Trinitas

      После завтрака солдаты стали собирать шатры, и Иса враз оказался без временного укрытия, чувствуя себя беспомощным среди толпы военных. Марджана был занят сборами, Синан затерялся среди сотен бет в синих платках, и омеге оставалось лишь сновать по знакомой местности в поисках хоть какого-то занятия. На краю лагеря разместились стойла гепардов, если таковыми можно было называть низкие навесы, под которым хищники могли спрятаться от жары. Некоторые гепарды вальяжно лежали на песке, некоторые расхаживали поблизости и охотились — все они были заняты своими делами и не совались к наездникам, лишь один из хищников нагло разлегся прямо посреди лагеря. Его обходили воины, солдаты с трудом несли основы шатров и ткани, боясь задеть хищника, но гепард не собирался уходить с места. Другого должно быть уже увели бы за шкирку в стойла, однако Ярана не смели коснуться и краем одежд.       Иса осторожно приблизился к гепарду, издалека ощущая его плохое расположение духа. Хищник обернулся, покосился на омегу, но быстро отвернулся и утратил к нему интерес. Целитель был явно не тем, кого ждал Яран, чье внимание так старательно привлекал.       Сердце ныло от вида разлученных товарищей, но как бы Иса не желал их воссоединения, вмешаться не решался. Он мог лишить сесть на песок рядом с Яраном и погладить по спине, чтобы подбодрить. Хищник игнорировал присутствие омеги и лишь подергивал шерстью от прикосновений, пристально высматривая в толпе хозяина — и наконец увидел, а вот Марджана как будто заметил только Ису: отвлекся, быстро отдал приказ пробегавшему мимо солдату и со спокойной улыбкой направился навстречу омеге. Гепард явно заволновался, что не отражалось на морде, но слышалось в частых ударах хвостом по песку. Яран должно быть и не догадывался, насколько сильно его выдает это движение.       — Скоро мы отправимся в путь, ты готов? — спросил Марджана, на что Иса поспешил подняться с песка и ответить утвердительно. Гепард же так и остался лежать у их ног, а вдобавок — отвернулся от хозяина.       — Нужно только снарядить Ярана, — добавил Иса, чувствуя, что легко договориться с хищником не удастся. Он все еще обижен и непокорен, а при Марджане и вовсе зол. Чтобы закрепить седло нужно было поднять гепарда на ноги, а этого так не хотелось делать насильно.       — Вижу, он решил проявить характер, — усмехнулся Маржана и склонился к хищнику. Тот злобно зашипел, взглянул сурово, но это не оттолкнуло накиба — он скользнул рукой под подбородок хищника, погладил шерсть и приласкал строптивого, отчего, пусть и не сразу, послышалось мурчание. Марджана стал отстраняться и Яран потянулся за поглаживающей рукой, поднимаясь на лапы. Очень вовремя подоспел солдат, с седлом и ремнями — так вот что за приказ отдал накиб, прежде чем подойти, — которые поспешил принять из его рук Иса.       Он кое-как с подсказками Марджаны повторил действия, которые множество раз наблюдал со стороны. Седло и стропы получилось надеть самостоятельно, а вот удила хитростями и уловками закрепил накиб — Яран и не заметил, как оказался весь опутан ремнями.       Иса забрался в седло, припомнил правильную осанку и хват на поводьях, после чего стал дожидаться, когда верхом окажется и Марджана. Вскоре к накибу подвели молодого и сильного гепарда, уже снаряженного всем необходимым. Он боялся вида Ярана и прятался за спиной накиба, а тот охотно успокаивал нового товарища. Не видя морды гепарда под собой, Иса все равно чувствовал, насколько тот зол: шерсть на спине вздыбилась, мышцы напряглись, уши настороженно навострились. Омега потянул на себя поводья, всерьез боясь оказаться внутри схватки двух пылких гепардов, на что услышал шипение Ярана. Осознав свою ошибку, Иса отпрянул и спешно попросил прощения, чем рассмешил Марджану.       Накиб ловко заскочил на своего гепарда и тот сперва попятился, тряхнул головой, но омега с силой сдавил холку и уперся ногами в бока, вынуждая подчиниться. Казалось, непокорство не злило его, а наоборот — забавляло. Марджана направил гепарда в сторону открытой пустыни и позвал за собой Ису.       