Они горели ярко

***

Каждую неделю с того дня Оливия писала родителям, рассказывая о том, что с ней произошло за время учебы. Отправляла она их по воскресеньям с семейной совой Дуди. Сова была старовата, но еще могла пролетать большие расстояния, хотя и не особо быстро. За пару дней она управлялась, и мистеру и миссис Уилсон приходили письма следующего содержания: «Дорогие мама и папа, Живу я в Хогвартсе хорошо. Учусь неплохо, но некоторые учителя меня не любят. Я до сих пор не понимаю почему. Сегодня гуляла с друзьями… Мы видели такую штуку… Я думала, что всё, а оно вон как… Вчера нас оставили после уроков… В тот день произошло такое… В общем, целую. На каникулах увидимся.» Все письма девочки выглядели почти одинаково, отличались лишь описываемые действия и дни. Учеба не приносила каких-то бурных эмоций. Чаще всего она на уроках скучала, но при этом училась вполне достойно, не идеально, конечно, в отличие от тех же Сириуса, Джеймса и Ремуса, которые получали в основном «превосходно», что удивительно в случае с первыми двумя. Ее же средняя оценка была «удовлетворительно», и Уилсон не понимала, как так выходило. Она всегда думала, что в учебе не надо особо напрягаться для хорошего результата. Так она и делала в Хогвартсе, но, увы, тут это не работало. Знаний у нее не прибавлялось магическим образом, а хотелось бы. Списывание не спасало. А желания самой что-то делать не было: она предпочитала витать в облаках о том, как внезапно станет умной и сильной. Вот и выходило, что выше «удовлетворительно» она не получала оценок. Единственной отдушиной для Оливии как раз стали друзья. Она проводила с ними всё свободное время. А сдружилась она не только с Мародерами, но и с соседками. Только вот Лили предпочитала проводить время без мальчишек, хотя с Ремусом она нашла язык. Они даже проводили вместе время. С Оливией он же реже общался, ввиду учебы, «мародерских дел» и прочих мелочей. Уилсон немного от этого бесилась: почему ее друг общается со всеми, кроме нее? Постепенно и незаметно проходили дни, недели. Погода холодела: ветра приходили северные, температура падала, часто моросило. Листья желтели и падали на землю. Красота теплых оттенков и зелени на деревьях сменялась голыми ветвями. Ученикам приходилось носить уже не только пальто, но и шарфы, шапки и перчатки. Октябрь кончался, наступал ноябрь. Этот месяц всегда являлся противным временем в Англии, как считала Оливия. На эти тридцать дней выпадала большая часть дождей. Так было и в этом году. Ребята не могли даже выйти на улицу, не намокнув. И в один из таких дней, точнее в самом начале ноября, случилось событие: ребята узнали, что у Сириуса недавно был день рождения. Он оказался старше их всех. Оливия, как только узнала об этом, стала возмущаться: —Почему ты раньше не сказал? Мы б подарки приготовили! —Ну, не доходил разговор до дней рождений. Да я его и не отмечаю, — пожимал плечами Блэк. —Да ладно?! — Воскликнул Джеймс. Для него это было чем-то странным, ведь каждый его день рождения сопровождался кучей подарков, шариков, тортов, хлопушек и тому подобного, так как он был единственным и долгожданным ребенком в семье. —Э… Да? — Немного косо посмотрел на него Сириус, выглядя растерянным, однако стараясь не подавать виду. —Мы обязаны устроить тебе вечеринку! — Воскликнул Поттер. —Гигантскую вечеринку! — Поддержала его Оливия и дала ему пять. —Спасибо, ребят, но я и без этого обойдусь. —Не обойдешься, — скрестил руки Джеймс, — мы уже всё решили. Сиди и жди. После уроков в гостиной Гриффиндора. Сириусу оставалось лишь смириться с этим. Где-то в глубине души он даже радовался. Он никогда не знал, что такое праздник по случаю дня рождения. Единственное, что он получал в раннем детстве, — это холодные взгляды матери и отца, пара поздравлений от кузин или еще каких-то гостей, пришедших на ужин у Блэков. Но никто никогда не дарил ему подарков из них. Все будто поздравляли не его, а родителей. Когда же он подрос лет до семи-восьми, то про его день