как он падал с обрыва. После такого выжить было невозможно, так я думала. Та девушка все же убила себя, а чуть позже мне удалось сбежать благодаря помощи соплеменников, и я побежала, куда глаза глядят, так и оказалась в Долине Призраков, где меня подобрала Ло Фумэн, через некоторое время же я узнала, что… В лагере работорговцев произошел пожар, в котором вместе с работорговцами сгорело и все Черное племя. С того момента я осталась последней из Черного племени. По крайней мере, так я думала до недавнего времени…              —А-Цин, — позвал Цинь Цзюсяо и заглянул девушке в глаза. — Ты не одна. Какое бы решение ты не приняла, тебя никто не станет от него отговаривать, но… Если бы… Если я мог вернуться в прошлое, я бы обязательно сказал дяде Би Чанфэну, что считаю его своей семьей и очень уважаю и ценю, но я не могу вернуться в прошлое.              Не может вернуться в прошлое и сказать столь важные слова для дорогого человека… Цю Ци Цин прекрасно понимала, что пытался сказать этим Цинь Цзюсяо. Он упустил свой шанс, но она еще нет… Ей Судьба даровала еще один такой шанс. Ее матушка всегда говорила, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть еще больше, понимая, что прошлого не вернуть. Прошлое определяет будущее, но жить им постоянно нельзя, рано или поздно надо начинать двигаться вперед. Да, порой путь в будущее невероятно труден и тернист, но никто никогда и не обещал, что будет просто. А-Цин снова посмотрела на Цинь Цзюсяо. Почему она открылась ему? Почему рядом с ним ей было так спокойно? Почему именно его слова вселили в нее надежду? Глубоко вдохнув, девушка ненадолго прикрыла глаза, а потом, выдохнув, открыла и улыбнулась молодому человеку, отчего тот вскинул брови. Подобная реакция позабавила Цю Ци Цин, и ей снова захотелось пошутить над Цинь Цзюсяо. На душе неожиданно стало легко и спокойно. Она отошла от него на шаг и скрестила руки за спиной.              —Я завтра иду навестить А-Сян и А-Лина. Ты идешь со мной, и это не обсуждается. — произнесла А-Цин и, обойдя молодого человека, направилась в выделенные ей комнаты, так и не вернув ему накидку. На ее губах появилась улыбка.              Свет фонариков освещал ее фигуру в накидке с мехом черной лисы, и Цинь Цзюсяо не мог отвести взгляд, все еще ощущая тепло Цю Ци Цин на своем теле и аромат лечебных трав. Дождавшись, когда девушка скроется, он ярко и счастливо улыбнулся, обнимая дерево хайтана за ствол и даже не догадываясь, что Цю Ци Цин все это увидела, решив выглянуть из-за кустов.              

***

      

      —Кажется, встреча с тем юношей, Цань Гун Фэном, ее встревожила сильнее, чем она показывает. — вздохнул Чжоу Цзышу и налил им с Вэнь Кэсином принесенное после ухода Цю Ци Цин служанками вино. — Он ведь не обознался, как она пыталась уверять, даже скорее себя саму.              —Не обознался, — вздохнул Вэнь Кэсин беря чашу с вином. — Думаю, это и есть тот самый Фэн-эр, о котором она рассказывала в детстве. Соседский мальчик, с коим она вместе росла.              —Не пойдешь за ней? — приподнял бровь Лорд Чжоу.              —Нет, — мотнул головой Вэнь. — Сейчас ей лучше побыть одной, за восемнадцать лет я хорошо это выучил.              Бывший Глава Окна Небес кивнул и подлил им с Вэнь Кэсином еще вина. В подсвечниках тихо потрескивали свечи, а по покоям стелился аромат сандала. Мужчина отметил, что Вэнь Кэсин довольно часто использовал сандаловые масла и благовония, видимо, очень любил этот аромат, столь естественно переплетающийся с ароматом целебных трав, исходившим от него.              