Вскоре от лагеря не осталось и следа, словно и не было на этом месте поселения из десятков шатров: все было разобрано и сложено на спины грузовых гепардов, которые остались позади отряда. По приказу накибов армия была выстроена в нужном порядке, так, чтобы отряды не растянулись по пустыне и не шли широкой стеной. Иса оказался в середине полка, защищенный со всех сторон солдатами, но отдаленный от равнин. Сюда не долетали даже гонимые ветром песчинки, что и вовсе заставляло усомниться — находится ли он в пустыне. Из-за низкого роста даже верхом Иса видел лишь множество солдат, загородивших горизонт во всех направлениях.       Идти в Джафар в строю армии действительно было безопаснее, но кроме того — до страшного тоскливо. Гепард шел не быстро и не медленно, монотонно передвигая лапами. Его подгоняли идущие позади, ориентиром служил отряд впереди, и это было единственным, за что цеплялся взгляд. Иса заскучал очень скоро, не чувствуя ни опасности, ни заинтересованности. Страшно представить сколько всего он мог упустить, не сбежав тогда в пустыню.       Вовсе задремать на спине гепарда не позволяли разве что разговоры Марджаны:       — Сейчас отряды построены по количеству раненых: в центре — самые слабые, впереди и позади — сильные. Так мы защищаемся от возможных опасностей пустыни: стай диких животных и разбойников.       — Выходит, твой отряд один из тех, что пострадал больше остальных? — предположил Иса.       — Нас потрепали науфальские лучники, поэтому отряд поредел и теперь нуждается в защите товарищей, — пояснил накиб и шумно вздохнул: — Благо, потери совершенно не сравнимы с настоящим столкновением двух армий. Мы возвращаемся в Джафар лишь потому, что не знаем как преодолеть «третью стену». Акид должен доложить о ситуации генералам, а те — найти решение и направить в Науфаль новый полк, — Марджана взглянул на Ису, тепло улыбнулся и произнес: — До чего же они обрадуются тебе, первому отвоеванному науфальскому омеге.       Иса одновременно смутился и встревожился, ведь даже представлять себя среди сильных и влиятельной генералов было очень страшно. Омега решил сменить тему разговора и спросил первое пришедшее на ум:       — Это не вся армия Джафара?       — Самая малая ее часть, всего один полк из десяти. В каждом полку около пяти накибов, десяти бригадиров и сотен простых солдат.       Иса тихо охнул и постарался представить подобные объемы, отчего даже заболела голова. Невообразимо было то, как такое величие могли слажено контролировать, направлять, обеспечивать провизией.       — Должно быть, во всем Науфале людей меньше, чем в армии Джафара, — задумался вслух Иса. Накиб хмыкнул и гордо вздернул подбородок — ему невероятно льстили подобные заявления. Марджана обратился к омеге с улыбкой, спрашивая будто между делом:       — Я рассказал тебе про армию, может и ты поделишься чем-то интересным?       В его словах Иса разглядел очевидное желание разузнать информацию о противнике, но при всем желании не мог озвучить хоть что-то полезное. Знал бы он о существовании Джафара — прислушивался бы к крикам солдат и сказанному в бреду командирами.       — Мне известно про воинов Науфаля не больше, чем вам. Дело целителя — лечить, а не задавать вопросы.       — И много в Науфале целителей? — невзначай спросил Марджана.       — Один большой монастырь.       — Однажды мы обязательно попадем за наружную стену, поэтому чтобы не ранить невинных должны знать расположение подобных мест, — пояснил накиб и нарочито расслабленно упомянул: — Если расскажешь это акиду — очень поможешь армии.       Иса догадывался, насколько это важно для Джафара, однако и здесь оказался бесполезен, ведь редко выходил за пределы монастыря и не знал большую часть города. Очень не повезло Марджане заиметь насколько бесполезно науфальца.       