Trinitas

      Стоило солнцам подняться над горизонтом, Ису покинул сон. Под защитой запаха Синана он смог немного отдохнуть, но ощущение тревоги засело где-то в грудине и скрывалось там до рассвета. Под взглядами светил омега робел, чувствуя в их лучах осуждение, и оттого опускал голову к песку. Его преследовало гнетущее чувство вины, голову наполняли сотни противоречивых мыслей, а попытки их утихомирить проваливались из раза в раз. Внутри Исы заново перестраивался мир, что не могло пройти безболезненно.       Полк подготавливался к отбытию: солдаты снаряжали гепардов, наполняли бурдюки, занимали места в построении. Иса осмотрелся и направился к месту, где находились солдаты полка Марджаны. Поблизости суетились бади и омега всматривался в их образы, выискивая взгляд светло-зеленых глаз. После объяснений Синана стало ясно, насколько некрасиво Иса обошелся с Огненным Анкаа. Хотелось поскорее развеять удушающее чувство стыда, объясниться и попросить прощения. Однако синих платков вокруг было настолько много, что их вид сливался в единую непроглядную волну, отчего отыскать Анкаа было сложнее обычного. Исе пришлось протиснуться между телами воинов, всматриваясь в каждого проходящего мимо и чувствуя на себе многочисленные взгляды. Набравшись смелости, он пару раз спросил о нахождении кочевника и только тогда смог отыскать Анкаа недалеко от стойл гепардов. Бета сидел на песке возле дремлющего гепарда и вычесывал из его шерсти колючки. За этим занятием он не сразу заметил, как рядом на землю опустился Иса. Резко вскинутый на него взгляд показался хмурым, поникшим, что делало вид кочевника таким незнакомым — не должен бета чувствовать себя плохо из-за грубых слов омеги. Иса придвинулся поближе, чтобы посреди шума создать хоть отчасти спокойную атмосферу, и озвучил давно застывшие на языке слова:       — Позволь извиниться за произошедшее ночью. Я подумать не мог, что наши взгляды на веру так сильно отличаются, — произнес Иса и, постыдившись, тихо добавил: — Признаться, и не знал о существовании другого толкования за стеной Науфаля.       — А я забыл, что ты за стеной оазиса впервые. Мне стоило спокойно все пояснить, а не принимать на свой счет, — неожиданно легко ответил Анкаа.       Иса в удивлении распахнул глаза — неужели этот строптивый кочевник способен признать вину и извиниться? От взгляда на омегу бета проронил смешок и слегка толкнул в плечо, чего Иса даже не успел испугаться. Когда Анкаа так пропахся едким дымом и сырым мясом, он вызывал в омеге гораздо меньше тревоги.       — Когда Странник пояснил тебе наше толкование ты взглянул на Нанну иначе? — спросил бета через время, поглаживая гепарда по гладкой шерсти. Иса несмело кивнул, но рассказать Анкаа о новом взгляде ему было нечего.       — Для меня разрушился целый мир, — пояснил омега, чтобы тишина не казалась такой напряженной. — Потребуется время, чтобы построить его заново и понять, что думать и во что верить.       — Оттого, что омеги имеют источник маны в голове, вы решаете все умом, а мы, беты, — сердцем, — Анкаа сощурился отчасти печально. — Уверен, что Боги приведут твои мысли к лучшему пути, я же буду об этом молиться.       Омега с благодарностью улыбнулся в ответ и перевел взгляд на засуетившихся солдат, которые оседлали гепардов и приготовились к построению.       Путь верхом Иса продолжил на прежнем месте в отряде — возле Марджаны. Полк методично направлялся в сторону Джафара, пересекая однообразные равнины. Размеренно следуя за идущими впереди солдатами, Иса мог подумать обо всем произошедшем и немного успокоиться. Размышляя о Нанне в ином свете он на мгновение ощутил тепло — неужели хоть кто-то в этом мире мог полюбить Ису как амма? Все это время та утерянная и недостающая ласка была так близко: ощущалась на теле лучами луны, заботливо освещала путь темными ночами. Омега стыдился того, как отвергал эту нежность и теперь искал способ попросить прощения. Но достаточно ли будет одних лишь слов? Казалось, только окончательно отпустив ненависть к магии и к своему рождению омегой Иса мог надеяться на прощение.       