рождения и вовсе забыли, ведь в этом возрасте его уже начали считать окончательно «бракованным» членом семьи, так как он не понимал величия чистоты крови и хотел играть с маггловскими детьми, вечно задавая неуместные для его родни вопросы. Но был один человек, который мнения его родителей не придерживался, хотя б на едине с ним. Этим человеком являлся его дядя Альфард. Однако в жизни Сириуса он появлялся редко, ведь не мог долго находиться в обществе семьи и жил отдельно, что не радовало его сестру и по совместительству мать Сириуса, считавшую, что все Блэки обязаны жить вместе. Каждый приход, каждая встреча с дядей, что случались максимум два раза в год, равнялись чуду. И каждое такое «чудо» откладывалось в памяти мальчика, оставляя свой след на его личности. Он общался с Альфардом на равных, а не как с родителями, которым должен был чуть ли ноги целовать. С дядей Сириусу нравилось беседовать на абсолютно разные темы, и он считал Альфарда образованнее своих матери с отцом. Этого человека он мог считать своей семьей, в отличие от самых близких родственников. А теперь в понятие мальчика о семье начинали входить его друзья, что шаг за шагом проникали в его сердце, его душу, вселяя доверие и даря улыбку от одного только своего появления в поле зрения. Ну и поэтому он ждал вечера, когда сможет увидеть, что устроили его товарищи. А они лишь усиливали любопытство, сбежав с уроков и даже не пойдя на ужин. Они оставили с ним Питера для отвлечения его внимания до определенного времени, но выходило у него это, мягко говоря, плохо. Он не являлся мастером анекдотов или шуток, поэтому рассмешить Блэка вряд ли смог бы. Он пытался завязать разговор о чем-либо, правда пытался, однако не особо у него и это выходило, ввиду стеснительности. В один момент Сириус не выдержал и прямо спросил: —Долго еще ждать? —А сколько сейчас времени? — Тихо ответил вопросом Питер. —Около девяти. —Думаю, уже можно идти. Так они и пошли в Башню Гриффиндора. Зайдя туда, Сириус обомлел. Вся гостиная была украшена шариками и разными цветными флажками. Вокруг валялось конфетти. Оливия бегала с каким-то кексом. Марлин настраивала свою гитару. Джеймс стоял на кресле и пытался повесить поздравительную надпись, сделанную своими руками и с кривыми буквами, на стену над камином, а Мэри ему указывала, как лучше. —Левее! —Куда левее, МакДональд? — Возмущался Поттер, но при этом всё же вещал левее. —Вот. Идеально. Слезай. Он сейчас уже придёт! Сириус улыбнулся и громко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Все тут же обратили на него свои взгляды, немного притормозив и потупив, а затем хором прокричали: «С днём рождения!» От такой картины Блэк заулыбался еще шире, думая о том, какие же у него появились замечательные друзья. —Это, как его, подарков мы, увы, не успели подготовить, но вот от нас торт. Мы выпросили МакГонагалл, чтоб на кухне его приготовили. Она и с украшениями пособила, — Оливия подошла с кексом, по пути хватая у прибежавшей Мии свечки и вставляя их в него. —Святая женщина, — Джеймс встал рядом с подругой, положив руки на бока. —Чтоб мы без нее делали, — Мэри хихикнула, возникнув с другой стороны от Оливии. —У нас еще песня, — позади послышался голос Марлин. Они как один запели под гитару МакКиннон «С днем рождения!», зажигая свечки. —Загадывай желание, — из ниоткуда появился Ремус, который убегал, чтобы попросить остальных гриффиндорцев не заходить в гостиную минут пять. Сириус смотрел на них всех и надеялся, чтоб он не выглядел так будто сейчас расплачется. Сделав глубокий вдох, он задул свечки, пусть даже не с первого раза. В его мыслях крутилось лишь одно желание: «Пусть они всегда будут со мной. Даже через десять лет.» Блэк не хотел думать о семье, о возвращении домой, о чем-то еще, кроме ребят, окруживших его. Возможно, он не со всеми ладил хорошо, но то, что они все устроили ему такой сюрприз, говорило уже о многом. Он хотел остаться в этом моменте, который стал самым счастливым воспоминанием.