Многие часы армия шла через пустыню, и Иса успел утомится задолго до привала, однако предпочел терпеть и не подавать виду. Останавливать из-за своей слабости целый полк солдат было слишком неприлично, поэтому пришлось дождаться самого полудня, прежде чем наконец-то оказаться на земле, в тени тента: на время стоянки солдаты возвели подобие лагеря с множеством укрытий от солнца, чтобы каждый смог отдохнуть. Неприхотливые солдаты находились в тесноте тентов, в то время как накибы разместились в отдельном, просторном укрытии. Там нашлось место и для Исы, чему он был особенно рад — уж лучше быть в окружении сильных, крупных омег, чем ровно таких же бет и альф. Накибы старались завести с Исой разговор, но ни настроение, ни обжигающий легкие воздух не располагали к беседе. Сами воины вскоре притихли, сняли верхние халаты и стали охлаждаться, опрыскивая лица прохладной жидкостью из бурдюков. Марджана был куда проще — сняв платок, он вылил воду на волосы, а после взъерошил пряди и провел влажной ладонью по лицу. Заметив на себе внимание Исы, он жестом предложил сделать так же, но мгновенно получил отказ.       — Мне от одного взгляда на тебя становится жарко, — произнес накиб, глядя с жалостью. — Смочи хотя бы руки.       Целитель коротко кивнул, потянулся было за бурдюком, но Марджана успел самостоятельно плеснуть воду на ладони и растереть по коже. Капли падали на ковер и мгновенно впитывались в ткань, отчего Иса ощущал себя странно — он никогда не боролся за питье, но и расточительством не занимался. В Науфале было похвально беречь воду: не выливать без толку, не тратить попусту, и тем более не использовать для сиюминутного облегчения. В такую жару влага испарялась мгновенно и уже скоро руки совсем высохли, а вода была безвозвратно потрачена. Вот только ни Марджану, ни других накибов это не волновало, словно в их власти были огромные запасы воды.       Когда жара сошла, солдаты собрали тенты, оседлали гепардов и продолжили путь по пустыне. До самого вечера они лишь монотонно шествовали по пустыне, делая редкие привалы, а когда горизонт стал темнеть — возвели лагерь. Пока все были заняты делом, омега имел право отдыхать, но бездействие уже порядком надоело за столько часов. Заметив, как простые солдаты обрывают ветки кустарников, чтобы разжечь костры, Иса решил повторить за ними. Выбрав отдаленный участок лагеря, омега принялся ломать крайние сухие сучья, собирать в охапки и относить к местам будущих костров. При первой же ходке его успели предупредить, что вовсе не обязательно помогать солдатам и он волен заниматься любым интересным ему занятием. Вот только обламывать ветки было всяко интереснее, чем сидеть в шатре и дожидаться отбоя.       Ближайшие к лагерю кустарники уже были зачищены, поэтому в следующий раз пришлось уйти подальше в пустыню. Иса погрузился в вечерний полумрак, вдохнул прохладный воздух и, бегло осмотрев растение, принялся собирать хворост. Руки тут же покрылись осевшей на ветвях пылью, что ощутилось вовсе не грязью на ладонях, а прикосновением пустыни. Омега прислушивался к шепоту песка, пению пролетающих мимо птиц, и оттого быстро заметил шаги поблизости. Он мгновенно обернулся и увидел рядом бади, который постепенно обретал узнаваемые детали. Иса сперва оживился, но затем понял, что обознался — к нему шел Огненный Анкаа. Пускай опасности с его стороны омега не ощущал, но и особой радости от встречи не испытывал — он мог бы смело заявить, что без этого кочевника поблизости чувствовал себя спокойнее. Иса одарил Анкаа коротким взглядом и вернулся к делу. Между тем бета заговорил:       — Мне приказали помочь тебе донести хворост. Отсюда до лагеря далеко.       — Он же легкий, — заметил омега, показывая охапку сухих и невесомых веток.       — Не имею права ослушаться приказа, — пожал плечами Анкаа. Допытываться Иса не стал и просто отдал в руки кочевника то, что успел собрать.       Чтобы охапка не была так смехотворно мала и помощь кочевника хоть немного оправдалась, омега решил наломать еще немного веток. Без дела не оставался и Анкаа, обрывая сучья повыше, до которых не дотягивался Иса. Омега не заводил разговоры и не просил помощи, поэтому на время между ними повисла тишина. Среди шепота пустыни послышался тихий и мелодичный свист, напоминающий пение птиц.       