Один за другим проходили дни в пути, однообразные пейзажи сменяли друг друга и отличались лишь положением редких кустарников да изгибом линии горизонта. Иса старался ненавязчиво расспросить и Сина, и Марджану об окружающем мире, чтобы вновь не узнать неожиданную правду путем криков и ссор. От новой информации болела голова, словно от десятков выученных наизусть рецептов лечебных мазей и настоек. Иса старался привыкнуть к новому миру, не чувствовать себя в нем несведущим чужаком, но даже после многочисленных рассказов не мог стать за стеной Науфаля здешним. Все города, о которых рассказывал Синан, все улочки Джафара, по которым ходил Марджана, хотелось увидеть собственными глазами. Может тогда Иса смог бы лучше привыкнуть к многочисленным переменам.       По словам солдат близился Джафар и оттого лишь нарастало волнение. Никогда целитель не видел других городов, поэтому представить не мог как его встретят и что на самом деле окажется за стеной. На одной из последних стоянок перед Джафаром у непривычно зажиточной деревни Марджана обратился к Исе:       — Когда полк войдет в город нас шумно встретят. Придется пройти через главную улицу и показаться горожанам. Все будут очень рады тебя увидеть, — начал он оживленно, но, заметив поникший вид Исы, мягко добавил: — но акид не настаивает. Скажи мне свое решение и я тебя в любом случае поддержу.       — Я не хочу там быть, — тихо ответил омега. Пройти с армией через город казалось большой честью, отказываться от которой было стыдно. Марджана же, как и обещал, поддержал:       — Можешь вместе со Странником пойти вперед, тогда удастся незаметно войти в Джафар, — Иса поспешил поблагодарил накиба за помощь, а тот отмахнулся, будто не было в его решении ничего удивительного. — Вечером того же дня в военной части будет пир, если захочешь еще раз распить со мной чай — обязательно приходи.       После стоянки воины собрали укрытия и оседлали гепардов. Иса огладил шерсть Ярана, местами неровную от пролегших под шей шрамов, и задумался — заслужил ли гепард после стольких битв остаться без внимания горожан и радостных возгласов толпы? Правильнее было бы ему войти в Джафар не тайно, вместе с Исой, а гордо, бок о бок с боевыми товарищами. Поразмыслив, целитель приблизился к Марджане и предложил:       — Может войдешь в город верхом на Яране? Он тоже воин и заслуживает положенных почестей.       Накиб взглянул на гепарда, невольно усмехнулся и потрепал хищника между округлых ушей.       — Ты прав, — произнес Марджана и шутливо вгляделся в морду Ярана. — Вот только щурится он как-то недобро, лишь бы не вытворил чего.       Накиб ловко заскочил в седло и отдал пару команд подчиненным, а сам выдвинулся к своему отряду. Вскоре Исе привели гепарда старше Ярана, спокойнее и покорнее. Омега дал хищнику себя обнюхать, привыкнуть к новому наезднику и только потом осторожно забрался в седло. Собирался было омега двинуться за Марджаной, когда откуда-то сзади появился Синан верхом на Заире. Омега приветливо ему сощурился и получил любезность в ответ. Совсем скоро они вновь окажутся в пустыне только вдвоем и от этого радостно трепетало сердце. Хотелось поскорее разогнаться верхом так, чтобы ветер трепал платок, песчинки щипали глаза, а рельеф горизонта сменялся каждое мгновение, будто по волшебству. Но прежде, чем отделится от полка, придется пройти вместе еще одну деревню, после же останется лишь гнать гепардов до самого Джафара.       Иса и Синан заняли в построении места с краю, ближе к открытой пустыне, но при том в первой линии отряда, недалеко от накиба. Целитель то и дело поглядывал на Марджану и Ярана, переживая за каждого. Лишь бы они не отвыкли друг от друга по вине Исы, лишь бы вновь смогли работать в паре. По пути накиб поглаживал загривок гепарда, а тот недовольно стряхивал ласкающие ладони. Стоило Марджане протянуть руку ближе к морде, как Яран повел носом, напрягся, а затем неожиданно подскочил на задние лапы. Иса вытянулся, разволновавшись, заметил как резко ухватился накиб за поводья, но не смог на них удержаться — и таки выпал из седла. Целитель вырвался из строя и поспешил к центру, где гулко ударился об песок Марджана. Яран уже развернулся и принялся вылизывать руки и лицо хозяина, терся об него лбом и всячески старался оставить свой запах. Воины, похоже видевшие подобное не раз, не остановились, но ехать стали медленнее. Встревоженный Иса замер, не зная, как поступить, и тогда его успокоил подоспевший Синан:       — Яран иногда мстит Марджане — они оба с характером.       