Они пили в полной тишине, ничего не говоря и изредка бросая взгляды друг на друга, и не заметили, как прикончили несколько кувшинов. К тому времени часть свечей догорела и потухла, погружая покои в успокаивающий полумрак. Вздохнув, Вэнь Кэсин откинулся назад, а потом и вовсе лег на кровать, глядя на расписной потолок. Заметив, что мужчина захмелел, Чжоу Цзышу убрал столик с лоханьчуан на пол, а сам, взяв початый кувшин вина, пододвинулся ближе к Вэнь Кэсину, отчего ткань их рукавов смешалась.              —Так спокойно и умиротворяюще… — пьяно протянул Вэнь Кэсин, на что Чжоу Цзышу покачал головой.              —А будет еще спокойнее и тише, если ты сейчас помолчишь.              —А-Сюй, мы столько пережили, а ты все еще так говоришь..! — цыкнул мужчина. — И вообще, своим эмоциям надо давать выход.              —Да ну! — ахнул Лорд Чжоу. — Мы полдня объяснялись друг с другом, а потом ты еще полдня на всех свои эмоции выплескивал. Не выплеснул до конца?              —Не выплеснул! — Вэнь Кэсин приподнялся на локте, смотря в глаза Чжоу Цзышу. Одежда на его груди чуть разошлась. — И вообще, А-Сюй, ты сам сегодня забавлялся, даже не смей это отрицать.              —А я и не отрицаю. — ухмыльнулся бывший Глава Окна Небес и наклонился к Вэнь Кэсину.              Он думал, что тот, как и прежде, осторожно отодвинется от него, возвращая между ними дистанцию, но Вэнь Кэсин не сдвинулся даже на ноготок. Покои почти полностью погрузились во мрак, но света еще горевших свечей хватало, чтобы Чжоу Цзышу мог рассмотреть румянец на скулах мужчины, черные блестящие глаза, слегка приоткрытые припухлые губы и двинувшийся кадык, когда Вэнь Кэсин сглотнул. Ему стоило остановиться. Разум твердил, что ничего хорошего из этого не выйдет, ведь Вэнь Кэсин даже намека не давал хотя бы на искру ответного огня, но натура, не привыкшая сдаваться, заманчиво нашептывала попытаться, заманить, соблазнить, особенно сейчас, когда Вэнь Кэсин был так открыт ему. Лорд Чжоу опустил взгляд на губы мужчины, и ощутил возбуждение, прокатившееся волной по всему телу и осевшее в паху. Губы Вэня пересохли, и он облизнул их, выдохнув. На губах Чжоу Цзышу осела сладость цветочного вина. Голос разума по-прежнему настаивал не поддаваться чувствам, но именно в этот момент под покровом ароматов алкоголя и сандала, бывший Глава Окна Небес уловил аромат целебных трав. Тот самый аромат, который он ощутил от Чжэнь Яня. Сам от себя такого не ожидая, Чжоу Цзышу почувствовал, как его сжала в тиски ревность. Насколько же близко надо было находиться друг к другу, чтобы аромат аж настолько въелся в кожу?              —Аромат трав, исходящий от тебя, — выдохнул Лорд Чжоу чуть ли не в губы мужчине, сжимая кулаки. — Не такой, как у А-Цин, как ты говорил. Я чувствовал этот запах от Чжэнь Яня. Это аромат его саше?              После выпитого Вэнь Кэсин позволил себе расслабиться, поэтому вопрос Чжоу Цзышу сначала застал его врасплох. В расплавленном сознании, наслаждавшимся коротким мгновением близости, промелькнула мысль, что он все равно собирается рассказать Чжоу Цзышу правду о Чжэнь Яне, поэтому Вэнь Кэсин кивнул. Он и Чжэнь Янь были одним человеком, естественно, что и запах у них будет один. Однако мысли Вэнь Кэсина были неведомы Чжоу Цзышу, и данный ответ только сильнее разжег его ревность, словно в огонь огромную бочку масла кинули.              —Видимо, вы очень близки..! — прошипел Чжоу Цзышу, а Вэнь Кэсин пожал плечами.              —Даже слишком..! — со смешком ответил он, иронизируя над самим собой, и только тогда заметил взгляд Чжоу Цзышу, ревнивый, голодный, животный. Чтобы Чжоу Цзышу так смотрел на него… Это было похоже на сон. На сладкий и желанный сон. — Неужто А-Сюй ревнует? Но ведь я сказал, что считаю именно тебя своей родственной душой…              Да, точно. Это определенно был сон. Видимо, для уставшего и морально, и физически организма вино, тем более несколько кувшинов, оказалось нехилым снотворным, и Вэнь Кэсин уснул, ведь подобное он мог видеть исключительно во сне. А раз это сон, он мог дать себе волю, прекратить себя сдерживать.              Чжоу Цзышу нахмурил брови, пытаясь взять свои эмоции и чувства под контроль, пока не сказал или не сделал чего лишнего, но в следующий миг его глаза широко распахнулись, а губы обожгло горячим дыханием, отдававшим алкоголем и цветами. На мгновение у мужчины перехватило дыхание. Ему же не причудилось по пьянее? Но теплые мягкие губы, ласкавшие его собственные, были прекрасным и красноречивым ответом. Наслаждаясь их вкусом, Чжоу Цзышу проник своим языком в рот Вэнь Кэсина, чуть ли не дурея от того, насколько податливым сейчас был мужчина.              —А-Сюй… — прохрипел Вэнь Кэсин, оглаживая широкими ладонями бедра и бока Чжоу Цзышу, побуждая наклониться к себе еще ближе, оседлать себя, что Лорд Чжоу и сделал, сжимая талию мужчины, вынуждая его прогнуться. — Я хочу тебя… Хочу… — прошептал он в ухо бывшего Главы Окна Небес, глотая собственный стон от того, как Лорд Чжоу прижал его своим весом и укусил за ухо, болезненно и одновременно с тем сладко.              —Ты сам сказал это, лао Вэнь, — облизнулся Чжоу Цзышу, возвышаясь над Вэнь Кэсином и развязывая свой пояс. — Так что соскочить не выйдет. Уж прости, я не привык делиться.              Отбросив пояс в сторону, Чжоу Цзышу глубоко поцеловал Вэнь Кэсина, развязывая его пояса и распахивая одежду, пока сам Вэнь стаскивал одеяния с его плеч. Он наслаждался несдержанными стонами мужчины каждый раз, когда гладил его горло, чуть сдавливая, или задевал затвердевшие соски. Ему нравилось оставлять на груди Вэнь Кэсина следы от своих ногтей, нравилось кусать его до отметин, что потом точно посинеют. В то же время руки Вэнь Кэсина на его плечах, лопатках и спине ощущались столь естественно и необходимо, что Лорд Чжоу срывался на рык, когда тот их убирал.              Их набухшие и истекавшие члены терлись друг о друга через ткань нательных штанов, пока они пытались напиться дыханием друг друга. Прикосновение кожи к коже разжигало возбуждение еще сильнее, движения становились несдержаннее, укусы сильнее, объятья крепче. Хотелось просто выпить другого человека до дна. Искусанные и зацелованные губы саднили, горячий воздух меж двух тел казался тяжелым, но от этого не менее желанным.              Ощутив прикосновение члена Чжоу Цзышу к собственному, Вэнь Кэсин выгнулся, запрокидывая голову, подставляя шею под очередной град поцелуев, укусов и жадного языка, облизывающего его, словно самую желанную в мире конфету. Облизнув пересохшие губы, Вэнь Кэсин сжал бедра Лорда Чжоу и потянул его штаны вниз. С его губ сорвался долгий и протяжный стон наслаждения, когда их членам больше ничего не мешало, когда они свободно могли тереться друг от друга, растягивая одно наслаждение на двоих. Вэнь Кэсин гладил ягодицы Чжоу Цзышу, игриво раздвигая их и сжимая, пока сам Лорд Чжоу, сидя на нем, имитировал толчки, выбивая вместе со стонами и тяжелое дыхание.              Вэнь Кэсин чуть развел ноги, чтобы Чжоу Цзышу было удобнее, но тот подхватил его под бедра и подтащил ближе к себе, ныряя в очередной развязный поцелуй, от звуков которого головки их членов просто дрожали, посылая жгучие и колющие искры по всему телу, пока не излились, смешивая два семени на животе Вэнь Кэсина.