Иса обернулся на звук и заметил, как Анкаа смотрел куда-то вверх и подражал щебетанию, а в ответ на звук заинтересованно глядела вниз черно-белая птичка. Она покрутила головой, присмотрелась, но с места не двинулась. Тогда Анкаа порылся в кармане и достал немного зерна, на которое охотно повелась певчая — она слетела со своей ветки, схватилась лапами за большой палец и, наклонившись над ладонью, стала клевать лакомство. Тогда Анкаа медленно опустил руку ниже, на уровень глаз, и присмотрелся к пташке: изящная, тонкая, словно вырезанная художником из дерева, она клевала зерна и узоры на руке, путая те с добычей.       — Видел прежде таких птиц? — спросил Анкаа, повернув ладонь ко взгляду Исы. — Это каменки-монахи. В некоторых оазисах служители храмов носят белые платки, совсем как эти птички, поэтому их так и прозвали, — Зайту бросил взгляд на птицу, затем на Ису и внезапно проронил смешок: — А вы похожи.       — Из-за платка? — спросил Иса, нахмурившись.       До чего же он боялся получить непрошеный комплимент, к тому же вдалеке от лагеря, вне защиты Синана. Однако Анкаа аккуратно указал пальцем на лицо Исы, чтобы движением не потревожить птицу. Омега растеряно тронул щеку и, к своему ужасу, ощутил под пальцами гладкость волос. Глаза тут же в страхе распахнулись, тело обдал холод и омега кинулся поправлять платок, растеряв все собранные ветки. За спиной послышалось хлопанье крыльев — испуганная движением птица метнулась вверх и исчезла в темноте.       Дрожащими руками Иса старался вразумить непослушную прядь, выпавшую из платка, и затем вновь крепко повязать на лице ткань. От волнения не получалось совершенно ничего, а позади чувствовалось чужое присутствие и пристальный взгляд. На глаза наворачивались слезы из-за пугающей безысходности и, как бы Иса ни старался сдержаться, невольно всхлипнул.       — Давай я помогу, — печально вздохнул Анкаа. Он положил руку на плечо омеги и вынудил обернуться.       — Только не смотри, — пролепетал омега. Кочевник, отведя взгляд, молча поправил платок.       На лице ощутилось касание ткани, плотно и надежно закрепленной узлами, отчего Иса наконец-то успокоился.       — У тебя под платком шрамы и ожоги? — спросил Анкаа, но в ответ получил лишь молчание и пронзительный взгляд. Тогда, словно осознав что-то важное, он охнул и с деланным сочувствием предположил: — Залысина?       Иса задохнулся от возмущения и толкнул бету в плечо, хоть до скрежета зубов хотелось отвесить пощечину. Отвернувшись, омега склонился к песку и стал собирать рассыпавшиеся хворостинки. Спустя почти минуту молчания к нему присоединился кочевник.       — Тогда незачем так волноваться и мучиться, — подытожил Анкаа после очевидного безмолвного ответа Исы.       — Гораздо больше я буду волноваться без платка, — буркнул омега, не поднимая взгляда от земли.       — Это я с открытым лицом не выживу, а ты с рождения защищен от духов и проклятий, — внушал свое кочевник и Иса явно ощущал на себе тяжелый взгляд. — Нужно наслаждаться возможностью ощущать лучи солнц на щеках и прикосновения ветра к волосам. Тебе позволительна абсолютная свобода.       Иса поднял взгляд на Анкаа и заметил промелькнувшую в его глазах тоску. Словно стыдясь ее, кочевник зажмурился, отвернулся, будто скрывая что-то и затем вновь становясь обычным собой. Может быть, он сам желал абсолютной свободы и оттого так мечтал хотя бы посмотреть на нее со стороны? Однако то были чужие мечты, которым Иса совсем не собирался потакать. Омега поднялся с песка, отряхнул одежды и произнес строго:       — Скажи, разве радостно будет птице, если выщипать ей перья? Она сможет всем своим телом чувствовать и солнце, и ветер, но будет ли от этого счастлива?       