Целитель не оборачиваясь закивал. Когда гепард вылизал хозяина, накиб поднялся с земли и заскочил в седло, отряхиваясь от песка и ворча что-то под нос. Заметив волнение Исы он улыбнулся и махнул рукой — только тогда целитель смог вздохнуть с облегчением и усмехнуться сложившейся ситуации. Марджана обогнал солдат, бодро вырвался в первую линию и возглавил отряд. За подлую выходку омега потягал гепарда за щеки и нежно пожурил, на что тот громко замурчал.       Иса пробрался через ряды солдат к открытой пустыне, проехал так некоторое время и, заметив на горизонте деревню, приготовился отделиться от полка. Марджана подал знак рукой, Синан удалился от отряда и Иса надавил на стропы, следуя за кочевником.       Постепенно омега подгонял хищника, надавливал на бока и сжимал поводья, отчего все ярче ощущалось сопротивление воздуха, все сильнее хлестали по лицу задорные порывы. Впереди в воздух поднимал клубы песка Заира, на ветру развивались ткани синих одежд Синана. Догнать его и опередить стало для Исы целью, за достижением которой он не заметил, как скрылся позади последний отряд. Впереди остались лишь песчаные просторы пустыни, которые было так радостно рассекать верхом со скоростью вольного ветра. Иса прижимался к спине гепарда, чувствуя, как колотиться его звериное сердце и чаще становится дыхание. Совсем утомлять нового знакомого не хотелось, поэтому, поравнявшись с Синаном, Иса стал замедлятся и кочевник последовал его примеру.       После длительного пути вдалеке завиднелась стена, так напоминающая о Науфале. По телу пробежала дрожь, беспричинно заболели кисти на месте старых ран, но Иса не позволил себе упасть духом: он убеждал себя в том, что видит не иллюзию, не Науфаль, а совершенно другой город — и его мысли подтверждали идущие один за другим торговцы, в иных одеждах и с другим оружием.       На стене у ворот развивались от ветра синие флаги из удивительно дорогой на вид ткани, которая так и сияла на солнце. Кладка стены из крупных булыжников была аккуратной, отполированной, деревянные ворота покрывали узоры резьбы. Вблизи Иса убедился, что эта стена совершенно точно не могла принадлежать Науфалю, ведь раскинулась на гораздо большее расстояние. Омега не видел ее края, не замечал скругления, словно та тянулась за горизонт.       Засмотревшийся Иса не контролировал путь гепарда, но тому и не требовались указания, чтобы идти в нужном направлении. Хищник завел омегу под свод ворот, где ненадолго путников окутывал полумрак и прохлада. После темноты просвет впереди казался ослепляющим, а силуэты домов — неразличимыми в ярких солнечных лучах. Когда глаза привыкли Иса рассмотрел широкую улицу, вдоль которой от дерева к дереву тянулись длинные полотна ткани, скрывающие головы прохожих от жара светил. Первые попавшиеся на глаза дома не были бедными лачугами, а скорее обычным жилищем рабочих, где не теснясь уместилась бы одна семья. У ворот и дальше вдоль улицы собирались люди, которых уже известили о приближении полка.       Пока прохожих не стало слишком много, Синан свернул на соседнюю, более тихую, дорогу и Иса направил гепарда следом. Там суетились горожане, играли дети, вальяжно разгуливали сытые коты. Иса засматривался на местных, замечал в лицах мягкие черты омег, но не видел на головах платков — каждый раз это удивляло целителя как в первый.       Проехав дальше, Синан остановился возле богатого на вид дома из белого камня с резьбой и росписью. Здание окружали заросли цветов и папоротников, а у входа гостей ожидал слуга. Пока тот не успел подбежать, Синан пояснил:       — Марджана скомандовал поселить тебя в хорошем постоялом дворе, пока акид не решит вопрос с жильем. Что думаешь насчет этого места?       — Здесь очень красиво, — восторженно выдохнул Иса и взглянул на Синана с волнением, — но должно быть и очень дорого.       — Нам выделили достаточно денег, — успокоил его кочевник.       Бета спешился первым и помог спуститься Исе, а подоспевший слуга увел гепардов в стойла. Войдя внутрь здания, целитель понял, что прежде вовсе и не знал значения слова «дорого»: таких мест, как это, он за всю жизнь не видел, даже представить не мог — и потому теперь чувствовал себя крайне неуютно. Иса был словно бедняк, забредший на приозерные богатые улицы, где на него свысока смотрели даже стены домов.       Под ногами стелился ковер с вышитым орнаментом, на каменном полу играли блики солнца, а стены украшали подвесные растения. Все было чисто до блеска, каждый уголок казался таким мягким и уютным, что Иса был готов жить прямо здесь, в зале при входе.       За рассматриванием омега не заметил, как Синан решил все вопросы. Бета аккуратно отвлек его от мыслей и провел вслед за слугой к выделенной комнате. Иса как вошел в нее, так и замер, пораженный размерами и красотой: там была и широкая кровать, и низкий стол с тарелкой фруктов, и мягкие подушки на цветном ковре. За окнами, рамы которых украшали кованые узоры, слышался шепот воды и шум листвы. В такой комнате Иса казался маленьким и бедным, совершенно не достойным подобной жизни. Однако и отказаться от дорогого подарка омега не мог, поэтому решил свыкнуться с непривычной обстановкой.       Целитель осмотрелся, прошел вдоль комнаты, заглянул в личную купальню, вышел во внутренний двор, а оттуда — в сад. Впрочем, лишь половину пространства занимали растения и цветы, остальное заполнили небольшие озерца с прозрачной водой. На их поверхности расположились кувшинки, на дне — гладкие, округлые камушки. По неизвестным Исе путям из озера в озеро переплывали рыбы, а затем исчезали где-то в глубине. Омега наблюдал за ними, подобно тем уличным котам, которые наверняка именно на карпах из этих водоемов так раздобрели.       Пройдя по всему саду, Иса вернулся в комнату, опустился на кровать и вздохнул от накатившей вдруг печали: и как он будет спать на этом ложе, рассчитанном на триаду? Как выдержит день в тишине и одиночестве?       Где-то вдалеке послышались радостные возгласы, наверняка в город уже вошел полк. Иса вытянулся, словно мог что-то разглядеть через плотную листву. В голову пришла идея, а за ней озарение — Синан тоже был воином, но из-за каприза омеги остался без внимания, без благодарности.       Иса вышел в коридор, постучал в комнату напротив, дождался разрешения войти и только тогда заглянул внутрь. Жилье бета словно намеренно выбрал потеснее и попроще, хоть и не без присущей всему зданию дороговизны. Бета уже встречал Ису у двери, но судя по смятой простыне омега отвлек его от отдыха.       — С улицы слышны возгласы, должно быть, уже начался парад. Может, взглянем краем глаза?       Бета обрадовался предложению и охотно согласился прогуляться. На улице у постоялого двора поубавилось людей — голоса, смех и музыка слышались издалека. Омега шел на шум и постепенно вливался в толпу горожан. Взрослые держали в руках ведра, полные воды, дети набирали влагу в ладоши и брызгались. Вдалеке, где виднелась широкая главная улица, воздух словно покрыла белая дымка, которую местами пронизывали цветные ленты радуги. Присмотревшись, Иса понял — это оттого, что горожане поливали и брызгали вернувшийся полк водой. Над улицей шел рукотворный дождь и омега не мог сдержать удивления, понимая, какое это богатство.       — Вернувшихся с войны всегда так встречают — вода смывает с них кровь врагов и очищает души, — пояснил Синан, задумчиво глядя на идущих вдоль улицы товарищей.       Иса задавался вопросом: может, кочевник хотел быть среди них, тоже желал очистить душу под дождем? Омега открыл бурдюк, вылил воды на ладонь и опрыскал синий платок. Синан почувствовал это не сразу, но заметив — взглянул удивленно и, неожиданно, рассмеялся. На душе потеплело от радости беты и Иса игриво брызнул каплями снова.       — Спасибо, — выдохнул Синан с прищуром. — Это ценнее даже самых шумных возгласов горожан.       Иса смущенно отвел взгляд, отвернулся в сторону оживленной улицы, но увидел лишь спины. Даже привстав на носочках омега ничего не углядел, но особо из-за этого не расстроился. Целью было порадовать Синана, а не полюбоваться на парад самому.       — Если хочешь, я могу поднять тебя, — неожиданно предложил бета.       — Нет, не нужно, — Иса постарался сделать вид, словно действительно углядел что-то из-за спин, но Синан был проницательным.       Под пристальным взглядом Иса не мог и дальше врать, к тому же избегать прикосновений кочевника почему-то не хотелось и омега все же согласился: позволил прихватить себя за талию и под колени. Синан неожиданно легко поднял его над землей и с высоты открылся вид на украшенную улицу, множество нарядных людей и стройно идущий вперед полк. Омега с восхищением выдохнул, засмотревшись на настолько масштабное событие, подобного которому в жизни не видел. Радость горожан воодушевляла и стороннего наблюдателя, а самих воинов наверняка наполняла силами для следующего похода. Иса взглянул на Синана и заметил в его глазах подтверждение этим мыслям — чувствовать себя нужным было приятно.       Вечер омега собирался провести вместе с воинами Джафара, ведь их празднования уже стали чем-то привычным. Поболтать с Марджаной, послушать музыку и полюбоваться на танцы было приятной перспективой. Кроме того, хотелось, чтобы Синан встретился с товарищами и тоже как следует повеселился. По просьбе омеги бета в нужный час отвел его к военной части — огороженной территории ближе к центру оазиса. У ворот караулили воины, которые, получив от Синана пропуск, провели двоих внутрь. Пройдя немного по широкой аллее, вдоль которой находились общественные здания, бета вывел Ису к скрытой в глубине площади. Оттуда слышались голоса, пение и музыка, впереди мерцали костры, от которых тянулся ароматный дым. Люди расположились небольшими группами по краям площади, а центр оставили для музыки и танцев. Ковры теперь украшали мягкие подушки и низке столы с едой и напитками, но вымытые и приодетые солдаты больше всего прочего радовали глаз. Иса осмотрелся в поисках Марджаны и тогда Синан очень кстати предложил провести омегу к командованию. Неподалеку от ветвей деревьев вниз протянули полупрозрачные ткани в подобии сводов шатра, которые создавали иллюзию более личного пространства посреди большой площади. Сквозь тонкую преграду Иса усмотрел силуэт Марджаны и, распрощавшись с Синаном, поспешил к товарищу.       Накиб встретил его радостно и тут же усадил рядом. Тогда вблизи Иса смог рассмотреть насколько преобразился накиб в стенах города: приоделся в вышитые золотом голубые одежды, подчеркивающие талию и крепкие плечи, заплел из тонких косиц узор на полотне распущенных волос, подвел глаза и подкрасил губы. На шее поблескивали драгоценности, мелодично звенели серьги, словно сотни отданных за них монет. Присмотревшись, Иса заметил и незнакомое украшение — тонкое золотое колечко, пронизывающее нижнюю губу посередине. За него невольно цеплялся взгляд и это каждый раз смущало целителя. Такая вещь казалась слишком соблазнительной и интимной.       При виде такого Марджаны Иса осознал, насколько тот был богат и красив. Однако хоть внешне товарищ изменился, внутренне он оставался все тем же: вальяжно вел разговоры с товарищами, подливал в кубок алкоголь и выдыхал клубы гальянного дыма. Под действием дурманящих веществ он стал мягче и спокойнее, словно разморенный кот, которому для счастья оставалось лишь найти ласковые руки. Исе подливали чай, отдающий запахом молока и роз, подавали сладости, развлекали разговорами. За пределами шатра музыка сменилась на более задорную и люди оживились. Марджана попросил товарища откинуть ткани, чтобы ничто не скрывало площадь с кострами, и взгляду Исы открылось стремительно пустеющее пространство. Люди к чему-то готовились: некоторые бади снимали халаты, обильно обливали платки и шальвары водой, пока те не стали липнуть к телу. Длинные мечи обмотали тканью и облили чем-то, что при соприкосновении с огнем ярко вспыхнуло. Иса вздрогнул, обернулся к Марджане, но тот его успокоил — все под контролем.       