***

Остальная часть ноября прошла в продумывании пранка над Филчем, завхозом Хогвартса, чтоб он не мог хоть какое-то время мешать Мародерам изучать замок и его потайные ходы, о которых они узнали во время обхода замка в сентябре. Оливия, конечно, выведала эту информацию от Ремуса. Тогда они нашли ход, ведущий в Сладкое королевство в Хогсмиде. Однако ребята решили, что скорее всего Хогвартс не заканчивается на одном тайном ходе, поэтому пытались найти и остальные, но Филч всё время им препятствовал. Казалось, что он и вовсе не спит. Поэтому Мародеры занималась подготовкой к пранку над сторожем, чтоб хоть как-то ему отомстить. Ну, как Мародеры. Ремус был против, приговаривая свою любимую фразу: «Вас все-е-ех исключат», правда звуча скорее шутя, чем предостерегающе. Лили так вообще выразила ярый протест, когда случайно услышала об этом за столом во время ужина. —Вы с ума посходили? Филч хоть и скряга, но человек. Нельзя над ним издеваться! —Какая ты правильная, Эванс, — ехидно ответил ей Джеймс. —А ты аболтус, Поттер, — она надулась и встала из-за стола, уходя прочь. Направлялась она к своему другу со Слизерина, у которого с Мародерами была взаимная неприязнь еще с поезда. —И что она нашла в этом Нюниусе, — закатывал глаза Джеймс. —Да там пойди разбери, — пожал плечами Сириус. —Девочкам нравятся таинственные мальчики, — подала голос Мия, заплетая Оливии косички. Та же сидела смирно, но хмурилась. Она не сопротивлялась порывам Артемии сделать из нее «девочку», считая, что иначе обидит уже довольно близкую подругу или что еще хуже — получит истерику в ответ. Оливия не могла назвать ее лучшим в мире человеком, но МакМиллан была неплохой, если не считать ее бзиков на женственности и эмоциональности. Сириус и Джеймс рассмеялись в голос, да так, что им пришлось вытирать слезы. —Что за бред? — Успокаиваясь, спросил Поттер. —Вы ее не поймете, — начала Оливия, — можете даже не пытаться. —Вы еще маленькие просто, — обиженно хмыкнула Мия, — подрастете и поймете точно. —А ты больно взрослая? — Поинтересовался Сириус. —Ну… Опытнее. Я с мальчиками уже встречалась. —Тебе одиннадцать, Мия, — припомнила ей подруга. —Ну и что? Любви все возрасты покорны. —Ясно всё с ней, — снова начал хохотать Джеймс и махнул рукой.

***

Уже к середине декабря пранк был готов. Однако всё пошло не по плану. Сириус и Джеймс хотели подкинуть Филчу пирожки, после которых тот бы не смог слезть с унитаза неделю как минимум. Искали они рецепт этого «чуда» долго и испытывали его на том, кого было не жалко, а конкретно на Питере, с которым так ничего и не произошло, но потом им подсказала идею Оливия: она предложила туда добавить маггловского слабительного. После этого возникла проблема, как его добыть. Думали, думали и решили попросить родителей Оливии прислать с совой под предлогом, что у нее заболел живот и случился запор. Они все втроем смеялись, пока под диктовку двоих бандитов девочка писала письмо родителям. Ремус лишь цокал, слушая их, ведь они это делали в общей гостиной, но он не мог сдержать легкой улыбки от плана друзей, хоть и старался оставаться голосом разума среди хулиганов и податливого Питера. Родители Оливии задали ей пару вопросов, но всё равно прислали то, что нужно. Правда, девочке пришлось объясняться, как можно объемнее и как можно более правдоподобно. Поттер и Блэк пытались сначала сделать сами пирожки, но быстро сдались. Однажды они увидели на обеде вполне аппетитные слоенные булочки и взяли несколько штук с собой. Оставалось завернуть их в красивую упаковку и подбросить в каморку Филча с запиской якобы от мадам Пинс, библиотекаря, к которой завхоз неровно дышал. Однако их угощение попало не в те руки. Добродушный профессор Слизнорт проходил мимо кабинета сторожа и завидел двух мальчишек с коробкой. Он сразу поинтересовался: —О, мистер Поттер, мистер Блэк. Доброго дня. А что это у вас там? —Э… Ничего, сэр, — промямлил Джеймс, пряча «подарочек» за спину. —Да ладно вам, если это сюрприз, то я никому не расскажу. —Мы нашли тут на полу сладости и решили оставить их себе, — на ходу стал придумывать оправдание Сириус, — Филчу всё равно они не сдались. —Почему же? Аргус вполне себе любит сладкое. —А мы тоже хотим, правда, Сириус? — Толкнул друга локтем Джеймс. —Да. Ему не убудет, если мы парочку стащим. —А вы уже пробовали? — Сказал профессор. —А… Ну… Да? — покосился на Блэка Поттер. —Не будете против, если я тоже штучку возьму? Пахнет даже отсюда так аппетитно, что я тоже не могу удержаться. Сириус и Джеймс переглянулись, будто ведя мысленный диалог. Было понятно, что думали они об одном и том же: ответить Слизнорту «нет». Но в таком случае будет некрасиво с их стороны. Они и так уже показали себя не с лучшей стороны. С тяжелым грузом на душе оба кивнули, выглядя так, словно только что убили человека «Авадой Кедаврой». Джеймс протянул коробку вперед, и профессор взял из нее пирожок. Он сделал небольшой укус и довольный замычал: —Очень вкусно. Я б еще штучку взял, но, наверное, с моей стороны будет плохо обделять мистера Филча таким удовольствием. Хотя, — он потянулся и взял еще пирожок, а затем подмигнул мальчикам, — пусть это будет наш маленький секрет. —Хорошо, профессор Слизнорт, — в один голос согласились Поттер и Блэк. Всё же они не могли не усмехнуться хоть немного, наблюдая за доверчивым мужчиной. Их пранк пошел не по плану, но даже так он того стоял. По крайней мере зельеварения после этого у них не было еще пару дней. А Филч таки получил свою порцию веселых пирожков и тоже слег на несколько дней. Когда ребята рассказывали это друзьям, то они все вместе посмеялись над историей, хоть некоторым, как например Ремусу и Питеру, было жалко профессора.