Анкаа замер. Притих и явно опешил от такого сравнения. Он то сжимал пальцы на собранных сухих ветвях, то расслаблял, невольно выдавая свою растерянность. Иса проследил за его реакцией, убедился, что донес идею понятным способом, и молча направился в сторону лагеря. На мгновение сердце дрогнуло от жалости к Анкаа — расстраивать и обижать его Иса вовсе не хотел, но настойчивый бета просто не оставлял выбора.       Позади послышались медленно приближающиеся шаги и вскоре бета поравнялся, гордо задрав голову. Он на мгновение покосился на Ису, а затем буркнул, словно пропустил все слова мимо ушей:       — Ты полноценный и без платка.       Раздраженный омега вскинул подбородок и прошипел:       — А ты — без одежды, так может разденешься?       Но Анкаа лишь плечами пожал в ответ и склонил голову этак по-птичьи.       — Только прикажи — все выполню, — желто-зеленые глаза сощурились хитро.       Иса возмущенно фыркнул, но быстро нашелся с ответом:       — В таком случае приказываю тебе не болтать аж до самого лагеря!       Анкаа слегка нахмурился, отвел взгляд, но послушался слов омеги — оставшийся путь они прошли в тишине.              Сухие ветки упали в огонь и задорно затрещали в нем искрами, тела даже сквозь одежду коснулся вспыхнувший жар. Солдаты разместились у костров, согреваясь теплом в прохладную пустынную ночь. Иса окинул взглядом площадку, усеянную кострами и столпами дыма, проследил за уходящим вдаль Анкаа и решил пока не направляться следом. Они разгорячились в недавнем разговоре и запросто могли поссориться снова, прямо при Синане. Уж лучше этим вечером он составит компанию Марджане, чтобы не наговорить глупостей.       Рядом с накибом было непривычно спокойно, должно быть оттого, что права на него решил заявить Яран — гепард прилег на песок у ног омеги и провожал всех проходящих мимо грозным взглядом. Даже появлением Исы он был недоволен, пусть и не попытался испугать или прогнать. Омега запоздало усомнился, нужно ли ему вообще здесь присутствовать? Казалось, Исе нет места у костров.       Целитель было попятился, но сбежать не успел — быстро оказался замечен Марджаной. Накиб подозвал его к себе, пригласил сесть рядом и налил чаю. Яран шумно вздохнул и умостил морду на сложенные перед собой лапы, полностью игнорируя присутствие Исы.       — Вижу, вы помирились, — подметил он.       — Если бы, — проронил смешок накиб и взглянул с укором на гепарда. — Намучил бедного Ашера, нагонял по лагерю, вот и улегся довольный.       — Всю дорогу злился, глядя на тебя, — добавил Иса, мысленно жалея ревнивого гепарда. И отчего Марджана так с ним жесток?       Поскольку Яран не подпускал никого близко, накибу пришлось самостоятельно искать очередную бутыль вина. С каждой ходкой его все более явно вело и вскоре Марджане стало просто лень вновь подниматься на ноги. Может именно благодаря характеру гепарда омега не выпил лишнего и даже в такое позднее время оставался достаточно трезв. Словно два целомудренных омеги они пили чай, ужинали тушеным мясом и лакомились сладостями. От монотонности всего происходящего Марджана заскучал, но тишину вскоре развеял далекий звон струн. Накиб вытянул шею, высматривая источник звука, а после довольно усмехнулся:       — Акид разрешил солдатам немного повеселиться.       Иса и сам приподнялся на коленях, заметив вдалеке скопление солдат. Постепенно все громче становились звуки, все мелодичнее переливы инструментов, и оттого лишь ярче пылал интерес целителя. Иса медленно опустился на место, подавив желание подойти ближе. Слишком далеко, слишком людно и слишком неприлично вот так бросить здесь Марджану.       — Иди, посмотри какой у нас талантливый полк. Меня Яран все равно никуда не пустит, — вздохнул накиб и, тепло взглянул на гепарда, добавив тише: — А я этому и рад.       Иса не смог сдержать улыбки, заметив, как от внимания хозяина замурчал Яран. Оставалось лишь дать двум товарищам провести время наедине, раз уж обстановка так к тому располагала.       