Музыка стала более ритмичной, заслышались содрогающиеся воздух удары барабана, под которые в центр площади вышел первый кочевник и стал танцевать с горящим оружием. Он вращал лезвие над головой, перебрасывал из руки в руку, подкидывал высоко в воздух и, проделав несколько плавных оборотов, успешно ловил. Каждое движение огненного лезвия оставляло за собой след и россыпь искр, что завораживало и не позволяло отвести взгляд. Когда один танцор уставал, его сменял другой, удивляющий новыми неизвестными трюками. При каждом опасном движении Иса охал и вздрагивал — до того страшно было видеть пылающее лезвие так близко к телу.       Очередной бади повеселил солдат и затушил оружие, а на его место вышел следующий. Где-то он раздобыл еще один меч и теперь, держа по одному в каждой руке, создавал в воздухе пылающие узоры. Он выгибал спину, поднимал вверх на вид невероятно тяжелые мечи и огонь рисовал ему горящие ярким пламенем крылья. Иса в удивлении приподнял брови и присмотрелся — он уже знал одну огненную птицу. Словно специально, кочевник приблизился в танце к командованию и омега смог разглядеть ярко бликующий кулон на шее: Иса узнал и дивный зеленый камень, и по-другому повязанный платок, на что Анкаа хитро сощурился. Бета отошел подальше от легких тканей и затанцевал в ритм громко бьющим барабанам. Два огненных крыла подсвечивали оголенный торс и вязь татуировок, мышцы напрягались и перекатывались под кожей от каждого движения. Иса наблюдал за танцем, который постепенно становился все горячее, и ощущал, как жар припекает щеки. От следующего плавного движения бедрами, от очередного мягкого прогиба омега натянул повыше платок, вовсе закрывая тканью лицо. Он не хотел испытывать этот странный жар, но глаза не могли не смотреть на искусный танец. Даже желая спрятаться и не видеть происходящего, Иса не удержал руки и те немного опустили ткань, позволяя подглядывать сквозь тонкий просвет за бесстыдным действом.       Анкаа танцевал увлеченно, поднимая в воздух пыль и искры, изгибался, точно соблазнитель, и усмирял огонь, словно волшебник. Он ступал так легко, плавно, при том орудуя тяжелыми мечами, отчего взгляд изучал каждую любопытную деталь. Мокрое тело блестело от влаги, капли слетали с платка и шальвар при каждом движении, ткань облепляла сильные ноги и рисовала четкий профиль. Казалось, одежда так неприятно липла к этому телу, что лучше было бы танцевать и вовсе без нее.       Иса испугался собственных мыслей и снова зажмурился, укутавшись в платок. Вскоре музыка сменилась и омега смог выглянуть наружу, где место на площади занял другой умелец. Вместе с Огненным Анкаа пропало и смущение, отчего Иса смог снова задышать полной грудью. Он и подумать не мог, что Анкаа на самом деле такой бесстыдник и соблазнитель.       — Не припомню, чтобы он раньше так пылко танцевал, — проговорил Марджана и, вместе со сладким дымом выдохнул: — Жаль, что бета.       Иса прикусил губу и отвел взгляд. Вот к чему приводят такие танцы. Неприятно было понимать, что многие одинокие альфы и омеги сейчас посчитали Анкаа распутным, захотели провести с ним ночь, но не больше. По мнению Исы он был не настолько плох, временами даже очарователен, и заслуживал лучшего к себе отношения.       Далее людей веселили танцами с факелами, задорной музыкой, а затем на площадку вышли нетвердо стоящие на ногах подвыпившие вояки. Они заполонили все пространство и, с громкими возгласами, изображали под музыку что-то отдаленно похожее на танец. Рядом с Марджаной Иса их не боялся, но все же забрался подальше вглубь шатра ради собственного успокоения. До поздней ночи омега слушал рассказы накибов, ел сладости и пил чай. Некоторое время Марджана присматривался к кому-то из танцующих и вскоре распрощался с Исой, исчезнув среди солдат. Без него омега уже не чувствовал себя так уверенно и скоро тоже покинул импровизированный шатер.       