***

Дни шли дальше и уже пришла пора рождественских каникул. Все собирались разъезжаться по домам. Все, кроме Сириуса. Он решил для себя, что не вернется в родительский дом на праздниках. Он не хотел проводить две недели в окружении людей, которых не любил и даже за семью не считал. Они еще обязательно устроят прием в своем стиле, куда пригласят напыщенных представителей чистокровных семей, входящих в «Священные двадцать восемь». Его воротило от всех их разговоров о святости крови. С каким презрением они говорили о магглорожденных и полукровках. Они бы все были недовольны, услышав, что Сириус стал водиться с «предателем крови» в лице Поттера и с полукровками. В письмах родителям, которых он написал всего два за всё время, он сообщал им лишь о том, что останется в Хогвартсе до лета и что попал на Гриффиндор. В ответ он получил полное ничего. Игнорирование. Молчание. Ни строчки от родителей. Он ненавидел это. Ему никогда не было так больно от криков матери или грозных взглядов отца, как от их тотального безразличия к нему. Блэк не хотел беспокоить друзей тем, что он останется почти один в школе на каникулах, но в один день, когда ребята обсуждали, как проведут праздники, речь зашла о нем: —Сириус, а ты что на праздниках делать будешь? — Спросила его Оливия. —У Блэков, наверное, большие балы в Рождество, — предположил Джеймс. —Ну… Я решил остаться в Хогвартсе, — заявил Сириус, стараясь звучать непринужденно. —Что? — Глаза Поттера полезли на лоб, а очки сползли с носа слегка от неожиданности информации. — Друг мой, ты меня всё больше и больше удивляешь. То день рождения не празднуешь, то теперь рождество. Что дальше? И каникулы тут проведешь? —Возможно. —Настолько всё плохо, значит, — Джеймс поправил очки и перевел взгляд на сидевших рядом Питера, Ремуса и Оливию. — Ну тогда и я остаюсь в Хогвартсе. Сириус приподнял брови, но в следующую секунду нахмурился. Он не понимал, зачем Поттеру это. У того была семья, с которой он мог спокойно провести время, однако так уверенно решил остаться с ним. Из жалости? Если да, то это глупо. Блэк не выносил жалости к себе. —Не надо меня жалеть, езжай к семье, Джим. —Ты с дуба рухнул? Какая жалость? Я чисто сердечно хочу с тобой провести Рождество. Можешь и со мной поехать на каникулы. Мама с папой точно не будут против. —Я… — Он немного подумал, — А можно? —Конечно! Сириус просиял и заулыбался. Этот год стал для него годом новых открытий. Он впервые праздновал свой день рождения, а теперь его ждало Рождество в компании друга и их семьи. Это вселяло в него некую уверенность в себе. —А ты где живешь, Поттер? Может мы с Ремусом присоединились бы, — подала голос Оливия, привлекая к себе внимание парней. —Гилфорд. —Ух ты ж, Суррей, что ли? Так далеко нас не отпустят, — Уилсон надула губы, посмотрев на Ремуса. Тот лишь пожал плечами. —В следующий раз может. — Люпин встрял, положив руку на плечо подруги. —В следующий раз… Да…