Омега поднялся с ковра и направился на звук, ближе к центру лагеря. Там, в окружении ярких костров, собрались музыканты, среди которых были и бади, и яримы. Десятки инструментов не играли одновременно: кто-то задавал ритм, кто-то звучал громче всех, кто-то стихал. Музыканты словно безмолвно общались между собой, чтобы создать приятную слуху мелодию и при том позволить каждому себя проявить. При других обстоятельствах такое количество талантливых людей могло создать громкую, многоголосую, сложную композицию, но сейчас утомленные и разомлевшие солдаты подобного и не просили. Занятная импровизация напоминала игру, которая занимала делом ум и ласкала слух.       Иса окинул взглядом собравшихся, но не заметил знакомых, пока не скосил взгляд на стоящего рядом бади. От неожиданности омега охнул и тем привлек внимание Синана, появившегося будто из ниоткуда. Бета сощурил глаза лишь на мгновение и затем вновь перевел взгляд на занятых музыкой товарищей, намекая не отвлекаться от музыки. Иса выдохнул с облегчением, теперь чувствуя себя гораздо спокойнее. И все же стоило осмотреться, ведь где Синан — там и Анкаа с Сипом.       Взгляд прошелся по стоящим рядом кочевникам, скользнул дальше и в десятке шагов замер на возвышающейся могучей фигуре: Сип выделялся среди даже самых крепких альф, ведь был просто не по-людски огромным. Иса от страха сжал зубы и постарался найти взглядом Анкаа, но того не было ни рядом с Сином, ни под боком у Сипа. Может затерялся в толпе или остался у костра, не захотев слушать музыкантов? Иса тихо вздохнул, постарался выкинуть из головы колкого бету и отвлечься наблюдением за игрой солдат.       Мелодия словно волна прокатывалась по рядам музыкантов, становясь то веселее, то печальнее, рассказывая переливами звуков что на душе у каждого. Заслушавшись, Иса шагнул ближе к стоящему рядом Синану и слегка оперся на него плечом — только чтобы не мерзнуть вдали от костра. Так стало гораздо теплее, а стоило опереться посильнее, как ушла и боль в ноющих после дня верхом ногах. Кажется, кочевник и не заметил этого жеста — при его то силе вес Исы был песчинкой в руках. Омега выдохнул тихо и протяжно от накатившего волной спокойствия.       Полуприкрытыми глазами Иса следил за игрой солдат, среди которых добрую половину занимали бади. Большинство из них владели струнными или ударными инструментами, меньшинство — духовыми: наверное оттого, что в платке было сложно и играть на флейте, и следить за тканью на лице, которая ради удобства лежала более свободно. Иса засмотрелся на одного из бет, играющих на нэе: обратил внимание на движение жилистых пальцев и отрешенный взгляд, устремленный вниз. Краем глаза заметил, как что-то блеснуло в свете костра, и, приглядевшись, увидел знакомый перелив зеленого камня на шее кочевника. Подняв удивленный взгляд на бету, Иса понял, на кого глядел Синан, от кого не отрывал взгляда Сип — Анкаа затерялся среди музыкантов и со всей отдачей творил завораживающую мелодию. Омега и подумать не мог, что его грубые руки способны столь умело управляться с флейтой и тем более порождать приятную слуху музыку. Нечто отдаленно похожее Иса слышал в Науфале, когда в тихие вечера до жилища целителей доносились звуки простой людской жизни.       Замечтавшись, омега наблюдал за Анкаа слишком долго, и тот не мог не почувствовать на себе чужое внимание: кочевник поднял взгляд от песка, заметил Ису и нэй словно от волнения дрогнул, породив обрывистый и резкий звук. Кочевник быстро скрыл неудачу и притих, дав возможность громче сыграть другим.       — Ошибся? — про себя шепнул Иса.       — Давно с ним такого не было, — тихо ответил Синан, взволнованно глядя на товарища. Иса виновато склонил голову, боясь, что именно настойчивым вниманием сбил Анкаа с ритма. Такая догадка появилась в голове и быстро исчезла, ведь слишком самонадеянно было наделять свой взгляд особым влиянием. В армии Джафара Ису так изнежили, что он стал забывать свой настоящий статус проклятого. Гораздо вероятнее, что бета даже не заметил его в толпе.       Постепенно вновь зазвучала мелодия нэя, сложная, но знакомая, словно подражающая пению оазисных птиц.