Осмотрев площадку, он узнал отведенное кочевникам место и направился туда в поисках Синана. Иса всматривался в обращенные на себя взгляды, выискивал знакомые и вскоре оказался на ковре под широким деревом, вдалеке от шума. Там в тишине расположился Синан в компании хорошо знакомых Исе людей. Анкаа до сих пор оставался без халатов, хотя в воздухе повисла прохлада, а от сокрытых в зелени ручьев веяло влагой. Вблизи омега смог рассмотреть, насколько много на его теле татуировок, как плотно они покрывают кожу и будто накладываются одна на другую, местами создавая совершенно черные участки. Эти узоры были чем-то настолько незнакомым, что в голове появлялось желание потрогать каждый и проследить его путь подушечками пальцев. От Анкаа ощутимо веяло дымом и этот аромат как никакой другой подходил «огненной птице». Рядом был и Сип, не хмурый и не мучимый ревностью, хотя причин для нее было предостаточно.       — Посидишь с нами немного? — предложил Синан, на что омега покачал головой.       — От шума и дыма разболелась голова, можешь отвести меня на постоялый двор? — отрывать бету от отдыха было очень неловко, но Иса понимал, что тот обязательно поможет. Синан стремительно поднялся с ковра и омега поспешил извиниться: — Я бы не тревожил тебя, просто и вправду не знаю обратной дороги.       — Все в порядке, — мягко ответил бета. — Уже поздно, я тоже утомился.       Кочевник распрощался с товарищами и неспешно направился в сторону аллеи, а за ним последовал омега. Удаляясь вглубь сада, целитель услышал в след торопливое:       — Иса! Тебе понравилось, как я танцевал?       Омега обернулся и заметил Анкаа, разомлевшего от вина. Он казался привычно уверенным и дерзким, но что-то во взгляде выдавало волнение в ожидании ответа.       — Да, — признался Иса и от накативших воспоминаний раскраснелся под платком. — Это было… впечатляющее.       Анкаа сощурился, слегка смутившись, и отвел взгляд, а Иса вдруг почувствовал себя не меньшим соблазнителем. В воздухе повисло странное напряжение, отчего омега поспешил удалиться. Спокойным и медленным дыханием он успокаивал зачастившее сердце, направляясь к воротам военной части.       За ее пределами лишь ненадолго стихла музыка и зазвучала уже из другого направления. Мелодия доносилась со стороны площади, которую Иса видел через просветы между домами: даже в такой час там хватало людей, задорно танцующих и распивающих алкоголь — похоже, Джафар был достаточно богат, чтобы устраивать масштабные празднования и для обычных жителей.       Синан провел Ису мимо площади, подальше от шумных пьяниц, и свернул в проулок с аркой, ведущей в сад. Он отворил дверцу, пропустил Ису вперед и тот нерешительно прошел внутрь. Омега оказался среди знакомых небольших озер, которые рассматривал сегодня, и благоухающего цветника в тени кроны деревьев. Среди листвы кружили редкие магические огоньки, к земле пробивались лучи луны, но все же в саду было достаточно темно. Не зная пути было легко оступиться и искупаться в одном из озер. Синан прошел вглубь сада и неожиданно наклонился к водной глади, коснулся ее рукой и встревожил спрятавшихся на дне карпов. Они метнулись от озера к озеру, нарушая спокойствие и заставляя отблески луны танцевать в волнах. Когда низкие гребни ударились о берега, вода у земли загорелась голубым сиянием сотен маленьких частиц и озарила темноту. Омега пораженно замер, склонился над водой, провел по ней ладонью и голубое свечение последовало за движением. Даже когда Иса отдернул руку встревоженная вода сияла какое-то время и после течением прибилась к берегу.       — Это водоросли давно высохшего моря. Они сохранились только в Джафаре, где то мельчало достаточно медленно, — пояснил Синан и растревожил воду, чтобы та засияла ярче.       