***

После этого Джеймс почти сразу же написал родителям письмо с просьбой взять к себе на каникулы нового друга. Его родители были понимающими и разрешили ему привести Сириуса. Ребята вместе поехали на Хогвартс экспрессе двадцать третьего декабря обратно в Лондон. Вся компания, включающая себя девочек и Мародеров, сидела в одном купе и общалась. К ним не присоединилась только Лили, решившая ехать в купе с Северусом. Когда поезд прибыл к вокзалу Кингкросс, настало время для части друзей расстаться. Марлин ушла со своей сумкой и гитарой первая из вагона, за ней вышла Артемия. Мэри обняла всех и, улыбнувшись, покинула ребят. Питер ушел тихо и неприметно, хоть его провожали со всеми почестями. Ремус с Оливией покинули компанию почти последними, направившись к родителям, которые уже махали им издалека. Так остались Блэк и Поттер вдвоем. Они взяли свои вещи и удалились из поезда. На платформе 9 и ¾ Джеймс тут же начал искать глазами родителей. Сириус же настороженно осматривался. Он боялся, что его родители окажутся где-то здесь и заберут домой, хотя он понимал, что скорее всего это мало вероятно, ведь он сообщил им, что останется в Хогвартсе. Всё же некий страх одолевал его. Но он рассеялся, когда на встречу им вышли мужчина и женщина похожие на его друга. Джеймс рванул к ним навстречу и сходу обнял. Блэк чувствовал себя немного неловко, будто он был лишним в этой идиллии. Однако его почти сразу же окликнул друг: —Сириус! Что ты там стоишь, как истукан? Иди к нам! Блэк помялся пару секунд, но потом пошел к ним. Чем ближе он становился, тем лучше он мог рассмотреть родителей Джеймса. Его отец выглядел солидным мужчиной с сединой, а мать, словно сошла с Небес, приветливо улыбалась. У нее виднелись морщинки, хотя казалась она молодой. —Здравствуйте, — единственное, что смог сказать Сириус. Он то ли смущался, то ли боялся, а от этого еще больше на себя бесился. Что за глупые реакции? Он никогда не стеснялся взрослых, но почему-то на родителей друга он хотел произвести хорошее впечатление, а от этого возникало волнение. —Добрый день, юный Блэк, — приветливо начал мистер Поттер, протягивая руку Сириусу, и тот ее пожал. —Здравствуй, Сириус. Джимми нам много о тебе рассказывал. — Отозвалась миссис Поттер, продолжая улыбаться. Она была как будто олицетворение доброты. Глаза ее излучали любовь к этому миру. От такого Блэк еще больше опешил. В глазах своей матери любви он никогда не видел. — Конечно, ма. Это же мой лучший друг! — Слова Джеймса вызвали в Сириусе щемящее чувство радости. Он будто впервые оказался среди родных людей. Даже при первом взгляде на них можно было сказать точно, что в их семье царит любовь и гармония, что так контрастировало с его собственной. Атмосфера у Блэков всегда напряженная: скандалы, холод со стороны всех родственников, радость почти никогда нельзя проявлять, если не считать тех моментов, когда на показ для гостей представлялась красивая картинка семьи. Улыбку матери он видел, лишь в сторону своего младшего брата, и то в те моменты, когда он делал что-то, что она считала нужным для него. Его брат всегда был более прогибаемым под родителей. Велся на всё, что они ему впаривали в голову. Сириус бесился с этого: с одной стороны, его раздражала подобная доверчивость и бесхарактерность брата, как он считал, а с другой стороны, ему было даже жаль его. Он временами хотел оградить младшего Блэка от поганых родственничков, но он понимал, что уже поздно. Мозги его брату, Регулусу, промыли, хоть тому даже одиннадцати лет еще нет. Тот уже свято верил в превосходство чистой крови, и это тоже бесило Сириуса. Но вот ему показали, что есть и другие семьи, что можно жить не только в строгости и холоде, что есть дети, которых любят родители. И это еще больше отдалило Сириуса от «великого и благородного рода Блэков». Летом он вернется в совсем чужой дом, в который и возвращаться то и не хотелось. И определенно это Рождество запомнится ему надолго.