Бета прошел вдоль подсвеченных берегов вглубь сада и остановился, чтобы особо не торопить Ису. Тот брел за ним медленно, засматриваясь на сияющие силуэты рыб, светящиеся лепестки кувшинок и искрящиеся всплески воды. Это казалось чем-то волшебным, не случившимся без воли мага, и оттого так тяжело верилось в природное происхождение подобной красоты.       Вслед за Синаном Иса вышел в сад постоялого двора, откуда мог спокойно попасть прямо в личную спальню. И вроде как настало время распрощаться, но делать этого так не хотелось. Омега замер, глядя на кочевника, и тот не спешил уходить, позволяя ненадолго замереть в тишине. Впрочем, тишина не была абсолютной: поблизости слышалось стрекотание сверчков и плеск воды, вдалеке лилась музыка. Иса помялся, шагнул ближе и шепнул:       — Мы хотели однажды станцевать только вдвоем, — омега отвел взгляд, смущенный неловкостью ситуации, — может сейчас подходящий момент?       Синан весело сощурился и протянул руку, совсем как в тот вечер посреди пустыни. Тогда Иса не смог ответить на приглашение, но теперь без промедления вложил ладонь в ладонь. Бета взглянул осторожно, с вопросом, слегка сжимая руку омеги:       — Позволишь мне прикасаться?       Почему-то вопрос не вызвал волнения и показался совершенно не обязательным, но все же очень приятным. Иса кивнул и в то же мгновение бета вовлек его в танец. Вслед за движением руки Синана омега обернулся вокруг себя, усмехнулся этому словно ребенок, а затем попал в объятия кочевника и заимел пару мгновений к ним привыкнуть. Бета одной рукой перехватил его под лопатками, а другой слегка надавил на ключицы, помогая отклониться назад и плавно прогнуться. Иса в волнении ухватился за плечи кочевника, но выполнить движение все же постарался. Тогда Синан перехватил напряженную ладонь, нежно огладил, пока та не расслабилась и отвел в сторону. Омега не заметил, как оказался в причудливой позе, одновременно красивой и смущающей. Когда кочевник изобразил нечто подобное, Иса перестал чувствовать себя настолько странно и даже двинулся вперед, проделав несколько плавных шагов. Он видел, как двигались бади в танце и постарался подобно им притопнуть ногой в такт музыке и поднять в воздух песок. После первой попытки Иса взглянул с вопросом и заметил во взгляде кочевника умиление. Оттого омега осмелел и со следующим шумным шагом вскинул в воздух руки. Бета подоспел к нему несколькими четкими движениями, перехватил ладонь и вовлек в плавное движение вдоль сада. Иса не отпускал рук Синана, позволял касаться талии и вести в танце. Свыкшись с ощущениями, омега перестал задумываться о движениях и делал все, что приходило на ум. Он знал — Синан поддержит любую задумку, украсит даже самый нелепый взмах и шаг. Все, к чему он прикасался, враз преображалось — даже сам Иса. Омега видел свои руки красивыми, когда их трогал Синан, ощущал движения плавными, когда Синан вел вперед. Музыка на площади постепенно стихла, но танец продолжался еще пару мгновений, пока постепенно не угас.       — Ты прекрасно танцуешь, — подметил кочевник. От близости и приятных слов в груди зачастило сердце и Иса прерывисто выдохнул:       — Син… — неожиданный обрывок имени показался более нежным, уместным, и Иса на пробу повторил его снова: — Син. Можно я буду так тебя называть?       — Меня так называют близкие, — с прищуром произнес кочевник, — и ты теперь один из них.       Иса усмехнулся, смущенный и обрадованный теплыми словами. Успокоившись, он постарался звучать серьезно и таки завершить начатую ранее фразу.       — Син, говори комплименты осторожнее, — со вздохом омега поднял на бету игривый взгляд. — Я ведь могу к хорошему привыкнуть.       — Значит, буду говорить их почаще, — усмехнулся бета, глядя голубыми глазами словно в саму душу и замечая каждую ее потребность. Пользуясь моментом, бета нежно поправил платок Исы, отряхнул песок с одежд и уверил: — Слова о собственной красоте должны быть тебя неоспоримым фактом, а не комплиментом.       Целитель проронил смешок, словно кочевник произнес забавную небылицу. Впрочем, в этой небылице была доля правды — Синан делал его лучше. Иса расцветал с ним, словно закрытые к ночи бутоны с наступлением рассвета.